Глава 5
- 1 -
- О, Нор-Фейк, луноликий принц, прекрасны зелёные глаза твои… Как люблю я твои реки и фьорды! И мачты розовых кораблей, стоящих на рейде; и свежий воздух, наполненный солью и светом… О, как плавны волны твои, дарящие людям янтарь. Как чист твой воздух, пронизанный криками чаек. О, Нор-Фейк – изумруд северной ночи…
Так декламировал Хынсебен в то время, когда утренняя мгла уже слегка развеялась, и в разрывах голубоватого тумана проступили очертания порта. Корабль, ведомый уверенной рукой бывалого лоцмана, входил в бухту. А Святополк позёвывал, внимал алхимику и разглядывал силуэт незнакомого города. Зрелище открывалось великолепное: осеннее небо, украшенное тусклым яхонтом не совсем проснувшегося солнца, лило на воду и землю вязкую синеву, город, убегая ввысь, пытался слиться со скалами, на которых уже играли утренние лазуритовые блики, а вокруг вспыхивало и меркло, перебирая кружева, бирюзовое море.
- Это из какой-то поэмы?- отреагировал князь, наконец, на слова Ашана, не в силах оторвать взор от чудесного вида.
- Не совсем,- ответил алхимик.- Это из одного пока неоконченного стихотворения Матильды Боле. Поэтессы из Верта. Она была тут год с небольшим назад. А я этим летом как раз по Галиндии проезжал да к ней и заскочил. Чаю попили с вареньем, и вот – услышал.
- И откуда ты всех знаешь?- улыбнулся сын Ратибора.
- А я такой специальный человек,- подхватывая дружеский тон князя, весело проговорил Хынсебен.- Я, вообще, много чего знаю. И, к примеру, знаю, что через полчасика, примерно, мы забежим в какую-нибудь местную австерию и глотнём чего-нибудь горяченького. А то – свежо.
И действительно, столица Исвегии встречала гостей холодным, можно сказать, студёным солёным ветром. А ещё – права Матильда! – криками кружащих над гаванью чаек.
Вскоре судно причалило к берегу. Странники сошли на пристань – на шатких мостках едва удержались, чуть в воду не кувыркнулись – и первым делом вызнали у местных, где приобрести лошадей. (Выяснилось, что недалеко – на окраине порта.) А после забежали в весьма удачно попавшийся на глаза трактир.
Отличия от Мадрима бросились в глаза сразу. Вроде б, тоже порт, тоже столица, но… Вместо пёстрой говорливой толпы, наряженной в синее, жёлтое и красное – редкие прохожие, одетые в вязаные серые свитени, длинные рыжие кожаные куртки, из-под которых выглядывали тёмных оттенков штаны, и грубые, на толстой подошве ботинки. А помимо того, на многих красовались войлочные зелёные иль чёрные шапки, уберегающие уши от воздуха, будто пронизанного льдом.
Да и сам город оказался совсем другим. Более суровым, что ли. Не арки и колонны, не башни и купола придавали ему своеобразие, а шпили, флюгера и стрельчатые окна. И весь он как бы стремился вверх. Словно б указывал на скалистый хребет, лежащий к северо-востоку от Нор-Фейка, посреди которого раскинулась зачарованная Идавель…
Но здесь пора бы остановиться и сказать пару слов о событиях, которые предшествовали этому, казалось бы, столь внезапному путешествию.
- 2 -
После пленения Барона посланники Ордена сутки отсыпались, а утром 19 идрефа, коротко посовещавшись, простились с Пихто и разъехались кто куда. Пути их ныне расходились. Калугеры со связанным рыцарем (а так же пятеро крепких парней из охраны мадримского посольства) пустились вслед каравану, с которым уехал Зандер, а Святополк и Хынсебен отправились в Исвегию, так как, поговорив с наследником Мысляты, выяснили, что сына Ашана действительно видели на Плато Камней.
Кстати говоря, Барон (то есть, брат Увернис, как он впредь просил себя называть) порассказал много чего интересного. Скажем, о том, что это именно он писал Ма-ару грамотку с описанием Святополка. Что шпионил в пользу Бухнадара, что иногда работал на Лигу. И, в числе прочего, поведал он о предательстве Риса.
Услышав это, Капчо немедленно связался с Грегином, дабы предупредить его о коварстве и двуличности Зандера, но магистр лишь удовлетворённо хмыкнул, кивнул и буркнул что-то нечленораздельное. Из чего можно было заключить: глава Ордена о двойной игре молодого фиосиниста давно догадывался. И преднамеренно устроил ему испытание, в результате коего тот себя окончательно и выдал.
На путь до Идавеля (возьмись странники добираться туда на лошадях), ушло бы не менее седмицы, так что Хынсебен, который, со вздохом проворчал: «Шары трёхглазых, крот их дядька, редко ходят», смотался в порт и выяснил, что в Нор-Фейк как раз поутру отплывает каботажный шлюп с грузом каштановой доски. На сей кораблик они со Святополком и напросились. А это означало, что при попутном ветре они смогут оказаться в Исвегии не далее, как на следующий день.
- 3 -
До горного кряжа добрались к полудню. Десять вёрст на лошадях – невеликая сложность для испытанных воинов, полчасика – и там. Да и местность эту Хынсебен хорошо знал. Промышлял уж тут прежде, и неоднократно. Так что, не заблудились. Хотя, и плутать негде. А вот остановиться и попробовать красоту объять – это хочется! Ведь позади плещется, играет медным и золотым стылое море с рябящей в глазах тропинкой из солнечных лучей, впереди – по высям горбатых скал – струится, стелется гигантской змеёй искрящийся туман, а утёсы, поросшие редкими седоватыми былинками, пестреют вальяжно разгуливающими взад-вперёд фазанами с гордо распущенными хвостами. Как же не посмотреть?! Чудо! И для охотника – рай!
Но чем далее взбирались – тем к небу ближе. А оно вдруг подёрнулось сизым трепетом, а после принялось потихоньку наливаться тучами, загрозя промозглым осенним дождём. И разговор промеж путниками – и так не частый – совсем примолк. Принялись – каждый о своём – подумывать. Правда, никакой особенной глубокомысленности из своих дорожных раздумий Святополк вывести не успел. Потому что пологость скоро закончилась, а впереди заструилась узкая каменистая стёжка. Пришлось спешиваться, отпускать лошадок, которых предусмотрительно не купили, а взяли внаём, и двигать далее на своих двоих.
- 4 -
Под ногами лежала каменная река. Очевидно, горный ручей пробил когда-то в этих местах своё глубокое русло. Однако со временем источник воды иссяк, и теперь лишь отложения дырявого, словно сыр, туфа указывали на то, что прежде здесь устремлялся вниз могучий бурлящий поток.
Хынсебен, бурча под нос что-то бодрое, кажется, «Король застрелил вурдалака из лука, и под дубом прилёг отдохнуть»[1], шагал впереди, а молодой князь шёл следом, едва за ним поспешая и бросая поминутно окрест настороженные взгляды.
Но поводов к беспокойству покуда не выявлялось. Округа тонула в умиротворённой тиши, и одни только камни, отшлифованные многовековыми дождями, глухо шуршали и постукивали под подошвами сапог, да ещё где-то далеко – впереди – словно б играли в пристенок. Правда, подбрасывали при этом, явно, не исвегийские локеры[2] и даже не полновесные галиндские талеры. А будто швырялись булыжниками. И оттого становилось как-то не по себе. Не дай, Белбог, таны! Как с ними справляться? Без цепей (все Капчо отдали, чтоб он их в Орден доставил), без кентавров… Сложно придётся неимоверно… «Но здорово они помогли тогда, кентавры-то»,- подумалось молодому витязю. И про «следующий раз» угадали – вот он – следующий! И, вообще, кабы не Китоврас с Полканом, навряд бы княжонок высвободили…
И тут, очень просто, мысли молодого князя снова привычно свернули к зеленоглазой принцессе. Вспомнился последний их разговор. Незавершённый, неоконченный. С вопросами без ответов. А потом, уж неизвестно по какой ассоциации, возникла рядом с Меленорой Эльва. «Неужто, и впрямь, Королева Огней в меня целит?»- помыслилось князю. Вот и пожар странный в саду у Пихто. И на корабле до Нор-Фейка всё что-то вспыхивало, хорошо – тушили бегом… Но как-то всё это – относительно Эльвы – сомнения вызывало. Хотела б убить – уже бы… А может, не пристрелялась, как пушкари при Сендомире? Или испытывает?
И в этот момент Святополк чуть ли не уткнулся в спину резко притормозившего Хынсебена.
- 5 -
Почёсывая в затылке и качая головой, тот глядел вверх. Известковый желоб, только притворявшийся вполне проходимой дорогой, обратился внезапно каменным водопадом, который местами был украшен росинками мелких фиолетовых цветков. Стена саженей пять косых, не меньше. По вертикали. И покрыта испариной от, очевидно, струящегося внутри неё родника.
- Лезть надо,- буркнул Ашан.
Князь пожал плечами. Не назад же, в самом деле, тащиться? Полезли.
Друг другу помогли, исцарапались (дождик, к тому ж, закапал не к месту), но забрались. Перевели дух, огляделись. Идавель? Сразу и не поймёшь. Зашли ж нынче с запада. А тогда кентавры по южному склону возводили. Но камни, вроде б, те же. Замысловатые. Замшелые. Бес его поймёшь, на что похожие. Видать, оно. Но, коли дошли – пора и сына искать? Святополк повертел головой и посмотрел на авантюриста.
- 6 -
А тот улыбался и внимательно глядел куда-то вбок. Пристально так глядел, сощурившись.
- Ничего не замечаешь?- проговорил он, наконец, покосившись на князя.
- Не-а,- откликнулся молодой воин.
- Третий камень по второму левому ряду.
Всерьёз назвать это диковинное нагромождение «рядами» язык бы у Святополка не повернулся. Но хоть третий, хоть пятый – ничего не видать.
Ашан улыбнулся ещё шире, сделал шаг вперёд.
- Ну куда не ткнись,- сказал он громко,- кругом ушки от батанушки[3]. Так и торчат. Из-под каждого валуна. Никакого спаса нет. Вылезай, Чёрный, мы тебя застукали.
И, как в прятках – «тук-тук за полазника» – постучал по ближайшему камню. Черномазик? Да, ну! Не почудилось ли? Ведь этого… Но…
- Хозяин!- раздался знакомый хриплый фальцет.
И маленькая фигурка, вынырнув из-за обломка скалы, помчалась к сыну Ратибора.
- Откуда ты? Как?- закричал молодой воин, обнимая полазника и не обращая внимания на предостерегающие шипения Хынсебена: «мол, тише вы, тише».
- Родителей, родителей искать… Вот, по лунному запаху шёл, пока сюда… Боялся! Жуть жуткая везде! Звери дикие, монстры, призраки! Страсть! Ужас! Прятался. В землю зарывался. Полевики выручали. Там сховают, сям схоронят. Так и добежал. А здесь… Я уж два дня, как тут. Хожу, нюхаю. Изучаю.
- Вот отсюда помедленнее,- строго сказал Ашан, прерывая словоохотливость Черномазика и несколько остужая восторг князя и домового от неожиданной, но такой желанной, встречи.
- Откуда?- не сразу сообразил домовик.- Ты о чём?
- О том. Рассказывай поподробнее, что ты тут высмотрел.
- А, так я… А вы-то сами откель?..
- Сына его ищем,- ответил князь, качнув головой в сторону Хынсебена.
- О-о-о,- протянул участливо Черномазик.- Вот и я… Ну так вот,- спохватился он, поймав суровый взгляд авантюриста.- Здесь следов лунных полно. Но они не абы как, а с толком. Глядите…
Домовой схватил Ашана за руку и потянул за собой.
- К этому валуну следы не идут,- затараторил он.- Все от него. Значит, с этого надо и зачинать.
- Что «зачинать»?- передразнил Хынсебен.
- Не прикидывайся более бестолковым, чем ты есть,- немедленно отреагировал полазник, весьма довольный тем, что сразу нашёл достойный ответ и, в свою очередь, подначил всезнайку-алхимика.
Но тот уже сам всё увидел и, озадаченный своим открытием, даже пропустил колкость Черномазика мимо ушей.
- Смотри-ка,- бросил он, указывая Святополку на какой-то неясный символ, выбитый в толще скалы.
Это было стилизованное изображение человека. Круглая голова и две ноги. Как ребёнок рисовал. «Палка, палка, огуречик…» Но у какого мальца достанет силёнок, чтоб скалу продолбить?
- Руна?- догадался князь.
- Она. Знак «В». И что дальше?
- Ага, сообразили,- обрадовался домовик.- А дальше… Лунный след ведёт нас…
И он торопливо засеменил к валуну, за которым только что таился. На нём кто-то высек две кавычки сцепленные друг с другом.
- В словских резах такого символа нет,- проговорил Святополк.
- «Нх»,- сказал Ашан.- Чтоб такое сочетание на современном исвегском написать, так целых три буквы потребуется. А древние, как видишь, одной обошлись. Много слов тогда было с таким сочетанием.
А домовой уже вёл их дальше. Да так быстро, что Ашан и Святополк еле поспевали. В конце концов, впрочем, довольно скоро, они добрались до последнего значка (он напоминал ёлочку) и, соответственно, последнего утёса, следы за которым обрывались. И руны послушно выстроились в ряд.
- «Вэнхпайррт»,- прочитал князь.- Что это значит?
- Последняя буква в таких сочетаниях не произносится,- задумчиво пробурчал Ашан.- А значит… «Вэнх» – хозяин… Или властелин, владетель… Или хозяйка, а скорее… Ну, конечно!
Он досадливо постучал себя по лбу.
- «Вэнх» – королева; «пайр» – огонь. Получается: «Королева Огней». Эльва! И тут она!
Но, видать, не только это зашло на ум Хынсебену. В зрачках авантюриста явно читалось: «опасность»!
- Что?- тихо проговорил сын Ратибора.
- Последняя руна не читается, но она есть. А сокращение «РТ» мне очень хорошо знакомо.
Знал этот ab-brevis[4] и князь. На всех официальных бумагах, что в последнее время подписал он без числа, такие «РТ» стояли. А на гиспийском сие значило: «риа тир» – «печать сюда». Или ещё проще: «здесь».
Хынсебен оглянулся на князя.
- Королева Огней здесь?- совсем не радуясь своему открытию, спросил молодой витязь.
- Похоже на то,- ответил Ашан и показал на последний найденный ими символ.
И Святополк увидел: не на ёлочку он похож, а на указующую стрелку.
- 7 -
Но ничего вокруг не дымилось, не возгоралось, пламенем не полыхало. И Королева Огней на троне, из цельного алмаза изваянном, не восседала. Единственно, направление, подсказанное стрелкой, вполне прослеживалось. И аккурат – на утёс, стоящий от остальных особняком. Это что ж получается? Он-то и есть – трон Королевы? Или скала – отнюдь не феноменун природный, а дверь чародейская в покои ведьмы-огнёвки?
- Проверим?- незаметно для себя перейдя на шёпот, проговорил Святополк.
Но в этот момент снова раздался таинственный стук, сопровождавший их восхождение на плато. Доносился он откуда-то снизу. И, скорее всего, из-под того самого дальнего утёса, на который они только что с опаской взирали.
- Из оккультных средств у нас только заклинания мои со мной,- молвил Хынсебен, немедленно отходя под защиту ближайшего камня и приглашая последовать своему примеру князя и домового.- Хватит ли? Супротив Королевы? Я уж не говорю о том, что соваться незнамо куда, скажем так, чревато. Что скажешь?
Святополк подошёл, присел рядом. Он внезапно понял, что решение – за ним. И Хынсебен ему сейчас не советчик. Так как – на распутье алхимик, решает дилемму. С одной стороны, безоглядно вперёд хочет кинуться, как никак, в плену сын родной, коего из лап владычицы вырвать надо, а с другой… Что он там, насчёт «незнамо куда»?..
- Да, верно,- проговорил, в конце концов, сын Ратибора.- Соваться Курдуш знает куда неправильно. Неразумно. Не для того пришли. Сперва б выяснить что-нибудь не мешает. Например… Эй, Черномазик, а кто понаследил тут? Эдак старательно?
- Туда следы моих родителей уходят,- вместо ответа прохрипел домовой, махнув лапкой в сторону дальней скалы,- и… какие-то похожие на твои.- Он обратил взор к авантюристу.- Наверное… сын.
Хынсебен промолчал, засопел только, зашмыгал носом. И Святополку почудилось (правда ничего подобного от авантюриста – всегда смешливого и неунывающего – витязь не ожидал), что за сопением оным Ашан пытается скрыть рвущиеся наружу рыданья.
- А наследили, вроде б, лесовики,- подождав пока Хынсебен утрёт нос, продолжил полазник.- Но не скумекаю: кто подсобил им? Следы ж к камню не идут. А от него – сколько угодно. Не по воздуху ж они?..
- Кобольды летают,- подал голос Ашан. Он уж снова выглядел, как обычно.
Возможно, и кобольды, подумал витязь, но что эта informatio им даёт? Пока, ровным счётом, ничего. Хотя… Святополк почувствовал, что ответ где-то рядом. Кобольды – они ведь, камни! И огня не боятся. Поэтому могли они тут появиться безбоязненно. И охранять леших, пока те тут для своих единоплеменников предостережения чертили. А значит, и им с Ашаном, чтобы ничего не опасаться требуется сейчас что-нибудь огнеупорное. Скажем…
Видимо, он произнёс последние слова вслух.
- Скажем амиант,- буркнул Хынсебен.
- Да,- машинально подтвердил молодой воин.- А что это?
- Горный лён, асбестус,- пояснил алхимик.- Негорящее волокно.
- Отлично!- воскликнул князь, на миг позабыв об осторожности.- Но где ж его взять?
- Несложно,- махнул рукою Ашан, со свойственной ему изысканной небрежностью.- В пять секунд сварганим.
Он привстал, глянул туда-сюда; нагнулся, подобрал с земли несколько рыжеватых голышей и, прижав их к себе, что-то зашептал.
Как-то не подозревал Святополк, что его друг Хынсебен такой волшебник. Самый что ни на есть настоящий. Мало в чём уступающий Ма-ару какому-нибудь. Или Кар-Ждону. Точнее, конечно, подозревал, но слишком уж привык он к Ашану, и, как колдуна-ворожея, не воспринимал. Колдун – это ж что-то страшное, значительное, а Хынсебен – шутник и балагур, плут и мошенник. Но, как видно, одно другому не помеха.
- 8 –
- Рукавицы, плащ, шлем. Всё из асбеста.- Хынсебен вытер со лба пот и вручил Святополку доспехи, сотканные из гальки и колдовства.- Мы во всеоружии. Рискнём?
Князь напялил негнущиеся «доспехи», нахлобучил шелом. Чувствовал он себя в этом наряде довольно неуклюже, но бодрости решил не терять – и не такое бывало. Оттого улыбнулся, расправил плечи и, грозно глянув из-под жёсткого козырька, пробасил на манер Китовраса:
- Запросто! Нам теперь сам Таджмор не брат.
И двинулись. От камня к камню. Короткими перебежками. Домового при этом оставили на прежней позиции, у символа «ёлочка», чтоб поглядывал – а то мало ли…
- Что подозрительное увидишь – вопи как резаный,- приказал Хынсебен.
Но зазря предосторожности оказались. Ни Эльвы не объявилось, ни какой другой напасти. Даже стук прекратился. Потому чуток осмелели и – спина к спине – к утёсу приблизились.
- Взгляни,- промолвил алхимик, поглаживая камень.
В шероховатой поверхности виднелся новый глиф[5]. Полумесяц, упавший на землю. Или лодочка.
- Улыбка Локи,- пояснил Хынсебен.- Это такой исвегский бог.
- Да, знаю,- проговорил Святополк.- Он на нашего Велеса похож.
- И Гермеса элийского,- кивнул Ашан,- Но различия есть. Например, Локи этот, кроме всего прочего, ещё и за огонь отвечает. И, соответственно, имеет прямое отношение к Эльве.
- А к скале Гермеса этот валун отношения не имеет?- полувопросительно произнёс князь.
И не дожидаясь ответа, нажал всей ладонью на символ.
- Угадал,- довольно проговорил Хынсебен.
Огромный камень стронулся с места, отъехал в сторону. И под ним тут же зачернела нора, а точнее, копь, стенки которой были заботливо выложены разукрашенными плиточками-изразцами. А в самой глубине угадывались какие-то боковые ходы.
- Туда?- как бы сам у себя спросил князь.
- А почему бы и нет?- вопросом на вопрос ответил Ашан.- Что нам помешает?
- Ну, скажем, осторожность,- предположил молодой витязь и, прищурившись, посмотрел на авантюриста.
- Ничего подобного, князь,- улыбнулся алхимик.- Мы с тобой на осторожность плевали. Это всем давно известно. И, уж не знаю, может, у нас с головой не всё в порядке, но мы же лезем постоянно в самое пекло.
- Верно подмечено,- сказал сын Ратибора.- Только не уразумею: отчего так?
- Карма у нас такая,- развёл руками Ашан.
- Это что ещё за зверь?- не понял князь.
- В Хинде такое понятие есть. Долго рассказывать.
- А ты коротко.
- Коль коротко, то … Ну, скажем, это когда лезет человек постоянно куда ни попадя (как мы с тобой) и, естественно, нарывается. Врежут ему там по башке хорошенько, а он вместо того, чтоб урок сей понять и более не встревать, сидит, в затылке чешет и причитает так жалобно, что, мол, это не он, а судьба-злодейка во всём виновата. А кроме…
Слова застряли у Хынсебена в горле. Так вот, кто всё это время так призывно стучал! Взывал о помощи! Что ж, достучался…
Со дна ямы на них затравленным зверем взирал Рис Зандер.
- 9 –
- Вот так встреча!- зловеще воскликнул Ашан.
Руки Зандера, закованные в медные поручи, стёрлись в кровь. В глазах читалась лютая ненависть. Без сомнения, он сразу понял, что изобличён, и от того не питал не малейших иллюзий относительно своей дальнейшей судьбы.
- Тебя пытали когда-нибудь, Рисмер?- чуть склонив голову набок, зловеще проговорил Хынсебен.
Колдун не ответил. Только сплюнул.
- Жаль, что я не такой выродок, как ты,- промолвил тогда алхимик.- Не стану я тебя истязать. Лучше скажи: где мой сын? Тогда, клянусь, я убью тебя быстро.
И направил на Зандера меч.
- А это с превеликой охотой,- неожиданно рассмеявшись, прохрипел колдун.- Он… И с ним ещё куча народа…
- А чета домовых?- перебил его Святополк.
- И домовые имеются… И все они у мамочки моей ненаглядной, меня на цепь посадившей, Велины Алой свет Криворадовны.
- Где?- перебил витязь, коротко удивившись столь, мягко говоря, странным взаимоотношениям между матерью и сыном.
- В той стране, которая на старых картах не подписана. Где средняя река.
- Непонятно толкуешь,- угрожающе произнёс Хынсебен и, подавшись вперёд, приставил клинок к горлу Риса.
- А я всё одно – не жилец!- крикнул тут Зандер.- Но и вам сдохнуть сейчас… Кочуру[6] на радость… А вот и она!
- Берегись!- заверещал домовик.
А сзади уже послышалось дыхание огня. Князь оглянулся. В разрывах яркого жёлтого света рядом с ними стояла Эльва.
Старая и молодая. Безобразная и красивая. Велина… Роцкая, значит. И Рис, выходит, наполовину роцкий. Молодой, рыжий, веснушчатый. И на Яромира смахивает, если особо не приглядываться. Но коли она мать ему, то, что ж в цепях держит?..
- Горд стал. Не в меру,- услышал сын Ратибора.- Матери поперёк идти вздумал.
- Мысли читаешь?- невольно удивился витязь.
- Зачем?- лениво проговорила ведьма.- Я ж слышала, что Мерко наплёл. Разжалобить вас решил?
«А голос-то, голос,- подумалось Святополку,- как гвоздём по стеклу. И между камнями эхо…»
- Опрометчиво ты пришёл сюда, князь,- заговорила вновь Эльва.- Ведаешь, что ненавижу тебя, а пришёл…
- Что я сделал тебе?- пытаясь держать себя в руках, выкрикнул Святополк, помыслив, что пока случай, надо выяснить побольше. А то ведь оказии подобной наперёд может и не представиться.
- Не знаешь?
Витязь покачал головой.
- И не догадываешься?- скривила рот Королева Огней.- И Мила ничего не рассказала?
Она расхохоталась.
- О чём ты?- разозлился молодой воин.- Какая Мила?
- Невеста твоя, которую ты Норой зовёшь.
- Да о чём же?
- Я её воспитала! Я и ведьмой сделала!- выкрикнула страшно Королева.- А ты, потомок Лигнара, внук Всеслава, не про её честь! Не по кокоре[7] шапка! Другое будущее ей готовлю. И в мужья – другого!
И завертелась на месте. Руки раскинула в стороны. Глаза закатила. «Убьёт»,- мелькнуло у Святополка. Он бросился вперёд, но пучок огня швырнул его обратно. И уже падая в колодец, он – словно время растянулось – увидел: Хынсебен втыкает меч в горло Зандера и падает сам, пронзённый огненной стрелой, угодившей ему прямо в висок. А Черномазик! Он-то что не сбежал?! Вспыхнул осенним снопом под молнией! – и исчез! Вскрикнуть не успел…
- 10 -
Уберёг доспех амиантовый. На совесть его Хынсебен сработал. Лишь ударился князь, но не до себя… Вскочил, споткнулся, за паутину зацепился – и по ступенькам вверх. Неужели же Черномазик?! И Хынсебен! Как же так!
Вскарабкался. Но… Да какого беса?! Это ж не Идавель!
Прямо перед глазами возвышалась гряда Бесконечных. Уходила за горизонт. А справа – не угадать невозможно – несла свои воды Вайэлит. Фиолетовая. Получается, что это либо Орден, либо Странное место.
В голове Святополка всё смешалось. Нужно срочно вернуться! Ведь ещё, наверное, не поздно что-то предпринять; можно попытаться спасти Черномазика и Хынсебена. Но как это сделать? И как, как! – крот возьми, он тут очутился?!
- Князь!- послышалось сзади.
Витязь обернулся. Не сон ли? Сие пояснило бы многое.
Ведя в поводу коней, к нему приближались Питтерн и Лекрюэль. Заметив, что со Святополком творится что-то неладное, они резко прибавили шагу и спустя несколько минут были рядом.
- Питтерн!- вскричал сын Ратибора, заторопясь фиосинистам навстречу.- Она убила их! Убила! А я!.. Я не смог помешать!
- Кого?- спросил Лекрюэль.
- Кто?- задал вопрос Бренкс.
- Эльва! Алая ведьма! Черномазика и Хынсебена. Она убила их! Сожгла!
- Но мы ничего не видели. Как это случилось?
- Я был на Идавель…
И Святополк сбивчиво рассказал об ужасной трагедии, разыгравшейся на Плато Камней.
- Когда это произошло?- быстро уловив главное, перебил его Питтерн.
- Только что… Я упал в колодец, а выбрался – уже здесь. Осознать не могу.
Рыцарь и поэт переглянулись.
- Кажется, я понял,- пробормотал Бренкс.- Какое сегодня, по-твоему, число?
- Что значит, какое? Какая разница?- возмутился Святополк.
- И всё же?- терпеливо проговорил рыцарь.
- По-роцки…- замялся молодой витязь,- Тридцатое… А по…
- Ошибаешься,- тихо сказал Лекрюэль,- и это радует… Сегодня двадцать девятое… А идрефа – девятнадцатое. Ты ничего в подземелье необычного не уловил?
«Они что: думают, будто я сбрендил? Головой ударился, когда падал?»- промелькнула обидная мысль. Но всё же он постарался припомнить.
- Не знаю. Разве… Паутина в лицо…
- Не паутина,- произнёс Бренкс.- Время.
Святополк молча воззрился на фиосинистов.
- Не тенета Арахны,- продолжил за товарища Адальберт,- а время за тебя ухватилось. Сильно скоро ты сквозь него проскочил.
- Объясняйте,- глянув исподлобья, буркнул князь, пытаясь поймать вновь забрезжившую надежду.
- Ты, как мы видим, выбрался из этой норы?- начал рыцарь.
Святополк кивнул.
- И попал ты сюда прямиком из Идавель? Не так ли?.. Вывод, таким образом, напрашивается один. Ты попал в точку, где время равно нулю, а, скорее, стремится к отрицательной бесконечности.
- Ты о теореме Манса?- немного уже успокоившись, молвил князь.
- Не совсем. Теорема Манса (или, если произнести правильнее, Мансими), о вечности.
И, прикрыв глаза, загнусавил нудным учёным голосом, явно кому-то подражая:
- Время параллельно вечности, если пространство не равно нулю. А прошлое и будущее не перпендикулярны друг другу в точках, выходящих за пределы бесконечного… Но нет, это о другом,- обрывая себя, произнёс Бренкс.- Ты, как я понимаю, угодил в место, где время имеет отрицательное значение. При таком удачном попадании, впрочем, у тебя не было выбора – ты туда не специально наступил – возникает, так называемый, «эффект рычага». Во всяком случае, так назвал его Манс. А отрицательное время порождает феноменун одновременно сжатого и растянутого пространства. Иными словами, чем меньше время, тем больше расстояние. Так ты здесь и очутился,- заключил Питтерн.
- Но надо ж вернуться. И побыстрее,- упрямо сказал Святополк.
И сделал движение по направлению к яме.
- Не зная броду – можно и утонуть,- заметил поэт.- Кто знает: что там? Не исключено, попадём в обратную ситуацию. Ничего не исправим и сами сгинем. Шутнику Локи в пасть попадём.
- На вертел,- уточнил Питтерн.
- И что делать?- проворчал Святополк. Взгляд его упал на воду. Но и по Вайэлит не поспеть. Триста вёрст – это тебе не семечек полфунта. А ещё от реки – котура четыре, не меньше…
- По воздуху,- проронил Бренкс.
- Кобольды!- воскликнул Святополк.
Это была отличная идея. Только как её воплотить? Кобольдов поблизости не видать. А когда б и были – их же как-то уговорить нужно. Они, что ж, за здорово живёшь возьмутся троих воинов с двумя лошадьми за тридцать котуров перетаскивать? С какой бы радости?..
- Вопрос решаемый,- сказал Питтерн невозмутимо.- Вариант есть. Но без Грегина не обойтись. Духи каменные у него в должниках ходят.
- И ещё в каких…- добавил поэт.
А Бренкс, уже достал из сумы маленькую тарелочку на манер той, что видел Святополк прежде у Стережного и Капчо.
- 11 -
Не прошло и двадцати минут, как кобольды (не Карбункл и Смарагд, конечно, а родом-чином попроще) приземлились неподалёку от фиосинистов. Сноровки духам было не занимать. Мигом разбившись на небольшие группы, они, не делая не единого лишнего движения, быстро соорудили из подручных камней платформу, части которой соединили между собой простым дуновением, погрузили на неё людей да лошадей и взмыли в воздух.
Аж ветер засвистел! Пришлось Святополку ухватился за поручни – бравировать бесстрашием посчитал делом пустыми и ненужным. А после, уняв минутный приступ головокружения, сглотнул, чтоб слух восстановить и, не удержавшись, посмотрел вниз. А там мелькали игрушечные холмы и поля: мелкие речушки синими полосками уплывали назад, а стада пасущихся овец казалось лиловыми кляксами на фоне пожелтевших лугов. «Самый лучший метод, чтоб составить карту!- осенило князя.- Как-нибудь потом, как всех победим, надо заняться. О! Кстати, о карте! Что там говорил Зандер о неподписанной стране?»
На чертеже Святополка отсутствовало название у одного государства – Вамбрии. Князь давно это обнаружил. Но особого значения не придал. Подумаешь, эка важность! Верно, дед Всеслав эту Вамбрию несчастную второпях не обозначил. Однако теперь получалось, что, скорее всего, вовсе не второпях. А совсем наоборот, с каким-то особым, но совершенно неясным смыслом.
Однако Белбог с ней, с Вамбрией! Гораздо интереснее, что за «средняя река» такая? Святополк закрыл глаза, представил дедов чертёж. Пресловутую неподписанную страну, насколько он помнил, поили водой, в основном, Нейс и Веймон. Да ещё, на самом краю, на севере, текла Нетце. Из этой логики исходя – «средняя река» – это, конечно, Веймон. Но сыскать на нём бастион с пленниками – задача не из лёгких. Он же длинный-предлинный. И по лесам бежит и между болот извивается. Как же тут найдёшь?
Хотя, стоп! Где сражался с Эльвой дед Всеслав? За грядой Бесконечных. И «королева пришла из-за гор». Это сказано в книге. Так что, скорее всего, место заветное – там, где исток пресловутого Веймона. В предгорье.
- Как думаешь, Питтерн, верно я рассудил?
Святополку пришлось пересказывать всё сначала, но он был горд от того, что додумался до всего сам.
- 12 -
Два часа полёта над безлюдной местностью подходили к концу, и молодой витязь всеми помыслами находился уже между скал загадочной Идавель. Не терпелось вновь оказаться на плато и попытаться всё же спасти Черномазика и Хынсебена. Хотя бы даже и ценой собственной жизни. Однако и жертвовать собой, коль до того дойдёт, тоже хотелось бы с умыслом и расчётом. Так, чтобы и Эльву за собой утянуть. А то ведь она одним убийством, естественно, не ограничится. И снова алхимика с домовым сгубит. Следовательно…
- А есть ли у нас какой-то план?- поинтересовался Святополк у Бренкса.
- Чтоб досконально – такого нет,- откликнулся рыцарь.- Но в общих чертах…
- И какие черты?- не подумал отстать витязь.
- Форморброиды – вот наша палочка-выручалочка.- Питтерн многозначительно похлопал себя по карману.- Будем исцелять подобное подобным. Как нас в Мадриме на факультете лекарском поучали.
- А что тучи – не страшно?
- Облака молниям не помеха,- усмехнулся рыцарь.- Как раз наоборот.
Эта фраза несколько успокоила Святополка. Но боль не утихала. И разрывала плачущее сердце. Хынсебен мёртв! Друг, старший товарищ, можно сказать, старший брат. Мудрый, всё знающий, а если нужда – спешащий на помощь. Он всегда мог подсказать, направить, уберечь… И Черномазик: язвительный, колкий, но, если потребуется, и жизнью готовый рискнуть ради хозяина. Как теперь без них?
Наверное, сердце, бьющееся зажатым в кулаке мышонком, вытолкнуло слёзы наружу. Князь зажмурился, украдкой вытер глаза. Оглянулся на фиосинистов. Но Бренкс глядел в сторону. Не хотел смущать?
- Спасибо, Питтерн. Спасибо, Адальберт,- сказал Святополк.
- За что?- приподнял брови рыцарь.- Я тебе ещё при первом знакомстве всё объяснил. Мы с Лекрюэлем наших в беде не бросаем.
- Но ты ж с Хынсебеном, вроде как, на ножах…
Бренкс поморщился, покачал головой.
- До смертоубийства дело б у нас не дошло. Ясно как день. Зол был на него, да. И очень. Но чтоб убить… Ты глянь-ка!
Какой-то охотник, заприметив скользящий промеж облаков чудной объектум, бросил свою добычу и старательно чертил в воздухе круг во славу Лигнара.
- Кобольдов не видно. А по небу летит Таджмор знает что,- прокомментировал Бренкс.
Вид ошарашенного человека, с трепетом взирающего на парящее в небе диво, привёл Святополка в чувство.
- Мы спасём их?- произнёс он тихонько – рыцарь не столько услышал, сколько прочитал по губам.
- Думаю, да. Почти не сомневаюсь.
«Мне б такую уверенность»,- вздохнул молодой воин. Однако размышлять об исходе предстоящей битвы смысла не увидел. Оставалось ждать. И тогда он снова подумал о Меленоре.
Вот кто оказывается, испытал-изведал! Вот кто настрадался! «Бедная моя, бедная,- прошептал князь.- Эльва с Джавинором – это тебе не Юна. И как она с такими опекунами с ума не сошла?.. Если б мне такое на долю выпало – не поручусь… Но вот и разгадка! Два лунных запаха, Цветка из Ведьминой пустоши, таинственное нежелание говорить. Она боялась, что я её не пойму!- схватился за голову сын Ратибора.- Что обвиню в чём-то, отвергну! Ох, матерь Лада святая! Да разве ж я… Но теперь, дай мне Руевит удачи, всё по-другому будет. Отныне и навсегда. Пока жив. И нужна она мне вся целиком. С мавкиной половинкой. И без остатка».
- 13 -
Бренкс попросил кобольдов приземлиться не на самой Идавель, а чуть поодаль. На небольшом пятачке, с которого (так как располагался он выше) хорошо просматривались окрестности. И Идавель, в том числе.
С платформы сошли, лошадей вывели, сняли с них платки, предусмотрительно навязанные на глаза. Затем поблагодарили каменных духов и, передав Смарагду поклон, с ними распрощались.
- А вы-то сами в Странном месте как оказались?- поинтересовался, наконец, Святополк.
- Общались с Джавинором,- проговорил Питтерн.- Ты ж его просьбу Грегину передал… Вот и закрутилось.
- И результаты есть?
- А не далее, как сейчас, и посмотрим.
Покопавшись в седельной суме, Бренкс извлёк из неё подзорную трубу. А через мгновенье уже обозревал хребет Бесконечных.
- Ага!- удовлетворённо хмыкнул он и протянул монокуляр сыну Ратибора.- Смотри: вон вершина – внизу широкая, а к верху конусом, как пирамида. Это Зуб Дракона. А левее, почти у подножья…
И, несмотря на то, что падало уже на землю кружево ночи, князь рассмотрел.
Две лавины, два потока, две стихии стремительно продвигались навстречу друг другу. Волна зелёного и облако чёрного.
- Зелёные – крайгорты,- понял Святополк.- А чёрные?
- Войско Джавинора.- ответил рыцарь.- Бесы.
Высокие острые скалы, царапающие предвечернюю дымку, равно как и глубокие, уходящие в тартар пропасти, обе армии препятствием не считали. В полном безмолвии, от чего, честно говоря, становилось жутковато, они летели, неслись стремглав и вот-вот должны были столкнуться.
И сошлись. Без звона и треска, без криков и возгласов. Наплыли. Нахлынули. С некоторой радостью князь увидел, что «черные» побеждают, теснят противника. (Никогда не предполагал, что станет так сопереживать нечистым.) Но вскоре, увы, тьма скрыла из глаз поле битвы. И чем всё закончилось, так и осталось для Святополка и всех, кто бы мог сейчас это наблюдать, неизвестным. Потому что поутру от странной, пугающей человека, схватки не осталось и следа.
- 14 -
Поближе к полудню Святополк и его товарищи расположились на исходных позициях. За пределами Идавель. Вокруг.
- Ты, князь, домового хватай и прячься,- проговорил Питтерн,- а мы с Эльвой потягаемся. Прижжём ведьме пятки, глядишь, ей не до Хынсебена станет.
Хотел бы Святополк возразить, да нечего. Супротив огнёвки с голыми руками не полезешь.
- Хорошо,- сказал он.
Присев за камень, князь посмотрел на мглистое осеннее небо. По всему, скоро уж. Вот и тучи в плотную стаю сбились. И дождик заморосил. Значит, взбираются они сейчас с Хынсебеном по стене высохшего водопада. Пыхтят, карабкаются. Тут же неудержимо захотелось выйти из убежища и глянуть на себя со стороны. Хоть одним глазком. Но желание это пришлось в себе подавить.
«Но не ошибся ли Бренкс?- вновь подумалось витязю.- Точно ль двадцать девятое?..» Но Питтерна в трёпе пустопорожнем пока никто не уличал. Репутация у того – безупречнее некуда. Да и тридцать котуров князь проскочил – не заметил. Фактум? Да! И ещё какой! А при таких раскладах и со временем что-то могло случиться. Почему бы и нет? Но всё равно сомнения брали. И на сердце как-то…
Погружённый в подобные мысли, сын Ратибора едва не прозевал собственное появление. Но опять-таки высовываться не стал. Так как тот Святополк, что ходил сейчас по плато и читал руны, его приметить никак не должен. Бренкс об этом отдельно предупредил. Понаговорил что-то про «обрыв временной узы» и возникновение «выходящей за минимус-лимитум петле». И глянул многозначительно.
В общем, очнулся князь от задумчивости только, когда услышал разговор себя (как странно!) и Хынсебена. А вскоре донеслись и громкие восклицания, свидетельствующие о том, что развязка близка.
«Вот так встреча!» – это Ашан увидел Зандера. «С превеликой охотой». Это уже отвечает Рисмер. «Где?» – снова Хынсебен. «Не жилец!»- кричит колдун. И вот оно: «Я воспитала! И ведьмой сделала!» Эльва! Пора!
Святополк досчитал до пяти, вздохнул-выдохнул, И со всех ног помчался туда, где прятался Черномазик.
Дальнейшее уложилось в один стук сердца. Струя ревущего пламени, выброшенная Эльвой, угодила тому Святополку в грудь. (Князь узрел собственные ноги, исчезающие в норе.) Ошалевший от неожиданности домовой, которого (схватив в охапку) князь так вовремя убрал с линии огня, завопил и попытался вырваться. И два сверкающих молнией языка ударили из громобоев. Это победа или?..
Князь, прижимая к себе полазника, скатился по косогору. Схватился за колючую траву, кое-как притормозил, поставил Черномазика на ноги, зашептал строго:
- Сиди тихо! И спрячься!
- Как, хозяин?- пролепетал домовой.- Ты ж, вроде…
- Потом!- бросил отрывисто витязь.
И припустил по склону обратно вверх.
- 15 -
Всё вокруг горело. Словно вулкан проснулся. Фиосинисты метали в Эльву сгустки блистающих молний. Та досадливо, без особых усилий отражала разряды ладонями, а взглядом методично плавила округу, пытаясь добраться до своих врагов, укрывшихся за камнями. Но где ж Хынсебен?
А тот лежал рядом с пещерой. Живой. Он попросту не имел возможности подняться, так как гремела и мерцала над ним разлитая в воздухе смерть.
- Что ж делать?- заскрежетал зубами витязь. Выхода он не видел. Ведь доберётся колдунья до Бренкса и Лекрюэля. И что тогда?!
Опять от гибели отделял их один тоненький волосок. Неужто, в этот раз оборвётся? Однако чувствовал Святополк, что рано ему на суд Триединого. Успеется. А так и вышло.
Взгляд Королевы внезапно переменился. Словно б испугалась чего. Встревожилась. Но куда ж она смотрит? На Ашана? Нет, правее. Что там?
А Эльва, как тут же понял Святополк, вглядывалась в тёмное жерло пещеры. Потому что там или, вернее, над ним – у князя похолодели руки – клубилось чёрное зловещее облако. Неотчётливый силуэт дробился на части, но угадывался вполне. Таджмор! Этого ещё не хватало! Вовсе не такого избавления от пираусты желал витязь. Да и не избавление это, а верная смерть!
Похоже, страшного демона заметили и фиосинисты. Они прекратили бросать перуны и затаились. Может, Грегина по тарелочке вызывают?.. А вот ведьма развязки дожидаться не стала. Без промедленья обратилась она в огненный шар и, взметнувшись вверх, исчезла в налитом тучами небе.
- 16 -
А Таджмор повисел-повисел дымом-гарью по-над камнями и развеялся. «Что за морок такой?»- выдохнул облегчённо молодой воин, но не найдя ответа, поспешил к Хынсебену. Однако алхимик уже сам встал на ноги.
- Ты знаешь, мне показалось – я умер,- озадаченно глядя на Святополка, промолвил Ашан.
- Так и было,- обнимая воскресшего, ответил сын Ратибора.- Мы тебя спасли. И Черномазика. Невероятно, но представляешь…
- После, после,- подходя к ним, проговорил Питтерн.- Уходим. Внизу потолкуем.
- А где же полазник?- спросил Лекрюэль.
- Чёрный!- крикнул князь.
Повторно кликать не пришлось. Он уж сам бежал к людям.
- А с Зандером что?- вспомнил Ашан.
Глянули в дыру. Но в чёрной глазнице её было пусто.
- Ушёл!- крякнул алхимик. Он даже кулаки стиснул от разочарования.- Что ж за невезуха у меня такая фатальная? А, Питтерн? Третьего колдуна упускаю,- Хынсебен топнул ногой.- Но не деться ему никуда! Ма-ар уже попался, и этого черёд настанет… К тому ж знаю, где искать. Пора и в гости наведаться.
- Да Див с ним!- сказал Святополк.- Идём.
И они гуськом двинулись по тропинке, ведущей за пределы полуразрушенной Идавель, приключение на которой едва не стало для них последним.
- 17 –
- Эй!- услышали они сзади.- Погодите!
Восклицание прозвучало на роцком. Но с лёгким акцентом. Святополк оглянулся. Ох, Свентовит! А этот откуда?
На краю каменного плато стоял Тангатар. Грязный, чумазый какой-то, но, судя по широкой белозубой улыбке, вполне счастливый.
- Кричу, кричу,- заговорил наследник мокинзарского престола, спускаясь по дорожке.- А вам и бай дюже.
Святополк рассмеялся.
- Это ты у Дубравки тонкостей роцких диалектов нахватался?
- Она. Я топерь по-вашему толковать не хуже тебя умею.
- Кажется, она перестаралась,- проговорил князь, протягивая Тангату руку.- Познакомьтесь.
Он представил молодого хана своим друзьям.
- И что привело вас на Идавель?- голосом, в котором угадывалось некоторое недоверие, поинтересовался Ашан.
- Сны,- буркнул Тангатар.
- Любопытно,- произнёс Лекрюэль, подходя ближе.
- Да,- покивав, подтвердил мокинзарец.- Любопытно. Но мне приснился Эал…
- Это их бог,- пояснил сын Ратибора (хотя, кажется, фиосинисты и Хынсебен это знали и без него).
- И он велел мне идти сюда,- договорил Тангатар.- Сказал: есть скала, её ещё «стол Велеса» называют. Я проснулся и пошёл. Много дней топал.
- А для чего? Он не объяснил?- спросил Питтерн.
- Нет. Вернее, не совсем. Мне было сказано, что на плато я найду способ объединить людей моего царства… И вот, я здесь… Но никак не ожидал, что в самую гущу событий попаду. Заразом, смотрю, кто-то в цепях. Я его освободил. (Святополк вздохнул, а Хынсебен зубами заскрежетал.) А после, глядь! – ведьма! И тогда я давай ворожить по-своему. А что я могу? Сглаз отвести, дыму подпустить. Вот и… Особливо гарно у меня Таджмор выходит. Как живой. Кажись, вот-вот, и плоть обретёт.
- Всё ты правильно сделал,- проворчал Хынсебен,- но одно не пойму: на кой Див ты Зандера спас?
- Это того, кто в подземелье томился?- догадался Тангат.- Но как же?- он недоумённо пожал плечами.- Этот Занд… как его… в оковах стенал, а я по себе знаю: скверно это… О, что за штука у тебя?
Он всмотрелся в перстень с куском янтаря, красовавшийся на руке Ашана.
- Фамильное,- ответил алхимик.- Единственное, что от предков досталось. Не считая пинков и подзатыльников.
- Ты им не пользовался?- спросил молодой хан.
- То есть?- не понял Хынсебен.
- Камень не вытаскивал?
- Лигнар с тобой! Мне такое варварство и в голову не приходило,- возмутился Ашан.
- А зря. Позволишь?- Тангат протянул руку к украшению.
- С чего бы?- удивился алхимик.- Даже и не подумаю.
- Да не переживай. Я верну.
- Бен,- укоризненно произнёс Питтерн.- Ну что ты, в самом деле? Дай, пусть глянет.
Хынсебен посмотрел на фиосинистов.
- Хорошо,- проворчал он.- Бери.
Он протянул перстень Тангатару. А тот, очевидно, не понаслышке знал устройство подобных предметов. Проделав какую-то несложную манипуляцию, молодой хан извлёк янтарь, передал его Хынсебену и, сощурившись, вгляделся в гнездо.
- Сны не лгали,- проговорил он.- Здесь написано, что в Картагии[8], пройдя по ожерелью Роны[9], я обрету свой трон и своих подданных. Они все, почти все, уже там. И я спешу вслед за ними… А потому, на всякий случай, прощайте. Или, может быть, до свиданья.
Не успел Хынсебен ничего возразить, как Тангатар надел кольцо на палец и растаял в воздухе. Но не обманул – украшение не исчезло вместе с мокинзарцем, а, звякнув, упало к ногам Ашана.
- 18 -
- Так, говоришь, фамильный?- сказал Питтерн, поднимая кольцо и подавая его Ашану.
- Ну да,- проговорил Хынсебен. Он и сам выглядел удивлённым.- Папаня его до моего рождения где-то слямзил. У кого: понятия не имею.
Он достал из кармана кусок янтаря и вставил его в перстень.
- За ним не хочешь?- в шутку поинтересовался Адальберт.
- Упаси меня Эал,- качнул головой алхимик.
И воины, бросив последний взгляд наверх, тронулись в путь.
А он им предстоял неблизкий. Коней Святополк с Хынсебеном отпустили, через тоннель, образованный перстнем, а так же сквозь пещеру Локи передвигаться желания не возникало, так как сулило это полную неизвестность. Потому ничего другого не оставалось, как добраться до Нор-Фейка пешком. А уж оттуда, как Белбог рассудит.
- Ну, сказывай: что за долги у кобольдов перед Грегином образовались?- попросил Питтерна Святополк, когда они окончательно спустились в долину.
- Это долгая история,- откликнулся рыцарь.
- А куда торопиться? Десять вёрст впереди. Два часа топать. А молчать – уши заскучают.
Против такого аргумента и возразить нечего. И Бренкс начал…
Примечания к главе 5
[1] Отрывок из народной галиндской «Песенки про короля Эно». [2] Мелкая монетка. Обычно – с изображением бога Локи. [3] Ещё одно шутливое прозвище домовых. [4] Сокращение (гиспийский). [5] От древнеэлийского «глифи», что означает: «резьба»; так именовались вырезанные на досках или коре буквы или символы. [6] Демон смерти в словской мифологии. [7] В Роце и Доростоле – прозвище наивного дурака. [8] Картагия – страна на севере Чёрного континента. [9] Ожерелье Роны – архипелаг, цепочка островов, самый большой из которых – Криир – находится почти у берегов Мокинзара, а самый невеликий – Рифер – практически рядом с побережьем Картагии.