Ночи стали тёплыми и светлым. Цвела таволга и земляника. И этот запах далеко разносил тёплый летний ветер.В лугах кричала перепёлка.Где-то в густой листве пели невидимые птицы.
Гутя радовалась уже по летнему яркому и горячему солнцу и своему счастью.
Первый раз в своей жизни она полюбила. Казалось никто и ничто не сможет их разлучить. Они давно бы поженились,но ей только в августе исполнится восемнадцать. Решили немного подождать.
А сегодня она должна сказать Николаю, что- то очень важное.
Николая она увидела ещё издали, но на встречу не пошла, а стояла прижавшись к берёзе.
Он подошёл,обнял за талию и прижал к себе:
- Гутя, я должен тебе сказать...
- Подожди,- она закрыла ему рот ладошкой,- я тебе первая скажу. Она помолчала, а потом сказала ему на ухо, как будто боялась, что кто- то её услышит:
- Коленька, я беременна. Нас теперь обязательно распишут и мы с тобой будем вместе!
Но увидев совсем не радостный взгляд Николая, заплакала.
Он целовал её губы, щёки и мокрые от слёз глаза:
- Гутя, голубка ты моя, люблю я тебя без памяти, но видно не суждено нам с тобой быть вместе...
- Но почему? Почему?
- Война! Сейчас по радио объявили. Ты только дитя сбереги, я матери о тебе скажу. Ждать меня будите уже вдвоём. Я вернусь, я обязательно вернусь! Только вот немца разобьём.
Потом они обнявшись, долго сидели под раскидистой берёзой, и тоска сжимала им сердца. Разом рушились все надежды и мечты.
Николай уехал. Он прислал ей только два письма. Она уходила к берёзе и читала, по несколько раз перечитывала, написанные карандашом строчки, обливаясь слезами. Каждое письмо начиналось: "Здравствуй голубка моя. Солнышко ясное, цветочек ты мой голубоглазый".
Потом долго не было писем, а затем пришла на Николая похоронка.
Она тогда была уже на седьмом месяце беременности.
Горе обрушившееся на неё, рвало душу и сердце и не хотелось жить.
Не помнила, как пришла домой и слегла. Ночью уже ближе к утру начались схватки. Роды пришлось принимать матери. Ребёнок родился недоношенным и слабеньким. Сама она была без сознания, металась в родовой горячке.
Пришла в себя через три дня, а ребёнок умер и его тайно похоронили. Гутя так и не увидела сына. Никто кроме родных и матери Николая о беременности и родах не узнал. Переживала сильно. Винила себя, что не сберегла сына.
Жизнь потекла своим чередом. Выучилась на трактористку и работала в войну и ещё два года после войны на тракторе.
Однажды осенью в ночь, пахала зябь и от усталости задремала. От глубокого оврага оставалась совсем немного и вдруг услышала голос Николая:
- Гутя! Проснись!
Она открыла глаза, а трактор уже на краю пропасти. Успела заглушить.
Вылезла из кабины, упала на землю и выла волчицей, руками разгребая стерню:
-Ко..лень..ка родимый! Как..же я без тебя жить ..то буду? Ко..ля!
Но надо было как- то жить.
Окончилась война. Стали домой возвращаться солдаты. Приехал из Саратовской области Степан. Назначили его бригадиром тракторной бригады.
Увидел он её: стройную, с длинной русой косой и голубыми, как весеннее небо глазами,и влюбился, с первого взгляда.
Старше он её был, да к тому же ещё и женат.
С женой разошёлся,а потом и к Гуте посватался. Не любила она его, но деваться было не куда. На одного мужика тогда десять баб приходилось. Всех молодых и здоровых война забрала.
Жили они душа в душу: ни одного худого слова он от неё не услышал, да и сам только её по отчеству и величал.
Вот только после тех трудных родов детей у неё больше не было.
Прожила она долгую, яркую, но трудную жизнь. Так и не познав материнства, не подержав в руках своего дитя и не покормив его грудью.