Я возвращаюсь домой, когда на улице уже совсем стемнело, а во дворах спальных районов немноголюдно. Телефон хоть и не звонил ни разу, но на душе всё равно тревожно: «А вдруг он что-то почувствует, вдруг догадается?»
С этими мыслями я захожу в подъезд. Привычным жестом руки нажимаю кнопку вызова лифта. Поднимаюсь на свой этаж и тихонько открываю дверь ключами, чтобы не разбудить, уже должно быть спящего, сына.
Он встречает меня, совершенно ничего не подозревая, а я пытаюсь казаться естественной и обычной. Он прикладывает указательный палец к губам и тихонько шепчет.
- Ну как прогулка?
- Как обычно, – я прячу лицо, делая вид, что усердно пытаюсь стащить с ноги кроссовок. – Давно спит уже? – киваю я в сторону детской.
- Минут пятнадцать, наверное. Проголодалась?
Я отрицательно киваю головой. Еда совсем не лезет в меня, когда нервы на пределе.
- Может тогда чаю? – спрашивает он.
- Чая…
Пока муж ставит чайник на плиту, я переодеваюсь и мою руки. Я прохожу на кухню и смотрю, как он, молча, суетится возле заварочного чайника.
- Ты не против, если я посижу одна на кухне? Я устала и мне хочется немного посидеть в тишине.
- Разве ты не была одна всё это время?
- Была, - вру я, - и чтобы не создавать лишних подозрений спрашиваю, чем они занимались с сыном в мое отсутствие.
Он что-то говорит, но я совсем не слушаю, мысленно я совсем в другом месте, в другом месте и с другим мужчиной. Я пью очень крепкий чай, совсем без сахара. И про себя думаю: «Ну неужели же совсем ничего не чувствует, не замечает и не видит? Любит ли он, любил ли, в конце концов, меня?»
«Любит ли…» Эта неуверенность сидит во мне, как тупая многолетняя заноза, которую никак не вытащить. «Или ему просто удобно?» И этот другой мужчина. Он ведь тоже не любит меня. А я? Люблю ли я? Или я всё придумала сама себе? Кажется, нет, я не придумала. Но он не любит, потому что если бы любил, не испугался бы рискнуть...
Мы знакомы с мужем тысячу лет. Я безумно любила его и когда-то рискнула всем, что имела ради того, чтобы быть с ним вместе… Рискнула не в переносном смысле, а в самом что ни на есть прямом.
Другой мужчина. Как же так случилось? Мы занимались сексом совсем недавно прямо на стиральной машине и с ног сшибающее желание охватило нас, будто нечаянная гроза посреди безоблачного ясного неба. Или тучи сгустились уже давно, а мы просто не заметили этого или не хотели замечать, или заметили, но думали, что всё обойдётся. Нет, не обошлось. И я совсем не чувствую стыда или раскаяния, и на душе тяжело вовсе не от того, что я неверная жена или плохая мать, а от того, что я совсем не чувствую любви. Я отдала всё, всё самое лучшее, что у меня было, а что получила взамен?
У меня никогда не было много радости в жизни, и всё же я не обозлилась. Я отдавала всю себя до тех пор, пока не осталось ничего. Ведь чтобы любовь внутри жила, ей требуется что-то взамен, как цветку, а если цветок не поливать, он завянет и от него ничего не останется, кроме воспоминаний, которые рано или поздно превратятся в выгоревший узор на обоях под палящими лучами солнца.
Как-то мне сказали, что невозможно идти всю дорогу с одним и тем же человеком. А я искренне верила, что возможно. Я искренне верила, что любовь это тогда, когда отдаешь кому-то себя без остатка, что только так и правильно любить, потому что всё остальное – уже не любовь, это всё что угодно, но не любовь. А ещё я не верила в любовь без ревности, не верила и не верю, так не бывает! Муж и этот другой мужчина словно вторили друг другу «ревность – это от неуверенности в себе и от недоверия». Сущий бред! Как можно любить, не испытывая ревности? Ведь любовь, если она настоящая, изнывает от неуверенности, от сомнений не только в другом человеке, но и в самом себе. Я не про патологическую ревность, когда люди готовы убить друг друга из-за косого взгляда… Говорят, что ревность – сестра зависти. Возможно. И возможно, что это не так уж плохо. Осознать причину зависти – всё равно, что способ понять, как сделать себя лучше…
- Ты меня слышишь? – доносится до меня как будто издалека.
Я киваю
- И что же я сказал?
- Ты спросил, слышу ли я тебя.
- И?
- Как и ты меня.
- То есть?
- То есть ты не слышишь… Не слышишь меня уже несколько лет.