Книга с автографом
На обложке книги, с благородным бронзовым отливом, обозначены два автора, вернее – два соавтора: поэт Эдуард Хандюков и Елена Белова – переводчик на немецкий язык его Рубаи. Обычно имя переводчика набирается мелким петитом на авантитуле, но автор книги не мог пойти на умаление усилий и самобытного таланта переводчика. Стоит заметить, что ранее стихи Эдуарда Хандюкова были переведены на другие языки и неоднократно публиковались за рубежом, да и Елена Белова переводит стихи этого автора не впервые.
Короткий анонс к книге, литературным редактором которой выступил известный русский поэт Лев Котюков, сообщает, что «в книгу избранных Рубаи и их переводов самобытного поэта Эдуарда Хандюкова вошли поэтические работы последнего времени. Данное издание состоялось благодаря горячему участию замечательного переводчика Елены Беловой. Для многих книга «Бронзовые камни» станет добрым спутником и мудрым собеседником в нашей непростой, но интересной жизни». Примерно об этом же пишет в своём эссе, помещённом в книге, известный поэт, автор текстов многих популярнейших шлягеров Виктор Пеленягрэ. С этим невозможно не согласиться. Даже и само название книги «Бронзовые камни» настраивает читателя, взявшего в руки этот небольшой томик, на восточную образность и обобщённость мысли, причём без малейшего намёка на подражательность и вторичность.
Характерная для Востока, так называемая «суфийская» поэзия, лежащая в основе многих других поэтических направлений, представляет собой не просто вдохновенное личное творчество, но и вполне определённый жанр. Ему присущи не только своеобразные традиции рифмы и размера, но и довольно сложные шифры к символическому толкованию, предполагающему близкое знание предмета и его своеобразной системы обобщений.
Поэтические образы арабской, персидской и тюркской поэзии содержат суфийские представления, которые, впрочем, не всегда заметны взгляду обычного читателя. Основа этого поэтического направления – суфизм, представляет собой течение в исламе, проповедующее аскетизм и высокую духовность. Так же называется и одно из основных направлений классической мусульманской философии. Однако, когда европейские востоковеды в конце XVII века «открыли» для себя суфизм, именно поэзия убедила их в том, что в культуре Востока есть нечто удивительное. С тех пор к такому выводу приходят всё новые поколения европейцев.
На протяжении всего XIX века не стихали споры относительно толкования Хафиза, Руми и других великих поэтов-суфиев. Как следует воспринимать их ссылки на вино, любовь и другие понятия – в буквальном или в переносном смысле? На время этих споров приходится успех, выпавший на долю перевода Эдвардом Фицджеральдом (1809-1883) четверостиший, приписываемых малоизвестному в то время персидскому поэту, но признанному учёному Омару Хайяму. В строгом смысле, он не был суфием, хотя его четверостишия содержат образы, присущие суфийской поэзии. А Фицджеральд, наоборот, был скорее поэтом, чем учёным. Именно он, переведя «Рубаи», сделал имя Хайяма культовым в литературных кругах Европы, а потом и не только Европы. Это пример того, как иноязычная интерпретация предопределяет судьбу исходного текста совершенно непредсказуемым образом.
В свете сказанного выше, нельзя не отметить, что Эдуард Хандюков издал несколько книг, где представлены переведённые им на русский язык произведения афганских поэтов, а также переводы его стихов на афганские наречия. Книги были не только тепло встречены афганской диаспорой России, ценителями поэзии в Исламской Республике Афганистан, но и получили официальное признание посла этого государства в нашей стране. А теперь читающая публика встречается с весьма необычным явлением: «восточные» рубаи русского поэта Эдуарда Хандюкова переведены на немецкий язык. Несколько слов об ассоциациях, вызванных названием книги.
В мировой литературе есть объединяющие образы, которые присущи произведениям различных авторов и эпох. Встречаясь с ними, читатель неизбежно ощущает связь времён, пространств и культур. Безусловно, у разных авторов один и тот же образ может иметь нюансы в его понимании, что отображает различные грани, смыслы и оттенки, присущие нашему многозначному миру. Одним из самых распространённых в фольклоре, литературе, живописи, и вообще в искусстве, является образ камня. Вспомним хотя бы японские «сады камней». Конструкция подобных сооружений, подчеркивает тягу японцев к любованию природой, размышлению, уединению. Здесь в явном виде выступают такие принципы, как умение видеть прелесть обыденного и изящество простоты. И «Бронзовые камни» тоже ставят вдумчивого читателя перед этой задачей.
Небольшие бронзовые камни, вбитые прямо в асфальт, встречаются в любом немецком городе. Их назначение – память. Окончательно умирает тот, чьё имя забыто. Но и в русской культурной традиции, как и вообще в славянской культуре, образ камня занимает заметное место. Священные камни издревле составляли единый обрядовый комплекс со своим природным окружением. Люди приходили к ним со всей округи, молились, купались в местном водоёме, вешали ленточки, полотенца или предметы одежды на деревья, пили воду из углублений в камнях и обливались ею для исцеления от болезней. Древнейшие каменные памятники – дольмены – встречаются в Англии, Турции, Италии, северной Африке, Индии и, конечно же, в России.
У русских переселенцев в Малороссии было отмечено почитание «каменных баб» – статуй, оставленных древним населением Причерноморья. В середине XIX века в Екатеринославской губернии во время засухи или эпидемии шли к каменной бабе, клали ей ломоть хлеба на плечо, рассыпали у изваяния зерно и кланялись в ноги.
Можно вспомнить выражение «камень преткновения», встречающееся ещё в Ветхом Завете, где Бог говорит о себе: «будет Он освящением и камнем преткновения, и скалою соблазна для обоих домов Израиля». Культ камней является одной из самых древних религий человечества.
Современные выражения, использующие образ камня тоже весьма многочисленны: бросить камень в чей-нибудь огород, камень на сердце, философский камень, камня на камне не оставить, камень за пазухой, краеугольный камень, нашла коса на камень. Выдающегося человека называют глыбой, Гром-камень стал основой пьедестала Медного всадника, бронзовый камень – просторечное название бронзита – минерала с бронзовым отливом. Ну, и, наконец, ещё одно обстоятельство. Первая книга трилогии Василия Дюбина «Анка» называется «Бронзовая коса», и повествует она о рыбаках азовской Кривой Косы, откуда родом дед и отец поэта Эдуарда Хандюкова.
Можно привести массу стихотворений, где присутствует образ камня, например, у Ф.И. Тютчева, у О.Э. Мандельштама, камень занимает важное место в картине В.М. Васнецова «Витязь на распутье»... В определённом смысле на подобном «распутье», несомненно, окажутся многие читатели книги «Бронзовые камни», ищущие ответы на животрепещущие вопросы нашей многотрудной жизни. И поэтические строчки русского поэта Эдуарда Хандюкова, выраженные с восточной образностью, афористичной краткостью и мудростью знающего жизнь человека, помогут им в выборе пути.