Ты должен воевать как никогда!

          
    Посвящается Анатолию Павловичу Артёменко!

19 декабря 2017 года, летчику Великой Отечественной генерал-майору Анатолию Павловичу  Артеменко   исполнилось 99 лет!
Уважаемые гости моей страницы, мы имеем возможность, пусть с опозданием, но мы можем поздравить  Героя Советского Союза  Красной Армии,  Анатолия Павловича  с  замечательной датой его жизни,  с исполнением человеку  99 лет!!!
    Я с большим удовольствием и большой  радостью,  от всей души поздравляю Вас,  Анатолий Павлович с замечательным днём рождения  в Вашей жизни!!! Низкий поклон,  Вам от всех родных и близких моей большой семьи, за то, что мы сейчас все живы!
 Счастья Вам, крепкого здоровья ещё на долге года!!!
Огромное спасибо Вам  и  всем кто с Вами был и есть ещё!!!
 
    Анатолий Павлович Артёменко родился 19 декабря 1918 года, в селе Старая Кантакузенка  на Украине. Занимался в аэроклубе.
В Красной Армии  с 1940 года,  а в 1941-м году окончил Херсонскую  военно-авиационную школу пилотов.
   За годы  войны  совершил 182 боевых вылета. Сбил 3 вражеских бомбардировщика и один истребитель. Герой Советского Союза!
Из воспоминаний Анатолия Павловича Артёменко:
72 года назад, 24 июня 1945 года, я, украинский хлопец из-под Вознесенска, чеканил шаг по Красной площади в рядах победителей "над германским империализмом" - как сказал на Параде Победы маршал Жуков.   
    Далее Анатолий Павлович рассказывает,  как  партийные руководители того времени  воспитывали своих детей верными быть своему народу. Воспоминание Анатолия Павловича:
- Чтобы было понятно, как "нас растили на верность народу",приведу пример: - Алексей Микоян (тоже лётчик)рассказывал, как его с братом воспитывал отец (Анастас Иванович Микоян - член Политбюро ЦК КПСС), когда они задирали нос: мол мы Микояны! Он звал их в отдельную комнату, брал ремень, приказывал снять штаны и приводил в чувства, приговаривая: "Я Микоян, а не вы! Я- Микоян, а не вы". И "кремлёвские дети понимали, что их место в жизни не должно быть лучше, чем положение детей из обычных семей. Сегодня это вызывает у кое-кого отторжение, но мы в таком воспитании видели особый смысл. Поэтому, чтобы не позорить отцов, почти все стремились быть первыми там, где труднее. Поэтому, когда грянула война, первыми ушли на фронт, и многие погибли первыми. Был среди них и сын Микояна. А мы дожили до Победы!
Далее, Анатолий Павлович, рассказывает о себе и каким способом, он сумел попасть на войну: В школу профессиональных лётчиков меня не взяли из-за здоровья. Зато как любителя приняли в аэроклуб.
Я так старался быть хорошим учеником, что в итоге уже в 1938-м году из меня самого получился учитель, которого в конце концов сделали военным инструктором. Однако это моё умение сыграло со мной злую шутку, что я чуть не попал под трибунал. Хотел летать, чтобы сражаться с врагом в небе, а мне сказали: из-за тебя одного ничего на фронте не изменится. Зато будет толк в тылу, потому что научишь летать сотни, и они добьются гораздо большего, чем ты один, как бы хорошо ты не летал! Так я "приземлился", и, как мне дали понять, быть может, навсегда...
Но разве можно смириться с такой несправедливостью? И я начал искать пути исправить создавшееся положение. Как говорится, кто ищет, тот всегда найдёт.
 И нашёл... приключение на свою голову! Произошло оно под Куйбышевым в мае 43-го,
куда прилетел после Сталинградской битвы полк, почти целиком составленный из
инструкторов, с которыми я начинал. Как увидели ребята, что я всё ещё в сержантах
хожу (а они уже лейтенанты), и давай стыдить: так ты оказывается, "тыловая крыса"... Я на колени упал: "Да вы что ребята? Я каждый день на фронт прошусь. Не отпускают. Спасите, если можете!" Тогда они повели меня к своему командиру майору Красночубенко. "О чём разговор? Беру с удовольствием - кто ж от таких орлов отказывается? - сказал Иван Красночубенко. - Неси документы!" Я к своему полковнику, а он: "Да ты что? Берлин ещё далеко. Разговор окончен.
Кругом!" Это окончательно вывело меня из себя, и я решил бежать на своём самолёте, когда полк Красночубенко будет улетать на войну. Конечно, это своего рода дезертирство и даже в каком-то роде преступление, но дезертирство-то не в тыл, а на фронт! Это я так оправдывался сам перед собой.
А что мне оставалось делать? И вот перед рассветом, когда должен был улетать полк, я на аэродром, а там ещё всё закрыто, и часовым не спится, чтобы можно было что-то предпринять. Чуть не взвыл от невезения и... рванул на соседний аэродром, откуда улетал полк Красночубенко.
Туда-сюда, ничего не получается: никто без согласия моего полковника не берёт.
Красночубенко говорит: "Ну ты ж понимаешь- у нас не профсоюз". Тогда я пошёл на крайность: прокрался к одному из самолётов и залез в отсек, который сзади кабины лётчика. Там, где сидит воздушный стрелок. Точнее, там, где находятся ноги сидящего спиной к лётчику воздушного стрелка, защищающего хвостовую часть штурмовика. Во время боевых вылетов здесь работает фотоаппаратура для съёмки результатов атаки Ил-2. (А Ил-2- я вам скажу - это воздушный танк Т-34. Две эти советские машины, как техника, на своём горбу главный груз войны вынесли. Немцы их страшно боялись). Короче, залез я и жду.
Взлетели, летим. Чувствую, что Ил-2 пилота не так, как надо, слушается - всё-таки 90 кг в неположенном месте добавилось.
Решил перебраться к стрелку. И через люк! От страха тот чуть из кабины не выпрыгнул. Я всё объяснил и успокоил, что пилот опытный и всё будет в порядке. Но он всё равно парашют надел... Прилетаем на место, а шифровка на меня быстрей самолёта прилетела: арестовать и срочно обратно! Я взмолился больше прежнего: - Не отправляйте! Красночубенко говорит: "Ладно, что-нибудь придумаем. Попишут-попишут и успокоятся. Начинай воевать!" Стал воевать. Сперва командиром звена. К тому времени мы уже основательно начали бить немецких гадов. Тут автоколонну в прах. Там эшелон под откос. Стратегический мост разрушили, чтобы они ни туда, ни сюда... Перед Курской дугой командир даже о награде заговорил.
Только полковник мой не унимался - бомбит шифровками. Дошло до того, что пригрозил трибуналом даже моему новому начальству.
И оно сдалось: "Придётся, Толя, возвращаться..." И тогда я, была не была, говорю: "А вы сообщите, что я погиб". Сразу удивились такой "находчивости", но так и сделали. Шифровки прекратились. И мало-помалу о случившемся стали забывать. 
Но однажды меня увидел командир дивизии, которого атаковал телеграммами мой полковник и которому доложили, что я погиб... Увидел и аж дышать перестал: "Ты что с того света? Ну... я тебя воскрешу" У меня сердце оборвалось.
И действительно, меня так воскресили, что...Вот так это было. 
 Объявляют общее построение полка. Команда: «Равнение направо! Сержант Артеменко,
три шага вперёд!" Ну, думаю отвоевался- конец: отправят сейчас под трибунал , и всё! Выходят из штаба, как полагается, все чины и командир дивизии: "Читай приказы!" И начальник штаба начинает. Приказ первый: "За успешное выполнение ряда боевых заданий сержант Артёменко награждается орденом Боевого Красного Знамени".    
Приказ второй: "Сержанту Артёменко присваивается воинское звание лейтенант". И приказ третий: "Лейтенант Артёменко назначается заместителем командира эскадрильи с присвоением ему гвардейского звания".
Представляете, что значило в моём положении услышать хотя бы один такой приказ, а тут-сразу три! Это было признание, что я не только имею право, но и должен воевать как никогда. За что награды? Уже и не помню: какая и за что - память уже не та! Вот орден Красной Звезды, вот - Отечественной войны, вот Александра Невского, ещё один орден Боевого Красного Знамени... Да, память не та, хотя иной раз враз всех царей перечислю. Помню, было задание, почти как в песне:
- "Подвешены бомбы, и сел он в кабину, (Проверил свои пулемёты),
Взревели моторы, и он улетел. Чужие сбивать самолёты..."
Говоря проще, подлетает моя эскадрилья к месту назначенной атаки, а там... ничего нет. Без нанесения же урона врагу, да ещё с неизрасходованным боекомплектом, возвращаться не полагалось. Решили лететь дальше.
Потом не могли понять, как мы туда залетели (войск и техники было там видимо-невидимо). Но никто из немцев внимания на нас не обратил, пока мы над ними кружить не начали, выбирая цели и пытаясь распознать: точно ли это фрицы, или  наши как-то затесались?! И такое бывало - всё-таки не учения, война: кого угодно и куда угодно обстоятельства занести могут! Чтобы не было ошибки, перед атакой решил сам проверить, кто внизу? И пронёсся чуть ли не над головами, находившихся, на земле. А они как поняли, кто это, сразу кто куда... . Успел увидеть, как один, толстый такой, никак под легковой "опель" залезть не мог.
И когда ясно увидел, что это немцы, скомандовал своим:"Атака!" И они их с землёй сравняли
Возвращаясь, заметил как из леса лавиною, пуская красные ракеты, пошли наши.
Красные ракеты были, чтобы мы их с немцами не перепутали.
Только вернулись, а меня уже особисты из СМЕРШа встречают. Ну, думаю, всё-таки что-то лишнее разбомбили. Ведут в штаб, сажают за стол: "Бери бумагу и пиши всё как было!" Вижу, всех моих лётчиков по углам развели и тоже писать заставили. Потом собрали объяснительные и ушли. Сидим, ждём. Что будет? И тут выходит командир дивизии и давай обнимать меня, а потом и всех моих ребят: "Какие же вы у меня молодцы всё-таки. Разбомбили такие немецкие укрепления, из-за которых уже столько дней наступление срывалось.
Только что звонил командующий фронтом маршал и Конев и просил каждому из вас от него лично пожать руку!" А вы про награды спрашиваете. Да какие награды могли сравниться с рукопожатием от самого Конева?! Когда в конце войны Военный совет под председательством маршала подытожил мои боевые будни, было принято следующее ходатайство в Кремль: - За нанесение противнику материально-технического ущерба, которое привело к существенному снижению его боеготовности и срыву ряда операций, присвоить гвардии капитану командиру эскадрильи 93-го гвардейского штурмового авиаполка летчику Артёменко Анатолию Павловичу звание Героя Советского Союза.
Да, я старался воевать на совесть. В составе 1-го Украинского фронта дошёл до Берлина. Точнее, я и мои крылатые товарищи брали и взяли Берлин с воздуха.
На пути к разгрому врага было участие в форсировании Днепра и Висло-Одерской операции...  Никогда не забыть мне сверхсрочный приказ уничтожить колонну немецких танков, которые, прорвав окружение, шли в центр Берлина, чтобы спасти Гитлера.
Никто уже не успевал остановить эту колонну. И, тогда наше командование приняло решение уничтожить её с воздуха. И моя эскадрилья штурмовиков сделала это.
И Гитлер навсегда остался в Берлине! Всего несколько слов о тех сражениях и тех тяжёлых боях, но в них - миллионы жизней...
Особая отметина в памяти: - Потеря лучшего боевого друга, молодого, весёлого,
по-настоящему храброго человека-Вани Григорьева из Москвы, так и не успевшего получить Звезду Героя Советского Союза, потому что погиб при выполнении чрезвычайного задания под Прагой 10 мая, когда мир уже вовсю праздновал
День Победы. Из-за этой потери запали в душу  строки неизвестного фронтового поэта:
Меж нами был он самым щедрым
На хлеб, на дружбу, на любовь.
Он первым пролил в сорок первом
За нас дымящуюся кровь.
Мелькают дни: то труд, то праздник.
Ленится память на подъём.
Не за него, за здешних, разных,
Вино игристое мы пьём.
Лишь иногда глубокой ночью
Приходит друг ко мне во сне,
Как будто в отпуске, бессрочном,
А не остался на войне...