Отец Серафим Платинский. Об экуменизме.
(Из писем, сохраненных отцом Германом Платинским.)
Русский текст, составление Вячеслава Марченко.
Сборник “Уже позже, чем вы думаете”
(Содержание сборника целиком:
Часть I. На узком пути ко спасению.
1. О христианской жизни и монашестве.
2. О преподобном Германе Аляскинском.
3. Об архиепископе Виталии (Максименко).
4. Об архиепископе Иоанне (Максимовиче).
5. О епископах-исповедниках Аверкие (Таушеве), Савве (Сарашевиче), Нектарии (Концевиче), Леонтие (Филипповиче) и иных.
6. О блаженном Августине.
7. Об исповедничестве.
8. Об отце Германе Платинском.
9. Об отце Димитрии Дудко.
10. О Туринской Плащанице.
11. Православный взгляд на эволюцию.
Часть II. По широкой дороге отступничества.
1. Об иге инородцев и иноверцев.
2. О ложном учении протоиерея Сергия Булгакова.
3. О либеральном духовенстве – о Шмемане, Мейендорфе, Шаховском, Флоровском и иных.
4. О митрополите Виталии (Устинове).
5. О сергианстве.
6. О католицизме.
7. Об экуменизме.
8. Об эволюционизме.)
Часть II. По широкой дороге отступничества.
7. Об экуменизме.
+
В западных церквях чего-то не хватает; я думаю, что не хватает именно веры. Уже несколько столетий люди все чаще обращают свой взор на землю и пытаются воплотить в жизнь свою фантазию о счастье на земле и комфортной жизни в миру. В таком мире даже те, кто все еще верит в мир иной, чувствуют, что сохранить свою веру им все труднее; "дух нашего времени" настолько определяется земными заботами, что человек верующий начинает сомневаться в своем собственном здравомыслии, если продолжает верить в то, что "все" считают невероятным. Но то искушение преходящее, есть кое-что похуже: люди внешне продолжают верить, совершают все христианские обряды, но суть веры испарилась. Дух мира настолько силен и убедителен, что он действует на нас, хотя мы этого и не осознаем. Конечно, мир всегда воевал против Христианской веры, но сегодня он очень близок к победе в этой брани. Помнишь ли ты страшные слова Господа нашего: "Сын Человеческий пришед убо обрящет ли си веру на земли?" (Лк. 18, 8) В последние времена вере предстоит быть почти полностью уничтоженной. Но все же видимость веры, возможно, будет сохранена; антихрист, как мы знаем, попытается пародировать Христа. Возможно, "всемирная церковь", которая сегодня формируется экуменическим движением (центр которой, конечно, будет в Риме), в целости сохранит большинство обрядов и догматов Христианства, но суть его, истинная вера, будет отсутствовать, и поэтому будет просто имитация Христианства.
(Из письма Алисон Энглер 12.09.63 г.)
+
Между прочим, я как-то встречался с группой англоговорящей православной молодежи, которые образовывают свое собственное сообщество. Не знаю, почему меня пригласили, но это был хороший способ узнать, как идет жизнь у других православных. Ответ: НИКАК. Все мертво, абсолютно. Они искренни, у них хорошия намерения, но им просто не с чего начинать работу. Они не только не готовы питаться духовной твердой пищей, но едва ли готовы и для млека. В следующий раз, когда увидимся, расскажу тебе о них. (Те, с которыми я встречался, были сирийцы, из русской Митрополии и украинцы, и они планируют еще расширить свою группу.) Их планы не заходят дальше "внутриправославного" понимания и изучения православных "традиций" на очень элементарном уровне; кроме того, их интерес не миссионерский, а туманно экуменический. Они обращены внутрь себя и пытаются "понять" собственную религию, в то время как мы собираемся нести миру богатства, которых мы недостойны, но в ценностях которых уверены. Один из этих украинцев обронил презрительное замечание о некоторых русских, которых он знал и которые думают, что сохраняют "настоящее" Православие. Это о нас и, я думаю, что нам следует делать как раз то, в чем он нас обвиняет, – забыть других православных (за небольшими исключениями, например, Гора Афон и исповедники старого календарного стиля, которые все еще всерьез воспринимают Православие) и сосредоточиться на русских и американских новообращенных. Следует с самого начала подчеркивать нашу приверженность зарубежной Русской Церкви; это поможет отпугнуть, по меньшей мере, некоторых из благонамеренных, которые думают, что они такие же "православные", как и все; все цели их сотрудничества сведутся к попытке втянуть нас в болото экуменизма и компромисса.
(Из письма Глебу Подмошенскому 30.12/12.01.64 г.)
+
Я не русский, не обладаю психологией русского человека и не думаю, что смотрю на вещи сквозь розовые очки. Тем не менее, я не думаю, что возможно, в конце концов, встать над вопросом "юрисдикций" – по крайней мере, в Русской Церкви. Мы разделяем твое уважение к отцу Георгию Флоровскому как к ученому-теологу и толкователю Отцов, уважение к нему широко распространено в Синодальной Церкви – его книги об Отцах являются базовыми учебниками. Брат Глеб знает его и получил его благословение идти учиться в Джорданвилль. Но есть также причины и для менее уважительного отношения к нему, тоже распространенному в нашей Церкви, зачастую среди тех же самых людей, которые ценят его Богословскую ученость. Православие, что особенно заметно в такие критическия времена, как все наше столетие, – это не просто учение для понимания, а жизненная концепция, по которой живут. Отец Георгий, как мне кажется, не преуспел в жизненном измерении Православия на практике. Каков результат его многолетнего появления на экуменических собраниях? Конечно, Православие стало лучше известно, но не как единственная Церковь Христова, а скорее как "четвертая главная вера", которая когда-то настаивала на провозглашении "отдельных заявлений", чтобы потрепать нервы протестантам, но сейчас пришли к единому еретическому взгляду на Церковь, который толкуют протестанты (архиепископ Иаковос, например, ясно заявляет: "Церковь во всех своих сектантских формах – это Тело Христово"!). В ситуации, которую описывает владыка Виталий ("Православное слово", 1969 г., стр. 150-151), отец Георгий сам подталкивает в направлении этой ереси: не тем, что сам говорит что-нибудь еретическое, но тем, что поддается давлению, которое всегда ощущается на экуменических собраниях, и говорит что-то, что понравится протестантскому большинству и будет толковаться ими в еретическом смысле. На таких собраниях отец Георгий формально выступает как православный, но это только формальное православие, не живое Православие, не практическое. И сегодня Православие разрушается изнутри именно этим недостатком живого Православия. Православие может сказать экуменическому движению только одно: вот Истина, присоединяйтесь к Ней; продолжать "обсуждать" эту Истину – значит не только ослаблять Православие, а разрушать его. Протестанты были правы, когда говорили в давние времена: "Если у вас есть Истина, то зачем вам участвовать в экуменическом движении, которое есть поиск Неизвестной Истины".
Православие – это не просто еще одно вероисповедание, а единственная Церковь Христова. В то время как экуменическая ересь – это то течение, в которое будут вовлечены все православные, если они не отделятся и не будут исповедовать Православие, хотя бы с риском, что другие от них отвернутся и обрекут на абсолютное одиночество.
(Из письма Отцу Давиду Блэку 23.03/5.04.70 г.)
+
Спасибо большое за статью из "Америки" – действительно грустный комментарий к тому, что может быть сделано "реформаторами", которые не любят то, что они "реформируют". Можно видеть, что это происходит также и в Православии, и у тех, кто не встанет сознательно на защиту веры, скорее всего, выбьют почву из-под ног. Все больше видна насущная необходимость воздерживаться от экуменизма. Новые "богословы" могут до посинения рассуждать о "соблюдении православия", но каждому, кто любит Православие, ясно, что их интеллектуальные дискуссии и чай за столом с протестантами – это просто приятный способ продавать Православие. Недавно группа католических и православных "богословов" проводила "диалог" о евхаристии, заключив в совместном заявлении, что по основным вопросам между двумя церквями существует согласие, и отметив в примечании, что их объединение пока преждевременно. Но как же можно "блюсти православие", если даже не говорить католикам, что у них нет Святых Таин и что всем их умствованиям – как от земли до Неба – далеко до животворящей благодати Православной Церкви? Или эти "православные богословы" бесчестны (и так пытаются надуть католиков?!), или они в уме уже изменили Православию, чтобы облегчить объединение. В любом случае, соблюдается "не-Православие"!
(Из письма Даниилу Олсону 22.06/5.07.70 г.)
+
В "Нью-Иорке" за 10 августа цитируют слова епископа Феодосия: "Отец Герман был хиппи!" Это святотатство! Преподобный Герман – это наше прибежище и защита перед лицом современных зол, одним из которых является движение хиппи, и смешивать его святое имя с самим этим злом...! Лучше мне больше об этом не говорить. В лучшем случае это еще один признак церковной незрелости новой автокефальной Церкви; другой признак этого – это "служба" преподобному Герману Митрополии – произведение ужасающе безграмотное, которое в том виде, как оно написано, даже нельзя нормально воспроизвести, поскольку в нем пропущены Богородичны. Вместо "ублажаем" там стоит "величаем", в каждый тропарь канона вставлены блаженства (трудно сказать, простое ли это невежество или попытка внести что-то новое), есть несколько фактических ошибок о преподобном Германе, служба с полиелеем смешана с обычной будничной службой, в каноне есть, по меньшей мере, один недопустимый "экуменический" тропарь и т.д.
(Из письма Даниилу Олсону 5/18.08.70г.)
+
Знаешь ли ты житие преподобного Максима Исповедника? Все православные патриархи приняли ересь монофелитов, и его просили ради мира и согласия в Церкви сделать то, что делали все остальные, а свое мнение оставить при себе. Он же сказал: "Если даже весь мир вступит в союз с (еретическим) Патриархом Константинопольским, я один не вступлю". Таково православное сознание, которое две тысячи лет сохраняла Церковь; такова вера, которой жил преподобный Герман, и это должно быть для нас примером сегодня. Действительно, у нас есть пример святого Петра Алеута, который умер из-за отказа принять католичество, которое, по мнению наших современных экуменистов, очень мало отличается от Православия. И мы с радостью готовы претерпеть пытки и мучения за эту веру.
(Из письма Отцу Владимиру Брайдивею 08.70 г.)
+
И так получилось, что когда на днях я читал статью Иаковоса в июльско-августовском «Православном Наблюдателе» «Новая эпоха?», я внезапно почувствовал, что проник в «сущность Иаковизма». Действительно, разве хилиазм не является основной ересью? Что еще, в самом деле, могло оправдать такие огромные изменения и чудовищные искажения в Православии, кроме концепции, что мы вступаем в совершенно новые по условиям времена, для которых концепции прошлого больше не являются откровением, и нужно руководствоваться веяниями нового времени? Ведь отец Патринакос в прошлых номерах «Православного Наблюдателя» определяет Афинагора не как теолога, не как традиционалиста, а именно как пророка, как того, чьи ереси нельзя осуждать, потому что он уже живет в «новом времени», опережая свое. Самого Афинагора цитировали как говорящего о приходе «Третьей эпохи Святого Духа» – чисто хилиастическая идея, за которую в недавнее время боролся, главным образом, Н. Бердяев, а в прошлом прямо ее поддерживал Иоаким из Флориса, а косвенно монтанисты. Вся идея «новой эпохи», конечно, полностью пропитывает два последних столетия своей озабоченностью «прогрессом», является ключевой идеей самой концепции революции (от французской до большевицкой), центральной идеей современного оккультизма (проявляющегося в современных разговорах широких слоев публики об «эпохе Водолея», астрологической пост-Христианской эпохе) и, возможно, обязана своим распространением, главным образом, масонству (в Америке опубликовано описание шотландского ритуала под названием «Новый Век»). С сожалением приходится констатировать, что вся эта философия представлена также на американской долларовой банкноте с её масонским наследием, с её «novus ordo seclorum» ["новый порядок на века" – лат.] и с её незаконченной пирамидой, на вершину которой нужно положить тринадцатый камень! По-христиански говоря, это философия антихриста, того, кто перевернет мир и «изменит времена и сезоны». Действительно, тут даже календарь замешан, так как самые серьезные революции, французская и большевицкая, вводят новые календари (пытались, потерпели неудачу и вынуждены были довольствоваться компромиссом с григорианским календарем). И вся концепция экуменизма, конечно, пропитана этой ересью и «переоснованием Церкви».
Последняя «мысль» Константинополя (если прилично так назвать!) полна или прямых отождествлений Царства Божия с «новой эпохой» (волк, лежащий рядом с ягненком), или подчеркиванием совершенно нового характера времени и /или христианства, что делает прежние христианския нормы устаревшими – новая мораль, новая религия, ранний период христианства, переоснование Церкви, отсутствие необходимости впредь молиться об урожае, о погоде, потому что это теперь контролируется человеком и т.д.
Как выгодно к тому же для дела хилиазма, что мы живем (с 1917 года) в «пост-Константиновскую эпоху», так как в начале той эпохи, то есть времени золотого века Отцов, была сокрушена ересь хилиазма – на Западе, полагаю, главным образом, благодаря Августину, а на Востоке Оригену (?) с их комментариями о том, что тысяча лет Апокалипсиса – это не земное «тысячелетие», а жизнь в церковной благодати на земле. И действительно, наряду с революциями, которые завершили Константиновскую эру, мы видели реформу Христианства, которая Церковь как инструмент благодати Божией ради вечного спасения людей заменяет на «социальное евангелие». В статье Иаковоса нет ни единого слова о спасении, а только забота о «мире». Я сказал достаточно!
(Из письма Отцу Михаилу Эзкоулу 30.08/12.09.70 г.)
+
Как бы вы ни носились с абстрактными идеями о «хорошем экуменизме», разве вы не видите, что те, кто его изобрел, понимают его в еретическом смысле и рассматривают вовлечение в него Православия как более или менее неохотное принятие этой ереси? – или что осуществление его на практике означает буквальное уничтожение Православной веры («Истина, которую мы не знали»; «преобразуйте свою Церковь»; «вызовы «святых» Ганди, Мартина Лютера Кинга» и т.д.).
(Из письма Отцу Давиду Блэку 30.10/12.11.70 г.)
+
На днях я читал интересный комментарий об иконоборческом кризисе VII–VIII веков. До 7-го Вселенского Собора у Православной Церкви не было никакого ясного «учения об иконах», и поэтому можно было оспаривать, что иконоборцы вообще являются еретиками, и шел спор по второстепенному вопросу об «обряде» или «практике». Тем не менее, Церковь (в лице своих ревнителей, видных иконопочитателей) чувствовала, что она борется с ересью, с чем-то, разрушающим саму Церковь, и после того как ревнители её пострадали и умерли за свое православное понимание, а её богословы, наконец, сумели ясно изложить правило, которое она уже чувствовала сердцем, тогда дело Православия восторжествовало на 7-ом Вселенском Соборе, и иконоборцы объявлены еретиками.
Я подозреваю, что то же самое, только гораздо более обширное и сложное, происходит сейчас, что те, кто чувствует Православие (живя его благодатной жизнью и будучи воспитанным в его духовных ценностях – житиях святых, писаниях древних Отцов Церкви и так далее – и постоянно к ним обращаясь), вместе борются против врага, ереси, которая пока что еще не была полностью определена или объявлена. Можно определить её отдельные аспекты или проявления (хилиазм, социальное благовестие, обновленчество, экуменизм) и бороться с ними, но борьба пока что, в основном, инстинктивная, и те, кто всем сердцем не чувствует Православия, действительно не знают, о чем вы толкуете, и они не могут понять, как можно волноваться по поводу того, что ни один Собор пока не определил как ересь. В свидетельствах катакомбных епископов, относящихся к концу 1920-х годов, снова и снова читаешь, как сотрудники ГПУ прежде всего спрашивали их, были ли они за или против Сергия [Страгородского], и, если они были против, то сотрудники им указывали, что Сергий «не нарушил никаких догматов или канонов»! Таким образом, или атеисты-палачи «защищают Церковь», или же происходит что-то ужасно неправильное, и Церкви противостоит исключительно опасный враг. Как оказывается, однако, есть несколько догматических и канонических точек зрения, по которым Сергий ошибался, но прежде всего православная душа чувствовала, что он был неправ.
Итак, первая часть брани сводится к представлению основ Православия и воспитанию людей в подлинно православном духе, и тут превыше всего пример тех, кто жил в Православии – Божиих святых и исповедников. Поэтому в наше время самым важным является не общее и абстрактное знание православной истории, догматов, канонов и так далее (Свято-Сергиевская и Свято-Владимирская семинарии выпускают многих, довольно хорошо все это знающих, но они не становятся защитниками Православия, что именно требуется), а скорее примеры, которые дало наше время, особенно русских новомучеников и исповедников. И одно из самых печальных отличий в современной полемике по поводу Москвы состоит в том, что те, кто защищает Митрополию, вместо того, чтобы приводить такие вдохновляющие примеры, цитируют самые позорные документы и примеры турецкой и русской истории (отец Давид Блэк приводил нам несколько непоучительных примеров из синодального периода Русской Церкви, возможно, худших он и не знает!), думая этим защитить собственную позицию. То есть Церковь всегда была плохой, и сейчас она не хуже, чем раньше! Но какая ужасная, какая психологически и духовно калечащая защита! Если так они должны защищать себя, то не лучше ли было бы избегать делать то, что доводит их до такой крайности? Действительно ли «вступление на сцену всемирного православия» так важно для Митрополии, что она должна делать это ценой страданий русских православных верующих? Вот один маленький пример: митрополит Никодим [Ротов] – великий «благодетель» Митрополии, и никто не может сомневаться в том, что его успех в Митрополии укрепил его позицию в Московской Патриархии. С другой стороны, мирянин Борис Талантов в СССР открыто назвал Никодима предателем Церкви, лжецом и агентом мирового анти-Христианства, за что (а также за другие высказывания) был Советами брошен в тюрьму; митрополит Никодим на Западе говорит, что в тюрьме он за «антиправительственную деятельность». 4 января этого года Борис Талантов умер в тюрьме, несомненно, став жертвой Никодима (в числе других). Может ли Митрополия чувствовать, что она на стороне этого исповедника? Я не понимаю, как она может.
Думаю, пока сказал достаточно! Наши «Катакомбные Документы» и «Новомученики», несомненно, дадут более ясную картину, когда мы представим больше материала из них. В нашем новом номере будет о митрополите Иосифе – настоящем ревнителе Церкви! Интересно, он, как и другие, утверждал, что Сергий сделал нечто «худшее, чем ересь», что он убил Церковь изнутри.
(Из письма Даниилу Олсону 25.03/7.04.71 г.)
+
Я всегда считал эволюцию, со всеми её ответвлениями, важной частью "американского современного" интеллектуального багажа, который я отбросил, когда стал православным, и мне прежде никогда не приходило в голову, что какой-нибудь знающий православный христианин будет ее рассматривать как что-то незначительное, особенно сейчас, когда ученые могут с ней расстаться (чисто на научных основаниях), когда так очевидны псевдо-религиозные предположения тех, кто ее поддерживает, и когда она так связана с масонством-экуменизмом и всем псевдо-религиозным модернистским мировоззрением.
Мы, православные, не боимся быть "узкомыслящими" по вопросу об экуменизме, зачем же нам тогда бояться быть "узкомыслящими" по вопросу об эволюции? В конце концов, эти два вопроса очень тесно связаны друг с другом.
(Из письма Отцу Никите 5/18.04.73 г.)
+
Некоторые наши епископы пытаются установить связь с "экуменическим православием", а это ведет к разрушению и гибели. Но мы верим, что Господь посылает нам все эти трудные и горькие испытания ради нашего спасения и чтобы мы могли помогать другим.
(Из письма Д-ру Каломиросу 26.08/8.09.75 г.)
+
Такие гиганты как владыка Аверкий [Таушев] и владыка Иоанн [Максимович] до сих пор направляют нас, и их учение в предстоящие дни останется для нас маяком; особенно влад. Аверкий дал нам некоторые практическия указания, которые в будущем помогут нам преодолеть некоторые трудные препятствия.
Прежде чем двигаться вперед, мы должны остановиться и оценить свое положение. Мы хотим быть зилотами Истинного Православия, и руководители нашей Церкви ясно указали, что мы не должны поддерживать связь с Московской Патриархией и другими, подобным же образом порабощенными Церквями, должны воздерживаться от участия в экуменической деятельности и осознавать, что экуменизм уничтожает сам православный характер большинства Православных Церквей, начиная с Константинополя, и сами должны ревностно держаться пути Истинного Православия не только в его внешних проявлениях, а особенно в духовной жизни, но не впадая в ложное рвение "не по разуму" – это особенно подчеркивал влад. Аверкий. Об этой опасности мы многое узнали в последнее время из ситуации со старо-стильниками в Греции, которая может помочь нам избежать некоторых ошибок "с правой стороны".
Сам экуменизм – это не такая ясно очерченная ересь, как арианство, или определенная организация, как римо-католическая церковь. Православные последователи этого учения редко занимаются открытым и многословным проповедованием его, и даже, когда патриархами Афинагором и Деметриусом или новым "Вероисповеданием Фиатирян" делаются возмутительные заявления, они часто сопровождаются, по меньшей мере, устным признанием того, что Православие все же остается одной Истинной Церковью Христовой. Поэтому для тех, кто отказывается порывать с экуменическими иерархами, существует какое-то оправдание, как и для тех, кто не знает, в какой именно момент они фактически становятся еретиками.
Экуменизм является по форме скорее не ересью, а стихийным движением, интеллектуальной позицией, которая "в воздухе" и овладевает отдельными умами, группами, целыми Церквями до такой степени, что они становятся мирскими и открытыми интеллектуальным модам. Таким образом это происходит и в нашей Церкви, и даже в наших умах, если мы не будем вести осознанную борьбу против "духа времени".
Есть опасение, усиленное знанием о ситуации с греческими старо-стильниками, впасть в сектантскую ментальность – что "мы одиноки и чисты".
Что же нам тогда делать?
Прежде всего нужно слушать наших иерархов, которые лучше всех знакомы с духовной ситуацией в современной Церкви, и высказались по ней. Это в первую очередь митрополит Филарет, который говорит скорее о духовной сущности экуменизма, чем о его формально еретической природе, и предостерегает других иерархов и собственную паству против участия в экуменической деятельности и против её идей, а архиепископ Аверкий, который весь этот вопрос рассматривал тоже не как формальную ересь, а скорее как стихийное движение отступничества, противовесом которому является прежде всего возвращение к духовной жизни.
(Из письма Даниэлу Олсону 29.05/11.06.76 г.)
+
"Сергианство" в 1927 году не было вопросом экуменизма, модернизма, нового календарного стиля, принятия неправославных таинств, нарушения канонов или проповедование новых догматов, и это также не было, конечно, вопросом только политическим. Что же тогда остается? Нечто, что определить очень трудно и что катакомбные иерархи в 1927 году в своих посланиях обычно называли "потерей внутренней свободы". (Можно с уверенностью сказать, что в последние годы в ситуации возникли и новые факторы.) Перед таким тонким искушением решающим фактором является именно ощущение духовной стороны явлений, а не просто каноническая или догматическая "правильность". Несколько высокоуважаемых старо-стильников в Греции написали нам, что именно "фатальная болезнь непогрешимости" вызвала такую анархию в современной церковной ситуации – болезнь, которую они в качестве разрушителя душ ставят на второе место после экуменизма.
(Из письма Отцу Никите 16/29.07.76 г.)
+
Мы получили несколько новых бесед отца Димитрия Дудко – у него действительно есть многое из того, что необходимо не только в Советском Союзе, но и здесь. Он говорит по существу против того, чтобы из наших епископов делать "пап" и духовных отцов, о том, чтобы каждый думал сам, а не оставлял это другим. Голос его в современном Православии один из самых здравых и свежих (несмотря на некоторые "теоретическия" ошибки) и дает большую надежду на будущее Православия в России. Имея это в виду, мы должны быть скорее "открытыми", чем "закрытыми" по отношению к Московской Патриархии. Весь вопрос об экуменизме и отступничестве нельзя ставить просто на формальный уровень канонов и догматов, он должен рассматриваться, в первую очередь, духовно. Отец Димитрий также сильно выступает против того, чтобы дать чисто формальному подходу к канонам духовно связать нас и фактически задушить церковную жизнь.
(Из письма Алексею Янгу 29.07/11.08.76 г.)
+
Мы продолжаем рассматривать опасность "справа" (это святоотеческое определение, а не выражения партийных политиков) как вполне реальную и угрожающую, и это наше мнение усилили недавние сообщения, которые мы получили от уважаемых членов старо-стильной Церкви в Греции, которые сообщают нам, что "непогрешимость" в Греции стала "болезнью", второй после экуменизма по наносимому ей духовному вреду.
(Из письма Отцу Панагиотесу 10/23.08.76 г.)
+
Большия вопросы, стоящие сейчас перед Православием, начиная с экуменизма, часто сложные, тонкие, разветвленные, и к ним нельзя подходить с кувалдой.
Давайте попробуем все быть немного отстраненными и не увлекаться так страстно определением деталей в больших современных диспутах. Кто именно еретик? Когда это ответственность за ересь главного иерарха распространилась на всю церковную организацию? Где точные границы между отсутствием контактов с иерархом или юрисдикцией по причине того, что они считаются раскольниками, и признанием, что у них нет благодати? Нужно ли нам становиться на "определенную позицию" по всем этим вопросам, если даже сами православные ревнители не пришли к согласию по ним? Если да, то это будет означать бесконечные расколы и волнения в Церкви.
(Из письма Отцу Никите 22.08/4.09.76 г.)
+
Вся Православная Церковь в свободном мире находится в состоянии, близком к параличу, наша Русская Зарубежная Церковь в лучшем положении, т.к. она, по крайней мере, сохранила больше традиций и благочестия прошлого и не предает Православия в экуменическом движении. Но Господь дал нам дар свободы, и мы, имеющие возможность передвигаться и писать, и печатать, обязаны вдохновить тех, кого можем, истинным Православием сердечным.
(Из письма Эндрью Бонду 10/23.08.79 г.)
+
Думаю, тему конференции следовало бы выразить в положительных терминах. "Модернизм и экуменизм" – это хорошее название для разговора об опасностях, стоящих перед нами, но, я думаю, что это не должно задавать тон конференции. Если их нужно упомянуть в названии, то, быть может, это можно было бы сделать так: "Проповедание православного евангелия в окружении модернизма и экуменизма 20-го века", или что-то вроде этого. Бедствия нашего времени настолько велики, что иногда мы теряем из виду большую силу того, что мы им должны противопоставить.
(Из письма Отцу Деметриосу 9/22.06.80 г.)
+
Я кратко изложу, что, по моему убеждению, является православным отношением к неправославным христианам.
1. Православие – это Церковь, основанная Христом для спасения человечества, и поэтому мы должны жизнью своей защищать чистоту его учения и свою преданность ему. Только в Православной Церкви есть благодать, даваемая в Таинствах. (Большинство других Церквей даже не претендуют на то, чтобы иметь Таинства в серьезном отношении.) Только Православная Церковь является Телом Христовым, и, если спасение достаточно трудно внутри Православной Церкви, то насколько труднее должно оно быть вне Церкви!
2. Однако это не наше дело – определять состояние тех, кто находится вне Православной Церкви. Если Господь пожелает даровать спасение тем, кто никогда не знал Православной Церкви, а придерживаются Христианской веры лучшим способом, который им известен, то это Его дело, а не наше. И когда Он делает это, то это противоречит нормальному способу, установленному Им для спасения, то есть через Церковь, составляющую Тело Христово. Я сам могу понять опыт протестантов, "возрождающихся" во Христе; я встречал людей, которые совершенно изменили свою жизнь, обретя Христа, и не могу отрицать их опыт лишь потому, что они неправославные. Я называю этих людей "субъективными" или "начальными" христианами. Но до тех пор, пока они не присоединятся к Православной Церкви, они не могут обрести полноту Христианства, они не могут быть объективно христианами, принадлежащими к Телу Христову и получающими благодать Таинств. Я думаю, именно поэтому среди нас так много сект: они начинают христианскую жизнь с искреннего обращения ко Христу, но не могут продолжать правильно христианскую жизнь, пока не присоединятся к Православной Церкви, и поэтому они заменяют собственными мнениями и субъективными переживаниями церковные Таинства и учение.
Поэтому об этих христианах, стоящих вне Православной Церкви, я бы сказал, что они еще не обрели полноты Истины – быть может, Она им еще просто не открылась, а, быть может, мы виноваты в том, что не живем и не проповедуем Православную веру так, чтобы они могли понять. С такими людьми мы не можем быть в вере единым целым, но нет причины, почему нам следовало бы их рассматривать как совершенно чуждых или равных язычникам (хотя и к язычникам тоже нам не следует относиться враждебно – им тоже пока не открылась Истина!). Это верно, что многие неправославные гимны содержат неправильное учение или, по меньшей мере, неправильные идеи, особенно идею, что, когда кто-то "спасен", то больше ему ничего делать не нужно, так как Христос все сделал. Эта идея мешает людям видеть Истину Православия, которая подчеркивает необходимость борьбы за свое спасение даже после того, как Христос нам его даровал, как говорит святой Павел: "со страхом и трепетом свое спасение содевайте" (Фил. 2, 12). Но почти со всеми религиозными рождественскими песенками все в порядке, и православные христиане в Америке их поют (некоторые из них даже в самых строгих монастырях!).
Слово "еретик" в наши дни действительно слишком часто употребляется. У него есть определенное значение и функция отделять новые учения от Православного учения, но немногие из неправославных христиан сегодня – "еретики" сознательные, и никакого смысла нет в том, чтобы так их называть.
В конце концов, я думаю, правильно считает отец Димитрий Дудко, что нам следует рассматривать неправославных как людей, которым Православие еще не открылось, как людей потенциально православных (если только мы сами будем им подавать добрый пример!). Нет причин, почему мы не можем называть их христианами и быть с ними в хороших отношениях, признать, что, по меньшей мере, нас объединяет вера во Христа, и жить в мире, особенно в собственных семьях. Отношение св. Иннокентия к римским католикам в Калифорнии – хороший пример для нас. Резкое, полемическое отношение требуется лишь тогда, когда неправославные пытаются переманить к себе нашу паству или изменить наше учение – как пытались сделать в прошлом столетии на западе России римские католики. Это объясняет, почему некоторые даже сегодня сохраняют эту резкость тона.
Что касается предрассудков, то они относятся к людям, а не к Церкви. Православие не требует, чтобы вы восприняли какие-то предрассудки или взгляды относительно рас, наций и т.д.
(Из письма Анне, оглашенной 14/27.11.80 г.)