С подхода

Алексей Тихомиров 3
               
      Давным-давно, в моей  родной деревне  случилась одна  охотницкая история. Не было еще в то время ни мобильников, ни раций, ни навигаторов.  О снегоходах и внедорожниках и слыхом не слыхивали.  Стоял в колхозном гараже один уазик, но двигался он только с разрешения председателя. Однако ходили же мужики в лес за зверем, и страсти там кипели не шуточные.
    Накануне Владимиру Ивановичу  приснился странный сон.  Все происходило в конкретном месте в лесу, довольно далеко от деревни.                Во сне он окунулся в какое-то общее состояние усталости, холода,  с отвратительным, стойким запахом  табака и алкоголя. Потом картинка лосиного следа на снегу, уходящего  по поляне в заросшую мелким осинником  старую делянку.   Дальше   его горизонталка  привычно ложится на плечо, а мушка в конце прицельной планки плавно двигается по кустам и находит меж них отчетливый силуэт лося.  Еще движение стволов  к передним ногам, туда под лопатку, где  связки костей и мышц,  легкие и сердце. Владимир Иванович хладнокровно нажимает на курок. Выстрел. Лось падает, пытается встать, еще выстрел. Кровь на снегу.  Все кончилось.
    Впечатления от сна, с  особым  чувством исключительности и собственного достоинства, не покидали его весь день,   и поэтому,  когда вечером он услышал аккуратный стук в окно, не удивился.  Это знак оттуда из сна. Так и подумал. Накинул фуфайку,  вышел на улицу. У ворот стоял Серега. В деревне все считали его настоящим охотником.  Поздоровались. Пахнуло свеженьким перегарчиком.
    - Не спишь, Иваныч? 
   -Собираюсь.   Случилось чего?  Если это, то у меня нет.  Прошлый раз последние  недопитки тебе отдал.
    -Да нет, я не за водкой. Тут такое дело. Бык большак перешел в районе Мокрой поляны  днем.  Семка  на лесовозе сегодня ехал,  на глаз его видел. Короче, рядом с деревней,  ходит не наказанный.  Прибрать надо, пока реку не перешел. Ты же лицензию на отстрел не закрыл еще? 
  - Нет.  Кто его волки толкнули или браконьеры?  Если днем через дорогу переходил, пожалуй, он уже за речкой. В Каменную гору идти с ночевой надо.  Пока дойдем, пока разберемся.  Да и народ нужен. Вдвоем замучаемся лыжню топтать.
   - Верно мыслишь. Короче, ты собирайся.  Четверо пойдем. Я , ты , у Семена завтра выходной, и к Витьку Марыгину сейчас схожу. Все, никто больше не знает.  Короче,  у  старой фермы утром встречаемся.
  - «Короче». Все у тебя короче.  Как прошлый раз до избы да обратно. С вами, алкашами, только на охоту ходить.
   -Нормально все будет. Я норму знаю.
    Последнюю избитую  фразу он  уже почти крикнул, и скрылся в проулке.
    Владимир Иванович уже несколько раз зарекался не ходить с Серегой   в лес. Охотник-то он смышленый.  Места знает до каждой тропочки на десятки километров вокруг, в следах, если нужно, разберется. Но вот не может без спиртного.  Считает в норме вещей   носить, как патронташ на поясе, бутылку водки в рукаве и постоянно к ней прикладываться. Отсюда и неприятные истории, что случаются с ним частенько в лесу.   То мотоцикл в болоте утопит, то с номера уйдет домой,  если  «допинг»  кончится, то  в избушке весь день проспит, вместо того, чтобы охотиться. Однажды в свой же капкан вляпался на солонце, ладно синяком отделался.
    Но,  как говорится, зарекалася свинья.   Оставшиеся  впечатления от сна не оставляли никакого сомнения в охотничьей удачи.  Да и собственно рюкзак уже был почти готов.  Он, сам того не замечая, собирал его потихонечку весь день, под легкое ворчание своей супруги, с коей прожили пожалуй лет сорок, а то и поболе.  Лидия Васильевна, как обычно,  к словам  «Не ходи, пожалуйста, никуда…» всегда сунет в рюкзак  что-нибудь  вкусненького, домашнего,   своей рукой.
    С вечера не спалось.  И то верно, права она. В его-то  возрасте только и осталось, что за лосями по лесу бегать. А с другой стороны, ведь всю основную жизнь в городе прожил. Какая там охота? Не то, что ружье, удочку в руки не брал.  Крутился, как белка в колесе. Учеба, завод, командировки.  Работал, детей поднимал. Им же все и оставил, а сам вот на пенсию вышел и в родительский дом перебрался.  Подремонтировал, печь перебрал. Пятый год  уже с Лидой  зимуют. Вода, речка рядом, а вот дрова  проблема.   Хотя, пока руки колун держат, жить можно, а там что бог даст. Да что зима?  Зато летом красотища. Внуки приедут, дед у них первый человек . Кто их еще в лес сводит, места покажет, чтобы на всю жизнь запомнились.
       Утром Владимир Иванович, как штык, явился в назначенное место.  Да потом понял, рано притащился. Пока магазин не откроется, мужики из деревни не выйдут.  Затариться ведь нужно. Самое главное не забыть. Курить и выпить.  Тьфу ты!  Только время с ними терять. Разжег костер. Подтянулся Витька- одноклассник  Серегин.  Поздоровались. Этот, если что, не подведет. Скажет иногда совет на охоте в приказном порядке и не ошибется. Знает, где тока глухариные, переходы, солонцы, тропы козьи,  места в лесу местном.  Всему его отец, недавно умерший,  научил.  И еще кличка от отца  ему же  и передалась-«Волчатник». И страсть. Не может спокойно на волчий след смотреть, пока капкан на него не поставит. Сколько он их переловил-  неизвестно, но один случай,  когда они с Серегой, пацанами еще,  принесли живого, связанного  волчару  на общее обозрение всей  деревни запомнился  надолго. Обычно неразговорчивый, Витек  сразу поделился  хорошим настроением, протянув руки к костру, который играл пламенем под порывами ветра:
  - Че, Иваныч, пули не забыл?  А где пехотинцы-то наши, или вдвоем пойдем.  С подхода  лосишку приберем.  Погодка позволяет. Вон ветерок разыгрался. 
   -  Пехота видимо в магазине экипируется. Без боекомплекта в лес ни шагу. А я с подхода ни разу не добывал. Мы же  как привыкли- один по следу, остальные на номерах.
   - Отец у меня всегда один ходил. Там  главное вычислить, где он лежит после кормежки.  Навстречу ветру  подходишь аккуратно и все.   Пулей под лопатку.
   «Пехотинцы» пришли уже навеселе.  У костра еще добавили.  Витек выпил за компанию, Владимир Иванович не стал.
    Под громкий деревенский треп, что противоречит всем законам охоты,   спустились к реке и пошли по льду вверх по течению.  Легко нашли лосиный след, что пересек реку. Витек произнес, но уже полушепотом:
   -Вот он милый.  Ну и здоровый!  Идет, не торопится,  кусты обошел, не лезет напролом.
   Молча пошли по следу, исправно по очереди прокладывая лыжню, километр за километром.  Всех тяжелее  было грузному, да еще выпившему Семену. Он к охоте относился, как к баловству и отдыху душой и телом. Про таких говорят - лишь бы не работать. Частенько его можно было увидеть на реке с незамысловатой удочкой,  иногда и далеко от деревни, подвыпившим и  серьезным видом, следившим за поплавком. Однажды его случайно застал за этой за этим никчемным занятием в весеннюю страду Владимир Иванович. Спросил:-клюет? Получил  простецкий философский   ответ:- да пошла она со своим огородом!   А тут Семен уже намекал на перекур.
   -В гору тянет, падла.
   -А ты че хотел, к тебе в огород пойдет.
    -Не пойдет он высоко. Там снег глубокий. Тут где-нибудь ляжет.
     Произнес  Витек, последнюю фразу и не ошибся.  След потянул  вдоль хребта все дальше от деревни, да и мимо охотничьей избушки, что стояла недалеко  у ручья. Остановились перекурить.  Разожгли костер. Наставили котелки наполненные снегом. Серега достал из рукава бутылку.  Пока шли, никто и не заметил, как он ее уже ополовинил,  но   по его состоянию это было уже заметно. Перекусили. Выпили.  В глубокий снег под сосной улетело пара пустых бутылок. Сразу как-то забыли о  серьезности всей вылазки,   и решение бросить свежий след и идти в избу никто даже не предлагал, и никто не оспаривал. Просто все встали  и развернули лыжи в обратную сторону. Владимир Иванович, не притрагивавшийся к спиртному и, видя, что все сегодняшнее мероприятие – обычная пьянка, не более, принял твердое решение идти по следу дальше.    Как сложится вторая половина дня, он не знал, да и не хотел знать.  Понял одно,  что выбора-то у него и не осталось.  Сидеть слушать пьяных мужиков,  дышать вместе с ними папиросным дымом в тесной избушке, было невыносимо.  Он не встал  вместе со всеми, а лишь твердо произнес:
- Вы идите, топите пока,  а я пройдусь еще по следу. Определю, куда он тянет и вернусь.
    Мужики пошли и даже не пытались его отговаривать. Сергей свалился с лыжни в сугроб и  смешно пытался встать на ноги. Витек, пройдя несколько метров, оставил лыжи,  вернулся и присел к костру:
    -Ты вот что, Иваныч. На всякий случай там внизу в  большой делянке,  в пихтаче брошенный лесхозовский  вагончик есть.  Понял!  А лось-то туда в делянку тянет. 
   Хотел еще что-то сказать, да только рукой махнул. Удачи, мол.
    Короток зимний день. Только и успевай взглядом ловить низкое солнышко, что, цепляясь за верхушки сосен, неотвратимо тащит с бурлацкой настойчивостью свою ношу тепла и света всему живому на земле и вдруг  пропадает, за каким- нибудь невысоким хребтом,  спрячется в холодном ущелье, заваленном многолетним буреломом. Ищи его, не найдешь до самого утра.
    Владимир Иванович понимал, что пока светло можно будет потрудиться по большому снегу потропить лося.  Обратно же по своей лыжне дойти до избы и по темноте можно. С каким-то азартом, граничащим со злостью, месил лыжами  снег с пяток километров,  все поглядывая на остатки  солнечных лучей, что пробивались сквозь хвойные ветви.  Вышел на окраину старой делянки. Лосиный след откровенно шел через нее.  "Совсем никого не боится",- подумал он- "По открытому месту спокойно идет. Как у себя дома."  Каким-то чутьем Владимир Иванович понял, что дальше идти нельзя.  Возможно,  лось стоит  рядом в  перелеске. Спугнешь, потом ищи его еще сутки. Нужно было искать какое-то единственно верное решение. Все солнца уже нет. Ни лучика. Возвращаться?    Нет, только не туда. В этот алкогольно- сигаретный запах.  У него всего минут пятнадцать, чтобы найти вагончик.  Да и можно ли там переночевать? Что там говорил Витек?  Пихтач?  В лесу искать пихтач, что в речке воду. Дорога!  Должно быть направление  дороги, покрытое снегом. Именно по ней лесхоз привозил рабочих к вагончику.   Да, внизу делянки, что-то похожее.   Пройдя по дороге всего пару сотен метров, Владимир Иванович увидел в елках  очертание вагончика.  Разгреб снег, открыл дверь, чиркнул спичкой,  и сразу нашел то, что искал. Печка-буржуйка была на месте. Открытый проем окна не проблема,  взяв с нар какое-то тряпье, он тут же завесил его. Достал из рюкзака новенькую свечку, зажег.  Нашел за вагончиком березовые гнилушки- чурки, кои кто-то заботливо приготовил много лет назад. Сгодятся. Через час стало тепло и уютно.  С кипятил чай, пирожки Лидии Васильевны как раз кстати.  Забрался на нары, протянул уставшие ноги.  Потушил свечку. В полной темноте сразу высветилась ярко- красная раскалившаяся труба. Подумал:- Перетопил буржуйку-то, вагончик бы не спалить. Эта тревога сразу прогнала сон прочь.
      Перебрал в памяти сначала прошедший день, потом вдруг ясно вспомнил свое детство. Всплывали картинки, связанные с пьянством отца.  Его слова: «Сынок, ну-ка пальчик макни в рюмку, попробуй на вкус. Пить-то маленький еще».  Противный до рвоты вкус водки попадал на язык. Мальчишкой он не мог понять, зачем отец так много пьет эту гадость каждый день.  Потом вечером не дает спать всей  семье. Все о чем-то говорит, говорит. Иногда подходит и садится на постель. Гладит по голове и жалуется, то на мать, то на председателя, то на каких-то мужиков. Тут же курит. Под эту «колыбельную», с запахом табака и алкоголя, часто приходилось засыпать. Однажды маленький Володька вдохнул этот запах полной грудью и проглотил его  каждой своей клеточкой вместе с собственными слезами.
   Он только пошел в школу, что стояла в деревне на пригорке. Из окон школы был хорошо виден его дом, построенный отцом, где он родился, Хотя почему был? Ведь в нем он сейчас и живет. Однажды теплым осенним днем после уроков его неожиданно встретила мать со старшей сестрой, с заплаканными глазами.  Мать навзрыд произнесла:
   - Сынок, милый.  Сегодня в школе переночуем. Я договорилась. Нельзя пока домой.
     -Мама, ну почему?
     -Потом,  родимый, потом все объясню.
     Мальчишка не понимал, просто не мог уразуметь своим детским мышлением, что домой нельзя.  Такого не может быть, никогда в жизни. Ведь дом-то вот он рядом, именно там все, вся жизнь, сущность. Мама, папа, старшая сестра. И вдруг туда нельзя!   Володька сопротивлялся,  как мог, заплакал, но все равно в ту ночь ночевал в школе.
    На следующий день, как только уроки закончились, Володька, чтобы не встретить мать, пролез  через лазейку в школьном заборе и пробежав окольными деревенскими путями, предстал перед воротами родительского дома. По-хозяйски скинул крючок, вошел во двор, потом открыл дверь в дом.   Его сразу окатило  терпким папиросным дымом, смешанный с парами спирта.  Этот ненавистный запах тут же отпечатался в детской памяти, как нечто отвратительное,  чужое, граничащее с предательством. Картина в доме была ужасная.  Разбросанное постельное белье, перевернутый круглый стол, вместе с посудой, остатками еды и разлитой бутылкой  водки. Следы грязной обуви. Нет, Володька не заплакал. Просто у него невольно  потекли какие-то мужские слезы. Тогда он  внимательно все запоминал  и откладывал картинку куда-то в извилины своего чистого детского сознания.  Ему хотелось крикнуть: "Нет, нет!  Это происходит не со мной"…..  Скинул школьный ранец на свою кровать и убежал из дома.
     Сколько он ночевал в школе, потом у бабушки,  и как все потом образумилось между родителями, он не помнит. Но отвращение к спиртному, да и к  табаку осталось у него на всю оставшуюся жизнь.  Даже потом, уже взрослым, когда он иногда выпивал, всегда стояла перед глазами картина перевернутого стола и разлитой водки….
   …Владимир Иванович проснулся от откровенного холода. Буржуйка  давно остыла. Тряпку, закрывавшую окно, сдуло ветром, и оттуда вместе с утренним солнцем  залетали  незваными гостями беспечные снежинки.  Быстро попив холодного чая и собрав рюкзак, он без сожаления покинул вагончик.
   Утро разыгрывало февральскую метель, кружило  в воздухе  вместе со снегом, всевозможный лесной мусор.  Верхушки сосен шумели неистовой   мелодией.
    Итак, след остался вверху делянки.  Ветер, откуда ветер?  Владимир Иванович наслюнявил палец и выставил его вверх. Похолодело оттуда, со стороны захода солнца.  Нечего выдумывать. Нужно возвращаться на свою лыжню  и идти по следу лося.  Но не по открытому месту. Значит чуть сверху по перелеску. И внимательно смотреть. Чуть пройтись, остановиться и смотреть.  И так по десять, двадцать метров. Тихо и  осторожно. Чуть рассвело, лось еще не на лежке. Кормится и ждет полного восхода солнца. Все получится, если он не ушел за ночь километров на десять.  Открыл стволы на оружие. Две пули на месте.
      Лося он увидел сразу. Темная громада ярко выделялась на общем лесном пейзаже. Только вот далековато. Пришлось Владимиру Ивановичу оставить лыжи и  ползти по глубокому снегу на расстояние выстрела.  Стрелял с колена.  Дуплет. Быстро перезарядился, но больше выстрелы не понадобились. Достал нож.  Освободил тушу от требухи,  потом долго аккуратно вырезал язык и положил его себе в рюкзак. Завалил все  снегом и двинулся обратно.  Вороны! Закаркали вороны.  Соберется целая стая и испортят мясо.  Пришлось пристрелить  одного крупного  и тушку повесить рядом на рябинке. Хоть как-то отпугнет.
     Охотник легко докатился по своей лыжне до избы. У костра его ждал Витек.  Налил ему горячего супчика и чая. Молчали. Витек задал только один вопрос:
    -А третий  раз зачем стрелял?
    - По ворону.
     - Понятно. Поможет, но мало. Ты, Иваныч, закуси, отдохни и иди домой. Пошли кого-нибудь с лошадью  на санях.  А мы пойдем, покараулим. Разделаем, пока теплый.
   Из избы вышел по малой нужде Семен.
   - Иваныч, ты че, к Лидке своей ходил? Вот, не можешь без нее. Охотник тоже мне.
   Владимир Иванович  вытащил из рюкзака лосиный язык, бросил его на снег и молча пошел в деревню. По накатанной лыжне катилось легко и свободно.  Морозный воздух наполнял легкие. Радостное  состояние равновесия души и тела заполонило  всю его сущность.
     В деревне сразу зашел к своему соседу- лошаднику. Объяснил ситуацию.  Помог запрячь Карего.  Потом  дома завалился спать. Спал крепко, без снов и тревоги.
     Уже поздно вечером мужики привезли домой его долю.  Пятую часть.


                Январь-Февраль 2018г.       Фото автора.