Восемнадцатилетний ученый. 14 гл. фрагмент

Олегъ Гусев
КИРЗОВЫЕ САПОГИ)))

Просматривая развлечения ради свои давние тексты, наткнулся в четырнадцатой главе "Восемнадцатилетнего ученого" на диалог, доставивший удовольствие и качеством пророчеств, и признаком торопливого штудирования чекистами моих сочинений. Эта глава была закончена в феврале 1997 года.

   " - "Служить бы рад - прислуживаться тошно"?! - с вопросом процитировал Грибоедова Рассказов. - В таком случае, мы товарищи по несчастью, - он через столик протянул руку Огородникову.
   Полуснисходительно - полуиронично улыбаясь сходству несчастий, Огородников ответил рукопожатием.
   - Впрочем, со мной обходились несколько круче: обо мне не только не забывали, а, напротив, опасались забыть и демонстративно гнали с любой работы. Зато теперь у меня есть средство от недуга нашего общества.
   - Любопытно, - Огородников кивнул, оценив экстремизм высказывания. В другой раз он не преминул бы поднять на смех или, попросту, пропустить мимо ушей опрометчивое заявление, но, по словам Кати, не доверять которой у него не было оснований, Рассказов заслуживал серьезного отношения..
   - Но это средство дорого обойдется Москве.
   - Я смотрю на дело немного иначе: а хочет ли она избавиться от недуга? - Огородников попробовал остудить самонадеянность собеседника.
   - Лет сто, разумеется, она еще может чудить, пока золото, руды, алмазы, нефть, газ и лес, отнимаемые империей у народа, восполняют издержки чудачеств. Но рано или поздно обворованную часть планетарной суши вы пустите с молотка, и на этом закатится ваша звезда.
   - В таком случае, какова участь удмуртской истории? - от вопроса Огородникова повеяло инквизиторским холодком.
   - Вашими заботами она кончится и того раньше.
   Огородников взял со стола пунцовое яблоко и стал перекидывать его с руки на руку, будто испеченную на углях горячую картофелину.
   Возвращенный разговором к картинам агонии коренных народов, Рассказов потупил взор. Не будь славянской экспансии, сколько Финляндий, Эстоний и Венгрий сейчас процветало бы между Днепром и Обью! С другой стороны, без славянской экспансии стала бы неизбежна тюркская. А может быть, обе экспансии совместились в одну?
   - Слышу и вижу - копий здесь не ломают, - с появлением решительной и улыбчивой Беляевой в комнате стало просторно и светло. - Ефим, ты же у нас отъявленный говорун, - Беляева устроилась в кресле у окна.
   - Именно от ломки копий мы сейчас и приходим в себя, - проворчал Огородников и вернул яблоко в вазу. - Пожалуй, ты и Андрей правы: никакая наша страна не федерация, а как была так и продолжает оставаться империей. Я не раз размышлял над одиозным вопросом: в чем же причина повального недружелюбия к нам? И пришел к неутешительному выводу: наши стратеги генетически не приемлют иных форм отношений с другими народами, кроме отношений с позиции "КИРЗОВОГО САПОГА". Можно сколько угодно демагогически клясться в дружбе и потрясать камуфляжными конституциями - все равно, в конце концов, всем становится очевидно, что за риторическим оборотами кроются исключительно территориальные притязания."

   От репутационного потенциала слова "ИМПЕРИЯ" чекистов коробит, а вот за увековечивание своего имперского статуса они не прочь и церковную свечку поставить, ибо только империя служила и служит главной гарантией безопасности одиозной структуре. К КИРЗОВЫМ САПОГАМ, как таковым, она не имела и не имеет никаких претензий, но их свойство отождествляться с имперским режимом погнала власти срочно изъять этот атрибут из армейского гардероба - уже через пару лет после предъявления книги "Восемнадцатилетний ученый" в издательсто "Удмуртия" в 2005 году.