- Ляксандра, чаво вести в кошелке не несёшь, кабыть окно телевизорное сломалось?
- Дак Околина, сумятица во мне сумятная, расплести не в силах, чаво опеть сотворилось с энтими Лемпийскими Игрищами. Наши то физкультурники уже и мировому главному суду пожалились, дак суд-то праведность нашёл, да оправдал наших физкультурников от навалухи да вины, котору плевок отхожей, алтырник плёвой на всех наложил. А главные то лемпийские чинуши, МОК да ВАДА прозывается, плевка послушали да на веру взяли, всё что он вралью врал. Топерь на суд, что оправдал наших физкультурников, озлились, угрозно грозят, досадой трепешшут неукрытой на нас всех, на всю страну нашу, не пускают робят боевитых на Игрища.
- Постой-ко Ляксандра, побасенку старую спомнила. Дело давнее, жил у нас Вадим, раз артельную добычу делил, да себя не обделил, про вдов поморских да сирот позабыл, их долю себе сложил. А у нас на поморье братский суд артельный суровый да праведный, не карают в усмерть а учат на всю жисть. Казнили то по ряде, аршеницу - бочку стару нашли, до краёв кастью из отхожего места заполнили и мокнули Вадку, сначала вершинкой головной, а потом мокнули всего по саму шею. Отпустили Вадку, а к воде не допустили, пока сполна свою гадливость не пронюхал. С тых пор уставно у Вадки энтово прозвище было Вада Мок. Вот и МОК энтот с ВАДОЮ вместях с плевком обкастелись да обдушились!
- Ой, Околина, благодарствую, побегу к Лексеевне, здумать надоть каку нашим физкультурникам поддержку дать.