В предыдущей статье я рассмотрел влияние простых представлений и решений на примере Аргентины. Но очевидно, что она не единственная страна, которая попала в ловушку простоты. Таких стран много и почти все отстающие страны можно отнести в эту группу. Все они в той или иной степени не могут преодолеть философию простоты, ее негативного влияния на сознание и поступки, как элиты, так и народных масс.
Если мы рассмотрим историю человечества, с точки зрения соотношения сложности и простоты, как ценностей, определяющих общественное развитие различных народов, то обнаружим, что в более длительной перспективе сложность всегда побеждала простоту. В краткосрочном временном отрезке сообщества с более простой философией жизни и основанной на нем общественном порядке нередко побеждали и покоряли народы и государства с более сложным общественным устройством. Наиболее известными примерами такого рода являются завоевание варварами древнего Рима и маньчжурами Китая. Но после, по историческим меркам довольно непродолжительного периода, покоренные народы с более сложной культурой, или ассимилировали захватчиков как в Китае, или одерживали вверх над ними, навязав им свою философию и ценности, как это произошло с варварами, захватившими древний Рим. Как видим, более сложная культура обладает не только большим адаптивным потенциалом, и большей жизнеспособностью, но и способна взять реванш у покорителей, изменив их представления и ценности, на основе навязывания им своей философии жизни.
Проблема противостояния идее простоты, как основной ценности, определяющей жизнь народа и ее государственного устройства, обострилась, когда некоторые страны сумели создать и утвердить новую исторически беспрецедентно более сложную общественную систему. Такую общественную систему принято называть такими терминами как "капитализм", "индустриальное общество", "модернизированные", то есть "современные страны". Такие страны, где утвердилась такая сложная общественная система, начиная с XXVII века, сумели не только достичь небывалой динамики развития, но и смогли подчинить себе другие страны и цивилизации или через прямой захват, или через экономическое и идеологическое доминирование.
Начиная со второй половины XX века, когда большинство стран мира сумели добиться политической независимости от своих бывших метрополий, как правило, западных стран, но, тем не менее, они остались и все еще остаются в подчиненном положении. Они, получив политическую независимость, не смогли утвердить экономическую и культурную независимость от своих бывших метрополий. А будучи зависимы экономически и культурно, они неизбежно попадают под влияние бывших своих метрополий и политически.
Под экономическим и культурным, а значит и идеологическим влиянием ведущих стран мира, особенно западных, находятся не только их бывшие колонии из стран Азии, Африки и Латинской Америки. Экономическое и культурно-идеологическое влияние, и можно сказать доминирование ведущих стран, – это печальная реальность и для стран постсоветского пространства. Здесь, конечно, ситуация довольно дифференцированная. Так, для стран Балтии – западное влияние не является навязывание им чуждых для них ценностей, так как они со средних веков развивались как часть западноевропейской цивилизации. Поэтому эти страны, по крайней мере, их, так называемые титульные народы, относятся к влиянию западных стран благожелательно, рассматривая его последствия как часть возрождения своей идентичности.
Отношение и последствия влияния западной экономики и культуры, а в последнее время и все более усиливающегося такого же влияния стран Юго-Восточной Азии, отличаются и в других странах постсоветского пространства. Если экономическому влиянию ведущих стран мира, независимо от их цивилизационной принадлежности, в той или иной степени, подвержены все бывшие советские республики, то культурное, и проистекающее из него идеологическое влияние, зависит во многом от культурных особенностей постсоветских стран. Так, более европеизированные постсоветские страны, как Россия, Украина, Белоруссия и отчасти Молдавия, Грузия, Армения, Казахстан и более воспримчивы к культурному влиянию Запада. А центральноазиатские страны как Туркмения, Таджикистан, Узбекистан, Киргизия по причине большего сохранения своих традиций имеют и более сильный иммунитет против культурного влияния Запада. Последнее в этом регионе несколько больше в Киргизии, так как она в советское время была более русифицирована, а как следствие, если не более европеизирована, то, по крайней мере, испытала большее изменение своего традиционного уклада. Как следствие своей истории, Киргизия, также и более открыта внешнему влиянию, чем более закрытые ее центральноазиатские соседи.
Однако общие для всех бывших советских республик и для всех отстающих стран мира проблемы – как решить проблему отставания, как противостоять экономическому, культурному, и как следствие политическому влиянию развитых стран, остается нерешенной. Они не будут решены кардинально, пока отстающие страны не сумеют выйти из ловушки простых представлений и ценностей, не сумеют создать и утвердить сложную общественную систему. Создать и утвердить сложную культуру и общественные нормы, как смогли это сделать народы развитых стран. При этом история показала, что такой сложный общественный порядок не является монополией только западной цивилизаций. Свой вариант сложной и динамичной общественной системы создали и успешно развивают и ряд стран Юго-Восточной Азии.