Голова гудела. Во рту все ссохлось. Язык не шевелился. Федор с трудом открыл глаза. Не удивился, что спал прямо за столом. Вошло в привычку. Не надо тянуться за бутылкой и куском хлеба на закуску. А вот и бутылка. Федор взял ее в руки:
- Пустая. А где водка?
Оглядел стол в поисках спиртного. Понял, что стол чужой. Огляделся по сторонам. Деревянные стены, железная кровать посреди избы, накрытая каким –то барахлом, деревенская печь с черным забралом, иконостас в переднем углу, а под ним старинный сундук.
- Где я? Как суда попал? Эй, есть кто-нибудь?
Встать не хватило сил. Потянуло снова в сон. Уткнувшись лбом в стол, опять уснул.
И снилась ему опять Полина, живая здоровая, молодая. Вот они с сынишкой Егоркой бегут ему навстречу, а он, распахнув в стороны руки, радостно улыбается им и кричит:
- Встречайте хозяина! Вот я сколько всего накупил. Зарплату выдали!
А Полина с Егоркой вдруг прямо сквозь него пробежали и, не оглянувшись, побежали дальше, удаляясь и удаляясь.
-Полина, Егорка, куда вы? А как же я?
И горько зарыдал.
Так в слезах и проснулся. Потянувшись за бутылкой, вспомнил, что она пустая. Снова огляделся.
Ничего не изменилось. Та же чужая изба, те же грязные немытые окна, плохо пропускающие дневной свет.
Показалось, что в избе он не один. Взглянул на дверной проем. Прямо в проеме стояла старушка небольшого роста, седенькая, в цветастой кофте и длинной черной юбке.
-Тебе чего, старая? Нет тут никого, кроме меня. И тебе здесь делать нечего.
Старушка не шевельнулась. Она стояла и смотрела в угол на иконы.
-Ну и чего вытаращилась? Никогда икон не видела? Пошла прочь!
Старушка не шевельнулась. Федор схватил пустой стакан и запустил его в старушку. То, что произошло, отрезвило Федора.
Стакан пролетел сквозь старушки и разбился о двери.
А старушка прошла в передний угол села на сундук и .. .исчезла.
Федор, с трудом поднявшись из-за стола, осторожно приблизился к сундуку и потрогал то место, где только что сидела старушка.
-Никого. Куда старая делась? Странно! Допился. Глюки начались.
Голова продолжала гудеть. Организм требовал спиртного. Желудок ворчал от голода. А в избе ни крошки. Посреди избы увидел огромную сумку, свою родную, с которой не раз ездили отдыхать на озеро. Заглянул в нее. В сумке лежали все его личные вещи. В кармашке обнаружил 500 рублей. И все.
Сев на грязную табуретку, Федор старался вспомнить хоть что-то из происходящего с ним за последнее время.
Опять тревожно забилось сердце. Вспомнил весь тот страшный день, когда буквально за час не стало его любимой жены Полинушки. Не выдержало ее материнское сердце. Год прошел, как погиб в Чечне их единственный сынок Егорка. Не смогла она пережить эту страшную потерю. Похоронив жену, Федор крепко запил. Для него исчезли дни и месяцы. Были постоянно дружки Леха с Валькой Спиридоновым, были какие-то люди. Трехкомнатная уютная квартира быстро превратилась в забегаловку алкашей и бомжей. И вот допился. Полный провал в памяти.
- Как же я сюда попал? Ничего не помню.
Федор обошел избу, вышел в сени, выглянул на улицу.
-Какая – то деревня. Напротив- пустой дом. Рядом справный. Вон белье на веревках сушится. Кто-то значит живет. Спросить бы, что за деревня и далеко ли до города.
Из будки выскочила собака и залилась звонким лаем, глядя на него. Из дома вышла средних лет женщина.
-А ну, пошла к себе! – гаркнула она на собаку. Увидела Федора.
- Господи, как надоела эта алкашня. Всю деревню скоро заполонят. Убрать белье, пока не слямзил.
Собрав белье, она ушла в дом.
Федору стало совсем тошно. Выпивки нет, жрать нечего. А в голове вертятся слова женщины.
- Алкашня , значит! Да я …
А больше и не нашел, что сказать. Вспомнил, что уволили с работы за беспробудное пьянство, хотя очень ценили его золотые руки.
- Да, и впрямь, алкашня. Сколько же я дней пропировал?
Огляделся. Около икон висел отрывной календарь, а рядом на гвоздике оторванные листки календаря. На самом календаре – 17 июля.
Посмотрел.
- Год этот. А почему 17 июля?
И схватился за голову.
- Это что значит? Похоронил Полинушку 20 апреля, и с тех пор …. Наверное, что-то не то. Какое же сегодня число и месяц?
Вышел опять во двор. Увидел, что женщина- соседка копает что-то у себя на огороде.
Федор подошел и изгороди.
- Извините, ради Бога, вы не подскажете, какое сегодня число?
Выпрямившись во весь рост, она пренебрежительно поджала губы:
-Что, и счет времени за бутылкой потерял? 26 июля сегодня. Девять дней, как бабу Глашу схоронили. А тут новый жилец уже объявился. Насколько знаю, родственников у нее не было. И вот как ты оказался в ее избе?
- Сам не знаю,- потерянно сказал Федор.
- Пить надо меньше.
Она вновь принялась за работу.
Федор никак не мог прийти в себя от услышанного. Голова по- прежнему разламывалась, и очень хотелось есть. Он вернулся в избу.
- Напиться бы до беспамятства да забыть обо всем, - подумал Федор.
На кухне нашел ведро с водой. Рядом – висевший ковш.
Зачерпнув ковшом воды, жадно выпил все до дна.
Немного полегчало. Сел и задумался.
- Что же получается? Меня вместе с вещами кто-то привез сюда? Даже 500 рублей оставили. А как же моя квартира? Нужно ехать домой и во всем разобраться.
Федор снова вышел во двор. Соседка продолжала ковыряться на огороде.
- Хозяйка, не подскажете, где тут у вас магазин?
- Что, опять жаба горит? Не найдешь ты тут милок выпивки. Да и продукты привозят только по понедельникам.
Опустив голову, Федор вернулся в избу. Убрав со стола пустые бутылки, вытерев столешницу найденной на кухне тряпкой, Федор сел за стол и задумался.
Спустя минут 15 в избу без стука вошла соседка.
-На вот хлеб и молоко. А то еще ненароком окочуришься. А мне на том свете отвечать за тебя придется. Ох и бедлам Вы тут устроили. Что искали-то? Все перерыли. Не было у бабы Глаши ничего ценного.
- А я разве не один сюда приехал?
- Да вас тут человек пять было. И не бомжи вроде.
Кто вас знает!
Поставив банку молока и буханку хлеба на стол, она быстро вышла. Федор не успел даже поблагодарить за продукты.
-2-
С этого дня у Федора началась какая –то новая и непонятная жизнь. А , может, именно понятная, вернувшая ему смысл жизни.
Вернуться в город без денег он никак не мог. Таксисты брали дорого. По понедельникам нужно было закупать на неделю продукты. Рубли быстро таяли. Работы в деревне не нашлось. И о спиртном пришлось забыть. Да и не тянуло его к этому больше после того как полностью пришел в себя. Вот только душа страдала о том, что не может посетить могилки жены и сына.
Немного обжившись, Федор взялся за хозяйские дела. Вымыл окна, выбросил ненужное хламье ,
помыл пол, передвинул кровать к стене, заправил ее выстиранным бельем и, в добавок ко всему, побелил печь. Оглядев все свое новое хозяйство, удовлетворенно потер руки. Жить можно. Но на носу зима. Заглянув в сарай, нашел кое-какой инструмент, нужный в любом хозяйстве. И больше всего обрадовался, когда нашел ящик со ржавыми гвоздями разных размеров. Уж больно ему надоела скрипучая косая калитка и наполовину разобранный забор вдоль улицы. Отремонтировав их, взялся за крыльцо. В сарае же нашел хоть и старые , но еще вполне годные доски. Видимо хозяйственным был муж бабы Глаши. С одним только он смириться не мог, но и поделать с этим ничего не мог. Появившаяся в первый день безтелесая старушка ( а это и оказалась хозяйка избы баба Глаша, по описанию соседки) продолжала являться каждую ночь, проходить сквозь предметы к сундуку и исчезать. А переставить сундук Федор почему-то не решался.
Подлатав кое-где обои, он решил убрать с гвоздика наколотые ненужные больше календарные листочки. Смахнув их на крышку сундука, он был потрясен. Через каждый листок календаря на гвоздик были наколоты пятитысячные купюры. Убедившись, что это не глюки, он испуганно прикрыл их накидкой с сундука. Успокоившись, Федор собрал купюры и убрал их за икону. Листочки сжег в печке. И после этого еще долго сидел, задумавшись.
- Вот копил человек деньги. Для чего-то же копил. Родных нет. Наследников нет. Умер. А деньги – вот они. Остались. И после меня останутся. С собой-то их еще никто не взял. Вот она – жизнь, раскудрит ее.
Федор тяжело вздохнул.
- Ладно, утро вечера мудренее, как говорится.
С этими мыслями он вышел на улицу подышать свежим чистым деревенским воздухом.
Что удивительно, с этого дня баба Глаша появляться в избе перестала.
-3-
Участковый Николай Степанович как всегда решил проверить свой участок; и где надо, навести порядок. Хоть и немного осталось жилых домов в деревне, но все же есть. Да еще дома , оставшиеся без хозяев, заняли алкаши или бомжы оказавшиеся без места жительства в городе по своей глупости или из-за пристрастия к алкоголю. Они то и являлись частыми нарушителями деревенского спокойствия.
Остановившись около дома , где раньше проживала баба Глаша, он был приятно удивлен. Но заходить не стал. Решил сначала пообщаться с соседкой Анной Ивановной.
Анна Ивановна появилась во дворе на лай собаки.
- Что это Вы ко мне решили наведаться, Николай Степаныч? По делу, али как?
-Вижу, Анна, у тебя сосед объявился? Кто такой, не знаешь? Смотрю, и калитка в порядке, и забор починен. Да и крылечко сделано. Бабе Глаше-то не под силу это все было.
- Федором звать. Сначала думала, как все- алкаш.
А потом смотрю- одумался. Тяжело приходил в себя. Молоком отпоила. Ничего , вроде, мужик. Но о себе ничего не рассказывает. Молчит. Да я и не навязываюсь больно с разговорами-то. А тебе, думаю, стоит поинтересоваться. Поди, помощь какая нужна.
- Ну, ладно. Спасибо за информацию. Бывай!
И Николай Степанович решительно направился к дому тети Глаши.
Федор в окно увидел участкового и вышел ему навстречу. Настороженный взгляд не укрылся от глаз Николая Степановича. Но он дружелюбно улыбнулся:
- Будем знакомы. Участковый Николай Степанович.
С кем я имею честь говорить?
-Федор Силин. Как видите, бомж. Заселился в чужую избу. Если есть претензии- буду решать.
- Претензий у меня к вам, Федор, никаких. А еще и благодарность за починенный забор и калитку. Как попали вы к нам? Может, помощь какая нужна?
Приглашайте в дом, побеседуем.
Федор пропустил участкового и сам вошел следом.
- Присаживайтесь. Предложить могу только чай, но без сахара. Кончился.
Оглядев зал, Николай Степанович сказал:
-Смотрю, у вас и в доме порядок. Лучше чем у бабы Глаши. А давайте ваш чай без сахара, - и удобно расположился за столом.
А за чаем и поговорим о том, где жили, что случилось.
И Федор, сначала вяло, затем с волнением рассказал почти всю свою жизнь Николаю Степановичу. Даже сам удивился своему красноречию.
-Ну, вот что, друг мой Федор! Узнать, что там произошло с твоей квартирой , я попытаюсь. Но сразу могу тебе сказать, что дело безнадежное. Ты в пьяном угаре либо подписал какие- нибудь документы, а может и оформил куплю- продажу.
Таких у нас в деревне уже с десяток наберется.
Свозить тебя на кладбище смогу, но обратно поедешь на такси. Может, что-то еще волнует тебя?
Федор вздохнул:
- Осень и зима на носу, а крыша протекает. Толью покрыта. Шифер бы где подешевле прикупить. Сам бы закрыл.
-Шифер денег стоит. Этим помочь не могу.
-Да есть у меня деньги.
Николай Степанович удивленно посмотрел на Федора.
- Ты хоть знаешь, сколько нужно шифера и денег?
-Не дурак же. Подсчитал малость.
- Ну и…?
-Есть деньги. Но ведь это надо в город ехать. А от нас, соседка сказала, только на попутке можно в город добраться.
-Насколько я помню, ты сам рассказал, что тебя сюда забросили только со своими вещами и с 500 рублями.
Федор подошел к иконе, достал деньги и сказал:
-Баба Глаша оставила. Надеялась, наверное, на доброго человека.
Николай Степанович ошеломленно смотрел на деньги.
-Откуда у бабы Глаши такие деньги? Она питаться-то ладом не питалась. Все говорила про маленькую пенсию.
- Нашел вот. Если заберете, то изба долго не простоит. А так- еще полсотни лет будет стоять.
- Действуй, Федор. Не знаю я ни о каких деньгах бабы Глаши. А помочь- помогу.
И ушел от Федора Николай Степанович с теплым чувством, что c этим - то все будет в порядке.