Речь в данном рассказе пойдёт вовсе не о том золотом ключике, которым открывалась потайная дверца в каморке папы Карло, а о рояльном ключе. В самые тяжёлые времена, когда любой заработок под официальным тогда названием «нетрудовые доходы» помогал выжить и продержаться на плаву, этот ключ стал для меня палочкой-выручалочкой. Всё началось с того, что в молодости я устроился работать на музыкальную фабрику, выпускавшую пианино Элегия. Днём работал настройщиком, а по вечерам учился в музыкальном училище на вечернем отделении по классу аккордеона.
Уже распрощавшись с фабрикой, я не забросил это дело. Поскольку в то время каждая уважающая себя интеллигентная семья старалась приобщить своих детей к искусству, то пианино или рояли были почти в каждой десятой квартире. Инструменты эти, как известно, имели свойство время от времени расстраиваться, и тогда начинались поиски хорошего настройщика. В семидесятые годы прошлого века настройка одного рояля стоила 25 рублей. Непьющих и хороших настройщиков, в число которых входил и я, в нашем городе можно было пересчитать по пальцам, и мой телефон владельцы музыкальных инструментов буквально передавали друг другу из рук в руки. Молва о том, что я работаю с гарантией, летела впереди меня, и это было лучшей рекламой.
Работа профессионального настройщика в чём-то сродни работе артиста разговорного жанра. Для тех к кому ты приходишь после телефонной договорённости, ты не просто человек с улицы, а явление, спустившееся к ним с некоего мифического олимпа, где всегда звучит музыка, сверкают прожектора, звучат овации - и вот тут нужно уметь себя подать. Ты пришёл не просто настроить рояль, а ещё и убедить владельцев инструмента, что твоя работа действительно стоит столько, сколько ты заранее озвучил.
Обязательно приносишь с собой чистые тапочки, одежда на тебе должна быть модная, но скромная, и не дай бог принести с собой запах чеснока, табака или спиртного. Приветствуется серый в голубую искорку костюм с галстуком. В руке модный чёрный дипломат, содержимое которого будит фантазию хозяев инструмента. Помни, что в процессе настройки его владельцы будут ревностно следить за каждым твоим движением и ловить на лету каждую твою фразу, так что не болтай лишнего.
И так, спектакль начинается. Ты проходишь к инструменту, снимаешь пиджак, не спеша вешаешь его на спинку стула и закатываешь рукава своей белоснежной рубашки. Если в комнате темно, вежливо просишь организовать освещение в виде настольной лампы. На глазах у изумлённой публики ты ловко, в несколько движений, «раздеваешь» пианино, ставишь снятые детали в сторонку и просишь принести пылесос, поскольку в любом инструменте всегда полно пыли, а иногда и тараканов. Строишь по камертону классическое ЛЯ, выстраиваешь квартоквинтовый круг и, как на весах, начинаешь отстраивать звуки октавами влево и вправо.
В процессе работы ты время от времени обмениваешься с хозяйкой репликами, намекаешь, что звучать будет как рояль, и заодно можешь рассказать ей пару смешных анекдотов на музыкальную тему. Закончив работу, медленно садишься за инструмент и проигрываешь какой-нибудь отрывок из классики. Этим ты даёшь понять, что тоже не лыком шит и владеешь инструментом в достаточной мере.
Я брался за любые, даже самые безнадёжные инструменты, и на радость своим владельцам они начинали звучать, а меня потом вспоминали добрыми словами. Сказав «безнадёжные», я вовсе не оговорился. Дело в том, что механизм рояля или пианино не так-то просто устроен. Чтобы во всём этом разбираться, нужны годы труда, абсолютный музыкальный слух, масса терпения и, самое главное - опыт, который нарабатывается годами.
В рояле или пианино одновременно находятся в движении десятки взаимосвязанных между собой мелких деталек, пружинок и молоточков, а общее усилие натянутых на чугунную раму струн равняется примерно двенадцати тоннам. Самая трудоёмкая операция при ремонте роялей и пианино - это смена колков. Колками, или вербелями, называются винты из калёной стали, которые имеют мелкую резьбу, а при изготовлении инструментов забиваются на распор в отверстия деревянных пробок, собранных в свою очередь из нескольких слоёв разных пород дерева.
Первоначально это колки диаметром пять с половиной миллиметров, но со временем, при очередных настройках, они развальцовывают собой отверстия в пробках, и те перестают держать натяжение струн. Все 210 колков выворачиваются, а это, скажу я вам, не такое уж простое дело, и вместо них в развальцованные отверстия пробок забиваются новые колки, но уже большего диаметра. Те, кто этим хоть раз занимался, скажут, что это адский труд, и будут правы. На смену всех колков уходит порой пять рабочих дней.
После того, как все колки заменены, струны нужно натянуть по камертону на тон выше нужного звука, а через сутки они опять спустят на тот самый тон. Операция эта повторяется несколько раз, пока молекулы металла, из которого сделаны струны, не запомнят примерного своего положения. Далее идут две настройки сначала на четверть тона выше, а затем на нужный тон ниже. Только после этого, если всё сделано правильно, рояль или пианино приобретает свой настоящий голос.
Самые лучшие рояли делаются у нас на фабрике Красный октябрь в Петербурге. Это самая старая музыкальная фабрика в России. За всё время мне пришлось настроить не менее двух тысяч инструментов. Если кому-нибудь из читателей встретится пианино Элегия с номером, начинающимся на цифру 26, 27 или 28, знайте, что все они прошли через мои руки, и в них есть капелька моего скромного труда...