Без даты [добавлено позже]
ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ
(Черновик монографии к.и.н. Г.Г. Гейгера)
Помнится, ещё в Оглах-тах Глеб говорил, что первый его самостоятельный научный труд выйдет в свет через два - три года. Мало просто написать. Надо ещё и отредактировать должным образом, снабдив книгу надлежащего качества чертежами, иллюстрациями фотоснимками. По примеру своего коллеги по DAI Минца, который до эмиграции в ФРГ специализировался на раскопках курганов Кубани, Глеб намеревался защищать диссертацию в Санкт-Петербурге.
(Читать дальше…)
Но, понимая моё нетерпение и желание поскорее поделиться с друзьями и коллегами, хотя бы даже отчасти, результатами первой нашей самостоятельной экспедиции, Глеб разрешил воспользоваться его черновиками. Опубликовать в «живом журнале» фрагменты, которые могут подогреть интерес просвещённой публики к будущей его книжке. Что я, собственно говоря, и делаю с превеликим удовольствием.
Черновики Глеба содержатся в идеальном порядке. Для пущей надежности он даже хранит их в компьютере в двух разных форматах. И это не говоря уже о двух экземплярах, распечатанных на бумаге.
Увидев них, я невольно вспомнил с улыбкой, наш первый совместный опыт ведения полевых дневников. Было это на Нижних Чебаках. Загвоздка оказалась в том, что в тот момент под рукой не нашлось ни то, чтобы обычной школьной тетради, но даже лишнего куска бумаги. Всё уходило у нас на упаковку находок и на чертежи. За неимением лучшего писали на обороте этикеток от консервов с тушенкой. Они были небольшого размера и приучали к убористости почерка и лаконичности изложения мысли...
Прежде, чем непосредственно перейти к самой монографии г-на Гейгера, я думаю, нужно восполнить пробелы в общей картине. Будем считать, эту запись своеобразным прологом к ней.
(Под кат...)
Как ни странно, план могильника в Оглахтинских горах Глеб раздобыть не смог. И поэтому начертил его сам. Очень схематично и, на мой взгляд, крайне приблизительно.
Красными овалами он обозначил гробницы, что раскопаны Адриановым. А синими, что исследованы москвичами. Смысл овалов, обозначенных на рисунке пунктиром, долгое время для меня оставался непонятен.
На схеме я насчитал двадцать шесть могил. Семь из них - «синие».
Судя по всему, Адрианову не повезло лишь самую малость. Три его лучшие в плане сохранности, я имею в виду, гробницы располагались вокруг четвертой, находки из которой по сей день украшают витрины Государственного Эрмитажа в одном из залов царского Зимнего дворца.
Всякие внешние признаки, указывающие на то, что в этом месте находится усыпальница, отсутствовали напрочь. Строители древности сделали всё от них зависящее, чтобы лишить потомков возможности найти его.
Могилу засыпали, тщательно утрамбовали и укрыли поверх толстым слоем дёрна. Настолько плотно, что два тысячелетия вешние воды и дождевые потоки просто скатывались вниз по склону лога, без малейшего ущерба для гробниц.
Чтобы добраться до усыпальницы, в двадцатом веке археологам пришлось снять всего-навсего пятидесятисантиметровый пласт земли.
После этого они нашли берёсту.
Четыре или даже пять слоев вываренной и прошитой прутьями берёзовой коры. Она, как известно, прекрасно сохраняет древесину от гниения. Её лучше всего заготавливать поздней весной или же ранним летом, когда идёт сок. Тогда берёста легко отделяется от ствола.
Я невольно с теплом вспомнил человека, поделившегося со мной, когда-то начинающим археологом, этой полезной информацией. Нас научили извлекать пользу из любого технического справочника. Будь то энциклопедия архитектора или учебник по криминалистике. И недаром специалистов с нашей кафедры так любили вербовать в КГБ. У Глеба, надо сказать, карьера вполне бы сложилась.
Прорубившись сквозь плотный берестяной кокон, археологи натолкнулись на деревянное перекрытие. Девять уложенных поперечно брёвен, как минимум, по два метра длиной. Их края плотники тщательно стесали, чтобы они плотнее прилегали к стенкам сруба.
Забавно, но Глеб отчего-то счёл нужным для себя сделать пометку: «пять из девяти брёвен перекрытия - сосновые, остальные – лиственница». Вот она, знаменитая немецкая педантичность. Ну, какая, в принципе, разница-то? Но он счёл это важным. Ладно, идём дальше.
Сама гробница, построенная двадцать с лишним веков назад, сохранилась превосходно. Если мне не изменяет сейчас память, с 1970 по 1980 год её сруб находился в экспозиции Эрмитажа. Культура и искусство древнего населения Сибири. Рядом с находками из царского Аржаана и скованного вечным льдом Пазырыка.
Чтобы вынуть сруб из могильной ямы, его пришлось разобрать.
Учёные уже тогда обратили внимание, что для изготовления усыпальницы использован таёжный сухостой. Кое-где стволы деревьев подточил жук-короед. Брёвна идеально отёсаны, подогнаны друг к другу, без какого либо рубанка или ручной пилы. А чтобы потом, при сборке случайно их не перепутать, плотники оставили «счётные» зарубки.
Собрали они сруб «в лапу».
Чуть ниже Глеб внёс пометку: «Лапа» - это вырубка брёвен по углам без остатка, т.е. без выпущенных концов брёвен. А если же концы выступают – то это сруб «в обло».
С такой предусмотрительностью мне даже интернет - поисковик не нужен для того, разобраться в нюансах деревянного зодчества...
И только сняв бревенчатый накат перекрытия, археологи дошли до могилы под номером четыре. Плотный слой земли и кокон из берёсты создали внутри сухой микроклимат, который обеспечил изумительную сохранность всей утвари и тел самих погребённых.
Их в могиле - четверо. Мужчина и женщина, облачённые в зимние одежды, захороненные по обряду трупоположения, и две куклы, неопределённого пола, изготовленные в полный человеческий рост. Они были набиты травой и одеты в обычную одежду.
Комплект одежды представляет исключительный интерес для науки. В этой коллекции - зимние шубы, шапки, штаны, рукавицы, сшитые из меха домашних и диких животных. Их сохранность позволяет реконструировать приёмы её пошива и традиции древних людей.
«После реставрации эта уникальная коллекция займёт достойное место в постоянной экспозиции «Культура древних кочевых племён Сибири»»…
Так писала в 1972 году Мария Павловна Завитухина, хранитель сибирских древностей Эрмитажа. Эту краткую, всего в тридцать строк заметку я помню со студенческих лет. Оглахтинские находки в ту пору публиковались мало, и любая информация была для нас на вес золота. Мы по крупицам собирали сообщения реставраторов, приводивших в порядок одежду и вещи.
Можете себе представить, как счастлив я был, когда по прошествии лет оказался в «эрмитажной» лаборатории и пообщался с Германом Григорьичем, одним из тамошних экспертов, как говорят, за рюмкой чая без ложечек. Бутылка трёхзвездочного грузинского коньяка, и знаменитая коллекция оказалась передо мной.
-Погляди-ка. Вот, что осталось от знаменитых таштыкских мумий. Штаны из меха. Наши реставраторы, в своё время, чем смогли, помогли. Почистили и подклеили. Сложнейшее, брат, воссоздание потребовалась. Эпидермис холстом в сотне мест заменили. Вот, полюбуйся. Мех кое-где стал белым. Я думаю, он козлиный. В паху вставка из овчины. А вот тут – так и вообще, непонятно что. В заключении экспертизы указано: «мех собачий». Тёплые, наверное…
Скроены эти штаны на удивление просто. Всего-то пара крупных деталей, одинаковых по размеру. Швы проходят снаружи. На коленях и по бокам – уйма заплаток. Значит, прослужила вещь хозяину верой и правдой не один год.
-Или вот, обрати внимание. Глядючи на этот гардероб, можно подумать, что сартанские ледники из наших мест ушли совсем недавно.
Герман Григорьич аккуратно разложил перед собой собранные по кусочкам шубу, нагрудник и забавную шапочку с помпончиком. Удивляло и разнообразие использованных мехов. Не считая упомянутых горного козла, овцы и собаки, на изготовление деталей одежды шли шкурки соболя, белки, колонка и северного оленя. О существовании этих животных я, конечно же, знал, но воочию видел только в залах нашего музея. Естественно, в качестве чучел в отделе «Природа Хакасско-Минусинского края».
Но потрудились реставраторы на славу.
Чтобы вернуть каждой вещи первозданный облик, они выкроили холщовые подкладки, аккуратно наложив поверх них кожу и мех, уцелевшие в уникальном микроклимате таштыкских гробниц.
-Органика вообще в земле сохраняется плохо. Сам знаешь, копал ведь, как-никак. Всего один шанс из ста найти что-нибудь уцелевшее из кожи, шерсти и ткани. А тут у нас имеется целый гардероб императрицы Екатерины Великой, прямо-таки…
(Смотреть фотографии…)
Этот пассаж я составил из личных записей и дневников, что сохранил в шкафчике на балконной лоджии. Вот ведь, не поднялась в своё время рука их выбросить - и нате, пожалуйста, пригодились. Без них рассказ об оглахтинских находках, думаю, был бы не полон.