Глава-шестая

Эдуард Гилязутдинов
  После звонка с урока и тяжелого «курса освежения памяти» событиями из «той жизни», тяжело шагая и ничего не видя вокруг себя в своей «этой жизни», в нужный класс «Математики» почти тринадцатилетний девственный Макс вошел, только для того, чтобы забрать свой портфель и быть, как таковым, сбежав с авансцены бесконечной пьесы жизни. Портфель-то он свой забрал, а далее всё пошло совсем не по его сценарию. Он полагал, что на этом школьные уроки роковой среды завершаться, сбежит он вместе с двенадцатилетней не девственной доброй Селеной Прекрасной. Но. Не тут-то было! Он ничего не понял, когда увидел, как из-за его спины стремительно выскочила тринадцатилетняя девственная Таня Хава, чтобы сходу предстать перед ним, уже и не вспоминая о подвешенной ему пару часов тому назад звонкой оплеухе...   
- Нет! Макс! Мне нужно с тобой поговорить! - объявила девственная девушка, полагая, что оставь она собственного парня, - девственника, далее без ее личного пригляда, при липнущей к нему не девственной девице, так он и испортится...
 - Таня! Может, лучше завтра поговорим, у тебя дома...- устало протянул он, всё решительнее проникаясь идеей, что в подростковом возрасте развивать дружбу с простой девочкой, пусть даже необычайной красоты, лучше всего дистанционно...
  А еще лучше пребывая от нее, подальше, в совсем другой школе. Тем более что, добрая Селена Прекрасная так понимающе на него посмотрела, словно бы призывая его скорее начать принадлежать совершенно другому социуму. Стать приписанному не к простолюдинам из «Сто восьмой» школы Рабочего района Большого Города, а к высокоинтеллектуальным представителям академической университетской науки бурлящей в старинных стенах «Первой» школы. Для этого, сейчас Максу нужно было лишь решиться оставить Таню снежно нежную и вообще уйти из школы вместе с доброй Селеной Прекрасной...
 - Нет, Макс! Сейчас! И немедленно...- следуя заветам древнего поверья, что за правду нужно бороться, жестко настаивала на своем праве светлоокая красавица, физически уже ничего не боявшегося юношу...
 - Мато! Пошли, уйдем отсюда, - со свои предложением, идущим в разрез предложениям другой девушки, тихо произнесла добрая Селена Прекрасная, понадеявшаяся вне «Сто восьмой» школы, снова быть с Максом вместе...
  Но и Таня снежно нежная не думала отступать...
 - Лена! Сейчас Макс! Пойдёт со мной, а не с тобой...
 ...Иди! Селена! Грызи свою «любовь-морковь»! Оставь нас! У нас будет «любовь-кровь»...
 ...Я, даже согласна! Строить с Максом «любовь-вечность»! Он гений! Меня научит, - сурово произнесла девственная девушка, для которой гипотетически как для «гармоника» с простой связью с «Живой Душой», пока еще гарантированно были досягаемыми высоты «любви-крови» со всеми ее житейскими нюансами...
 — Это уж точно, «любовь-морковь» никого ни до чего хорошего не доводит, - хмыкнул Макс…
 - Мато! Вот и правильно, не нужно тебе продолжать в «этой жизни», мучиться со мной, - укоризненно проговорила добрая Селена Прекрасная. У каждого своя дорога, я пойду дорогой своей! Ты же, не намерен, когда тебя об этом просит Таня, быть рядом со мной...
 - Не намерен! Селена! Прекрасная! Иди своей дорогой, я останусь с Таней...- ответил Макс в тиши школьных стен...
 — Вот, всё же, договорились! - произнесла добрая Селена Прекрасная, - жрица Богини Любви и на ее глазах навернулись детские слезы...
  Далее, как бесчувственный сомнамбул, - забывший самого себя, Макс с шагавшей рядом с ним Таней Хава, дошел до нужной двери. А появление в кабинете Биологии учительницы завершило данное действо бесконечной пьесы жизни, именно на этой трагической надрывной ноте. Макс остался с Таней Хава, добрая Селена Прекрасная ушла вон с его глаз. Так начался урок Биологии, по теме строения одноклеточных бактерий, что не заинтересовало ни Макса, ни тем более, Таню Хава...
  Потом урок завершился и началось новое трагическое действо, в затихшей без второгодников и опустевшей без куда-то массово пропавших административных лиц школе…
 - Нет, Макс! Ты такой молчаливый! Но о чем ты мог так долго говорить с этой грязной Ленкой…- по дороге на первый этаж, в другой модуль, задала ему вопрос Таня Хава...
 - Я говорил с ней, о «той жизни», что была у нас раньше…- прямо и откровенно ответил он, не собираясь ни врать, ни отмалчиваться…
 - Нет! Макс! Как это можно говорить о таких страстях, что было в далекой древности? Как вообще, можно помнить такое? - настаивала на пояснении Таня Хава...   
 - Такое помнить физически невозможно! Мозгов на это не хватит...
 ...Это приходит как наваждение. Как-нибудь, может завтра, покажу тебе «Черный колодец смерти», через него можно увидеть то, что...
 ...Как-то, в древности, с другим парнем или девушкой было...- пояснил суть дела Макс.
 - Макс! Как интересно! Ты, точно, гений...
 - Таня, от таких видений умереть можно! Это не столько интересно, сколько жутко...- добавил он...
  С округлившимися от удивления глазами Таня Хава смотрела на Макса, молча требуя соответствующих новых пояснений...
 - В мае прошлого года, Лена Зимерман показала мне этот «Черный колодец смерти», куда падают вверх, когда умирают...
 ...Это всё было так же, как две с лишним тысячи лет тому назад, когда она насмерть заколола карфагенского воина Мато. После этого я в «этой жизни» чуть не умер от страха. Так, вся моя дружба с ней, на этом тогда и оборвалась...- всё же, пояснил он суть происходящего…
 - Нет! Макс! Что? Этого Мато, заколола она, - Лена Зимерман?- вскричала девушка…
- Да! Она, собственная тринадцатилетняя дочь этого Мато, тогда ее звали Селена Прекрасная,  - подтвердил ее догадку Макс...
 — Вот что значит «южная кровь»! Я бы со своей «северной кровью», своего Папу ни за что не убила бы. Даже если я его никогда и не видела. Погиб он до моего рождения...
 - Это, не «южная кровь», это действо «любовь моркови»...
 ...Наша злая Олва, с вполне «северной кровью», случись что, запросто прирезала бы кого угодно! Собственного папашу, вообще без проблем, - прошептал юноша...
 - Нет! Макс! Ты говорил у нас «любовь-кровь», - перебила его девушка...
 - Да, это так! Поэтому, не вздумай сосаться-целоваться! Как я говорил, береги еще лет десять собственную девственность! И будет нам полноценная «любовь-кровь», чтобы красивых детей рожать! А не разных моральных уродцев с рождения, априори лишенных любви. Как наша добрая Молва...- договорил Макс шепотом, упомянув, о наличии в социуме персонажей с детства, лишенных любви...
  При этом исходя из того, что сами по себе люди по своей сути являли собой продукт любви. Но это утверждение справедливо для детей, рожденных любящими друг друга родителями. То есть, речь идет о детях рожденных способными любить людьми или рожденных родителями, один из которых как минимум представитель архетипа «гармоник» с «любовью-кровью»! И любовь родителей, хотя бы одного из них, наполняет ребенка именно любовью, то есть связью с «Живой Душой»! Делая эти два выражения синонимами, описывающими одно и то же явление! Когда связь с «Живой Душой» и есть любовь. 
  А вот пара «рабов» с «мертвыми душами», как бы низко они не целовали друг друга, «изображая высокую любовь», произведут на свет лишь «раба» или «хама» с «мертвой душой», с врожденной способностью «низко целовать», но не любить. Ибо лишенные связи с «Живой Душой», оказываются и «лишенными любви». Так появляются «монстры в человеческом обличье», - «живые трупы» с «мертвыми душами», повадками ничем не отличающими от сказочных вампиров заведомо «лишенных любви». Хуже того! Эти «монстры в человеческом обличье» старались сделать всё! Чтобы дети наделенные «Живой Душой», как можно быстрее и в массовом порядке, скорее были обращены в «живые трупы» с «мертвыми душами», собственную девственность разменявших на сомнительное удовольствие попробовать на вкус, по сути своей, вонючий и мерзкий «Запретный плод познания» коллективно пользования! Бездарно превратившись в «лишенного любви» «монстра в человеческом обличье»...
  Страстным шепотом и ответила Таня снежно нежная...
 - Нет! Макс! Я до недавнего времени думала, что ты...
 ...Рохля, какой-то, глупый и ничего не понимающий...
 ...Нет! Я не знала, что ты гений, я бы давно позвала тебя дружить «на весь Мир»! С тобой так здорово! Я тебе, таких беленьких детей нарожаю, когда время придет! Совсем не таких чернявых, как родит Лена Зимерман со своей «южной кровью»! - взволнованно заговорила она,- Только будь со мной, у нас тобой одна кровь, - северная... 
 - Таня! В нашем возрасте подростки, бранясь, плюются друг на друга! Яко! Верблюды! А мы с тобой говорим о вечном! О «любви-вечности»...- хмыкнул он...
 - Нет! Макс! Мне хватит «любви-крови»! Только, будь со мной...- выдохнула она...
 - Буду! Но мне нужно проводить в последний путь Лену Зимерман! Она скоро умрет! Умрет по-настоящему! Может через неделю! Может через две…
 …А я, как ее папа из «той жизни», должен ее проводить с «любовью-вечностью» в «этой жизни». Отправить ее падать вверх в разверзшуюся бездну звезд «Черного колодца смерти», - твердо произнес юноша...
 - Нет! Макс! Ты меня обманываешь, лишь бы, не быть со мной...
 - Таня, завтра, после тренировки в бассейне, перед школой я зайду к тебе домой...
 ...И покажу тебе «Черный колодец смерти»! На фоне разверзшейся бездны звезд, сама всё поймешь, какие это микроскопические глупости на житейские темы, с поцелуями, где ни попади. И говорить об этом более не станешь...- устало обещал он, понимая, что как девушка про девственного юношу думает, таким он и станет...
 - Нет! Макс! Мне страшно! Что этот «Черный колодец смерти» показывает только страшные истории? Почему бы? Не показать красивую любовь? Сам говоришь, настоящая любовь — это вечность, - задала свой девичий вопрос Таня снежно нежная, зная, что только у девственников сбываются все мечты...
 - Завтра увидим. Но, если, «любовь-вечность», это высшее достижение! С чем переходят в «высшую лигу» человеческого бытия! А мы живем в «низшей лиге»! То нам примеры «любви-вечности», увидеть будет невозможно, - произнес Макс, тоже зная, что выбор чего-то одного, всегда есть отказ от всего остального...
 - Понимаю! Те, кто получил «любовь-вечность», тем что-то исправлять в жизни не нужно, - успела проговорить девушка...
  И на целую минуту повисла над молодыми людьми напряженное молчание…
 - Нет! Макс, я тебя никому не отдам...- сурово произнесла Таня снежно нежная, уже подстроившись под требования своего юноши...
  И не сомневаясь, что пока она девственница, со стороны девственного юноши ей ни в чём не будет отказа. Еще и приняв к сведению непреложную истину, что всегда, всякая не девственная девица, случайно или намеренно проходящая мимо девственного юноши, будет выворачиваться наизнанку и делать всё, чтобы нового персонажа бесконечной пьесы жизни лишить девственности. Как именно это происходит, Таня Хава уже видела воочию... 
  Чтобы попасть в школьный спортзал, нужно было пройти по длинным галерейным переходам школьного здания. Путь такой же, полный опасностей, каким для мифического героя Тезея была Истмская дорога. Где за каждым углом таились местные «давители», «душители», «натягиватели», и прочие драчливые «хамы» с «мертвыми душами», исполнители роли злодеев на двух ногах. Только вот, когда в кровь Макса самым естественным образом были впрыснуты боевые гормоны андрогены. И чувство страха он физиологически не испытывал. Как нарочно, на этом пути его никто не повстречал. Не оказалось даже, обычно за первым же углом поджидавших его драчливых одноклассников, - наглых Сашка с Мишком, еще позавчера гораздых поразвлечься собственными издевательствами над ним, профилактики ради, всегда готовых надавать Максу «по шеям». Чтобы он «не зазнавался» и был «как все»! И, чтобы никогда, даже близко не стоял около красавицы Тани снежно нежной. Как знали эти два весёлых друга что, если они сейчас встретились бы с Максом, чтобы, как всегда заняться им. То, не раздумывая, он сам атаковал бы их, - своих ненавистных врагов. Степень его животной агрессивности не просто уровнялась со степенью враждебности его прежних обидчиков. Своей агрессией он многократно превзошел их. Готовый умереть почти тринадцатилетний девственный Макс, сам готов был убивать. Так, в таком боевом настрое, без помех в компании Тани Хава он и дошел до школьного спортзала и отправился переодеваться в «спортивку», кеты были уже на нем…
  А в спортзале на первый взгляд всё было подчёркнуто тихо. Внешне ничего не выдавало присутствия, какой-либо потенциальной опасности. Всё было спокойно, словно ничего особенного структуре классной иерархии не случилось. Даже про бунт школяров против власти многочленов банды поселка Рабочего никто не вспоминал, да и второгодников в спортзале вообще не было. Не любили они никакие уроки, даже весёлую и бесшабашную физкультуру. Ибо, не желали они лишний раз позориться! Выставляя на всеобщее обозрение свои несуразные, недоразвитые, дефективные, часто рахитичные тельца. Им бы всё лучше было покурить лишнюю папироску за ближайшим углом. Бесцельно сжигая отпущенное на их жизнь времечко, многочисленные второгодники обыкновенно просто сбегали с подобных занятий. Используя урочное время на другие, всегда вредные, часто противоестественные личные пристрастия, не выходившие из рамок жизнедеятельности «гангстерского набора», - «бокс, секс, джаз». Личный враг Макса, - злой Канна, к примеру, практиковал уединения в каком-либо укромном месте, как сцена школьного актового зала, со своей покорной, полностью развращенной им доброй Бовой, где он с ней занимался мерзким, как всякий подростковый онанизм на чём попало, «подростковым сексом» «куда попало»...
  Утреннее происшествие, связанное с появлением у него дома Тани снежно нежной, много чего перепутало в голове Макса. Следствием чего на уроке физкультуры он оказался не в спортивной школьной форме, в трико и темной футболке, а в своей оранжевой баскетбольной форме. В трусах с плавками, и майке, одетых им заранее под школьную форму. При этом, как он одевался, готовясь идти в школу при Тане Хава, Макс попросту и не помнил. Хорошо ещё полукеды «второй обувью», не забыл взять в школу, и он уже заранее был обут в них. И сейчас, скинув школьную форму, ему оставалось только присоединиться к резвящимся на паркете спортзала, одноклассникам, уже лихо прыгающим, скачущим и гоняющим баскетбольные мячи. Так нагружая растущие мышцы на импровизированной разминке необходимой для того, чтобы спалить подростковый переизбыток накопленной мускульной энергии способной помешать нормальному ведению даже шумного и подвижного урока физкультуры...
  В спортивных трусах, одетых поверх плотных плавок, в форме школьной баскетбольной команды, сверкая мощными икроножными мышцами, Макс и выскочил в спортзал. Что было и не так неожиданно! Тепа, Улан и друг Мусса тоже были в такой же экипировке. После недавней победы к кубковой игре по баскетболу всем мальчишкам шестого «А» класса принимавших участие в том матче очень хотелось подчеркнуть собственную причастность к тому славному событию двухдневной давности. И Макс уже готов был сходу вклиниться в баскетбольную схватку, более похожую на веселую «кучу малу» из разгоряченных одноклассников, чем на спортивное состязание. Что было в порядке вещей позволявшим в этом шутейном состязании побеждать сильнейшему. Имея весьма отдаленное представление об установках тонкой, весёлой и интеллектуальной игры, совсем не нуждаясь в соблюдении соответствующих правил баскетбола, в большинстве своем игравшие мальчишки скорее боролись за личное первенство, даже не подозревая, что еще существуют какие-то правила. Тут можно было лихо сыграть особо, не обращая ни на какого, никакого внимания! Да и не заслуживали тут этого внимания, ни Сашек, ни Мишок! Да и вообще, никакой другой «недоделанный» неуч или «недоразвитый» хулиган, на паркете спортзала не имел никакой персональной значимости. И стоило только такому «убогому», очутиться в стенах спортзала, как он превращался в тщедушного уродца, лишенного координации движений, еще и с трудом, стоявшего на своих худосочных ногах. Рефлекторный восторг, привычно наступавший у Макса, когда он оказывался в спортзале, быстро вытеснил из его сознания всю его настороженность. Не насторожила его подчеркнутая любезность с натянутыми улыбками Мишка и Сашка, суетливо забегавшим вокруг него, раз за разом отпасовывая ему мячи. Чтобы уже он сам лихо забрасывал их в баскетбольное кольцо. На площадке шла напряженная силовая возня с мячом по мотивам игры в баскетбол. От такого праздника жизни обеспеченного радостью тренированного движения, «черные» предчувствия более не роились над головой Макса. И просто не думал он, обо всех существующих вокруг него проблемах, грозивших ему и его друзьям от кровожадных членов банды поселка Рабочего. Не до этого ему было, когда в его руках оказался баскетбольный мяч...
 - Да! Гели! Как ты классно играешь! - не говорил, а слащаво пел, стелившийся перед ним Сашек, старательно проводя в жизнь «военную хитрость», именуемую стратегами мужественным термином: «усыпление бдительности противника», чтобы уже потом, «вероломно» напасть на неприятеля, забывшему об опасности и «простодушно» доверившись коварному врагу...
 - Да! Гели! Какой ты ловкий парень...- вторил Сашку друг его, - Мишок, весь раскрасневшийся от беготни и вытаращив от перевозбуждения свои, пока ещё, всё видящие глазки...
 - Да! Гели! Только ты, сильный такой, сможешь справиться с одним трудным делом...- шипел сладкоголосым змеем искусителем Сашек, преданно заглядывая в глаза обманываемого им Макса, чтобы тот не ускользнул с «генеральной» линии...
 - Может у тебя, что получится! Нам до тебя, никак не доплюнуть...- обняв Макса за талию руками врага, ничего хорошего ему не желающего, точно истинный друг, пел ему на ушко Мишок…
  Но, сам он ещё не подозревал, а какой трагический оборот примет для него лично организуемая им сейчас страшная провокация против своего одноклассника.
  А о том, что с ним может случиться, что-то плохое в его родном школьном спортзале Макс даже помыслить не мог. Не укладывалось в его голове возможность такого оборота событий! Ведь его никто не собирался атаковать, с ним просто по-дружески играли.  Тем более что, в спортзале всё зависело от индивидуальной силы каждого индивидуума, а «законы улицы» тут временно не действовали. Здесь каждый, как голый в бане, был тем, кем он был на самом деле. Тем более, физически пропитанный мужскими половыми гормонами Макс не в состоянии был испытывать чувство страха. Он просто не мог бояться физиологически...
 - Да! Гели! Ты попробуй! Ты справиться с этим! Только тебе это по силам! Это так щекотно...- обняв Макса с противоположной стороны, шипел в его другое ухо лихой Мишок, маскируясь под лживую дружбу, как это было раньше между ними в начальной школе, до появления в их классе многочисленных второгодников...
  Всё было так, словно они все вместе, Макс, Сашек и Мишок, опять вернулись в начальные классы, когда действительно дружили. А сейчас, все вместе, в жесткой связке, они пробежали к нужному углу спортзала. Чтобы через мгновенье оказаться около дверей раздевалки девчонок. Где с видом расторопного швейцара стоял ещё один мальчишка из поселка Рабочего, - Костыль. И он, самым откровенным образом, приглашающим жестом сразу двух рук, шутливо указывал, куда нужно следовать далее. Но этот жест не был дешифрован заторможенным сознанием Макса, полностью доверившись братству, всё же, своих родных с самого первого класса одноклассников...
 - Гели! Что ты сейчас увидишь? Такое, ты увидишь...- не переставая, ворковал Мишок, масляно и гадко улыбаясь в лицо Макса, и крепче сжимая его в своих змеиных объятиях...
  И уже в следующем игровом эпизоде бесконечной пьесы жизни, весь этот многочисленный гурт из кучи мальчишек, ведомый злой идеей мщения, оказался в нужном месте. Костыль резко распахнул дверь девичьей раздевалки. И Мишку с Сашку оставалось лишь продолжить прямолинейное движение, плотно зафиксировав корпус Макса между собой. Так что, в это же мгновенье он просто влетел в расставленную для него ловушку, - в теплый сумрак девичьей раздевалки, где предусмотрительно свет уже был выключен...
  Сначала, Макс готов был посмеяться над грубой, но всё же, шуткой своих одноклассников. Но, всё это шуткой не было! Со страшным ударом о косяк за его спиной захлопнулась, обитая листовым железом дверь. Словно бы этим ударом хотели прибить его самого! Щелкнула щеколда задвижки запора, моментально оказавшейся намертво блокированной двери. После чего, стало темно как за дверью запертого склепа в фильме ужасов, когда силой естества бороться со членоротыми «живыми трупами» с «мертвыми душами», лезущих чтобы присосаться своими сочащимися мерзкой слизью губами, было уже невозможно. От них можно было спастись только одним способом, и близко не попадаться им, в их обволакивающи-переплетающие конечности. Так Макс, неожиданно для себя оказался в полумраке девичьей раздевалки с заранее выключенным светом, схваченным сзади злой Олвой, спереди доброй Молвой! А как следует себя вести, эти не девственные девицы «бес комплексов» знали хорошо, поднаторели в подобных непристойных делах... 
 - Звезда! Хватай его за ляжки снизу! - скомандовала,  как «хам» злая Олва, своей «рабыне», действуя быстро и четко, точно сказочный вампир из старинных народных сказок, питающийся исключительно только кровью девственников... 
  По этой резкой команде отданной злой Олвой доброй Молве, давно «потерявшей себя» и теперь готовой целовать всё, что половые партнеры вывалят ей под нос. Та моментально упала на колени и судорожно за бедра схватила пойманную жертву в свои обволакивающие объятия.
  Одновременно с этим, сама злая Олва, так же, давно «потерявшая себя», хищной рысью лихо прыгнула на спину застывшего в полном недоумении схваченного юноши. Чтобы немедля, крепко обняв его всего сзади, начать больно теребить сильными, словно огненными горячими пальцами грудные мышцы юноши. Как это обычно делают уличные парни при демонстрации собственного права «делать, что хотят» «шмякая» уличных девчонок за их грудки. Так, судорожно схватила Макса со спины больно вцепившись сильными пальцами в его грудные мышцы пловца. Она еще и, буквально «ударив» по его «обонятельным центрам», изначально существующим в амфибиях аксолотлях, чтобы самцам не морочиться с поисками подходящей для спаривания самкой, терпким запахом ее девичьего тела. Отчего и без того скудный свет в раздевалке, для Макса совсем погас, - спазм сосудов головного мозга на первое мгновенье лишил его «сознания», вместе с возможностью продолжат действовать, как разумно, так и не осознанно.
  Как типичный садист, в руках кого оказался добрый мазохист, злая Олва целенаправленно делала Максу больно, чтобы ему, как настоящему добряку было ещё приятнее. Так, болью, подчиняла жертву своей власти. Фактически осуществляя сексуальный акт насилия. А как именно всё это исполняется, злая Олва с доброй Молвой были знакомы не понаслышке. Их самих так, сначала больно блокировали, потом, не менее больно тискали за грудки и ножки. Итогом, силком заставив вкусить «Запретный плод познания»! Всё, то же самое, больно и нагло, как при настоящем изнасилование, они сейчас вытворяли со схваченной врасплох жертвой, пока он, в состоянии дезорганизации, всё никак не мог понять, что же тут происходит? Что с ним вытворяют членоротые девицы?
  А в это время, добрая Молва, действуя в своём специфическом ключе полового поведения, так и стоявшая на коленях двумя руками крепко обнимая его за голые бедра. Начала вводить свои ладони холодными змеями, протискивая их под его трусы. И крепко лицом прижавшись к его паху, точно начинающая актриса, выискивающая под его плавками «спрятанный микрофон». Как униженная просительница, вымаливающая себе что-то невозможное, жалобно застонала, наполняя пах Макса, горячим, обжигающе щекочущим физическим напором выдыхаемого ею воздуха и сакральным натиском энергий, направленных в его нутро...
- Ну, пожалуйста, Гели! Ну, пожалуйста...- стонала добрая Молва, похоже, при этом уже ничего больше не соображая, явно наслаждаясь своим фактически рабским положением, собственной униженной позой оскорбительной для свободного человека...
 - Гели! Ненавижу тебя! Ты сам не захотел, чтобы я тебя любила! Ты добился своего! Тебя будет любить Молва! Теперь она с тебя «снимет сливки»! Быть тебе, измазанным ее соплями, - сурово шипела ему в стриженный затылок злая Олва, о своей «горячей любви» к вдруг понравившемуся ей Максу...
 - Я люблю тебя...- стоя перед ним на коленях тихо шептала добрая Молва, обращаясь не столько к самому Максу, сколько непосредственно «его коню», «вздыбившегося» в вяжущей тесноте его плавок...
 - Гели! Сначала, я тебя, и твою Зимерман, хотела сама порезать! Но, не велика честь! Отвечать за вас! Тебя сам Степа сегодня же, тихо зарежет, чтобы никто этого не видел...
 ...А Зимерман уже я отдала сопливому Кише, чтобы он ее натянул, как утку на шампур! Скажи спасибо, что я твою Таню Хава пожалела, потому что ее авторитет Киля любит! Могла и ее отдать Кише на потеху...- жестко блокируя его со спины, продолжала в затылок Максу говорить злая Олва,- любительница свального греха, любимого занятия на досуге «живых трупов» с «мертвыми душами»,- группового занятия сексом, вернее сказать группового занятия противоестественным сексом...
 Только вот, отключившимся «Запоминающим мозгом гоминида», Макс всё равно ничего не понял из услышанных им жутких виршей...   
 - Гели! Ты же этого хотел...- по своей теме стоя на коленях шептала добрая Молва, эротично своим курносым носом, уткнувшись в пах Макса и своим горячим дыханием сквозь материю трусов, запалив внутри его юношеского организма «жаркий огонь», физиологически делающим невозможным для него, им в самом себе удержать собственную мочу...
  Так в темноте и сырости девичьей раздевалке у почти тринадцатилетнего девственного Макса, от жаркого дыхания почти тринадцатилетней не девственной доброй Молвы, внутри его, его собственная моча вскипела. Заставив его впервые в «этой жизни», на себе самом испытать неудержимую типичную рефлекторную сексуальную реакцию самца гоминида перед актом копуляции с самкой! Что требует рефлекторного мечения «территории любви» собственной мочой там, где планируется осуществить данный акт! Бурный выплеск андрогенов в кровь самца гоминида делает мочу «жгучей», «кипящей», требующей избавления от неё. Что имеет и биологический смысл. Такая моча насыщена андрогенами и соответствующими феромонами, является сигналом собратьям, что им лучше не мешать. И ведь точно. Не мешают! Знают, что самец с лишним андрогеном в крови, как атлет, заряженный эффективным допингом, и убить ненароком может...
 - Соси! Звезда...- взвыла злая Олва, прямо в ухо Макса и, от переизбытка гормональной агрессии к жертве, как «живой труп» с «мертвой душой», со спины зубами впившись Максу в плечо...
  От чего, острый  позыв шагнуть в сторону, чтобы избавить себя от «жидкого огня» горевшего внутри, стал в желаниях Макса превалирующим. А тут и злая Олва выпустила его из своих жарких объятий со спины. Шагнув в сторону, чтобы контролировать процесс «снятия сливок» с Макса в исполнении доброй Молвы. Если, основанием для проявления любого вида садизма, всегда является «жажда власти»! То, жажда власти, оказалась в злой Олве сильнее всех других ее эмоций.  Стоя с боку от Макса с доброй Молвой, с дистанции в полметра, приподняв с груди футболку, злая Олва сверкнула ему в глаза своей четырнадцатилетней, ничем не прикрытой естественной красотой девичьей грудью. Буквально засверкав во влажном сумраке перед блокированным почти тринадцатилетним юношей своими «девичьими прелестями»…
  При отключенном разуме, когда единственно, что в нем биологически функционировало, был его «Реагирующий мозг рептилии», острыми желаниями требовавшего от него скорее избавиться от вскипевшей внутри его мочи. Остроты ума на это Максу не хватило, чтобы понять! Что поймавшая его парочка мерзких «живых трупов» с «мертвой душой», силой своей ядовитой любви,- «любви-моркови», тащат его в «поворот налево», откуда ему будет уже никогда не вырулить. Со всей своей девственностью, Макс, прекратив бесполезное сопротивление, уже почти отдавался не девственным девкам, чтобы они его теребили, жали, обнимали, рвали и насиловали. Просто так позволяя, униженно стоящей перед ним на коленях доброй Молве, своим носом залезть ему под трусы...
  Ничего не соображая, Макс на себе самом испытывал, чем именно отличаются реакции юного вундеркинда от реакций взрослого «храмовника» так же, наделенного своей собственной активированной связью с «Живой Душой». Если взрослый «храмовник» был непоколебим в решимости своего «Эмоционально творческого мозга человека», осуществлять только сугубо положительные действа. То, юный вундеркинд, особенно лопоухий, еще и дезориентированный тяжелыми житейскими обстоятельствами, мог допустить ситуацию с собственным попаданием в столь «сырое место», где вероятность утери им девственности была совсем не равной нулю.
  И всё же! Как бы небыли сильны в нежном возрасте безусловные рефлексы молодого человека от «Реагирующего мозга рептилии», требующие сделать то, что «природа требовала». Еще сильнее в девственнике были его условные рефлексы от «Запоминающего мозга гоминида», запрещающие делать то, что даже желать было нельзя! Даже если это очень хотелось совершить! Да и никак не мешала подсказка от собственного «Эмоционально творческого мозга человека», у кого она была! Что к таким, сугубо естественным желаниям, нужно было отнестись без всякого мучительно надрыва, спокойно и максимально доброжелательно. Как к слабостям собственно маленького щеночка, умудряющегося справлять свои естественные потребности «по большому», даже на чистой хозяйской постели, «хоть ты его убей». Что придавало лишней уверенности, что уж он, - Макс, в отличие от менее удачливых сверстников, той же Лены Зимерман, при первой же, лично для него широко раззявленной возможности, собственную девственность «не продует».
  И, словно бы для того, чтобы милостиво помочь девице в ее сексуальных начинаниях с исполнением акта подросткового секса, всегда предусматривающего присущие «живым мертвецам» с «мертвыми душами» противоестественные «оральные изыски». Ничего зазорного в своих действиях не видя, и сгорать от стыда как обмочившийся щенок, не собираясь, почти тринадцатилетний девственный юноша вытащил, и без того рвущего из теснин плавок на свободу «своего коня». Вернее сказать, вывел «своего жеребенка» из плавок на уровень алчущих губ почти тринадцатилетней не девственной доброй Молвы, жаждущей «любовь-моркови».
  Но когда, естественным движением не девственная девка подалась вперед, чтобы, так и, оставаясь стоять на коленях, «живым трупом» с «мертвой душой» присосаться к Максу актом противоестественного секса. Так, чтобы очередной ее половой партнер, из числа скоро закрывающейся первой сотни ею пересчитанных членов, оказался внутри полости ее тела. Встречным движением девственный юноша пустил в лицо «живого трупа» с «мертвой душой» внутри его «вскипевшую мочу». Матушкой природой «вскипячённой» внутри него для того, чтобы совокупляющимся парочкам гоминид метить свою «территорию любви». Так чтобы, другие особи не лезли к ним со своими подсказками и предложениями, так же поучаствовать в столь увлекательном мероприятии в жизни «человек амфибий аксолотлей», как «кладка своих яиц в партнера». И сейчас, в темени девичьей раздевалки, терпко пахнущая «самцом гоминида» моча юного Макса, веселыми струйками потекла по лицу, губам не девственной Молвы, стекая и густо орошая ее спортивную майку, в полумраке раздевалки темнеющую на глазах. От чего, невольно, добрая Молва отшатнулась от него подальше. А злая Олва, как третья лишняя самка гоминида, на чужой «территории любви», перестала стоя сбоку задирать до шеи свою майку. Так же, животным рефлексом будучи сметена с «территории любви», - «любви-моркови». Так Макс избавился от главного заказчика в деле лишения его девственности, - злой Олвы! И легко отделался! За отказ вкусить с нее «любовь-морковь», она могла его и зарезать...
  Чудом, тут же громко и ясно обозначившимся, началось новое действо бесконечной пьесы жизни. И загрохотала железная обивка двери девичей раздевалки. Это очень страшный шум мгновенно отогнал «живых трупов» с «мертвой душой» от схваченного ими девственного юноши...
 - Откройте! Откройте...- сквозь грохот стука доносился голос Тани снежно нежной не оставившей Макса без своей помощи...
 - Сейчас, сейчас...- Прокричал он в ответ, изливая из себя остаточные капли жгучей мочи, на уже не на основательно подмоченную репутацию доброй Молвы под шумом ударов в дверь, вслед за злой Олвой, сбежавшей в туалет, а просто на пол девичей раздевалки…
  И аккуратненько возвращая на привычное место стоянки, хорошо, что «не напоив» «своего жеребчика», под спортивные трусы и плавки...
  Далее ничего не помешало Максу шагнуть вперед и отодвинуть задвижку дверного запора! Сразу же, свет, ворвавшийся в полумрак девичьей раздевалки как в замурованный склеп, облюбованный парой «живых трупов» с «мертвыми душами», сделал всё происходящее видимым и ясным. Словно моментально разогнал всю нечисть по разным темным углам. Макс в дверях стоял один, за его спиной никого не было! Успели, за мгновенье до этого, с профессиональной сноровкой тертых со всех сторон «девочек по вызову», злая Олва с доброй Молвой юркнуть в одноместный маленький туалет, скрывший их от любопытных глаз одноклассников. Чтобы там тихо переждать горячку первых мгновений борьбы, завершившуюся не в их пользу...
 - Макс! Выходи...- выдохнула, обессилевшая от нервного перенапряжения Таня Хава, остававшаяся в школьной форме...
 - Выходи...- с решительностью человека, сделавшего свой главный жизненный выбор, кем ему быть далее, объявил и друг Мусса, одетый с Максом в одну форму школьной баскетбольной команды...
  И сохранивший свою девственность юноша, выдержавший атаку пары не девственных девиц, вышел навстречу яркому свету, на пороге девичьей раздевалки увидев, Таню Хава, друга Муссу и Турю из поселка Текстильщиков. При этом все остальные одноклассники столпились, у темной нищи юношеской раздевалки, откуда торчали ноги распластавшегося по полу Костыля. Учителя физкультуры в спортзале всё ещё не было и, похоже, мальчишечий самосуд одноклассников, был сотворен над несчастным Костылем быстро и скоро... 
 - Это я его, в раздевалке, чтобы не радовался, стеганул чьими-то штанами. А там! В кармане нож! Попал железной рукоятью... - объявил Туря о своей «силовой» поддержке юного товарища, восставшего против власти мальчишек поселка Рабочего...
  Более не задерживаясь у девичьей раздевалки, Макс перебежал к толпившимся одноклассникам к юношеской раздевалке. И сам увидел, как прислонившись спиной к холодной крашеной стене безвольно протянув ноги, обливаясь кровью с макушки разбитой головы, с бледным видом на полу сидел, обездвиженный, битый несчастный Костыль.
 - Макс! Киша! Избил Крила...- виновато протянул друг Мусса, точно коря себя за случившееся несчастье с Юрием Крыловым...
 - А где Лена Зимерман?- был произнесен первый осмысленный вопрос Макса, обращенным им к другу Муссе, касавшийся того, что Селены Прекрасной не было в числе одноклассников встречавших его по выходу из женской раздевалки...
  Ничего в ответ не сказал друг Мусса! Чему была веская причина! Сознания уровня «Запоминающего мозга гоминида» хватило Максу, чтобы понять что, отсутствие в школьном спортзале доброй Селены Прекрасной говорило лишь о том что, в это самое время, где-то в темном закутке школы, гнусным актом подросткового секса, злой Киша в нее «откладывал свои яйца». Так что, на этот вопрос Макса, злорадно ответил несчастный Мишок, глупо понадеявшийся, что и в этот раз, всё будет так, «как было всегда»...
 - Знаешь, Гели? Где твоя, любимая? Где? Твоя? Лена Зимерман? Известно, где, Канна с Кишей ей в рот свои яйца откладывает! - Произнес несчастный Мишок, как представитель доминирующего сообщества членов банды поселка Рабочего, пытаясь продемонстрировать всю полноту своей оккупационной власти, чтобы Макс испугался, проникнувшись безысходным ужасом, и принял как должное свое подчиненное положение.
  Но, от всего услышанного им, пелена мрака опустилась на сознание Макса. Гормональный взрыв выделения гормонов агрессии. Стресс, от английского слова «давление, напряжение». Специфической естественной гормональной реакцией организма на внешние раздражители, побуждающие к тому или иному действию. Что само по себе, является проявлением управляющего воздействия на поведение макроорганизма «Реагирующим мозгом рептилии», как это присуще всем хордовым эволюционно даже заимевших другие структуры мозга. Что просто, не оставило шансов на благополучный исход событий ни ему, ни его оппонентам. От чего, словно бы он, стал более и «не он», - перестал работать его «Запоминающего мозга гоминида», сделав не осуществимой не только функцию «вспоминания», но и «запоминания». Обрушив его в аффективное состояние. В самое явственное проявление управления поведением человеком его «Реагирующим мозгом рептилии». А чаще всего в «состояние аффекта» пребывают именно подростки и «человек амфибии аксолотли» с главенствующим в их сознании их «Реагирующим мозгом рептилии», когда впрыснутые в кровь боевые гормоны агрессии заставляют человека вновь превратиться в дикого гоминида-собирателя атакующего своего врага-зверя, всеми имеющими в его распоряжении ресурсами. Где победителю схватки будет обеспечен временный, переходящий приз, - сама жизнь. Что вполне справедливо и при сексуальной атаке. Ведь там тоже, тот же приз: сама жизнь, передающаяся половым путем будущему поколению собственного животного потомства. И «Реагирующий мозг рептилии», не предусматривавшей возможности, думать о чем-либо, а только действовать: бежать в ужасе или ужасно атаковать. Принял решение! И Макс, из разумного существа, моментально превратившись в существо безмозглое, ничем не отличающегося от несчастного Мишка, да и от Канны тоже. И если, перед ним были враги, и они покусились на девушку, которая была под его, - Макса, покровительством. То им очень не повезло. Соблюдать ритуал вызова на драку через толчки и оскорбления, надеясь, что соперник испугается заранее и просто откажется от продолжения конфликта силовым образом, сейчас было лишним, слишком много в крови Макса было андрогенов, требовавших действий. Пребывая в состоянии с отключенным сознанием, ничего не соображая. С персонального человеческого уровня интеллекта, - «Эмоционально творческого мозга человека» проскочив и звериный, - «Запоминающий мозг гоминида». Остановившись на самом низком уровне рептильного сознания, обеспечиваемого «Реагирующим мозгом рептилии», Макс ужасно атаковал. Вся, заранее накопленная им животная ярость! С чудовищной силой была обрушена на все еще нагло улыбавшегося несчастного Мишка оказавшегося на пути Макса и ближе к нему, чем Сашок. Страшной силы убийственный удар «с правой» достиг цели, - скулы несчастного Мишка. Сходу и опрокинувшего его навзничь. Вдобавок, падая, тот еще ударился затылком о бетонную оштукатуренную стену, от чего лишился чувств и растекся по полу спортзала безжизненной лужей безвольной протоплазмы, буквально в нескольких метрах от уже валявшегося на полу школьного спортзала несчастного Костыля. Но если у несчастного Костыля еще было «будущее», то с этого мгновенья будущее несчастного Мишка перестало существовать. И тут, несчастный Сашок, пока еще остававшийся живым и здоровым. По одному виду двух поверженных своих «корешков» из поселка Рабочего, валявшихся на полу. Видя, что с ним самим может случиться то же самое. Мгновенно из отчаянного драчуна превратился в испуганного подростка. И не искушая судьбу, как был в спортивном трико, так и выбежал из страшного спортзала! Чтобы, будучи последовательным противником вмешательства взрослых в дела пацанов и не терпящего ябедников, самому стремительно убежать под защиту, в этот день куда-то попрятавшихся преподавателей...
  И тут, на шум драки и беготни, дверь тренерского кабинета до этого запертая, резко отворилась, явив учителя Физкультуры, грузного взрослого мужчину тридцати пяти лет. А за ним из тренерской, поправляя юбочку школьной формы, вышла почти тринадцатилетняя не девственная добрая Бова, - «живой труп» с «мертвой душой». Объяснятся с Григорием Григорьевичем, типичным развратником, осоловелым взглядом престарелого любовника, уже попользовавшегося возможность целоваться с очередной юной любовницей, теперь из шестого «А» класса, уставившегося на школьников ничего не понимающим взглядом, сейчас было не время и не уместно. И пока учитель Физкультуры не успел ничего сказать, своими сосательными губами «живого трупа» с «мертвой душой», чем он сладострастно обсасывал и тело доброй Бовы. Макс, как был в баскетбольной форме команды школы, так и бросился следом за тринадцатилетним девственным несчастным Сашком. Не столько, чтобы «отдать долги», за все его навешанные им за этот год на шею Макса тумаки. Сколько чтобы найти несчастного Канну и воздать ему всё за грехи его, по полной программе. По звуку торопливо застучавшим следом пяточек в чешках, было ясно, что за почти тринадцатилетним девственным Максом, буквально бегом кинулась тринадцатилетняя девственная Таня Хава, чтобы до конца быть рядом с ним, да и не одна она была... 
 - Макс! У Канны в кармане нож, он хочет тебя порезать...- прокричал ему бегущий следом за ним друг Мусса...
  Предупреждение было своевременным! Как раз, когда взгляд Макса скользнул по случайно оставленной «техничкой» в углу длинной и крепкой ручке от сломанной швабры, на бегу подхваченной им точно копье древним воином. Стремительно и бесшумно в резиновых кетах вбежав по широкому лестничному пролету на второй этаж. На бегу вверх невольно увидев и очень удивившись тому, что его бедра из круглых стали «квадратными» от переплетения сильных мышц, чего ему как-то еще не довелось на себе наблюдать. Макс, проскочив смежные помещения, оказался в школьном Актовом зале и полторы секунды чистого времени ему хватило, чтобы оказаться за тяжелым занавесом, закрывавшим сцену...
  То, что он увидел, никак не располагало к тому, чтобы предаться разглагольствованию, по теме: «а что вы тут делаете»? Со спущенными штанами посреди сцены, заставленной декорациями, стоял дважды второгодник почти пятнадцатилетний не девственный несчастный Киша. А перед ним стоя на коленях, умело исполняя акт подросткового, вернее противоестественного секса, была двенадцатилетняя не девственная добрая Селена Прекрасная, похоже, вечная исполнительница роли жрицы Богини Астарты. В метре от них, пьяно качаясь и застегивая свои штаны, стоял трижды второгодник почти шестнадцатилетний не девственный несчастный Канна, при появлении Макса, очумело застывшего в полнейшей растерянной неподвижности...
  А Макс и не думал останавливаться! Сохраненной энергией бега! Навыком, набранным еще в «той жизни» древним копейщиком, осуществив то, что школьник Макс вряд ли сделал бы. Но исполнил бы воин Мато, со всем своим воинским умением сейчас вселившийся в «мускульный мешок» подкрепленный почти тринадцатилетними косточками Макса.
  Чудовищной силой удара именуемого инструкторами штыкового боя, - «длинным коли», ударил он импровизированным древком короткого копья в бок несчастного Киши, на всю оставшуюся жизнь нанося тому тяжелую травму «внутренних органов». От полученного удара скрутившись в три погибели от невыносимой боли несчастный Киша, сверкая голой задницей бесстыжего «живого трупа» с «мертвой душой», с грохотом рухнул на фанеру декораций под коленки доброй Селены Прекрасной...
  И глаза несчастного Канны, более не замечая валявшего на полу несчастного Кишу, и всё еще стоящей на коленях их общей жертвы, встретились с взглядом беспощадного древнего Мато, теперь и не похожего на какого-то гонимого всеми Макса, явившегося сюда карать. Ибо, пришло время расчета за все его зверства и ничего теперь не могло спасти несчастного Канну, даже добрая Селена Прекрасная не посмела пикнуть в адрес своего собрата, - «живого трупа» с «мертвой душой». В любом варианте развития событий ситуация для Канны была гиблой, а он, еще вынув руку из кармана, вместе со складным ножом, принялся его судорожно открывать...   
  - За Бову...- произнес Макс и «коротким коли», с места ударил противника, в центр корпуса врага, между его рук, всё старающегося открыть складной нож...
  От чего несчастного Канну словно «заклинило». Лицо его исказилось острой болью, руки перестали дергаться и полуоткрытый нож грохнулся об пол...
 - За Муссу, - добавил Макс, и «коротким коли» ударил в живот, только хрипевшего в ужасе противника...
 - За Селену, - объявил он, нанеся сильнейший удар в грудь несчастного Канны опрокидывая его навзничь...
 - За Крила, - еще произнес он, просто тычком поражая врага в лицо!
 - А лично я, тебя за себя, прощаю...- объявил Макс опуская свое древко без наконечника.
  Но, никакой жалости не почувствовав, когда знатный член банды поселка Рабочего, принялся растирать кровь из рассеченной кожи на щеке и захныкал...
 - Я тебя убью...- отчаянно прохрипел битый член банды на слова разбушевавшегося бунтовщика...   
...И немедленно получил «длинным коли», разящий удар древком в грудь. Ибо у Макса сейчас желания «Реагирующего мозга рептилии», совпадали с намерениями «Запоминающего мозга гоминида», да еще и с решимостью собственного «Эмоционально творческого мозга гоминида», чтобы осуществить то, что делать нельзя, но очень нужно.  Более того, «знаниями ниоткуда» от древнего воина Мато, он отвел древко оружия для смертельного удара в горло противника...
  Но тут, по ступенькам, ведущим на сцену, застучали пяточки Тани снежно нежной, всё же, догнавшей Макса, далеко вырвавшегося вперед гонимого неудержимым боевым порывом, чтобы успеть проявить собственную агрессию, пока этому никто не мешал...
 - Макс! Ради нас! Не делай этого...- за спиной у него прокричала Таня снежно нежная, - «гармоник» наделенная простой связью с «Живой Душой», «Запоминающим мозгом гоминида» зная, что как бы этого не хотелось, нельзя делать то, что делать нельзя...
 - Мато! Ради меня! Не делай этого,- сбоку от него простонала, остававшаяся сидеть на полу сцены добрая Селена Прекрасная, чей «Реагирующий мозг рептилии», был заряжен эстрогенами «рабыни» с «мертвой душой», не допускавшего никакого кровавого насилия против своего собрата, зато всегда готового, допустить то, чего делать нельзя, но уж очень сильно хочется... 
  И видениями от «Эмоционально творческого мозга человека» увидел Макс, как в «той жизни» древний воин Мато прорывался в недрах циклопического храма Богини Астарты к Селене Прекрасной. Зарубив своим выдающихся качеств в античные времена кельтским мечом вставших на его пути двух лысых и пузатых жрецов Богини Любви и задушив одну жрицу, родившую Селену Прекрасную. Как подхватив на левое плечо ее почти невесомое тринадцатилетнее тельце, с мечом в правой руке он бежал к потайному, но известному ему выходу! Но, острая боль от удара ритуального кортика, оказавшего в руках Селены Прекрасной и пробившего ему легкое, остановило его бег. После чего он бережно опустил на каменный пол свою драгоценную ношу. И, после бега, перемежавшегося с клинковой рубкой, захлебнулся своей кровью, наполнившей его легкие…
  Зато сейчас, в «этой жизни» Макс окончательно понял и принял, что жриц Богини Любви, нельзя уносить с собой! Их нужно оставлять служить своим Богам! Как мифический Тезей оставил Ариадну досыпать свой пьяный сон в кустах, после ее неистовой оргии с вкушением «любви-моркови» в компании с другими жрицами, чтобы она и далее таким образом несла свою жреческую службу…   
  От таких, жизнеутверждающих мыслей, что у каждого человеческого архетипа должна быть своя судьба, Макса отвлекло всхлипывание уже крепко битого несчастного Канны...   
 - Гели, отпусти, не убивай меня, - почувствовав  «дыхание смерти» прохрипел в ужасе несчастный Канна, размазывая по лицу кровь, сопли и слёзы, заливаясь гормоном пораженца кортизолом и требованием «Реагирующего мозга рептилии», спеша принять позу подчинения битых гоминид и разных «рабов» с «мертвыми душами», встав на четвереньки, делая то, что ему сейчас уж очень сильно захотелось...
 - Хрю, хрю...- только мог нечленораздельно выдавить из себя, всё так и валявшийся на полу скрючившись от боли, несчастный Киша, продолжая мерзко сверкать своей обнаженной задницей, точно прибитый неожиданным налетом невезучий мародер, не в силах скрыть свой, не вовремя вывалившийся из него голый «срам»...
  Кому теперь, валяющемуся битым перед жертвой своей, всё по-прежнему сидевшей на бедрах и высясь над ним, только и оставалось проклинать судьбу, что он послушался злую Олву, убедившей его, и «корешка» его, соседа по поселку Рабочему,- Канну, вдвоем заняться свальным грехом с виноватой перед всеми членами их банды доброй Селеной Прекрасной…
  Когда, в следующее мгновенье текущей реальности рука Тани снежно нежной легла Максу на плечо, и потенциалы сил их связи с «Живой Душой» слились воедино, боевые позывы его желаний «Реагирующего мозга рептилии» разорвать противника на кровавые кусочки, были задвинуты куда подальше. Сменившись на намерения «Запоминающего мозга гоминида», потребовавшими от него выбираться из сложившейся ситуации в соответствии с существующими на данный момент действительности нормами и правилами. И всё еще опущенным древком своего оружия, словно хоккейной клюшкой, лишенной «крюка», сильнейшим размашистым боковым ударом запустил полуоткрытый нож своего врага под фанерные щиты школьных декораций. В этот роковой вечер среды восьмого апреля, не став своими руками убивать несчастного Канну.
  Такой победный финал его отношений со знатным членом банды поселка Рабочего, даже во сне в самых радужных его видениях не мог присниться Максу еще прошедшей ночью! Впрочем, роковым вечером недавнего понедельника, в школьном спортзале на яви. Своим образным мышлением, решимостью «Эмоционально творческого мозга человека», на фоне открывшегося «Черного колодца смерти» в котором нет, ни времени, ни пространства. Он смутно видел будущую ситуацию. То, как злой Канна станет поверженным несчастным существом, стоящим на четвереньках. И вот, в реальности это случилось. Интрига, смысл событий, разворачивавших в действительности, разрешилась! Макс, целью которого было восстать против Власти знатного члена банды поселка Рабочего, торжествовал, а несчастный Канна был битым. Сейчас, роковым вечером восьмого апреля, победитель Макс, показателем своей победы имея сохранённую им собственную девственность и активированную связь с «Живой Душой», стоял над потерпевшим тактическое поражение антагонистом несчастным Канной, - «живым трупом» с «мертвой душой». Всё, по теории романистов, иногда отражаемого и в художественных произведениях, таким образом описывавших действия в своих произведениях. Где герой, иногда антигерой, в роли протагониста стремился осуществить свой план, а его антагонист всеми способами этому препятствовал. В зависимости оттого, кто именно одерживал победу, выигрывала светлая сторона силы, представленная обладателями связи с «Живой Душой», или темная сторона силы, откуда вылезали носителей «мертвой души».
  Так, или как-то так, победой протагониста Макса наделенного активированной связью с «Живой Душой» над антагонистом Канной,- носителем «мертвой души», замкнулся пресловутый «сценарный круг» развития событий. Что является методом повествования в художественных произведениях, где главный герой действа возвращается в туже самую ситуационную «точку», откуда он начал свои приключения. Только теперь будучи обогащенным новыми знаниями и умениями, еще и кардинально изменившимся. Что позволяет ему взглянуть на ситуацию с нового и совершенно неожиданного ракурса. И даже поступать по-другому. События рокового понедельника шестого апреля, начавшиеся со смертельного конфликта Макса со злым Канной. Начало чему был удар ногой злого Канны, нацеленный под зад Максу, что принял на себя друг Мусса, через двое суток после этого, завершился жестоким избиением самого несчастного Канны.
  И вот, по этому поводу, по завершению этой сцены бесконечной пьесы жизни, сначала, залилась слезами Таня снежно нежная.  Потом, совершенно неожиданно для него самого, явного победителя, слезы ручьем потекли и из глаз Макса. Словно бы он сам оказался зрителем великого драматического действа. Что при физическом наличия связи с «Живой Душой», без слез катарсиса, сакрального явления определяемого, как: «возвышение, очищение, оздоровление», обойтись уже никак не могло. Как это бывает, когда прежний персонаж сакрально прекращает свое существование! И физически появляется, фактически рождается, совершенно новый герой. По пролитию зрителями слез катарсиса, древнегреческие драматурги определяли собственную профессиональную успешность. Способность, в соответствии с авторским замыслом, решимостью собственного «Эмоционально творческого мозга человека», свою связь с «Живой Душой» слить воедино со зрительской и принудить их принять светлую сторону силы, с полным неприятием темной стороны силы. Таковым, пролитием слез катарсиса, был процесс высвобождения эмоций, по факту разрешения внутреннего конфликта с одновременным нравственным возвышением. Что случается, или в ходе самовыражения собственными героическими действиями против представителей темной стороны силы. Или при сопереживании, в процессе восприятии драматичного действа реальности или в произведении искусства, когда победа одерживалась светлой стороной силы, побеждали «наши», - обладатели связи с «Живой Душой».
  А если побеждали представители темной стороны силы, - носители «мертвой души»! Слез не было! Был только вопль ужаса жертвы, для которой уже всё было кончено! Кому, разве что, такой победитель «хам» с «мертвой душой», как рачительный рабовладелец позволял еще чуть-чуть пожить на темной стороне силы, существом, постоянно стоящим на четвереньках или на коленях, как это заведомо принято у «живых трупов» с «мертвой душой».
  Впрочем, всякий внутренний конфликт, разыгрываемый исключительно одними лишь носителями «мертвой души», как пример, неприязнь злой Олвы по отношению к доброй Селене Прекрасной, нес в себе исключительно лишь каверзы внутривидовой конкуренции. С примитивным противоборством простых животных, в частности, кому из гоминид владеть ресурсами потребления, а кому в борьбе, не щадя живота своего за животную жизнь, погибнуть полным неудачником.
  Продолжением развития событий в этой драматичной сцене бесконечной пьесе жизни, не своевременным  диссонансом загрохотали грузные шаги бегущий группы взрослых людей, бросившихся ловить Макса, пока он физически не перебил в школе всех пойманных им «живых трупов» с «мертвыми душами». За мгновенье до того, как на сцене, ставшей авансценой разыгрывающего фарса, появились новые персонажи, как-то знавших куда им требовалось срочно прибежать, Макс умело перехватил древко своего импровизированного, но вполне сносно разящего оружия в положение «к бою»! Чтобы перед лицом новой напасти не остаться с голыми руками. Да и был в этом резон! Первым на сцену со своим выпирающим пузом любителя пожрать, бражника и охотника прощупывания наличия вторичных половых признаков у юных девочек, ввалился физкультурник, по основной своей спортивной специальности мастера спорта по боксу, явно готовый, ввиду чрезвычайности ситуации с ходу вдарить в челюсть Максу. Так, чтобы его юный обидчик, с грохотом отлетел на валяющихся на полу несчастных кратных второгодников Канну и Кишу со спущенными штанами... 
  В первое мгновенье, инерцией воспоминаний из «той жизни» воина Мато, Макс готов был в «этой жизни» сам атаковать врага. Такого же, как все другие его противники, «живого трупа» с «мертвой душой». Даже представив себе, до соответствующего дергания в мышцах, как он ударил бы своим оружием в самый центр огромного живота злого «жирного борова»,- учителя Физкультуры,  живущего с кредо «настоящего мужчины», случаться со всем, что еще шевелится, а иногда с тем, что и шевелиться уже перестало. Кто, стараниями завуча злой Нулиной, был принят в «Сто восьмую» школу с обязанностью боксерскими ударами, «как мужчина», «укорачивать хулиганов». И раза два в неделю, то же, «как мужчина», заниматься индивидуальным ее физическим «утешением»...
  Хорошо! Когда старый жирный боксер с вытаращенными от боевого возбуждения глазами, предвкушая возможность на законных основаниях, как взрослому мужчине подраться с агрессивным шестиклассником, злобно бросающимся на других школьников. Глаза учителя физкультуры вовремя встретились со взглядом не мальчика, но мужа, - древнего воина Мато. Который и древком копья без наконечника мог убить противника, если тот был без щита и кирасы. Пришлось Григорию Григорьевичу скосить глаза, податься в сторону и заинтересованно уставиться на стоящую, на коленях добрую Селену Прекрасную, тут же и начавшую вставать с колен. А в это время, Таня снежно нежная, бросившись к Максу, обняв его, буквально закрыла собой взрослого мужчину от копейной атаки, мастером которой был древний воин Мато...   
  В следующее мгновенье подоспели и другие персонажи, сплошь «живые трупы» с «мертвыми душами», злые завуч Нулина и «математичка» Татьяна Ивановна, на пару переведя разыгрываемую ситуацию в патовую, уже не имеющую силового продолжения. Завуч Нулина сразу поняла, что тут случилось! Почему, двое номинальных старшеклассника уже валяются, один из них всё по-прежнему сверкая голым задом не в силах пошевелиться, другой сидя на полу спиной прислонившись к декорациям растирая по лицу кровавые подтеки. И для чего тут была Лена Зимерман с осоловелым взглядом «живого трупа» с «мертвой душой», сейчас безучастно взиравшей на всё, что на школьной сцене актового зала столь бурно происходило.
  А если тут был Макс Гелен! То, ясно было! Что во всём этом погроме виноват был только он. Тот, кто  с гордым видом стоял на сцене, вооруженный и очень опасный в своем боевом возбуждении. Так что, при всем своем остром желании, и завуч Нулина никак не могла обрушить на него свой беспощадный гнев. А вот на своего непутевого любовника, от которого остро пахло запахами выковырянных из его юных учениц, она могла наброситься со страстью древней Богини Мщения.
 — Вот что бывает, Григорий Григорьевич, когда учитель перестает контролировать своих учеников, переключаясь исключительно на индивидуальное обучение своих любимых учениц, - пронзительно закричала завуч Нулина, с ненавистью посмотрев на физкультурника, номинально виновника во всем случившимся происшествии.
  И не получив никакого ответа. Как это свойственно, для «живых трупов» с «мертвой душой», - самой массовой их «амфибийной» или двойственной разновидности ОРТов! Теми, кто на «начальство» реагирует как мазохист, - эстрогенами! Но перед подчиненными становится истинным садистом, с андрогенами в своей крови. Она громогласно продолжила свои обвинительные речи всех и вся…
 - Татьяна Ивановна! И вы во всём виноваты! Вам же, вчера довели решение начальства, что Макс Гелен, более не является учеником нашей школы! Что вы его пустили на свой урок? Это ваша вина, что он пачками избивает жителей поселка Рабочего! Идите! Лично! Выпроводите его вон из школы...
  И сопроводите его домой. Предупредите его родителей, чтобы его сегодня на улицу не выпускали! На завтра, пусть ему ищут другую школу! Позднее я сама принесу его родителям приказ об отчислении его из нашей школы! - Произнесла свой вердикт завуч Нулина.
 - Но! Марина! Владимировна! Я боюсь его! Это не Макс Гелен! Это какой-то иной человек! Зверь какой-то…- испуганно произнесла «математичка»…
 - Татьяна Ивановна! Идите! Вернётесь! Зайдете ко мне в кабинет…- скомандовала завуч «по воспитательной работе» Нулина.
  Словно с одетым на голову целлофаном, особо ничего не слыша, не видя, не обоняя, Макс оделся в раздевалке спортзала, затем в гардеробе. При этом, не позволив себя «разоружить», отобрать ручку от швабры. Потом, в сопровождении Татьяны Ивановны, будучи «вооруженным» и очень опасным, он тихо дошел в сторону своего Зеленого дома. По пути, как сомнамбул ничего не запоминая своим «Запоминающим мозгом гоминида», все силы нацелив на то, чтобы заполучить «Знания ниоткуда» от «Эмоционально творческого мозга человека». Без особого успеха пытаясь настроиться на воспоминания из «той жизни», от чего в «этой жизни» на всё вокруг глядя «ничего не узнающим» взглядом древнего воина Мато. Итогом, сакральным запретом на яви в «этой жизни» всуе «вспомнить всё», что было в «той жизни», вообще, физически прекратили функционировать все его уровни сознания вплоть до «Реагирующего мозга рептилии». Так что, в «режиме сомнамбула» он дошел до двора своего дома, где Татьяна Ивановна оставила его. И до дверей своей квартиры Макс добрался самостоятельно, чтобы дома, как-то сразу, вместе со своим древком без наконечника, уйти в свою комнату и от нервного истощения, не имея более сил ни на что другое, просто свалиться в спасительный сон. Ибо не так-то просто оказалось физически выдержать взваленную на себя всю тяжесть, сакрального «изгиба» «дуги характера». Действительного смысла существования всякого персонажа бесконечной пьесы жизни. Которому, чтобы выжить, требовалось изменяться! А суть всякого изменения была в развитии. Кто не развивался, тот погибал! Ибо только в развитии, в ответ на все вызовы внешней среды, происходило непрерывное совершенство. Сначала, как у рептилий, - физикой силой мышц! Потом как у гоминид, - объёмом информации! Итогом, как человек, - величием духа, обретая потенциал связи с «Живой Душой»! Возможно было выйти из передряг проблем собственного бытия, просто победителем. С чем достигаются выдающиеся результаты в изменении реальности, строившейся вокруг героя действа, при торжестве светлой стороны силы, над темной стороной силы…

                ***