Мсье Тирье действительно приехал, и довольно рано, еще до полудня. Находившаяся в то время в саду вместе с неизменным мольбертом и кистью, Жюстина резко бросила любимое занятие и встала, держась даже слишком прямо, нервно сжимая руки.
Едва выйдя из экипажа и пройдя немного по садовой дорожке, освещаемый летним солнцем, Жан Тирье сразу произвел весьма характерное впечатление. Он действительно выглядел настоящим Ловеласом из не так давно вышедшего романа Ричардсона, словно сошел с его страниц. Впрочем, тот литературный персонаж, хоть и изначально был циничным негодяем и лжецом, все же имел некоторое благородство, а насчет мсье Тирье это сказать было сложно. Во всяком случае, Жюстина с первых же мгновений прониклась к нему антипатией, едва ли не большей, чем питала к ней самой Соланж. И на ее лице данное чувство не могло не отразиться.
- Мое почтение, - увидев виконтессу и сразу поняв, кто она, Тирье почтительно поклонился, - Полагаю, вы и есть избранница моего старого друга Жюлиана. Где, кстати, он сам сейчас?
- Я полагаю, в доме, могу его позвать, если это необходимо. - ровно, но холодно ответила Жюстина, в свою очередь, не сделав гостю даже легкого реверанса. Это также не могло скрыться от его глаз, и он сразу про себя отметил, что для бывшей учительницы она слишком горда и надменна.
- Не стоит утруждать себя, мадам, я сам с ним встречусь, думаю, он не рассердится на меня за такую бесцеремонность. Но прежде я хотел бы наконец как следует вас увидеть...
Голос Жана сделался более глубоким, явно очаровывающим всяких глупеньких сельских барышень, однако Жюстина еще плотнее сжала губы, позволяя, однако, этому человеку разглядывать ее лицо. Вскоре, как ни странно, он отвел взгляд и нахмурился, словно пытаясь что-то вспомнить.
- Вы находите меня не слишком привлекательной? - не без тени язвительности спросила виконтесса.
- Нет, совсем напротив, вот только... мне кажется, я прежде уже видел вас. Или, во всяком случае, очень похожую на вас особу. Но где и когда, увы, припомнить не могу.
Эти слова сэра Тирье уже не были попыткой флирта или чем-то подобным, они прозвучали с некоторой подозрительностью и вселили в девушку еще большую тревогу. Замолчав, она немного отступила назад, а Жан, растянув губы в кривоватой улыбке в ответ, резко развернулся на каблуках и, насвистывая, пошел в сторону крыльца. Теперь его походка стала шаловливой, словно у мальчишки, он почти подпрыгивал, и, открыв дверь в дом, закричал, словно дурной актер:
- А вот и я! Жюлиан, друг мой, где же ты скрываешься? Или я зря проделал такой путь из самого Прованса, чтобы наконец встретиться с тобой! Вот уж нет, от меня не спрятаться! Я иду искать!
Игнорируя всех лакеев и их ошарашенные лица, мужчина направился прямо в кабинет де Тальмона. Но встретились они еще в коридоре и, уже оба смеясь, заключили друг друга в объятия, словно вновь стали обычными студентами.
- Жан, я ожидал твоего приезда вечером, а не сейчас! - опомнившись, объяснил все Жюлиан.
- И я как всегда оказался непредсказуемым плутом! - смеясь, ответил Тирье. - Но за это ты и ценишь меня, разве нет?
- Разумеется. Ты уже познакомился с Жюстиной? Она была в саду, занималась живописью.
По лицу Жана пробежала легкая тень, но он почти мгновенно вновь принял невозмутимый вид.
- Да, мне посчастливилось наконец узреть сию обворожительную нимфу, которая, тем не менее, вела себя со мной словно Артемида со вторгнувшимся в ее владения Аполлоном.
Жюлиан улыбнулся.
- Ах, этому есть причина: твое появление ведь вынудило ее прервать рисование. Хорошо еще, что она не превратилась в фурию, оставшись лишь слегка разгневанной богиней.
- Да-да, - голос Тирье прозвучал более мрачно, - Однако и богиням не чужды людские слабости...
Впрочем, виконт не обратил внимания на последние слова друга, и уже вместе с ним снова вышел в сад, велев слугам подать десерт именно туда.
* * *
Обед еще не начинался, а де Тальмон и Тирье уже поглощали пирожные и сладкие меренги, устроившись на летних стульях за столиком. Покончив с десертом, Жан закурил трубку, откинувшись на спинку.
- Да... Все как в старые времена, - блаженно протянул он, прикрыв глаза, - Мы вместе, наслаждаемся жизнью, пускай и не столь бурно, как было прежде.
- Но лично я не скучаю по прошлому, когда ухитрялся наделать за день больше глупостей, чем за последние шесть лет. - ответил Жюлман, устремив взгляд в небо.
- Да, шесть лет... Вот уже шесть лет, как ты ведешь жизнь нравственного праведника, почти святоши, - произнес Тирье, - И в письмах ты тоже быстро сделался таким, словно аббат сельской церкви. Хорошо что уже перестал носить траур, а то и вовсе мог сойти за канонника. Впрочем, ради такой как твоя избранница... Неудивительно, что ты вновь немного воспрянул духом, впервые после... Того, как овдовел.
- Жан, прошу, не нужно сейчас об этом, - Жюлиан с легким раздражением бросил на стол салфетку, - ты прекрасно знаешь, что я не желаю обсуждать свою вторую женитьбу и, тем более, сравнивать ее с первой.
- А обсудить есть что, - уже серьезно сказал Тирье, - Я прекрасно помню, как после смерти Амадины ты писал, что никогда больше не женишься, клялся впредь не посмотреть ни на одну женщину даже с интересом. И я поверил этому, несмотря на наши прежние юношеские забавы, я поверил тебе как другу, как почти своему брату. Но теперь что-то изменилось. И что именно мне, к сожалению, неведомо.
- Только не говори, что тоже осуждаешь мой выбор и решение, не становись второй Соланж, умоляю!
Губы Жана вновь растянулись в улыбке комедийного актера.
- Как, эта фанатично преданная няня все еще при тебе? Вернее, при твоей дочери? Да, неудивительно, что ты стал таким педантом, с ней иначе и нельзя. Кстати, где же Виола? Я бы хотел вновь ее увидеть, посмотреть, во что превратился тот младенец, которого я помнил в день последнего визита. С ней все хорошо, она здорова?
- Да, к счастью, с Виолой все в порядке, она нежна и прекрасна, точно уменьшенная копия ее матери... - воспоминания об Амадине заставляли Жюлиана немного погрустнеть. - Она как раз с Соланж, скоро ты сможешь ее увидеть.
- Вот и чудесно. А сейчас давай выпьем, отметим первую встречу после долгой разлуки. Итак, за нас, мой дорогой Жюлиан.
Чокнувшись бокалами с красным вином, друзья немного выпили, после чего повторили, уже на брудершафт, что помогло де Тальмону вновь сделаться веселым. Именно в это время к мужчинам подошла Жюстина. На Тирье она почти не смотрела.
- Дорогой, я надеюсь, ты не проведешь в саду весь оставшийся день, мы с Виолой хотели показать, чему она смогла научиться за это время, что я с ней занимаюсь музыкой.
- О, конечно, я приду послушать, буквально через четверть часа. - немного неловко ответил Жюлиан. Жан взглянул на него с легкой насмешкой, точно говоря: "Женитьба всех превращает в таких вот безвольных подкаблучников, увы." Однако вслух он произнес нечто иное:
- Что ж, время бежит так быстро, я сам и не замечаю этого! Совсем забыл: ведь сегодня еще и памятная дата: ровно восемь лет с того дня, как мы с тобой заключили известное соглашение, мой друг...
- Соглашение? Что за соглашение? - глаза Жюстины буквально впились в мужа.
Жюлиан что-то попытался ответить, но Тирье его опередил:
- О, это так, совершеннейший пустяк, наша юношеская забава! Дело в том, что, окончив университет, мы, тогда еще оба ветреные и необузданные холостяки, решили, что если кто-то из нас умрет, не оставив наследников или же те будут еще несовершеннолетними, другой получит все его имущество и деньги. Такая глупость, ничего больше!
Жан выглядел беззаботным, говоря эти слова, однако Жюстина вздрогнула и побледнела, дослушав все до конца. Сдавленно проговорив, что они с Виолой будут ждать в музыкальной комнате, молодая виконтесса поспешила в дом. Тирье посмотрел ей вслед и торжествующе улыбнулся.