Английская героиня
размышления о романе Джейн Остен «Чувство и чувствительность»
У каждой страны – свои этические и эстетические предпочтения относительно поведения людей, свои идеалы и образцы в литературных произведениях, свой менталитет, свои традиции. Есть люди, которым по душе откровенная эмоциональность итальянцев, русских, иную манеру поведения они считают холодной, бездушной. Так кажется им. В английской литературе – культ сдержанности, умеренности, рассудочности. Таких людей они считают благоразумными, иную манеру поведения они воспринимают в штыки и высмеивают.
Честно говоря, мне ближе английские литературные понятия о том, как надо себя вести. Мне комфортнее с людьми церемонными, держащими дистанцию, скрывающими свои чувства. Потому что мне не внушают доверия люди, которые кричат о них на все углах. Понимаю, что это потребность их натуры, возможно, иначе они не могут. Но каждый судит по себе. Мне кажется, чем сильнее и глубже чувство, тем больше человек его стесняется. И такие люди страдают больше, чем выставляющие свои эмоции на показ.
Кто в большей степени является самим собой – такие, как Элинор, выведенная как образец английских понятий о здравом смысле и чувстве долга, или такие, как Марианна, которые готовы всем пренебречь ради эмоциональных порывов?
Что в человеке природное, а что наносное? Марианна начиталась сентиментальных романов и стихов, где культивируются определенные модели поведения романтических героев, которые во всем ищут трагедию, упиваются своими страданиями, рисуются ими, воображают себя центром Вселенной и смотрят на тех, кто думает и чувствует иначе, свысока, считая их натурами не художественными и не далекими. Частично это свойства ее натуры – повышенная эмоциональность дана от рождения. Но ее можно преувеличивать, не замечая, что окружающим это вызывающе экзальтированное поведение может казаться странным и неадекватным, в чьих-то глазах они карикатуры и высмеиваются в литературе разных стран и эпох. (Взять того же Ленского в «Евгении Онегине» Пушкина, Александра в «Обыкновенной истории» Гончарова.) Они сами имеют право жить, как хотят, в соответствии с любимыми героинями, роль которых мечтали бы сыграть, но, к сожалению, эти люди навязывают свои взгляды на жизнь всем подряд и брезгливо фыркают, если человек не вписывается в стереотипы сентиментального чтения. Им не скучно всем этим жить. И не смешны такие герои.
Таких женщин – много, вспомнить ту же мадам Бовари, чьи представления о любви питались романами, причем авторов далеко не первого ряда, возможно, даже и не второго, а подобных Анне Рэдклиф или Барбаре Картленд. И сейчас есть эта культура – но для отдыха, развлечения. Хотя многие могут поверить в эти сказки и чувствовать себя глубоко несчастными, если они не воплощаются в жизнь. Так что не знаю, насколько полезно упиваться всем этим. И сможет ли такой человек не свалиться в эмоциональную пропасть, а сохранить хотя бы остатки реального взгляда на жизнь и чувствовать себя если не счастливым, то хотя бы спокойным и умеющим довольствоваться тем, что есть?
Как трагедию Марианна воспринимает все абсолютно – что цветы цветут не так, что дождь недостаточно живописно пролился, что слушатели не с тем выражением лица воспринимают музыку, что вкусы ее не совпадают с другими людьми, что кто-то верит в возможность второй или третьей любви, а не умирает из-за того, что первая не оправдала их ожиданий. Разницу в возрасте между супругами, недостаточно живописную внешность, не тот тембр голоса, каким говорят в романах, не тот блеск в глазах, не ту манеру изъясняться. Они не могут простить миру, что он не состоит из таких, как они сами. И не каждый встречный готов полностью изменить свое мировоззрение под ее влиянием.
Марианна – образ обаятельный. Она искренне верит в то, чего начиталась. В шестнадцать с половиной лет для красивой девушки романтизм – естественная природная потребность. Карикатурой она может стать с возрастом, когда ее внешность уже не будет вызывать таких восторгов, а годы – умиления. От нее будут ждать хотя бы способности поддерживать обычный разговор, а не патетически вскрикивать или замыкаться в презрительном молчании. Вполне понятно, что ей умиляются мужчины старше, которым хочется вернуть иллюзии детства и юности. Но надоесть все это может и им. Джейн Остен не сделала Марианну идиоткой, она дала ей способность абстрагироваться от эмоций и посмотреть на себя со стороны. Ценой горьких разочарований она приобрела опыт, которого, возможно, лучше бы никогда не было.
Любовь она считает самым драгоценным в жизни, уверена, что героя своих грез выберет правильно, и сердце ее подскажет, кому можно доверить сокровенные тайны души и вручить ключ от драгоценного ларца, в котором всю жизнь созревало желание найти принца своей мечты. До поры до времени она безоговорочно воспринимает Уиллоби, поднимает его в своих мыслях над человечеством, возносит в заоблачную даль. И считает, что нашла существо исключительное – равное себе самой. К сожалению, такие женщины нарываются на мошенников. Тех, кто чувствует, чего от них хотят экзальтированные читательницы книг о любви, и играют роль, подавая нужные реплики. Люди искренние в меньшей степени пытаются очаровать и заморочить голову. Но в ее возрасте искренность, честность воспринимаются как само собой разумеющееся, не ценятся. Люди увлекаются красивой оберткой и светским блеском, но не сутью.
Элинор – персонаж менее яркий. Запоминается роман, благодаря иллюзиям и разочарованиям Марианны, ее сестра показана как мудрый наставник, который помогает ей прозреть и вписаться в окружающий мир. Без Марианны романа бы не было. Об одной Элинор было бы не так интересно читать. Но мать, которая тоже всю жизнь прожила в упоении от книжных героев, только ближе к завершению романа стала понимать, что, возможно, была недоброй и не чуткой по отношению к старшей дочери, которая свои страдания не выставляла напоказ.
Элинор – уравновешенный человек, ее психика сбалансирована. Она сразу же трезво оценивает ситуацию, не ждет невероятного, понимает все трудности, с которыми в реальной жизни можно столкнуться. И в меньшей степени ошибается, когда делает выбор. Она прощает людям их недостатки, терпима, готова принять разные точки зрения. Кем-то эти качества абсолютно не ценятся, здравый смысл им кажется скучным, отсутствие патетики они воспринимают как холодность и равнодушие. Возможно, ее доминирующее качество – чувство долга – тоже привитое. Она воспитана на тех образцах английской культуры, которые близки ей. И культивирует сдержанность и умеренность как идеал поведения. Но, если человеку это не присуще от природы, насильно его в такие рамки не вставишь.
Для того чтобы понять, насколько естественна для английской литературы героиня, подобная Элинор, надо прочесть много книг, составить представление о том, как англичане видят свой идеал. Они осуждают бурное проявление эмоций и неумеренность в чем бы то ни было и превозносят нравственный стоицизм: способность не падать духом, смиряться, довольствоваться малым и помогать ближнему. Воспринимают жизнь не как поиск удовольствий, подобно французам и итальянцам, а как подвиг отречения от светской суетности и служения Господу. Страдания – испытание на прочность веры. Высший смысл бытия – в том, чтобы помогать другим.
Чувство Джейн Остен воспринимает как природную эмоцию, а чувствительность – как надуманную, взятую из книг, модель поведения и мышления. Но так ли это? Возможно, и без соответствующей литературы, люди вели бы себя абсолютно по-разному. Склонность к экзальтации дана не всем. Роман нравоучителен, как произведения этой эпохи. Даны образцы правильного и не правильного поведения в соответствии с английским менталитетом. Легкая ирония препятствует тому, чтобы все воспринималось как излишняя назидательность, как, к сожалению, вышло с романом «Мэнсфилд-парк» и юной менторшей Фанни Прайс.
Не знаю, к лучшему или к худшему для романа, что Уиллоби показан как персонаж, мечущийся между желанием искренних чувств и мечтой о роскошной жизни. Если бы он был показан как откровенный мошенник, возможно, основная мысль автора прояснилась бы, и девушки, подобные Марианне, вздрогнули бы, а так же их матери, сестры, бабушки ужаснулись бы тому, что может произойти с теми, кто верит чувствительным романам. А раз он герой, способный любить и сочувствовать, ситуация кажется менее страшной. И основная идея смягчается. И, увы, доходит далеко не до всех. Люди, дочитавшие до конца, недоумевают: а что такого опасного в мировоззрении Марианны? Усиление «черных» красок в Уиллоби, возможно, помогло бы Джейн Остен достучаться до тех, к кому она апеллировала. И споров, недоумений и разногласий было бы меньше.