Сидеть на речке на реке зимой с мормышкой – удовольствие, конечно, не для слабонервных. Если солнышко ещё светит, пусть и не очень высоко над горизонтом, то в принципе терпимо, можно подёргать удочку часок-другой. Да если ещё в придачу у тебя штаны (и не одни) ватные (но эти сверху), да ещё и тулупчик овчинный поверх фуфаечки, то да, да, посидишь на ящичке, что сверху подстилочкой покрыта. Тут можно и не вставать с него, разве что по нужде по маленькой (о большой и речи не идёт). Посидишь… посидишь… Но вот если сиверко подует с заходом через Сибирь на востоке, то… тут уж никакие трое штанов не спасут. Да и мало кто решится в такую стужу на речку выбраться. Но находятся всё же такие отважные любители, находятся.
Знаю я одного такого любителя, знаю. Это друг мой – Колька. Это так сказать обращение для узкого круга приближённых лиц. А для всех остальных – это уважаемый всеми Николай Александрович (фамилии называть не буду, ни к чему). Вот уж любитель рыбалки так любитель! И летом (ну это каждому по силе), и осенью (тоже нормально), а весной… когда лёд сошёл, а рыбка так сильно изголодалась по червячкам или личинкам разным, то… удовольствия от неё, этой рыбалки, на целый год хватает, в смысле – тем для рассказов о ней. Ну и зимой. Это уж для самых выдержанных. К таким и относится Николай.
Вот и на этот раз сидел он на большой реке, окуньков потихоньку таскал, а ветер всё задувал и задувал, и всё с той северо-восточной стороны. Пронизывал… аж до самых костей. Но рыбак терпел – рыбка-то всё равно ловилась. Да и не один он такой выдержанный оказался, ещё несколько экстремалов сидело невдалеке на льду. Сидели они, сидели, поглядывали друг на друга с горькой усмешкой, и каждый выжидал, кто же первый не выдержит, поднимется с насиженного места и?..
Не выдержал первым тот, кто сидел подальше ото всех, его и не узнал никто в зимнем таком прикиде, ушёл и ушёл человек, а кто такой – разве это важно. Важно то, что он первым не выдержал испытания и заспешил, так сказать, к своей тёплой печке. Теперь и остальным можно собираться – всё равно уж время к обеду приближается. Вот ещё один поднялся с ящика, ещё один. Начал и Николай мормышку сматывать, но что-то руки совсем не слушались, словно деревянными стали. Еле-еле и смотал. А уж подняться со специального стульчика и не смог сразу – ноги просто одеревенели от долгого сиденья. Начал их растирать руками, двигать потихонечку, они и зашевелились.
Первая попытка подняться не увенчалась успехом, только-только и оторвал заднее место от сиденья и тут же опустился назад. Вторая была удачнее, но не совсем доведённой до конца оказалась. Только с третьей и поднялся, начал ноги разминать, чтобы сдвинуться с места. И это тоже не сразу удалось. А тут до дома ещё пёхать…
– Хорошая рыбалка, – усмехнулся проходивший мимо сосед. – Уходить даже не хочется.
– Да, не хочется, – грустно ответил Николай и глянул на того. – Ноги что-то не хотят идти.
Остановился сосед, подумал немного.
– А пошли ко мне, – предложил. – Ко мне ближе. Обогреешься маленька и домой пойдёшь.
Посмотрел на предложившего это рыбака Николай, подумал. А почему бы и нет, решил. Рыбак этот не так давно поселился в маленькой деревеньке возле самой речки. «Чудной какой-то» – сразу стали говорить про него. И было ведь отчего. Жил один, уединённо, огородик небольшой завёл, но кормился в основном с реки: ловил рыбу для себя и продавал соседям, это чтобы хоть хлеба в магазине купить. Может, и водки. Покупал изредка для личных нужд, но выпившим его никто никогда на улице не видел. Ну и был вроде как не русский по наружности: то ли мордвин, то ли мариец, в общем – татарин. И звали его все почему-то Яшкой. Яшка да Яшка, а больше ничего, ни фамилии, ни отчества. Жил он тихо и почти незаметно для окружающих.
– А пошли, – согласился Николай, всё ещё разминая потихоньку ноги.
Собрал свой нехитрый рыбацкий скарб, улов десятка с два окуней, и потопали они к той самой деревеньке, где жил этот мордвин или татарин. Тут недалеко и было. Дошли минут за двадцать. В деревеньке той домов-то всего ничего: не больше и пяти, окна в трёх из них досками заколочены, нежилые значит, а к двум дорожки в снегу протоптаны, и дымок из труб к небу поднимается, не все ещё, значит, вымерли здесь люди. Из трубы Яшкиного домика вроде как только пар и шёл – не крепко, видимо, держали тепло заслонки печи. Но ничего, в доме было тепло, подтопил он с утра голландку. Описывать обстановку в доме и не стоит вовсе: там только всё самое необходимое – стол, табуретки, комод с нехитрой посудой. На бревенчатых стенах фотографии какие-то старые, от прежних хозяев что ли остались. А на простенке, прямо перед дверью в комнату висела картина…
Когда Николай вошёл туда и протёр свои запотевшие стёкла очков, словно остолбенел, увидев её. И было ведь отчего. Собственно, это и не картина была вовсе в художественном понимании, а обычный плакат, скорее даже – большой календарь за прошедший давно год. Плакат этот занимал чуть ли не весь простенок, и в центре его во всю величину красовалась слегка смутившаяся современная Афродита в одеянии Евы…
– Что, нравится? – усмехнулся Яшка. – Красивая… – и чего-то вздохнул.
Гость ничего даже и ответить не смог, немного смутился, прокашлялся, сел на табурет около стола, больше и некуда было. А хозяин уже и рыбы жареной на стол поставил, из-под стола достал надпитую бутылку самогона.
– Для сугрева, маленька, – пояснил. – Чтоб не разболеться. Так, принимаю слегка, – ещё добавил смущённо.
Конечно, уважающий себя Николай Александрович такой напиток почти не употреблял, в основном коньячком баловался иногда, но в такой ситуации вроде как бы и отказаться было неудобно, поэтому просто пожал плечами, что означало: ну, раз так… Хозяин всё понял, налил по стопке. Выпили они, закусили рыбкой и сидели молча – вроде как и говорить-то им было не о чем. Хозяин налил ещё по одной. После неё вроде как и интерес какой-то проснулся – заговорили они о только что прошедшей, не очень удачной в общем-то, рыбалке. А уж после третьей прямо потекли разговоры живым ручьём.
Яшка не очень был многословным, да и каким-то косноязычным, так, для приличия, рассказал пару случаев об обычной своей рыбалке и замолчал. Настала очередь рассказать чего-то гостю. А чего рассказывать? Много ведь всякого и разного случалось на реке.
– Я, конечно, больше люблю рыбалку весной, – начал он. – Тогда рыба клюёт, так клюёт, не успеваешь её вытаскивать.
Хозяин покивал головой и ничего не сказал, вроде как и не заинтересовался совсем. А чего тут интересного? Самому всё известно. Гость решил переменить сезон.
– Летом тоже неплохо клюёт, когда ещё жары нет.
Реакция Яшки была почти такой же.
– Окуни, плотвички хорошо ловятся…
Ничего нового, кивает головой хозяин и молчит.
– Но самая азартная рыбалка на щуку, на живца…
Яшка поднял голову, заулыбался, зацепила его, видимо, такая тема, вот Николай и начал рассказывать про эту самую рыбалку на живца.
– Мне нравилось уютное такое местечко на одной протоке реки: большой куст ивы свисал прямо в воду, и там всегда был затишок…
– А на какой это реке-то? – поинтересовался тут же хозяин.
– Да это в Сибири было. С друзьями мы туда на рыбалку ездили, – не стал вдаваться в подробности рассказчик и продолжил.
– Рыбка там водилась разная: поближе к берегу – мелкая, подальше, там сразу начиналась глубина, – крупная, а щук… мы столько за раз там налавливали…
– Да-а? – покачал головой в знак чуть ли не восхищения слушатель.
– Да-а! И каких ещё щук! Попадались такие особи по несколько килограммов! Но вытащить такую на берег замучаешься. Но вытаскивали же! Тут, правда, раз на раз не приходилось. Где-то всегда пятьдесят на пятьдесят получалось, – входя в азарт, всё рассказывал Николай. – Но и это же хорошо!
– Хорошо, – покивал головой Яшка. – Хорошо.
– Утречком придёшь туда, поймаешь какую-нибудь мелочёвку на червя, её сразу на большой крючок с леской потолще насадишь и закидываешь в реку подальше. И ждёшь… – чего-то вздохнул рассказчик, словно опять на той речке оказался, даже руки по коленям заходили, как будто в ожидании, что вот-вот сейчас щука этого живца схватит. – И вот она схватила живца и потянула в глубину. Ну, тут уж не зевай, подтягивай поближе к берегу, изматывай её… – Замолчал Николай, опустил голову, потом вдруг спохватился. – Да, было дело. Штук по двадцать иной раз вылавливали.
– Ну! – сильно удивился Яшка. – Обманываешь маленька? – хрипло рассмеялся, как будто прокашлялся.
– Не, не обманываю. Правду говорю! Конечно, я же говорил, раз на раз не приходилось. Уходили щуки, обрывали леску. Тут пятьдесят на пятьдесят, – повторил для убеждения. – Один случай ещё расскажу. Случилось это всё там же, на той речке. Поутру ловили мы щук на живца. Сначала что-то не очень хватали они наживку. А потом… как начали… я только успевал вытаскивать щук, быстро даже мелочёвка закончилась. Насадил последнего окунишку, закинул леску подальше, хотел половить на удочку этой мелюзги, как вдруг замотало мою леску с насадкой. Кинулся к ней, схватил леску и почувствовал… там что-то серьёзное попалось…
От таких воспоминаний даже задышал тяжело Николай, видно опять в мыслях оказался на той самой речке. Яшка сидел за столом, кивал головой, рыбку на тарелке пощипывал.
– Долго я с ней возился, щука кидалась то туда, то сюда, а я её всё подтягивал и подтягивал к берегу и ведь вытащил! – воскликнул Николай и даже приподнялся с табурета. – Килограмма на три оказалась, а может, и больше… – опустился и поглядел на слушателя, тот чему-то улыбался. – В общем, удача… – и замолк.
– Добавил, наверно, маленька? – проговорил тихо Яшка и усмехнулся.
– Чего добавил? – как будто не понял рассказчик, хотя, конечно, всё понял. – Весу?
Тот ничего не ответил, только едва улыбался. Николай немного помолчал, видимо, что-то вспоминая, а потом спохватился.
– Да, а самое интересное было дальше. Вытащил я эту щуку на берег, приглушил её немного и начал разделывать. И что? – заулыбался Николай, снял очки и начал их протирать платочком. – Один большой крючок в губе у неё крепко застрял, а когда вспорол ей пузо… там ещё один такой же крючок оказался. Это же мой крючок! Я его сразу узнал! Я же их сам к леске привязывал. Вот она удача, вот! Я же эту щуку первый раз упустил, а сейчас поймал! Такое редко случается. Но случается же!
Снова разволновался сильно рассказчик, и было ведь отчего. Кому ещё доводилось одну и ту же рыбину по два раза ловить? Вряд ли многим. Может, единицам. Но Николаю же так здорово повезло! Вот он и разволновался, вспомнив про тот случай. И ещё чего-то хотел сказать, но посомневался сначала, а потом всё же решился.
– Но это же ещё опять не всё. Щуку эту я решил помыть, тут, рядом, в маленькой протоке, – вздохнул глубоко, помолчал немного. – И вот какая штука получилась – выскользнула она из моих рук, и я не успел заметить, куда уплыла…
– Она что, всё живая была? – усомнился слушатель. – С распоротым пузом? Обманываешь маленька, – рассмеялся хрипло Яшка. – Не бывает такого…
– Не бывает… Но случилось же! – возразил Николай. – Я эту щуку в той протоке полчаса, наверно, искал. И не нашёл ведь. Воду всю взмутил. Ходил-ходил, руками щупал … ничего. Пропала щука, и всё. Уже когда ребята подошли ко мне и спросили, чего я тут ищу, бросил это пустое занятие.
Замолчал рассказчик, голову опустил, вроде как стыд от такой потери снова испытал. А ведь тогда действительно было стыдно перед друзьями, он ведь тогда так ничего и не рассказал им. А сейчас вот рассказал. И кому? Считай, мало знакомому рыбаку. Ну и что из того? Рассказал и рассказал, даже легче как-то стало. Вздохнул глубоко Николай, посмотрел на хозяина дома, улыбнулся вроде как виновато.
– Извини. Пора и честь знать. – Поднялся с табурета. – Надо домой топать. – Осмотрелся.
И снова ведь, как при входе в избу, глаза его упёрлись в эту картину в простенке. Он глаз от неё не мог оторвать, она словно притягивала гостя к себе. Он и подошёл к ней поближе, остановился почти вплотную и чего-то глазами заморгал. Как будто от волнения. И ведь действительно разволновался. И вовсе не из-за этой Афродиты в костюме Евы, женщин-то он на своём веку, слава Богу, многих и разных повидал, а из-за наклеенных по бокам сверху донизу плаката фотографий.
– У-у… – потянул он и стал всматриваться, а чтобы лучше видеть, даже очки снял и начал протирать стёкла платочком. – У-у… какая тут галерея… – Протёр и начал с ещё большей заинтересованностью рассматривать фотки.
Было тут на что посмотреть! Было! Этот рыбак Яшка мелькал на каждой из них. И всё ведь с трофеями. Да ещё с какими! А они, эти трофеи, располагались словно по ранжиру сверху в низ. На самой верхней он держал у себя на руках приличного сазана, килограммов на пять-шесть. Чуть ниже уже шёл судак, которого тот придерживал на вытянутой руке, а хвост рыбины лежал на земле…
– У-у… – удивлённые возгласы гостя только и слышались в комнате хозяина. – У-у…
Дальше шёл портрет со щукой… Николай только что рассказывал, почти с упоением, про свою рыбалку на живца на такую рыбину, показывал руками на свою добычу, но что были те выловленные им щуки по сравнению с этой?.. Так, мелюзга.
– Да-а, есть тут на что посмотреть… – промолвил тихо. – Молодец ты, Яша, – похвалил.
Хозяин заулыбался, головой закивал. А гость опять чего-то фотографиями заинтересовался. Глаза всё ниже и ниже опускались, а там… Нет, в реальность увиденного поверить было трудно. Там, в самом низу, на приклеенной к плакату фотографии, стоял какой-то маленький мужичок, а над его небольшой головой возвышалась огромная усатая рыбья морда… Николай заморгал глазами…
– Это что?.. что?.. сом? – спросил тихо.
– Сом, – односложно ответил Яшка.
– А что, такие сомы бывают? – задал вопрос и на взгляд начал прикидывать, какой же этот сом величины, если рыбак ростом где-то метр шестьдесят…
– Бывают, – также односложно ответил хозяин, на губах которого всё время блуждала довольная улыбка.
– И что, в нашей реке такие водятся?! – удивление всё росло и росло у Николая.
– Водятся, – последовал спокойный ответ.
– Не может быть! – не поверил тот.
Яшка только плечами повёл: может – не может, смотри, мол, на фотографию, там всё видно. Там, конечно, было видно: стоит Яшка в обнимку с огромным сомом, улыбается. Но ведь такую рыбину можно поймать и в другом месте, чучело даже сделать, да нарисовать в фотошопе в конце концов! Но откуда у Яшки этот самый фотошоп, если у него даже мобильника нет! Верилось и не верилось Николаю. Стоял он около этого плаката (какая уж там Афродита в одеянии Евы!), переводил взгляд с фотографии на рыбака и не верил своим глазам.
Ничего больше гость не стал выяснять, начал собираться домой. Уже на пороге ещё раз внимательно посмотрел на улыбающегося Яшку, покачал головой и, закрывая за собой дверь, услышал его возглас:
– Ловил маленька!
И смех. Довольный, торжествующий. Да-а, вот она удача! Вот! Такая рыбацкая удача выпадает человеку раз в жизни. Одному рыбаку она выпала, а другому… Но жизнь-то ещё не закончилась, она же продолжается! А там…