Разбудил гостей громкий визгливый лай Рама и всполошённый
крик Гриди:
– Вон ещё одна, тятя, вон ещё одна!
Варяг с Потапом тревожно переглянулись и ринулись во двор, Лёлька поспешила за ними.
Во дворе кружилась схватка. Усадьбу атаковали какие-то гигантские насекомые, то ли мокрицы, то ли сороконожки. Раздвинув колючие жердины ограды, протискивалась в усадьбу плоская членистоногая тварь вроде чудовищной сороконожки или стоножки, похожая на двустороннюю гребёнку длинною метра полтора, а может, и крупнее, с двумя рядами похожих на редкие зубья, шевелящихся суставчатых ножек. Гридя деревянной лопатой, пытался вытолкать её за плетень, но гигантское, словно склеенное из десятка блестящих хитиновых полосок пластинчатое насекомое, извиваясь, приподняв переднюю часть туловища, скребя бесчисленными когтистыми ножками землю, крушило огромными жвалами дубовую лопату в щепки. Тварь, лихорадочно вращая прутьями антенн-усиков и раздвоенным ороговевшим остроконечным хвостом, старалась обойти Гридю сбоку. Возле плетня валялись, задрав растопыренные ноги, два убитых фазана. Родимир, не оборачиваясь на вопли сына, ободряя его призывами «Гридя, держись!», целился из лука, поводя наконечником стрелы за вёрткой, прорвавшейся сквозь ограду, другой сороконожкой. Наконец, тетива с виолончельным звуком стремительно выбросила стрелу, тонкий оперённый снаряд, проломив хитиновую броню, прошил насекомое насквозь и пришпилил его к стволу поваленной ранее берёзы. Рядом корчилась ещё одна тварь, нанизанная на стрелу, пытаясь освободиться и оставляя мокрые слизистые пятна вытекающей из раны жёлтой дряни. Рам, не переставая отчаянно лаять, крутился, высоко подпрыгивая, вокруг молниеносно реагирующей на него очередной гадины, жвалы которой то и дело смыкались, словно клещи, стараясь вцепиться в собаку. Бабаня с рогатиной в руках настороженно всматривалась в волнующуюся траву за плетнём, прикрывая Родимира со спины.
Выбежавшие на крыльцо ребята на некоторое время застыли, оцепенев от увиденного. Первым встрепенулся Потап, за своим топориком или лопаткой нужно было возвращаться в избу, и он, спрыгнув с крыльца, он выхватил из поленницы увесистое полено, быстро оценив ситуацию, бросился на помощь Раму. Варягу под руку попался тяжёлый топор на длинном прямом топорище.
– Осторожней, они ядовитые! – крикнул Родимир, поражая следующую, вынырнувшую из травы особо крупную и оттого омерзительную тварь, за которой лезли новые сороконожки.
– Лёлька, марш в дом! – заорал Потап, не оборачиваясь и стараясь ударить поленом злобное проворное насекомое.
Но Лёлька ослушалась. Она побежала к навесу, сдёрнула с сучка объёмистый корец или ендову и, зачерпнув из медной лохани, стоящей на плите, кипятку, осторожно семеня ногами, держа двумя руками горячую ношу поспешила к Гриде, который еле сдерживал огрызком лопаты осатаневшую тварь. И он с ужасом косился, как на него набегает другая стоножка, быстро волоча по пыли своё секционное полупрозрачное тело. Несчётное множество ног её, прокатывались бегущей волной, по очереди подымаясь и цепляясь за землю, и оставляли за собой в пыли длинный широкий, след, многоточием отпечатков острых ножек, похожий на огромный хирургический шов. Лёля успела. Гридя уже готов был бежать от наседавших насекомых, когда девочка плеснула дымящийся кипяток на приближающуюся тварь.
– На, гадина! – зло и торжествующе выкрикнула Лёля.
Раздалось какое-то потрескивание, многосегментное тело насекомого резко скрутилось узлом, обнажая гофрированное полупрозрачное омерзительное брюхо, антенны заметались, вилка хвоста загнулась крючком и замерла.
– Ух, ты! Молодец! – выдохнул Гридя, выдернул изгрызенную лопату из стиснутых челюстей и стал молотить ею по спине юркого насекомого, но беспорядочные удары не останавливали наседающего противника, и Гридя постепенно, отпихивая тупую злобную тварь, отступал вглубь двора.
Лёлька бледная, решительная помчалась к чану с кипящей водой.
Варяг какое-то мгновение ориентировался, затем поспешил к Бабане, которая не могла справиться с очередной сороконожкой, пытаясь прижать её рогатиной к земле. Саня ударил топором плоскую словно стиральная доска сороконожку, промахнулся, оставив глубокую прорубку в земляном насте, снова поднял тяжёлый снаряд и снова обрушил его на врага и попал! Следующий удар отсёк чудищу заднюю часть тулова с рогатым хвостом. Отсечённая часть продолжала бессильно царапать землю ножками, а раненое чудище закружилось на одном месте, марая траву и дорожку жёлтой противной слизью, вытекающей из раны. Санька, вздёрнутый победой, торжествующе посмотрел по сторонам, но все продолжали сражаться со смертельными тварями. И тут Варяг увидел новое насекомое, продирающееся сквозь плетень, гикнул, подбадривая себя, и ринулся в бой, и пока сороконожка, застряв в колючках, отчаянно дёргалась, он искромсал её топором. Лёля с очередной порцией кипятка вернулась к Гриде и окатила недобитую тварь, уже вырвавшую остаток лопаты из рук подростка.
Это был последний враг, из десятка напавших на усадьбу. Весь вечер мужчины, копали котлован на задворках, брезгливо морщась, стаскивали туда трупы насекомых, чистили двор, А Варягу пришлось долго отмывать топор от ядовитой слизи.