Стремясь из города на волю,
Из дымных, выхлопных завес,
Я вышел и добрёл по полю
В ближайший пригородный лес.
А там листва покрыта сажей,
И полный мрак-куда не глянь.
Весь лес был мусором загажен,
И всякая валялась дрянь.
Я поспешил бежать оттуда,
Но тут, открою вам секрет,
Произошло со мною чудо,
Пройдя сквозь миллионы лет,
В пределы древнего портала
Меня, как вихрем занесло.
В тот лес, где всё благоухало,
Всё чисто было и светло.
Цветы там яркие, как пламень,
Хвощи вздымались ввысь кругом,
Чуть в стороне гранитный камень
Поросший разноцветным мхом.
Там тучи древних насекомых,
Жучков сверкающих и пчёл,
А средь растений незнакомых
Гигантский папоротник цвёл.
Ползли в траве беззвучно змеи,
К воде полз древний крокодил,
Зауропад с гигантской шеей
Верхушку дерева клонил.
Там мастодонт шагал вальяжно,
И птеродактиль в небо взмыл,
А саблезубый тигр отважный
Клыки, как лезвие точил.
В лесной дали тирекс огромный
Ревел, пугая всех зверей.
Тот жуткий ящер многотонный
Был всех опасней и сильней.
И странно было в это верить,
Но в первобытных тех лесах
Ни я , ни эти злые звери
Друг другу не внушали страх.
Ни тигр злобный, ни тигрицы,
Ни грозный ящер вдалеке.
Мне не вселяли ужас птицы
С небес входящие в пике.
Я шёл один и безмятежен.
Дышал всей грудью глубоко.
А воздух был так чист и нежен
И так дышалось мне легко.
Каким-то сладостным елеем
И тамариндом пахло там.
Нектар стекал душистым клеем
По крупным, розовым цветкам.
Любуясь яркими цветами,
Я шёл восторженный и вдруг
Консервной банки под ногами
Услышал дребезжащий звук.
И вмиг восторженность пропала.
С печалью понял я тогда,
Что из прекрасного портала
Я вышел раз и навсегда.
Я снова здесь, где лес загажен,
Где пострашнее есть зверьё.
Кругом бутылки, сор и даже
Болталось на ветвях тряпьё.
Обратно в город свой постылый,
Где легче, чем в лесу пропасть,
Вошёл я мрачный и унылый,
Как будто злому зверю в пасть.
А в нём туман висит, не тает,
И сыро, сумрачно кругом.
И вновь меня он удушает
Своим октановым числом.
И вот уже в своём портале
Я брёл вдоль берега Невы,
Где сфинксы мудрые лежали,
Стояли из гранита львы.
Но даже здесь, где так свободно
Река разлилась до краёв,
В гудке надрывном теплохода
Тирекса слышался мне рёв.