Глава 10
- 1 -
Уныло серел главный зал дворца Великого магистра. Исчезло всё – и воздушные, словно порхающие в воздухе люстры; и медные, позеленевшие от времени канделябры; и пёстрые ковры, расписанные замысловатым маврийским орнаментом, несущие аромат знойного юга; и начищенное до блеска оружие – мечи и сабли, копья и протазаны; и старинные доспехи, на сверкающих боках которых, пожалуй, и сейчас виделся отсвет давно забытых сражений; и мебель – массивный семиногий стол и красного дерева стулья – немые свидетели многих собраний и бесед братьев-фиосинистов.
Ничто не задерживало рассеянный взор молодого воина. Остались лишь истёртые гранитные плиты под ногами да голые стены, выложенные отполированными камнями – тусклым арамекским гишером и узорчатым морионом с подножия Бесконечных гор. Даже потолок уже не радовал великолепием старинных многоцветных фресок, а скрывался от глаз за широкими полосами грубого тёмно-синего баракана[1].
- Пещера…
Князь обернулся. Позади, вскинув подбородок кверху, разглядывая укутанный складками материи потолок, стоял Грегин.
- Что здесь будет?- тихо спросил Святополк.
- Попытаемся сделать чудо,- хмыкнул Цветной магистр.- Пойдём. Поможешь.
Выйдя из зала, они прошли по коридору и оказались у большой распахнутой настежь двери. Ступеньки за ней вели в подземелье. А едва князь ступил на первую из них, как над потолком, рассеивая сумрак, запорхали светлячки.
Спустившись по широким приступкам, витязь оказался у довольно проёмистого входа. Пропустив вперёд магистра, сделал несколько шагов вперёд. И поневоле остановился. Вот где вспомнились сказки из детства, повествующие о волшебных дворцах таинственного Ордена!..
Пред ним простиралась обширнейшая и высоченная галерея, уходящая в бесконечность, освещённая самым наинеобычнейшим образом – ровный фиолетовый свет лился из стеклянных трубок, закреплённых на стенах. И ни пылающих смолистых факелов, ни летающих поверху светлячков, с коими молодой витязь уже мало-помалу обвыкся, не наблюдалось.
- Нравится?- спросил Грегин.
- Потрясающе!- пробормотал в ответ Святополк.- Новое чародейство?
- Нет, сотворено без ворожбы,- явно довольный собой, улыбнулся Грегин.- Наука! Установили на крыше прибор – ещё не придумали, как назвать, но что-то вроде антигрозобоя, вбирает в себя молнию. Но не выбрасывает её в цель, а передаёт в своеобычный резервуар, из которого свет прибегает сюда. Порциями. Понемножку. Тут у нас пробный полигон – испытываем. Вроде б, успешно. А после, мыслим, по всему братству эти штуковины разместить. И глазу приятно, и экономия… Но нам дальше.
И потопал вперёд. Увлекая Святополка вглубь галереи.
- 2 -
-…Как же ошибались мы, полагая, что всевозможную пришлую нечисть, навроде чёрных никсов и бэнши, колдуны подтягивают в Междуморье для помощи Бухнадару,- неспешно говорил Грегин, по мере их продвижения по коридору.- Он сам – «Великий», - это словечко магистр произнёс с явной издёвкой, – был всего-навсего игрушкой в руках Лиги. А истинной целью колдунов являлись волшебные цепи. Хорошо, мы им всё спутали, то есть, вернее сказать: ты. А там и Эльва со своими крайгортами подоспела. Здесь уж вархомелы притихли, попрятались, сами понапугались… Но всё же в этом году мечта Лиги об овладении всеми цепями Скорпиона, как никогда оказалась близка к осуществлению. Помнишь: сожжённый мост через Веймон, атаку караконджо? Так вот, это было предпринято с единственной целью – изъять у тебя заветную веригу. А она, к слову сказать, вашему роду принадлежит по праву, так как Радомысличи – прямые потомки Лигнара, для которого, собственно говоря, и сотворялись эти волшебные амулеты. А, помимо того, за последние пару годин стряслось многое… что свидетельствует неопровержимо о страстном желании колдунов прибрать цепи к своим нечистым рукам…к твоему счастью, не все эти беды имели касательство к Роцу и тебе лично…
- А лесные пугала? Они не состояли на службе у Лиги?- спросил князь.
- Великое благо, что сии отпрыски танов исключительно злобны и бестолковы, даже сородичи их за то изгнали, и потому не смогли осуществить свою задачу. А на службе у колдунов они, безусловно, были. Тут нечего и думать. Им бы самим и в голову не зашло – на витязя в полном вооружении нападать. Ведь у того и товарищи по ратному делу могут иметься. И при том – поблизости…
- Да,- согласился Святополк,- злобства и глупости им не занимать. Но заместо дела принялись они бахвалиться и меня стращать. А покуда смеялись да препирались, появились Капчо и Хохлач.
- Пора тебе их настоящие имена узнать,- сказал Грегин.- Ты теперь уж совсем наш. Капчо на самом деле Незамыслом зовут, а Хохлача – Велемудром. И фамилия у них есть – Исконовы.
- А зачем им клички?- поинтересовался сын Ратибора, не надеясь враз запомнить истинные прозвания стариков; и пуще того – боясь перепутать.
- Как говорят в Хинде: «Никакие несчастья не могут случиться с тем, кто не привязан к имени и форме»,- ответил кудесник.- Вот от имён они и поотвязывались. Но не по прихоти пустой, а для дела. Им в молодости довелось особые задания Ордена выполнять. С чёрными заклятиями разбираться и с ненавистниками рода людского сноситься. Пришлось себя обезопасить на всякий случай.
- А от формы, что – тоже отрекались?- сам не зная, в шутку или всерьёз полюбопытствовал витязь.
- Им тогда от многого довелось…- с некоторой задумчивостью, произнёс Великий магистр.- Но мы пришли,- добавил он тут же.
Грегин остановился, упёрся взором в стену. Словно б дверь поискал. Однако даже подобия её не примечалось. По крайней мере, сколь Святополк не всматривался, ничего, кроме щербатой от усердия прошедших веков каменной кладки, углядеть не удалось.
И всё же место нашлось верное. В чём князь не замедлил убедиться, понаблюдав, как старый кудесник, видимо, узрев какой-то лишь ему известный тайный символ, прикладывает ладонь к поверхности стены, сложенной из горного туфа.
Дверь, сработанная из толстенного металла (известняк служил лишь маскировкой да облицовкой), тут же с лёгким шуршанием отошла вбок и приоткрыла широкий проход. А из него полыхнул навстречу яркий, переливающийся всеми красками, свет.
- Входи, князь,- промолвил Цветной магистр.- Полюбуйся, что мы тут сотворили.
- 3 -
Говоря по чести, Святополк предполагал найти за дверью тёмную, неухоженную казематту. Ну а что ещё может скрываться за шершавой стеной каменного коридора? Однако в ожиданиях он явно обманулся. Ибо предстала пред ним невеликая размерами пригожая комнатка с коврами по стенам и причудливой лепниной по потолку. А мрак, который был бы вполне уместен в столь таинственном подземелье, тут разгоняли, очевидно, без помощи новомодных научных изысков, а по старинке – с помощью ворожбы. Тут уж Святополк не усомнился, ибо в воздухе, не укреплённые ничем, грациозно плавали звёздочки и снежинки, источающие такое сочное и радостное сияние, какое не могли бы дать, пожалуй, и несколько сотен факелов.
Помещение, к тому ж, оказалось обитаемым. За столом сидел старший Бренкс – склонился над какими-то бумагами; чуть поодаль стоял Лекрюэль, всматриваясь во что-то невидимое, покоящееся на бронзовых подпорках; а у стены пыхтел, пытаясь оттереть руки от грязи, брат Теофраст в сутане, прожженной посередине – на животе – самым ужасным образом. И ещё – вокруг ровными рядами стояли зеркала сущности, с будто бы чуть оплавленной, слегка дымящейся поверхностью.
- Искра отлетела,- словно оправдываясь, пробурчал Тео, указывая при этом на дыру в облачении.- Как вспыхнет!
Цветной магистр с укором глянул на Питтерна.
- Неверно истолковал,- поморщился тот, вставая и подходя к Святополку, чтобы поздороваться.- Писано: «Д7 выше ВА» Я так и рассудил: Д7 находится выше, чем ВА. А на самом деле, следует понимать так: «Д7 – точка. Выше – ВА.» Но не понял. И, соответственно, результат…
- Не переживай.- Тео справился, наконец, с грязью, оглядел себя, сокрушённо покачал головой и потёр нос тыльной стороной ладони.
- Скоро?- проговорил Грегин.
- Чуть,- ответил Адальберт.- Последние штрихи. Если б не эта несчастная ВА, уже б закончили.
- Время,- коротко бросил Великий магистр.
- Пять минут,- снова за всех ответил поэт.- Уже работаем.
- А что такое Д7 и ВА?- спросил Святополк, подозревая, что невнятные термины, которые тут в ходу, названными двумя не ограничиваются.
- Д7 – седьмой стих шинского мудреца Дау Фо, а ВА – «Великий Агни» – древнехиндский трактат. Мы из них смысл выбираем и сюда – на шар – лепим,- отозвался Лекрюэль.- В три смены трудимся. Брат Грегин с Кар-Ждоном и жёлтым Раулем, после – старики: Капчо, Стережный и Хохлач, а следом мы втроём. Так, по очереди… Вот – уж почти к концу идёт. Осталась ерунда – пара изваяний, например, «Бегущий» Анаксафокла, фреска, изображающая Гереконские игры Пилия Акхра да несколько завершающих мазков из «Воззвания Нового Пути» и «Завещания Лигнара». И занятие наше, над коим уж, без малого, три недели корпим, увенчается. Надеюсь… Обретёт, так сказать, цвет и образ.
- А где ж сама сфера?- пошарив взглядом по комнате, спросил Святополк, опасаясь неловким движением угодить во что-то невидимое или – упаси Белбог – смахнуть на пол.
- Да вот же она,- улыбнулся поэт, проведя рукой над бронзовым постаментом. Точнее, выше пяди на полторы.
И князь увидел, как расцвела явившаяся взору поверхность шара – лепестки и чешуйки обернулись яркими гранями; набухшие почки ожили и выбросили расписанные узорами листья; налившиеся бутоны раскрылись маленькими солнцами. И расплылся повсюду сияющий свет и аромат мгновенно рождённого мая.
Святополк улыбнулся, протянул ладони навстречу сотворённому чуду. Так и хотелось прикоснуться, вобрать в себя…
- Всё, всё, князь!- бросил нечувствительный к прекрасному (или притворяющийся таковым), Питтерн.
- Эх, Пит, только князь прочувствовал… А ты взял и всё нарушил,- засмеявшись, проговорил Лекрюэль.- Всю гармонию.
- Вот именно,- подтвердил сын Ратибора.- Всё обломил. Едва я проникся…
- Это у тебя впереди. Успеешь,- произнёс рыцарь, примирительно похлопав Святополка по руке.- Ты присядь пока, не маячь. Честно, минут пять осталось…
Витязь уселся в кресло, а фиосинисты принялись хлопотать вокруг шара. Но теперь уже под руководством самого Грегина.
- 4 -
- Готово!- воскликнул Тео, чуть отстраняясь и оглядывая свою работу.
Остальные обступили шар, чтобы насладиться великолепным зрелищем. И «сфера Лигнара» ожиданий не обманула. Слегка вращаясь, вспыхивала она завораживающими огнями, тускнела и вновь воскресала, рисовала на чуть колеблющейся поверхности орнаменты и картины.
- И что теперь?- едва не шёпотом промолвил князь.
- А теперь – поехали!- ответил Цветной магистр.- Но, прошу: аккуратно.- Он приложил руки к сердцу в умоляющем жесте.
- Грегин…- Теофраст с укором покачал головой.- Чай не дети собрались.
- Знаю, знаю,- буркнул Шток-Дебр.- Но всё же…
А заветная сфера оказалась почти невесомой. Пожалуй, её бы Святополк и один утащил. Но не дали. Вчетвером – Бренкс командовал – на счёт «три» просунули руки под каркас; опять на «три» подняли; и…
- Потихоньку,- вслед им, еле слышно, прошелестел Великий магистр.
И тут же спохватился, побежал вперёд – открывать дверь.
Так – «потихоньку» – прошли по коридору, поднялись по приступкам, добрались до главного зала. И, ориентируясь на указующий перст Шток-Дебра, установили по центру.
- Ух!- выдохнул Адальберт, разгибаясь.
- Я то же самое хотел сказать,- утирая рукавом лоб, вспотевший, видимо не столь от тяжести, сколь от ответственности, пробормотал Теофраст,- но ты меня опередил. Честное слово, как каллиграфия. Чуть в сторону – на волосок – и всё насмарку.
- Истину глаголешь, брат,- несколько иронично проронил Грегин, доставая из нагрудного кармана зеркальце.
- Видал?- вполголоса проговорил Питтерн, обращая внимание Святополка на действия Цветного магистра.
Князь пригляделся. Старый кудесник подышал на поверхность, заботливо протёр её платочком, вынутым из обшлага, и, буркнув: «Кар-Ждон», поднёс зеркало к уху.
- И что это?- спросил полушёпотом князь.
- Теофраст зеркала усовершенствовал,- произнёс Бренкс.- Теперь в них не только видно, но и слышно. Вместо тарелочек у нас будут. А то с посудой – мороки!.. То изображения нет, то звук пропадёт. Там ведь от многого зависит. От рельефа, от высоты. Ниже – хуже; выше – лучше. Поэтому что-нибудь на деревья – скажем, палки всякие – закидывать требуется. Тогда помех поменьше.
- Ну что: где твои?- сказал, между тем, магистр.
Что отвечал Кар-Ждон, никто не услышал, но Грегин уже бросил зеркальце в кармашек и проговорил:
- Сейчас. Они уже тащат.
- А что тащат-то?- осведомился Святополк.
- Зеркала и светильники. Вокруг сферы пристраивать будем,- откликнулся Тео.- А как разместим (там ещё и мистический смысл соблюсти необходимо), так эйдолы… ну, плёнки с зеркал,- пояснил он, увидев, что князь не имеет представления об этой древнеэлийской теории,- полетят к шару, наполняя его полной жизнью. И спустя семь минут он уж станет совсем готов, чтобы…
- Сам попробует,- перебил старого кудесника Грегин.- Вы бы посторонились.
- 5 -
Вскоре в зале возникла немалая суета. Фиосинисты передвигали и устанавливали разновеликие зеркала; повинуясь указаниям Грегина, тащили огромные лампы, зажигали их и гасили, вновь переставляли. А Великий магистр продолжал хмуриться. Бурчал что-то под нос, покрикивал, ворчал, сам поминутно срывался с места и брался за работу – переносил стёкла и фонари, изменял им угол наклона (так, чтоб смотрели они прямо на сферу), и всё царапал пером по пергаменту, очевидно, сверяя выстраиваемую полиграмму с начертанной на листе схемой и отмечая уже исполненное.
Наконец, он удовлетворённо кивнул и, воздев длани вверх, воскликнул:
- Стоп! Готово! Как я вижу, братья, каждая деталь нашей композиции уже на своём месте. И ни на дюйм, ни на вершок в сторону. Так что,- он слегка поклонился,- благодарю всех. Но, к сожалению,- Грегин вздохнул, поднял на присутствующих взгляд, полный горечи,- расслабляться нельзя. А потому… ступайте к стенам. Защитите Орден. И пусть не таят обиды те, кто не стал цепеносцем. Те, на кого не пал выбор. Идите… Сражайтесь… И да хранит вас Лигнар.
Грегин пожал каждому руку. С некоторыми обнялся. А вслед пробормотал едва слышно заклинание-оберег. И фиосинисты, вытаскивая на ходу форморброиды, скрылись в дверях.
Теофраст, Питтерн и Адальберт приблизились к Святополку.
- Держись, брат,- сказали они. Похлопали витязя по плечу и вышли следом.
В зале остались лишь оба Шток-Дебра и молодой воин.
- И что теперь?- спросил сын Ратибора.
- А теперь…- Взгляд Цветного магистра остановился на Кар-Ждоне.
Тот немедля снял с плеча длинный широкий деревянный футляр, положил его на пол, расстегнул замки. Оглянувшись на брата, открыл. Внутри – каждая в своей ячейке – покоились цепи. Волшебные амулеты Скорпиона.
- Время пришло, князь,- сказал Грегин.- Надень их.
Одна за другой цепи легли на грудь витязя. И он сразу почувствовал их тяжесть.
- Пойдём,- промолвил Великий магистр, удостоверившись, что всё исполнено верно.
Он взял Святополка за руку и осторожно повёл между элементами чародейской конструкции.
- Здесь,- волшебник остановился.
А витязь увидел, что собой он замкнул семигранник, выстроенный из стёкол и фонарей.
На концах семиконечной звезды стояли ярко пылавшие лампы. Их свет лился на зеркала, а далее, проникая сквозь них, падал на сферу, находившуюся в центре. Но зеркал было только шесть. Вместо одного из них стоял князь.
- Всё, Кэри,- промолвил Грегин.- Дальше я сам. Пойди, помоги им.
Братья крепко обнялись, и Оранжевый магистр вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
- Что ты ждёшь там?- промолвил князь, взглядом указывая на стену.
- Страшную битву,- ответил кудесник.
- А я…- начал сын Ратибора.
- А твоё предназначение в другом,- быстро проговорил старый волшебник.- Ты должен спасти нас всех. А если это не удастся, то… по всей видимости, нашему миру – конец… Так что не подведи нас,- чуть помолчав, с улыбкой добавил он.
- Тогда – начинаем!- воскликнул князь.
Магистр отошёл в сторону, хлопнул в ладоши. И светильники словно взорвались. Князь не видел, что творится у него за спиной, но почувствовал неимоверный жар – будто внутрь сунули ему пылающую головню.
А свет озарил зеркала. Проник в сложивший свои лепестки шар. Налился спелым сияньем. Внутри вспорхнули бабочки и распустился шиповник. Лёгкий звон – точно миллионы хрустальных колокольчиков проснулись от ветра – запел в зале, и возник на поверхности сферы белый ворон. Взгляд его сверкал, в глазах отражались искры. Издав торжествующее «Кар-р-р!», он взлетел к потолку. А после, сделав в воздухе широкий круг, примерился и вонзился в грудь молодого воина.
Тот не ощутил боли, но от неожиданности чуть пошатнулся.
- Это ключ,- сказал Грегин.- Он отворит силу цепей, объединит их и приумножит. И раскроет их суть твоему сердцу.
Моргнули и погасли лампы, потускнели зеркала. Сфера перестала трепетать, умолкла. Уснули в её глубине радостные мотыльки. И лёгкий сумрак окутал зал.
- Всё,- проговорил кудесник.- Теперь ты – победитель зла. Но сила дана тебе не навек, а лишь на семь раз по семь. На сорок девять часов. Надеюсь, этого хватит… Чтоб одолеть Королеву.
Святополк поднял глаза. Белый ворон, как ни в чём не бывало, сидел на плече магистра.
- 6 -
Сын Ратибора не стал задумываться. Без промедленья шагнул он на «ту сторону», мгновеньем позже вынырнув в Странном месте – рядом с ветхой избой, где и советовал искать логово крайгортов старый леший по имени Вяз.
Толкнув дверь, которая до сих пор каким-то чудом удерживалась на проржавевших петлях, молодой витязь заглянул внутрь. Со времён прежнего его визита ничего в комнате не переменилось. Так же стояли вдоль стен колченогие лавки, вековая паутина в углах всем видом давала понять, что является надёжным убежищем не для одной сотни восьминогих своих обитателей, готовых при малейшем колебании слюдяных сетей наброситься на случайную жертву. И всё плыл между пегих от времени волн белокрылый корабль. Правда, местами засиженный мухами и почернённый пылью.
И никаких признаков жизни! Ни блеял под потолком уродливый демон, ни исторгал ужасные проклятия безжалостный колдун с умершим сердцем, ни высовывалась из старинной парсуны ведьма, жаждущая убить всякого, кто потревожит её покой…
А где же пришельцы? И Эльва? Ведь не мог же Вяз обмануть! Ох, ведьма-огнёвка, где ж ты?.. Но!... Кстати, о ведьме!
Весьма сомнительно, чтоб две из них мирно уживались в одном месте. Как говорят в Роце: «два медведя в одной берлоге не живут».
Святополк прикусил губу, покосился на картину. Колдунья с корабля и Эльва – одно и то же лицо?
И обнажив гюрятовский меч, витязь без колебаний вонзил его в холст.
Вспенились волны, натруженные ветви мачт согнулись под тяжестью парусов, завыл оглушительно ветер. Почудилось, что вновь он стоит на шаткой палубе «Фаро», трепещущей под натиском бури, а смерч, чудовищной змеёй выползающий из низко висящей тучи, грозит пробить ладью остро наточенным жалом…
Князь помотал головой – отринул морок. Пол хижины тут же обрёл устойчивость, бушующий ветер унялся. Да и рёв свирепого шторма смолк, обратившись в ноющие иглы тревоги, которые с жадностью впились в напряжённое от ожидания тело воина.
А сквозь стены хижины уже просачивались, окружая князя (так вовремя рассеявшего виденье), тысячи пришельцев. Сбираясь в плотный пульсирующий комок, они пока не атаковали, будто готовились и – бессильные перед лицом чужой воли – ждали приказа о нападении.
Странно, но он не питал ненависти к этим существам. И совсем не желал им смерти. Ведь наверняка они покинули свой мир и превратились в завоевателей по принуждению. А теперь и сами не рады, что забрались так далеко.
Но куда более удивительным казалось молодому воину, что сейчас, когда сила, наконец, была на его стороне, он совсем не жаждал убивать Эльву.
- Велина,- промолвил он вслух, приняв решение,- я не хочу твоей гибели. Очень прошу тебя: уводи крайгортов и уходи сама. Оставь нас в покое. Клянусь: я тебя не трону.
- Зато я желаю уничтожить тебя, исчадье Всеслава!- загремел в ответ чудовищный голос.
И с потолка обрушился на князя огонь. Разом всё вспыхнуло. Хижина наполнилась дымом и гарью. Белесые тени замельтешили тополиным пухом. И тут же («Как же они не сгорают?»- пронеслось в мыслях) ринулись в атаку. А сын Ратибора с виртуозностью, которой и сам от себя не ожидал, заработал мечом.
Каждый взмах гюрятовского клинка рассекал дюжину пришельцев. Они безмолвно отлетали к обуглившимся стенам заколдованного дома, вспыхивали напоследок, снежными хлопьями опадали на пол. Лучистые зелёные звёзды и хоровод снежинок, как под потолком в Ордене – что может быть красивее?
Но веяло от сей красоты не жизнью и радостью, а могилой и прахом. И, сражаясь с сонмом крайгортов, раз за разом отражая накатывающие на него волны врагов, он окидывал цепким взглядом стены и потолок – выискивал затаившуюся Эльву. Ведь ясно: злобная, с углём вместо сердца, ведьма затаилась где-то поблизости – наблюдает за поединком. Но сама нападать не спешит. Присматривается, оценивает, ждёт. Ждёт, пока он ослабнет.
Но витязь и не думал слабеть. Напротив, с каждым новым замахом становился только сильнее. А, между тем, внутри хижины начинался (да, по сути, уже и творился!) сущий ад. Тлели, собираясь заняться ярким костром, брёвна. Бурая копоть кружилась повсюду многочисленными ржавыми воронками, вовсе не стремясь ни единой струйкой выбраться наружу – сквозь маленькие пустоглазые окошки. А треск и грохот затевался такой, что князь не слыхал даже собственных криков, коими сопровождал каждый разящий удар.
Не тронутыми пожаром оставались пока лишь краски и рамка парсуны, мутные пятна мятущихся пришельцев, да сам Святополк.
Отчего языки пламени не опалили до сих картину, витязь понимал – Эльва не давала коснуться её. Крайгорты, неистово перелетавшие из угла в угол, оставляя в задымленном воздухе зелёные нити, так же, безусловно, находились под защитой ведьмы. Но как огонь не смеет дотронуться до него? Может какую-то препону воздвигает могучий союз семи волшебных цепей? Наверное… Но нет! Не «наверное», а совершенно точно! И как он враз не приметил? Вот же она – тугая прозрачная оболочка – будто б из жидкого, ледяного на ощупь стекла! Это об неё в бессильной ярости бьются призраки, это она бережёт витязя от жара и едкого дыма. И это она обостряет зрение и даже…
Святополк неожиданно понял, что каждый атомос его тела обратился в зрачок, раздвинул окружающий хаос. И тайн больше не стало. Всё сущее открылось. Отчётливо и рельефно. А вот и она – Эльва – зигзагами ползущая по потолку саламандра.
В три прыжка добрался до неё воин: на лавку, на стену, на потолок. И вопреки всему не упал, а с лёгкостью помчался за вспыхивающей ярко-жёлтыми цветами огнёвкой, которая с немыслимой скоростью заскользила от него прочь, оставляя по себе цепочку тусклых голубоватых следов – медленно угасающих звёзд, стекающих вниз.
Чад, рваные облака которого наполняли избу, не помешал витязю узреть, что ведьма коротко подпрыгнув, зацепилась за край парсуны. А потом, изогнувшись, юркнула прямиком во чрево корабля.
- Что, попался?!- услышал он громоподобный рёв Эльвы.
Настил под ногами тут же всколыхнулся, затанцевал, заходил ходуном. Паруса захлопали, безжизненно опали, но немедля вновь надули щёки, наполнились ветром и развернули судно. А ясное только что небо прошило копьё Перуна.
В молчании бились недруги. Высекая искры из стали, скрещивались мечи. Но более не кричала победоносно ведьма, а, сжав губы, с остервенением наносила удары, по всей видимости, уже понимая, что соперник её – вовсе не тот – чуть легкомысленный, абсолютно безрассудный и несколько наивный молодой князь, которого за последний месяц она успела хорошо изучить, а действительно (как сказал Грегин), победитель зла.
- 7 -
А в это самое время уже половина Ордена лежала в руинах. Стены, с укреплёнными на них грозобоями, смели ядра вражеских пушек, левая башня «боевого дворца» дымилась, зияя пустыми глазницами выбитых окон. А на приступ всё шли и шли нескончаемым потоком те, кого Эльва отдала во власть крайгортам.
Никто и никогда не видел Грегина таким разъярённым.
- Подлая, подлая ведьма!- кричал он.- Ведь это люди! Живые люди! Что ж она делает?!
А в образовавшиеся бреши – группами и по одному – уже проникали колдуны Лиги. Это они развеяли защитные купола, возведенные братьями. И потому ядра единорогов и арбалетные болты свободно пролетали над стенами Ордена – не отражались от преграды и не падали на головы наступавших.
Простояв пару секунд в сосредоточенном молчании, Цветной магистр унял гнев и принялся отдавать короткие и взвешенные приказы. Дабы растерянность и отчаяние, взявшие мимолётный верх над разумностью братьев, отступили, высвободив место решительности и порядку.
- Меленору – через зеркало – в Синий замок,- первым делом проговорил он.- Питтерн, займись. Капчо,- обратился он далее к старому другу,- где Матрёна?
- Дома. В лесу,- ответил тот.- В подполе. Я её камнями сверху завалил, стёкол понавешал. Еды там на целый год. А ещё и зеркало есть. Можно сюда переправить…
- Как видишь: не стоит,- отозвался Грегин и, оглядев суровые лица своих соратников, продолжил:- Всем облачиться в броню из амианта. Форморброидами – не пользоваться. Заклятиями – самыми страшными – со стен замка, из бойниц – по Лиге. Стережный – строй новые купола. Без передышки. Тео – выпускай своих пленников. Возможно, они выведут часть призраков из этих несчастных.- Он кивнул в сторону окна, за которым виднелась кучка безумцев, подкатывающих пушки поближе к замку.
- За дело!- произнёс Кар-Ждон.
И волшебники – один за другим – начали исчезать, растворяясь в сумраке и выходя за двери.
- Питтерн, постой,- промолвил Великий магистр.
Рыцарь остановился, посмотрел на Грегина.
- Возьми,- промолвил тот, протягивая свёрнутый в трубку пергамент.- Это завещание. На случай если меня убьют, а… и пыли не останется.
Бренкс кивнул. Уложил свиток во внутренний карман.
- Я бы хотел,- видя, что Питтерн не задаёт вопросов, заговорил снова Шток-Дебр,- чтобы, в случае моей гибели, Великим магистром стал ты.
- А если убьют нас обоих?- подал голос рыцарь, вспомнив, что подобный разговор уже происходил прежде. Во время битвы с Бухнадаром.
- Тогда…- Грегин улыбнулся.- Возможно – риск, но – дорогу молодым. Они быстро учатся.
- Святополк?- полувопросительно произнёс Бренкс.
- Да,- кивнул Цветной магистр.- Хотя, надеюсь,- тут же добавил он,- что его черёд подоспеет лет через тридцать. Или сто тридцать. А после меня всё-таки будешь ты.
- Хорошо, брат Грегин,- просто сказал Питтерн.- Я всё понял… Пойду.
- Давай,- проговорил Шток-Дебр.- И не пуха…
- К Балору[2]! - откликнулся рыцарь, плюнул трижды за левое плечо, с тихим колокольным звоном обратился сиреневым вихрем и просочился сквозь стены.
- 8 -
Не «Фаро», конечно, сей кораблик! И не изящная «Ласточка». А «Чёрный дракон». Во всяком случае, так значилось (по-исвегски) на обширном колесе руля, изъеденном древоточцем. Подобные трёхмачтовики довелось князю видеть в Мадриме, а потом – в Нор-Фейке. И предназначались они для долгих – большей частью – океанских походов. Оттого и имел корабль многочисленные паруса, самые невеликие из которых бились по ветру высоко вверху, немалое количество лесенок и тросов, а так же пушки, грозными рядами стоящие вдоль высоких бортов.
А, помимо того, имелась там верхняя палуба, перескочив на которую, ведьма неожиданно возвысилась над Святополком. Но он уже не видел разницы, где и как сражаться. Взлетев в воздух, он плавно приземлился в сажени от Эльвы. И атаковал её с новой силой.
«Что ж…»- проскрипела тогда ведьма. И вновь, обратившись пылающей саламандрой, исторгнув из себя сноп огня, который разбился на мелкие оранжевые искры о чудесную оболочку воина, бросилась бежать. Сначала стрелой пролетела она по леерам, вскочила на реи, перепрыгнула с одного на другой, оказалась едва ли не у самого клотика одной из мачт, а там, вспыхнув снова, приняла вдруг облик сверкающий огромной рыбины и камнем упала за борт.
Но князь только улыбнулся. Не раздумывая, он вскочил на пушечный лафет, оттуда перебрался на борт. А вслед за тем (словно в детстве на Рузе) подпрыгнул и головой вниз ушёл в воду.
Снова отчего-то возникла вокруг него пылающая изба. Скрипели и рушились потолочные балки, обнажая крышу. Пол, уже значительно прогоревший, проваливался, намереваясь обломанными зубьями досок ухватить за сапоги – так, чтоб прикованный к месту витязь, охваченный ужасом, ждал, когда сверху свалится очередное почерневшее от гари бревно.
«Всё обман!- подумалось воину.- Всё, кроме Эльвы». И, заработав плавниками, он (теперь уж и не витязь, а рыба-кит) погнался за ведьмой, которая в дальней глубине поблёскивала рубиновой чешуёй.
На морском дне, среди колышущихся водорослей, продолжили они битву. Но вновь не обрела Эльва превосходства. Отпрянула, пробежала гигантской многоножкой по дну и ринулась вверх. На поверхности вод вскрикнула чайкой, вспорхнула с волны и…
И опять рядом с витязем запылали стены чародейского дома. Оглянувшись, отразил он выпад, свершённый мечом колдуньи… А она всё летела сквозь грозовое небо, прокладывая путь между шипящих лиловых молний. И он бросился следом.
Светлым соколом поднялся князь на крыло. Вольный ветер запел в ушах. Корабль белым островком канул вниз. А по сторонам с шелестом и стоном падала в море гроза.
Но вновь не суждено было Эльве праздновать победу. Да и скрыться не удалось.
И алой шуршащей змеёй поползла она по вантам и линям, а воин, догоняя, рубил пеньковые канаты гюрятовской сталью, принуждая Королеву продолжить сраженье.
И когда он настиг её на корме, а ведьма вновь приняла истинное обличье, всплыл в памяти наказ Всеслава.
Меч ожёг ладонь, полыхнул золотом. И вонзился Эльве в клокочущее от ненависти сердце.
- 9 -
Пламя разом угасло. Вышедший из хижины витязь обернулся на грохот. Это рассыпался тлеющим пеплом заколдованный дом. Спустя краткий миг лишь груда мутно-серой золы осталось от него.
- Отличная работа, Свят! Двое суток мечом махать – такого и мне не доводилось…
Князь поднял взор. Напротив – в чистом сиянии – стоял, улыбаясь, дед Всеслав. Как всегда – в щегольской кирасе, в расписном самодельном шишаке, лихо сдвинутом на затылок, с извечными серебряными шпорами, прицепленными к высоким – буйволиной кожи – сапогам.
- Двое суток,- повторил молодой витязь,- но мне показалось…
- Показалось,- кивнул дед,- время – штукенция непростецкая… Впрочем, я вижу, ты справился. А коль так, мне делать тут больше нечего.
- Но…- начал было Святополк, прекрасно понимая, что не в его силах изменить ход событий.
- Нет, нет. Не уговаривай…- протянул Всеслав.- Ты вырос. Превратился в славного воина. Да и месть свершилась… А я – старый, мёртвый и очень уставший ратник. Мне пора отдохнуть.
- А как же пророчество?- промолвил молодой воин.- Ведь согласно «Воззванию», Эльву должен был победить ты... Ох, да я ж тебя и позвать забыл!..
Дед захохотал.
- Да плюнь ты на это,- отдышавшись, сказал он.- Люди для того и живут, чтоб опровергать всякие прорицания, а своей волей ломать оковы судьбы. Так что…
Он снял с головы шлем, вытащил из ножен длинный двуручный меч и бросил их облегчённо на землю. А она с радостью приняла эти щедрые дары и растворила в окрестных цветах.
Потом же, крепко обняв внука и, потрепав его по выцветшей за прошедшее лето шевелюре, Всеслав чуть отстранился, потёр переносицу, взмахнул на прощанье рукой, улыбнулся и рассыпался по округе стайкой ясноглазых ромашек, которые, едва заметно качнув лепестками, наполнили мир любовью и светом.
- 10 -
Ох-ох, кто знает, возможно, Всеслав и выросшие вдруг ромашки привиделись Святополку? Он не знал ответа. И искать его не хотел. Ведь способность отличать сказку от были не столь уж важна. Главное – то, что внутри нас. То – чем мы можем поделиться с другими. И то – чему открыта наша душа. А выдумка и явь – они и местами поменяться могут.
Обнаружив, что всё ещё сжимает в руках верный харалуговый меч, князь сунул его за спину. А затем, не найдя взглядом никакого мало-мальски возвышающегося пригорка, который позволил бы использовать себя в качестве табурета, уселся прямо на землю, вытянув ноги и опёршись ладонями о траву.
Мурава, словно на летней зорьке, гнулась под крохотными яхонтами росы. Увидев это, воин встал на колени, и раз за разом наполняя горсть ласковой влагой, стараясь не расплескивать обильное подношение Флоры, омыл испачканные в копоти руки и лицо.
И тогда – не ранее, чем он привёл себя в порядок – поблизости от него открылась в воздухе дверь, из которой стали выходить люди. Ярослава и Гилберт, Дубравка и её родители, а так же многие другие, незнакомые князю. А за людьми в проходе возникли лешие, водяные, полевики, даже демоны.
И в самом конце появились двое домовых вместе с замыкающим шествие Хынсебеном, что шёл рядом с неким молодым человеком, в котором витязь без труда признал (похож!) младшего Ашана.
У Святополка не было сил подняться. Но всё же он встал и захромал навстречу. Так и не заметив, как по небу, залитому солнечными лучами, мчится, уходя от Земли, багровая Звезда Саламандры.
- 11 -
Эльва более не управляла крайгортами. Всё больше людей бросали луки и арбалеты, роняли на землю ядра и в недоумении озирались, силясь осмыслить происходящее. А призраки покидали людские души и вылетали прочь. Потерявшие цель, они бессмысленно висели над поляной, напоминая леденцы на палочке – любимое лакомство попавшей на ярмарку детворы.
Под пришельцами (иногда, впрочем, слегка подскакивая – почти взлетая – и оказываясь над ними) суетился брат Тео с хрустальными сетями в руках. Он постепенно отлавливал призраков, заталкивал их внутрь стеклянного лабиринта, а там – в глубине – вновь прибывших встречал тот, коего Теофраст извлёк когда-то из себя. Крайгорт упрашивал собратьев покинуть чужие края, вернуться в родные изумрудные земли и отречься даже от самого имени Королевы, чтобы никто и никогда более не имел повода называть их завоевателями и врагами. А, упросив (что получалось у него мастерски), пришелец вёл единоплеменников к выходу, направляя в Странное место – к двери между мирами.
Занятому заботами кудеснику некогда было и взглянуть на то, что происходило левее – за восточной стеной замка. А там всё уже завершилось. И только разрушения, поднимающийся к небу дым и тела погибших свидетельствовали о том, что всего несколькими часами раньше в этих местах происходила ужасная битва.
- 12 -
Как поблизости оказалась река – тёмный и загадочный Ахерон вместе со своим, неотделимым от него паромщиком? Даждьбог его знает! Возможно, что-то нарушилось после смерти Эльвы? Или же?.. Но князь не стал ломать себе голову.
Он лишь мельком глянул на слегка выступающий из-под земли камень со следом саламандры, похлопал по боку подбежавшую к нему савраску, что бросили они столь поспешно, и подошёл к Хынсебену.
- Я освободил сына,- вместо приветствия сказал тот, подавая Святополку руку.- И убил Риса.
- А я – Королеву,- откликнулся молодой воин.
- Значит, мы победили?- тихо произнёс Ашан.
- Наверное,- проговорил сын Ратибора.- Во всяком случае, я пытаюсь в это поверить.
- А чтоб верилось быстрей – оглянись вокруг!
Это воскликнула Дубравка. Она кинулась Святополку на шею, прижалась к нему, поцеловала в щёку и витязь сразу как-то воспрял, почувствовав прилив свежих сил. А после, и правда, заоглядывался по сторонам, надеясь на то, что поблизости нет Меленоры, которая могла б неверно истолковать увиденное.
Но тут он опасался, конечно, зря. Нора находилась далеко – в братстве. Однако и вместо неё было кому бросить на князя осуждающий взгляд. И, заодно, одарить таковым Дубравку.
- А сестру и не замечает,- словно б продолжая какую-то начатую фразу, промолвила Ярослава.
Святополк заулыбался и обнял уже её. А потом поздоровался с Гилбертом.
- Я так боялся за вас,- промолвил молодой витязь.
- А уж как мы боялись!- со смехом отозвался граф.
- Но теперь всё закончилось и можно отдохнуть!- громогласно выкрикнул Хынсебен.- А, князь?- Он посмотрел на Святополка.- Закатим пир на весь мир?
- Запросто,- ответил сын Ратибора,- но сначала позволь-ка узнать: вон та пара домовых – не родители ли нашего славного Черномазика?
- Да, да,- подхватил тон витязя Ашан.- Они и есть. Позвольте вам их представить.
И, расступившись, люди приняли в свой круг чету доможилов. Не забыв пригласить в него и несколько смущённого сына алхимика.
- 13 -
Грегин не плакал. Он лишь сгорбился и осунулся. И немигающим взглядом смотрел под ноги.
А там, сражённый чёрным заклятием, лежал на утоптанной земле старший Шток-Дебр. С застывшей на губах умиротворённой улыбкой, с закрытыми глазами.
- Я знал, что когда-то это случится,- прошептал, наконец, волшебник,- но всё равно оказался не готов… Ох, Кэри, что ж ты наделал? Взял, и бросил меня…
- Брат Грегин,- несмело, опасаясь нарушить уединение Цветного магистра, подал голос Питтерн.- Разрешите: мы занесём его в крепость?
Они – Бренкс и Тео, Хохлач и Стережный, Лекрюэль и Рауль – стояли поникшие подле Великого магистра и не знали что делать. Да и что тут, к кротовой тётке, можно было поделать?!
Но Шток-Дебр (теперь единственный – и путать не с кем!) не ответил. Только зажмурился и отвернулся.
Тогда Бренкс бросил на землю плащ и вместе с Уклинстором, Артимусом и Адальбертом они подняли тело кудесника и понесли ко входу в «боевой дворец».
- Ты был лучше всех нас,- промолвил вполголоса Цветной магистр.
И это была истинная правда. Ведь тело Кар-Ждона не рассыпалось в прах, а, наоборот, будто б наполнилось жизнью. Щёки его порозовели, морщины разгладились. Так и казалось, что сейчас он соскочит с носилок и, засмеявшись, воскликнет: «Ладно, ладно, братцы, я пошутил…»
Но – увы – даже цепь Скорпиона не могла оживить Оранжевого магистра. Поскольку он давно уже переступил порог собственной смерти.
- 14 -
Весь следующий день они хоронили погибших. Святополку, прибывшему в Орден, некогда было гордиться своими подвигами. Он работал наравне с остальными. Когда же завершили они печальные труды да свершили литию над сразу разросшимся кладбищем, князь подошёл к Грегину.
- Я встретил Скорпиона,- сказал молодой воин.- И получил от него задание. Вернее, это просьба…
- Знаю. Он говорил мне,- ответил магистр.- И думаю, что ты, как всегда, справишься.
- Но мне нужен Барон,- промолвил сын Ратибора.- Я хочу дать ему шанс.
- Не возражаю,- отозвался сухо Грегин.- Можешь забрать его.
- Тогда я с ним потолкую, но пускай пока останется в братстве. На некоторое время. Мне надо со своими делами подразобраться.
- Ты сделал ей предложение?- сразу же уловив о каких делах идёт речь, спросил Шток-Дебр.
- И не только сделал, но и получил ответ,- произнёс князь.
- И когда свадьба?
- Скоро,- сказал Святополк.- Я позову.
И впервые за последние дни на лице Грегина появилась улыбка.
- 15 -
День уже клонился под натиском тьмы, когда Святополк прискакал в Синий замок. Он нарочно не воспользовался зеркалом, потому что хотел подышать свежим воздухом и немного развеять с помощью летящего мимо пейзажа ужасную картину, висевшую перед глазами. Вволю он насмотрелся на мёртвых и искалеченных, на кровь и руины.
Искать Меленору не пришлось. Один из братьев – престарелый Эгиль, по немощности оставшийся в замке и не принимавший участие в общих заботах Ордена, указал путь, и, вбежав по лестнице, князь вскоре оказался в объятиях своей суженой.
Луна к этому времени уже совсем завладела пространством. Её густой свет бил в окно, проникал внутрь и заполнял комнату тенями, которые прятались по углам. И от того казалось, что пол и скудная мебель в покоях принцессы принакрылись полосатым платком, который неистощимая на выдумки Владычица Ночи сотворила из двух начал – пугающей жгуче-чёрной пустоты, вылепленной из гагата, и матовой жёлтой пыли, чуть припорошенной грязной мукой.
- Я тосковала по тебе, Свят,- проговорила Нора, когда их первая радость от встречи слегка улеглась.
- Я тоже,- ответил молодой воин.
Они сидели в кресле, едва вдвоём уместившись, но, ничуть не ощущая себя стеснёнными. Голова девушки покоилась на плече князя. И этого вполне хватало, чтобы чувствовать себя абсолютно счастливым.
- Ты знаешь,- сказала снова Нора,- если б тебя убили… если б она тебя убила, я бы… что-нибудь с собой сделала. Я б не смогла жить.
Святополк прикоснулся губами к её виску, ещё сильнее прижал к себе.
- Ты поедешь со мной в Рудан?- спросил он.
- Конечно,- промолвила принцесса.- Мы хоть и не венчаны, но я уже твоя половинка… Ты только не уезжай от меня надолго. Никогда…
- Мне Скорпион поручил одно дело…- начал князь, словно б уже заранее извиняясь.
- Я так и знала!- отстранилась Нора.- Опять примешься спасать всё Междуморье? Кого ты там ещё не победил?
- Да не в этом дело,- как можно мягче, но со всею убедительностью, на какую только способен, произнёс молодой витязь.- Дело пустяковое. Без героизма. Просто нужно помотаться по Среднему Северу и пообщаться с лешими и водяными. Исключительно мирным путём. С Черномазиком.
- Ну вот, я ж говорю!- воскликнула принцесса.- Ничем хорошим это не кончится! К тому ж этот твой лохматый оболтус опять с тобой. А как вы вместе, так во что-нибудь обязательно ввяжитесь.
- Да всё будет нормально. Я обещаю. Во всяком случае, постараюсь,- уверил её Святополк.- Сам я никуда впутываться не стану. Уже и самому надоело… И, Нора… не познакомишь меня с у-танами?
- Почему не познакомлю?- сказала она.- Мне это, как кошке ухо прокусить!
- Ох, Белбог Праведный!- притворно ужаснулся витязь.- Умная, грамотная девушка, из приличной семьи!.. Где ты таких выражений нахваталась?
- Да у твоего лохматого и нахваталась,- засмеялась Нора.- А ты познакомишь меня с водяными?
- В обмен на у-танов? Разумеется. Но летом,- серьёзно проговорил князь.
- А почему не сейчас?
- Озеро замёрзло. А они улетели в тёплые края. У них осенью крылья отрастают и они… клином. На юг.
Святополк сложил ладонь лодочкой и показал, как именно водовики летят – с виражами и пируэтами.
- Ой,- произнесла Меленора, удивлённо вскидывая брови.- А я и не знала, что они летают. Я думала…
Но увидев, что губы сына Ратибора расползаются в улыбке, рассмеялась и легонько щёлкнула его по лбу.
- Всё с тобой ясно, князь. Мы ещё не женаты, а ты мне уже голову морочишь.
И тогда Святополк обнял её крепко-крепко. И прошептал:
- Я люблю тебя, Нора.
И поцеловал её в зелёные глаза.
А когда она своим поцелуем ответила ему, мрак отступил, и в мир пришла радуга.
Так заканчивается вторая легенда о Святополке – Великом Князе великого княжества Роц. И его битве с Эльвой – Королевой Огней.
Примечания к главе 10
[1] Ткань для обивки мебели. [2] Балор – судья мёртвых в северогринуэлльской мифологии.