Глава 8
- 1 -
- Всё закончилось, князь,- сказал Стережный.- Ты свободен. Мы его вытащили. Так что, можешь вставать. Размяться чуток.
- Да пускай поваляется,- проговорил Теофраст добродушно.- Ему несладко пришлось. Что за грех отдохнуть маленько? Он у нас и так на все руки... То с Бухнадаром воевал, а ныне, вот, с Эльвой…
Приподнимать веки не хотелось. Но неужто и впрямь: всё позади? Святополк лениво открыл один глаз, сощурился, посмотрел. Точно: Стережный, за ним – Тео, чуть сзади – Кар-Ждон. А он сам, видимо, в братстве. Но не в «боевом дворце» Грегина, а в каком-то другом месте.
- И как же вы его извлекли?- спросил он.
- Крайгорт не может быть в одиночестве,- с готовностью отозвался Тео.- Он должен пребывать или в теле-носителе, как паразит, или в среде себе подобных. Так сказать, в группе. Они – вроде как муравьи. Одиночкою не выживают.
- И так как он не во мне,- промолвил молодой воин, открывая второй глаз,- то, стало быть, он среди своих. Интересно! Насколько я знаю, других призраков на территории Ордена прежде не было.
- Одного он достал из себя,- подал голос Оранжевый магистр, указывая на Теофраста.- Уговорил выйти…
- А второго вынул из меня,- добавил Стережный.
- Но как это удалось?- спросил витязь, вставая с кровати. Некрасиво было разлёживаться, когда трое старцев стояли. Не больной всё-таки.
- Не очень сложно,- промолвил Тео.- За годы, проведённые мною в зелёном мире, выработался у меня иммунитет, невосприимчивость к переузотропии. Как выяснилось. Поэтому воздействию крайгорта я не поддался. Поговорил с ним. И он любезно оставил меня в покое. А когда доставили ко мне брата Вышезора, которого ты знаешь, как Стережного (обладатель красной шапки с улыбкой поклонился), то я уговорил его жильца присоединиться к первому. Теперь они оба обитают здесь – в Синем замке. В стеклянном колпаке. Ну а твой – третий – только я его к собратьям поднёс, вместе с тобой, разумеется, так он сам и выскочил. Как угорелый. Крепко ты ему насолил, видать.
- Следовательно, остальных, по мере их поступления, можно будет потихоньку добавлять к тем, которые уже здесь,- промолвил витязь. Он постарался не сильно удивиться тому, что настоящее имя его давнего знакомца, оказалось вполне человеческим.
- Можно,- подтвердил Тео.- И, к сожалению, работы впереди… Ох…
- А где ж мои спутники?- вспомнил тут витязь.- Со мной намаялись – теперь спят?
Он улыбнулся. Но вместо ответа внезапно погрустневший Теофраст беззвучно пожевал губами и отвёл взгляд. А Стережный вздохнул и потеребил бороду.
- Ты был один, князь,- сказал Кар-Ждон.- Мы нашли тебя у ворот. Привязанным к лошади.
- Как один?!- воскликнул сын Ратибора.- А где?.. Неужто?..
- Все, кто тебя сопровождал…- начал Оранжевый магистр.
- Скорее всего, похищены крайгортами,- договорил за него Стережный.
Смысл произнесённого дошёл не сразу. Заартачившийся разум отказывался принимать страшную весть. Цеплялся за хрупкую надежду.
- Но ведь… Как же так?.. Вы хорошо смотрели?- пробормотал Святополк, отлично уже понимая, что говорит впустую.
Он присел на ложе, с которого только что так бодро встал, уставился немигающим взглядом в стену.
- И… не хотели обухом по голове,- промолвил Стережный,- но уж начали, так неча тянуть… В общем, в Роце, князь, дела нехороши. И очень. Рудан наводнён призраками. И другие города тоже. И страны. Единственно, в Ордене их нет. Мы по периметру братства громобои поставили. Батареями – по двадцать штук. И чуть что – залп. Артимус, Бренкс младший, Рауль и, ты их не знаешь, Благонрав, Эйнор, Винсент – объезжают круг за кругом. День и ночь. А Кар-Ждон с Грегином, и Питтерн с ними, по переменке у зеркал сидят. Смотрят. Контролируют.
- А Ярослава? Что с ней?- едва ли не выкрикнул витязь.
- От них с Гилбертом нет никаких известий,- покачав головой, отозвался старик.- Не знаем, что с ними. Их даже в зеркалах не видно.
- А Меленора?- уже ожидая услышать страшный ответ, спросил Святополк.
- Она здесь,- быстро проговорил Кар-Ждон.- И ждёт тебя. Но мы ей мешаем.
- 2 –
- Привет, Свят,- сказала она.
- Привет, Нора,- ответил он.
И умолкли оба.
Он не знал, как в одной фразе уместить всё – и свою любовь, что жгла его нестерпимым огнём, и радость от долгожданной встречи, и счастье от того, что может вновь, не торопясь, разглядывать её переменчивые черты. И при сём примечать: вот она – истинная, а вот – мелькнула и пропала – та, которую во время бесчисленных странствий выдумал. И не находилось пока слов рассказать, что если придёт нужда, то готов, не раздумывая, разделить с ней все, какие угодно невзгоды и беды. И ещё о том (но так, чтоб не задеть и не обеспокоить), что часть её души, погружённая в омут Ведьминой пустоши, его ничуть не пугает.
А Нора…
В её глазах читал он робость и ожидание, бесконечную решимость и балансирующую на кончике стрелы надежду. И – на самом дне – испуганную любовь.
- Я люблю тебя, Нора,- выдохнул он.- И это больше меня. И лучшее, что во мне есть.
Она взглянула серьёзно и прямо. Словно страшилась заметить под маской из слов что-то чужое, ненужное, неприятное. Но взор Святополка был печален и прост. И тогда она упала в его объятия, прижалась всем телом и прошептала:
- Я отвыкла от тебя, князь. Но я тоже люблю тебя. И, по-моему, это тоже – самое лучшее.
Он взял в ладони её лицо. Прикоснулся поцелуем к её ресницам, трепетавшим от предчувствия слёз. Не отодвигаясь, тихо проговорил:
- Ты так и не ответила мне.
Она, конечно, помнила, о чём он.
- Я согласна, Свят,- сказала она.- Ты же знаешь, я согласна.
- 3 -
Утреннее солнце проникало сквозь витражи, с которых, улыбаясь, смотрели на князя Лигнар и Рона. Боги, взявшись за руки, благословляли страждущих, а молодой воин шёл по коридору между башнями и прислушивался к игривому эху, которое от каждого его шага подпрыгивало, множилось, разбегалось в разные стороны, а после, отскакивая от стен, вновь сталкивалось, срасталось воедино в центре перехода, рождая гулкий хлопок.
До самой глубокой ночи просидели они, обнявшись. Нора плакала; что-то говорила бессвязно; он гладил её по голове и успокаивал. А после уж она утешала его: твердила, что Ярослава и Гилберт непременно найдутся. Ведь призраков победят. Грегин обязательно что-нибудь придумает. Да и он – Святополк – в стороне стоять не будет. А он соглашался с ней и кивал. И целовал в припухшие от слёз губы.
А поутру – едва «досвет брезгнул», как говаривали на границе двух словских стран – за завтраком, они принялись обсуждать (словно б одержали уже викторию) будущее Гринуэлла. Принцесса напрочь отказывалась взойти на престол, перечисляла причины, среди которых имелись и абсолютная неприспособленность к подобного рода занятиям, и (она же «согласна»!) невозможность сочетания обязанностей верной, чадолюбивой жены с трудами великой герцогини. И все права на престолонаследие безоговорочно передавала Гилберту, своему двоюродному брату.
Святополк ничего против не говорил. Он и думать боялся, что граф и его сестра пропали навечно. И оттого придерживал язык за зубами, предполагая вернуться к этим вопросам попозже, когда наступят для оных более подходящие времена.
- 4 -
Питтерн лежал на кровати. Одетый, в кирасе, и даже (что на него – щепетильного – уж и вовсе не походило) в сапогах. Его длинные, с лёгкой проседью волосы прихотливо раскинулись по подушке, борода (с проседью гораздо более явной) отросла, а сам он как-то осунулся и почернел.
- Входи, князь, входи,- проговорил рыцарь.- Ты прости, не встречаю тебя должным образом. Устал что-то. Почти сутки у зеркала. Право, в седле полегче.
Он приподнялся на локте, протянул Святополку руку.
- Как тут у вас?- спросил молодой витязь, присаживаясь.
Бренкс поморщился.
- Оборону держим. Пока получается. Но и крайгортов пока сотни. Будут тысячи – пойдём Дисту в услужение. Или Аиду, или Маре. Это уж от вероисповедания…
- И что ж делать?- промолвил Святополк.
- Грегин с Кар-Ждоном… вчера… от того и меня чуть не на сутки в наблюдатели усадили, целый день чем-то занимались. Толком не говорят, но знаю, точнее, догадываюсь… Все цепи у нас, значит, ваяют сферу Лигнара. А дело это кропотливое, скоропалительности не терпит. И твёрдой руки требует. Каждый новый мазок прирасти должен и отстояться, силу в космос не упустить. Время нужно и усердие. И ясность мысли.
- И знания, как я думаю,- добавил сын Ратибора.
- Ну, это само собой,- согласился Бренкс.- Как без знаний? Без них и хлеба не спечёшь. А уж тут – подавно.
- И когда сфера будет готова?- князь подался вперёд.
- Я ж говорю: молчат. Сопят только и вздыхают. Через неделю, полагаю,- ответил Бренкс.- Но, знаешь, одним волшебством тут не обойтись. Им воин нужен. Чтоб всю мощь на себя принял и замысел воплотил. Это ж, как на войне – стрелы хорошо, пушки ещё лучше, но без пехоты сраженье не выиграть…
Рыцарь умолк, испытывающе посмотрел на витязя.
- Договаривай,- буркнул тот.
- Они рассчитывают на тебя, князь,- произнёс Бренкс.
Святополк пожал плечами.
- Я готов,- сказал он.- Но отчего – именно я? У нас достойных хватает… И… Опять пророчества, что ли?
- Грегин верит в тебя,- перебил Питтерн.- И верит в предначертанья. Кстати, вот книга. Просил тебе передать.
«Воззвание», действительно, покоилось на столе. Но уже не в рогожку завёрнутое, а в расписную шёлковую парчу – баберек.
- И ещё,- проговорил рыцарь.- Записка. У тебя в кармане нашли.
Святополк взял со стола обрывок шёлковой бумаги. Взглянул. Почерк Джавинора. Писал быстро, царапал. «Я не смог их спасти,- князь невольно сжал кулаки, побежал взглядом дальше.- Все люди уведены кр. Сначала девушка, после родит. Домовой исчез. Извини. Сделал всё, что мог. Защит. тебя и лош.».
Святополк отложил письмо. Покачал головой.
- Из-за меня. Да, это из-за меня…- он сжал кулаки.- Как думаешь: их можно вызволить? Если победим?
- Не знаю,- сухо отозвался Питтерн. Он было привстал, но, чуть посидев, снова откинулся на подушку.- Это ты у Теофраста выведай. Он тебя ждёт как раз. Но прежде, чем к нему податься… Бен тебя хотел видеть. У него для тебя, сказывает, сюрприз припасён.
- Да?- задумчиво проговорил молодой витязь, пытаясь стряхнуть оцепенение.- Хынсебен тут?
- Да, вон – за стенкой дрыхнет. Иди, толкай его,- сказал Бренкс.- Он велел, как ты от… э… невесты вернёшься, сразу будить.
«Всё Хынсебен знает!- промелькнуло у князя.- И про невесту, и про вернёшься. Лучше б про Рисмера догадался. И ещё – про то, кто на самом деле у Меленоры опекуном был… Хотя… там уж Эльва постаралась».
Он вышел в коридор, распахнул дверь в соседнюю келью. На ложе, закутавшись в одеяло, спал Ашан. А подле него – верить ли глазам? – Черномазик!
- 5 -
- Это и есть твой сюрприз?- спросил князь, ссаживая домового с головы, на которую тот моментально, с присущей ему проворностью, забрался.
- Как видишь,- ответствовал Хынсебен, вставая и потягиваясь.- Ты ж, Чёрный, спрятаться обещал! Чтоб неожиданно было.
- Я и прятался, но холодно. Весь зазяб, как цуцик, и сюда забрался. И уснул. Пригрелся.
- А я думал, тебя призраки съели,- проговорил Святополк, обращаясь к полазнику.
- Ага,- проронил Ашан.- Твой суседко сам кого хошь заглотит. Не смотри, что невелик…
А Черномазик уже, не обращая внимания на язвительность алхимика, затараторил:
- Помнишь, как доростолы говорили: «Егда бисы налетели…» Вот и я так же… Гляжу – мельтешат промеж дерев. Зелёные. Ой! Я от стремя отскочил и как дунул! Подальше отбег – и на сосну. На самую верхотуру. Зацепился, сижу и дрожу. А, вдруг, думаю, и в сосне… Но – слава Руевиту – мимо пронеслись. С них следопыты слабые. А дальше – с ветки посмотрел – Орден! Сверзся кубарем – и сюда. У стенки с Хынсебеном столкнулся. Он войти и помог.
- А ты с каких краёв?- Святополк обратил взор к Ашану.
- Я и сам не знал, как в Орден пробраться,- начал почему-то с конца алхимик.- Полазника утихомирил и на стенку поглядываю. Потом допёр: там же – у зеркала – наверняка, Питтерн. Бдит, так сказать. Я и давай кривляться, рожи корчить посмешнее. Едва во вкус вошёл – ворота настежь!
- А коли б Грегин «бдил» или Кар-Ждон?- со смехом спросил князь.
- Ну, пришлось бы им потерпеть,- так же, засмеявшись, ответил Ашан.- А насчёт того – из каких краёв… Был я там, в общем, у истоков Веймона…
- И что?
Святополк даже подскочил.
- А ничего!- отозвался Хынсебен.- Хотя, подземелья обнаружил. Обширнейшие.
«И пещеры прошлых царей»,- вспомнил князь из «Трактата».
- …намотал факелов десятка полтора, в сумку кинул… в чародейских-то местах, ну его – чародейство это, мало ли,- продолжил алхимик,- взял мела жменю – путь помечать – и внутрь. Ходил, ходил. Два дня. Как неприкаянный. Ни одной живой души! И ни мёртвой – тоже… Пару колодцев обнаружил. Покричал в них, камни побросал. Ни эха, ни стука.
Ашан побарабанил пальцами по столу.
- Не знаю, князь,- заключил он.- Не знаю…
- 6 -
- Что из этого произрастёт – судить не возьмусь.- Теофраст остановился, развернулся и посмотрел, прищурившись, на троих крайгортов, заключённых в прозрачный короб. Наглядевшись (а призраки висели над полом с видом весьма безжизненным), волшебник поднял взгляд выше и воззрился на Святополка сквозь призму стекла.
- Да, князь,- повторил он,- не возьмусь… Но сведения добыты наилюбопытнейшие… И полностью, что немаловажно… согласуются с пророчеством о способах победы над пресловутой Эльвой…
Святополк кивнул, показывая, что готов слушать дальше.
- И в первую очередь, эта информация важна для тебя…- продолжил Теофраст.
Он подошёл поближе, остановился напротив молодого воина.
- Для меня?- не выдержав длительных пауз кудесника, подал голос князь.
- Ну да. Крайгорт, вытащенный из твоего тела, оказался вовсе не простым – прав был Джавинор, а, хе-хе, практически золотым. И лунный запах пришельца – вновь-таки прав демон – на то неопровержимо указывает. Он – зелёный – оказался из тех, кто там – в их мире – являлся одним из десятников, если этот термин приблизительно перевести. Или сотником… Счёт они разумеют, но… порядок и способы счисления у них совсем иные… И знает куда больше, чем остальные. Помимо всего прочего он сообщил мне…
Сын Ратибора переменил позу, закинул ногу за ногу, приготовился слушать. Занудность брата Тео, при всём к нему уважении, начинала утомлять.
- И он сообщил мне, ни много ни мало, что их царицу победит старый умерший рыцарь, который носил серебряные шпоры… это я уж догадался, что «шпоры»… а внук его – князь!
Святополк, пропустивший половину сказанного мимо ушей, выдохнул воздух. Как будто выплыл.
- А он не намекнул, где искать старого рыцаря?
- Не-а,- мотнул головой фиосинист.- Но особенность одну, не знаю, поможет она тебе или нет, про… как я понимаю, деда твоего, он выложил.
Святополк вновь приготовился «нырнуть» в поток теофрастова сознания, но тот неожиданно лаконично выдал:
- Он в волчьем обличье живёт!
- В волчьем?- повторил за кудесником, витязь.- Но это же… отлично! То есть… это здорово! Я… да! Это поможет! И ещё как! Спасибо, брат Тео.
Конечно, он тут же вспомнил волка, спасшего его от змея. А потому вскочил и быстрым шагом направился к двери. Но у самого выхода замер.
- У меня ещё вопрос, брат Теофраст.
- Спрашивай,- благодушно разрешил волшебник, оглаживая бороду.
- А вы не пробовали уговорить крайгортов вернуться обратно? Так сказать, подобру-поздорову?
- А как же!- всплеснул руками Теофраст.- С этого я и начал, когда установил первый контакт с тем – первым – вышедшим из меня. А после пробовал разговаривать с твоим. Но… Видишь ли, они-то не против. Проблема в другом. В тот день, когда Эльва, проникнув предварительно в земли крайгортов, напугала их огнём, который единственно является причиной их смерти, и погнала сюда, то их вожатые потеряли свою власть или, точнее, влияние. И связь между отдельными особями прервалась, исчезла. Поэтому ныне их взаимодействие друг с другом возможно только через их повелительницу. И как, не уведомив её, собрать призраков воедино? Никто не знает…
Теофраст перевёл дух и откашлялся.
- А тех, кто во власть крайгортов попал… Их спасти можно? Если Эльву победим?- спросил сын Ратибора.
- Однозначно ответить тут вряд ли выйдет,- глядя на носки ботинок, выглядывающие из-под потрёпанной, заляпанной воском и чернилами сутаны, ответил фиосинист.- Оно ж от индивидуальности зависит. И многое. Ежели, допустим, человек стойкий, духом сильный, то никакая переузотропия ему не страшна, а ежели…- он сморщил губы, вскинул брови.- То, в лучшем случае, сумасшествие.
- А в худшем?- осторожно осведомился молодой воин.
- В худшем – morta. Смерть. От разрыва симбиотической связи, от стресса, от нарушения функций организма…
- Ясно,- проронил Святополк.- Спасибо. Будем надеяться.
И, кивнув на прощанье, вышел.
- 7 -
Все дела в Ордене он переделал. С Норой, Питтерном и Стережным простился; Грегина так и не повидал. Меж тем, обстоятельства вырисовывались хуже некуда, и получалось, что выбор совсем невелик: или поспешай, или поторапливайся.
И с Черномазиком, по «той стороне», воспользовавшись волшебной цепью, перепрыгнули они в Странное место. Прямиком к «Ущелью чудовищ».
Негостеприимно встретила их лощина. Стояла она заметенная снегом. Редкие деревья – ели да сосны, ютившиеся у жерла, застыли в панцире из белых шипастых кораллов (диво это морское Святополк в Мадриме – в «Капитанской крысе» увидел). А поверху скал громоздились, примериваясь к падению, гигантские – цвета спелого тёрна – сосульки.
Одним словом, зима! Но только, к сожаленью, совсем не та отрадная пора, к которой с детства привык Святополк – с ледяными горками и снежками, коньками и лыжами, а глухая, таинственная, пугающая. С грозным дыханием дальнего севера. Желающая заманить неосторожного путника куда-нибудь в дебри и там заморозить.
Князь окинул взглядом пространство. Сугробов глубоких не виднелось (под ногами поскрипывал наст), а по округе летала по-над землёй крупа-позёмка. Тогда, с осторожной радостью отметив отсутствие драконов (как с Эльвиным тавром, так и без оного), молодой воин, помянув любимого Руевита, вошёл в горло ущелья. А Черномазик за ним.
- Эй, хозяин, смотри-ка: мы тут не одни,- вполголоса проговорил домовой.
Святополк вгляделся. Что-то – расплывающейся в морозном воздухе рябью – мелькало в глубине ущелья. Явится на миг взору, и пропадёт. Вспыхнет, и искрами – в снег. На всякий случай князь прошептал молитву, дотронулся до святой книги, снова упрятанной за пазухой, и вытащил из ножен (правда, наполовину) гюрятовский меч.
А существо, бросая отраженья по толстой синеватой наледи стен, приближалось. Огромное. Серое. С подпалинами. Волк!.. Тот самый, что помог в битве со змеем.
«Он?- задал себе вопрос витязь.- Ежели это ты, дед Всеслав, воин неумирающий, то взываю к тебе…»
И тотчас растворился, рассыпался иголками инея хищник, а взамен него топал уже по снежной корке, позвякивая серебряными шпорами, дед. И широко улыбался. Но, не дойдя, впрочем, с сажень, старый ратник остановился и, взирая строго, промолвил:
- И так вижу, что это ты, Свят – экий ты здоровяк вымахал! Но во всяком деле должон быть порядок. Тем более, в таком, как у нас. Потому отвечай, как на духу: сколь ступенек скрипело по лесенке на чердак?
Молодой витязь улыбнулся. Скрипели три. Они назывались «простуженными братцами».
- Добро,- отреагировал Всеслав на верный ответ Святополка.- Тогда ещё: как величали меньшую дочку кухарки Оляны?
- Младшую дочку?- переспросил витязь.- Её звали…
И запнулся. Наморщил лоб, прищурился, засмеялся. Экая подковырка! Дочку – знамо дело – кликали Щепетухой. Но стряпуху именовали по-другому. Не Оляной, а Перегудой!
- Хорошо,- проговорил Всеслав, выслушав ответ.- Ну и последний… На закуску. На кого походили те, чрез которых скакал ты в подземелье под Бесконечными горами? Когда восемь лет тебе было?
- Они походили на огромных жаб,- не задумываясь, выпалил молодой воин.- Но неужели?..- Он ахнул,- неужели, это действительно было?!
Всеслав улыбнулся. Раскрыл объятья. И Святополк прижался к могучей груди деда, даже сквозь бахтарец[1] чувствуя, как бьётся неуспокоенное сердце старого воина.
- Кто знает?- произнёс Всеслав, похлопывая внука по спине.- Было? Не было? Иной раз и не поймёшь. Да и сама так называемая действительность такова, что… Покуда ещё никто ответа не выдал: что истинно – явь или сон? Ведь и во сне, и в грёзах, и на той стороне, и стоя на тонкой ужище[2], натянутой между смертью и бытиём, ощущаем мы радость и боль, вкус и цвет… И что на самом деле подлинно? Что настоящее? Она и жизнь наша, может, чья-то мимолётная шутка. Не более… Но всё это ни капли не повод, чтоб созерцать и предаваться безделью!- договорил он, оборвав свой внезапный философический монолог.- А значит, пора! К тому же и шустрые детки Кроноса нас торопят. И Эльва может нагрянуть. Да и мне, хоть я и безмерно рад тебя видеть, совсем недосуг. Потому сейчас – самое время спешить.
- Но какие нынче у тебя заботы?- спросил Святополк, вовсе не желая обидеть деда, а, просто не понимая, откуда взяться трудам у тех, кого нет среди сущих.
- О, хлопот полон рот,- беззлобно засмеялся Всеслав.- У нас – бестелесных – их, право слово, пообильней, чем у живых наберётся. И посерьёзней. Скажем, от звезды к звезде по поручению Перуна смотаться. Это я тебе скажу: не киселя косушка![3] Так что зевать некогда. Ток поспешай! Но про то тебе знать не след. У тебя и на земле покуда задачек хватает.
- Ясно,- проговорил молодой князь.- Тогда – вот что. Грегин думает, что я –
самый тот и есть – победитель Эльвы. А в списке «Воззвания» нашлась строчка о том…
- Я всё знаю,- перебил внука Всеслав.- Как только будешь готов и наденешь доспехи из света, то сразу зови. Я услышу. И тут же явлюсь, чтобы помочь. Как в подземелье страхов. И как в твоём смертном сне – в хижине – в Идоловых столбах.
- Так там тоже ты?!
Меч, отразивший удар ведьмы, конечно, спас тогда Святополка.
- А кто ж?- усмехнулся дед.- Присмотреть за тобой решил. И не зря.
- Спасибо,- откликнулся молодой воин.- А я никак сообразить не мог. Хотя… догадывался… А как позвать-то?
- Да просто. Кликни: дед Всеслав, ты где?
- И всё?- не понял Святополк.
- И всё,- усмехнулся дед.- А зачем усложнять?- Оно ж и так всё запутано. А тут мы ещё сами… Да, вот ещё: сражаться начнёшь – поменяй меч на золотой. Велину сталью не возьмёшь… Ну что, договорились?- Он протянул молодому витязю руку.
- Договорились,- откликнулся князь. Пожал крепкую десницу старого ратника и ещё раз обнял его на прощанье.
- 8 -
- Ведьма! Ведьма! Огнёвка!- услышал тут Святополк предостерегающий окрик.
Вопил Черномазик. Сын Ратибора и не заметил, что домового поблизости нет. А полазник уже не только успел отойти, но и взобрался на скалу, с которой обозревал округу.
- Этот лохматый, полагаю, внук Конника?- с улыбкой осведомился Всеслав, как-то слабо отреагировав на истошные крики полазника.- Со старым суседкой мы, почитай, пол-Междуморья обошли. И пуд соли съели… А этому, значит, тоже на месте не сидится?
Но в сизоватом небе уже зажглась ярко-морковная, пылающая огнём свеча.
- Бегите!- бросил тогда отрывисто дед.- Я вас прикрою. Тебе пока с ней в стычки вступать не надобно. А я ей не по зубам.
А Королева Огней уже опустилась на снег. Конечно, не старый воин – извечный враг – был её целью, а сын Ратибора. Который, поймав на бегу Черномазика, вовсю улепётывал прочь.
Завертелась колесом ведьма, заскрежетала мельничным жерновом, вскинула к небу руки и проревела:
- Хватит! Побегал!
И как снаряд из «индрика» просвистел! Молния! В ушах заложило, снег метелью взметнулся. «Промазала!»- выкрикнул домовой. «Со злости»,- добавил Святополк. Они почти выбежали из лощины и потому, хватая ртом замерзающий воздух, смешанный с вьюгой, остановились. Спрятались за обломок скалы и поглядели назад.
И здесь же донёсся до слуха беглецов визг ведьмы и рычание зверя. Вновь схватились старые недруги. Волк рвал зубами воздух, огнёвка, вспыхивая багровым костром, грациозно (надо отдать ей должное!) увёртывалась. А после сама переходила в нападение – вбирала из пустоты, возникающие под её пальцами искры, комкала их, превращала в пламенеющие звёзды, швыряла в противника. («Словно снежками»,- подумалось князю.) Однако серому её старанья не вреда не причиняли. Едва горящий комок касался вздыбленной шерсти, как хищник растворялся, пропускал огненное ядро сквозь себя и вновь – невредимый – возникал на месте. И продолжал наседать на беснующуюся колдунью.
- Уходим, хозяин,- зашептал Черномазик.- Он её специально удерживает. Нас за-ради.
И тогда, бросив последний взгляд на деда и ведьму, словно танцующих какой-то старинный изысканный танец, Святополк заспешил прочь.
- 9 -
- Приехали!- Полазник с досады аж на месте подпрыгнул.
- Ага!- буркнул витязь, снимая шлем и ероша взмокшую от беготни шевелюру.- Снова ведьма клятая!
Они стояли саженях в ста от входа в ущелье и разглядывали останки бедной, ни в чём не повинной лошадки, на которой (через «ту сторону») добрались до Странного места. И весьма при этом печалились. И каурку бедную жалко, что слов нет, и как теперь обратно – тоже непонятность выходит. Поджарила ведьма конягу! И уздечки не оставила.
- Но хоть Ветролёт жив,- как бы успокаивая Святополка, произнёс полазник.- Если б ногу не подранил…
- Это точно,- подхватил князь.- Как говориться: не было бы счастья, да…
- Ну, не такое уж и счастье,- проронил Черномазик довольно грустно.- Вот, скажем… Но как вертаться-то будем? А, хозяин?
А сын Ратибора и сам не знал. От Ордена отделяло их, по меньшей мере, сто пятьдесят вёрст застывшего от мороза пространства. Причём, дорога (коль двигаться напрямки) лежала через зачарованные земли Странного места, а коль направиться в обход – то через края занятые крайгортами. И оба эти направления молодому воину, мягко говоря, не нравились.
- Ладно!- бросил молодой гридник. Он нагнулся, зачерпнул горсть рыхлого снега, пожевал. – Знаешь, Чёрный, не станем сопли распускать. Пошли!
Углубившись в небольшой лесок, Святополк с некоторым облегчением отметил, что иней на деревьях местами сошёл, а кое-где – понизу – к стылой земле жмётся слоистый туман. Из этого наблюдения неопровержимо следовало одно – холод силу теряет, а потому не далее как к полудню нужно ждать оттепели.
Снова многое терзало его. И за Ярославу тревожился, и за Всеслава волновался, и за Роц родной. Единственно, о себе лично не переживал. За всем да за прочим как-то и в голову не приходило, что Эльва может их с Черномазиком догнать. И расправу над ними – безоружными – учинить.
- И никакого амулета?- спросил вдруг домовой, вклинившись в хаотичные думы хозяина.- Ну, чтоб с волшебством аль с ворожбой?
- Стрелка моя да книга,- рассеянно буркнул князь.
- Ох, хозяин,- услышав ответ, немедля запричитал полазник,- хоть и здоров ты вырос – тут поперёк деда твово не скажешь – но что дитя неразумное! Фолиант вынай! Читать будем. Глядишь, чего и вычитаем.
«Вынать» занятием непростым оказалось. Доспех разнообразный мешал, но, чуть повозившись, Святополк (с помощью Черномазика) справился, книгу достал.
- И где искать?
Не у домового, конечно, витязь спрашивал. И не у самого себя. Так – риторически. Но ответ – неожиданный и пугающий – пришёл.
- 10 -
- А вместе и поищем!
Дребезжащий старческий голос возник слева из-за накренившейся, с вывороченными корнями, ольхи.
- Что ещё за…- открывая книгу, в тон голосу, прохрипел Черномазик.
Но договорить не успел. Потому что из-за дерева показался древний старец в сером истрёпанном балахоне.
- Мыслята!- воскликнул Святополк.
- Я, я, родимый!- радостно проворковал аред, втыкая клюку в снег.- Вот и свиделись. Не улетел ты далёко. Как ни пыжился…
Святополк усмехнулся. Никогда он опасности не бежал, но смысла втолковывать это проклятому людьми и богами вархомелу не видел.
- Сколь неприятностей от тебя, инда не скажешь!- заговорил снова старик.- Уж в очередь выстраиваются, чтоб голубя нашего резволётного прикончить, крылышки ему обрубить… Я-то – старый, говоря по чести, не мечтал, не чаял за огнёвкой угнаться, обаче[4] пекельный царь[5] мой извол[6] услыхал. Витязя нашего прям ко мне вывел! Но ведьма! Ведьма-то!- вдруг всплеснул он руками, да так, что и посох отлетел, едва об дерево не переломился.- Молодец – девка! Как она их – зеленокожих – прищучила. Сюда заманила, а тут стра-а-ашно! Куды им деваться-ховаться, а и не поймут! И во всё, в чём соки живые, забираются. Верно просчитала, как мир под себя пригнуть. Всех людишек скопом! С князьями да с герцогами, да с колдунами… А и скотинку прихватила… И всё её будет. Одна над миром… Но, ха!- он коротко хохотнул.- Мыслята ей не по зубам, бо живота[7] во нём нет. Уцепиться некуда! Ха-ха!
Дослушав до конца трескучую похвальбу колдуна, Святополк спокойно проговорил:
- Я тебя, вроде б, отпустил. Бесам на съеденье не отдал. А ты меня убить алчешь…
- Могу и не губить тебя, сокол,- просипел аред, подбирая заклюку[8]- Книгу отдай! И иди куды хошь. Сам испаришься!
- Так одно и то же выходит,- промолвил князь.
- Точно!- воскликнул Мыслята.- Не избыть тебе, не дежемиться![9] И отрадити[10] старика у тебя навряд выйдет.
«Ткнуть его, разве, стрелкой?»- подумалось Святополку, которому угрозы, изрекаемые вархомелом, начали надоедать.
- Нет, хозяин, не трогай его,- прошипел тут Черномазик, затаившийся за спиной князя.
Весь разговор он простоял, прижавшись к сапогам хозяина, дрожа как осиновый лист – то ли от холода, то ли от испуга.
- Почему?- вполголоса спросил витязь.
- Знаю, если толкую,- прошептал домовой.- Не время объяснять.
Но князь, однако, серебро в кулаке сжал и изготовился.
- 11 -
А Мыслята уж более тянуть не стал. Выхватил нож засопожный, вскричал что-то – сперва неразборчиво, а после: «Пока Позвиздич тебя не бречил![11] – и на князя. Как Святополк удержался, в противоборство не полез?! И сам позже ответа не видел. Однако ж, как стоял столбом, так и остался. Да ещё домовик на руках повис.
Но не добежал аред до князя. Остановился, как вкопанный. Лицом почернел, клюку выронил, ножик в снег упустил и…
«Крук!»- грянуло в воздухе.
Взметнулся веером пепел вперемежку со льдом, сорвало кору с деревьев. Святополк отступил на шаг, зажмурился.
«Крух-х-х!»- откликнулось эхо. Витязь осторожно глянул из-под руки. Пусто. Один тусклый прах мелкими чешуйками плавает по-над землёй, вниз опускается.
- Ни Курдуш!- проговорил молодой воин, отплёвываясь и вкладывая стрелку в нарукавный чехол.
От колдуна и следа не осталось. Даже вздоха не обозначилось. Ни в кожуре из заклятий, ни иного какого. Был, да не нету.
- Ну вот, я же говорил,- еле слышно пролепетал Черномазик, от ужаса весь оранжевый в синих пятнах,- а ты не верил…
Молодой воин усмехнулся, утёр пот со лба.
- А ты, коли верил, чего на радугу похож?
- Нет, хозяин, честно: верил,- произнёс полазник, для пущей убедительности прикладывая ладошки к сердцу,- а что до разноцветья, то, согласись, не каждый день такие Мысляты на тебя напускаются… Перепугался. И откуда в ём прыть такая взялась?.. О, смотри-ка!
За частоколом голых деревьев топталась мохнатая, невеликая в холке саврасая кобылка, приноравливаясь прилечь[12].
- Мыслятина?- предположил Святополк.
- А чья ж?- отозвался домовик.
- Тащи её сюда.
- Мигом!- крикнул Черномазик. И помчался ловить лошадь.
А она не сильно и противилась. И вскоре довольный суседко уже гарцевал перед хозяином, демонстрируя вполне сносные стати нежданной находки.
- А с чего ты решил, что в схватку вступать не след?- спросил сын Ратибора, поглаживая саврасую по боку.- Всё ж таки вычитал чего?
- Да, успел. Вот, слушай.
Черномазик спрыгнул с кобылки, поднял оброненный ещё во время нападения колдуна список, отряхнул от снега, открыл на последней странице.
- Писано тут,- домовой откашлялся, пошарил глазами по строчкам,- сейчас… ага, вот: «Али Белий бог рекша: Зле чаровник умрети, ако ли натрапити на тамтего, който ягоны даравацил».- И, захлопнув книгу, победоносно взглянул на витязя.
- Очень понятно,- буркнул тот.- Тарабарщина, да и только.
- Ничего не тара… Это по-древнесловски. Совсем по-древне, но вельми разумевно…
(Святополк улыбнулся, погрозил домовому пальцем)
-…и означает: «Но Белбог изрёк: Злой чародей умрёт, если нападёт на того, кто его простил»,- невозмутимо продолжил полазник.- Я и смекнул: Мыслята – «зле чаровник», а ты его простил…
- Дай-ка сам гляну,- попросил витязь, протянув руку за «Воззванием».
Взяв фолиант, развернул, вгляделся. И обомлел. Писан-то он был чертами и резами! И как он о том забыл?
- Ты руны читаешь?- удивлённо обратился он к домовому.
- Нет, конечно,- небрежно махнул лапкой тот.
- Интересно!- нахмурившись, воскликнул князь.- Ты что: всё выдумал? Про «зле чаровника».
- Что ты?!- немедля прокричал Черномазик, отрицательно замотав головой,- Мы доможилы – и полазники, и овинники, и банники – хоть письму-чтению и обучены, но и по-другому можем. Ежели, скажем, на чужом языке чертано. Не буквы складывать, а всю суть враз впитывать. Не знаю, как пояснить. Это что-то навроде лунного запаха будет. Человеку не сразуметь…
- Коль ты в рунах горазд, просмотри, может, что ещё обнаружишь,- проговорил Святополк, протягивая книгу домовому, впрочем, с надеждой весьма призрачной.
Тот с готовностью взял, с благодарностью посмотрел на хозяина, принялся прилежно листать. А, переворачивая страницы, иногда даже морщил лоб и касался пальцем носа, изображая неимоверное усердие и старание.
- Ни Таджмора, хозяин!- чмокнув губами, в конце концов, виновато произнёс полазник.- Ни Таджмора. Мне очень жаль, и тут много про чего, но…
Он захлопнул «Воззвание».
- Что ж делать!..- улыбнувшись, воскликнул витязь.- Как учил Хынсебен – карма! А значит, пробираться нам домой другим путём. И, возможно, в этом – какой-то смысл.
- Скрытый?
Как всегда сложно было понять – смеётся Черномазик или говорит серьёзно.
- Очень,- ответил воин.- Неимоверно. Только неясно: куда идти? И, самое главное: как?
- Если домой – то через Гринуэлл, страну водяных, а там…- начал доможил.
- Как ты сказал?- перебил его князь.- Через «страну водяных»?
- Ну да,- подтвердил Чёрный.- То есть…
- Я понял. Сквозь Безымянный лес,- промолвил молодой воин.
И вдруг вспомнил.
На старинных «чертежах» никогда не подписывали Безымянный лес. А что его подписывать, коль у него названия нет? А это…
- Чёрный,- сказал сын Ратибора,- сквозь лес – две реки текут?
- Да. Нейс и Веймон,- ответил тот, не задумываясь.- Правда, есть ещё и третья.
- Не шутишь?- по привычке ожидая подвоха, спросил витязь.
- С чего бы?- Домовик сделал вид, что обиделся.- Она посередине. Маленькая, но через весь лес. Ная зовётся.
- А почему я её не замечал? Уже раз пять сквозь дебри ездил.
- Так она ж – под землёй!- воскликнул полазник.- Из норы только единожды вылазит.
- И знаешь: где?
- Спрашиваешь!- с деланным высокомерием промолвил домовой.- Сие другим невдомёк. А я с дедом, да будет тебе известно…
И принялся вспоминать свои давние путешествия.
Святополк же, слушая вполуха, привёл в порядок вооружение и проверил упряжь – с таким расчётом, чтоб ничего не бренчало, не звякало да лошадке не мешало. А после, определив по солнцу направление, подхватил домового и, не спеша, пустился в дорогу.
Примечания к главе 8
[1] Доспех, латы на сукне или на коже. [2] Верёвке (северороцкий диалект). [3] Косушка – роцкая мера жидких тел; примерно 0, 3 л. [4] Но (древнесловский). [5] Пекельный – от пекло, ад (древнесловский). [6] Желание (древнесловский). [7] Ведь жизни (древнесловский). [8] Т.е. клюку [9] Не спастись тебе, не скрыться! (древнесловский). [10] Упросить (древнесловский). [11] Позвизд – родовое имя Всеслава; следовательно, вся фраза означает: Пока Позвиздич [Всеслав] тебя не спас! [12] По народным приметам: лошадь зимой ложится – к теплу.