На нашем заводе, работало очень много немцев, все они была потомки сосланных поволжских добровольных переселенцев былых времён. В Сибирь их сослали просто так, от греха подальше, ещё до и во время Отечественной войны, часть из них могла говорить на родном языке, другая часть обрусела окончательно и только фамилия выдавала их происхождение. Всё равно, русская культура не могла проникнуть в них так же глубоко, как в нас, но вот, русское бескультурье проникало очень быстро и навсегда. Следует отметить, что любому делу, обрусевшие немцы отдавались полностью, и всегда были специалистами, гораздо лучше русских. За что их, любой русский нормальный человек уважал, а не нормальных людей в любой нации предостаточно, этот факт бесспорный.
Может быть, это громко сказано, но русские люди по своему существу большие интернационалисты, иначе под их влиянием никогда бы не было такого огромного территориального пространства, вместе с населением. Чего нельзя сказать про другие народы, не буду их называть, пусть им будет стыдно. У народов, которые ставят себя выше других, или стараются отгородиться от других, сохраняя свою идентичность, судьба незавидная. Территория проживания таких народов, будет постоянно сокращаться, а они сами будут растворяться в более дальновидных и дружелюбных народах. Это не моё мнение, а давно уже доказанный исторический процесс, который ярче всего можно проследить на судьбе тех же татар и других тюркских народов. Вот об одном национальном конфликте, одного моего товарища Андрея Ольферта, немца, спортсмена и фрезеровщика, с которым я проработал несколько лет вместе, мне хочется рассказать.
Поволжских немцев ссылали не только в Сибирь, но и в другие места, никто после войны не ограничивал в передвижении по просторам нашей огромной, многонациональной страны, - СССР. Вечная ему (Союзу) память! Но речь пойдёт об одном Андрее Ольферте, красивом, белокуром, моём товарище, который решил навестить своих родственников, живущих под «хлебным» городом Ташкентом. Обычное дело, долетел до столицы Уз ССР самолётом, пересел на междугородний экспресс-автобус «Икарус» и поехал, по опалённому южным солнцем Узбекистану. Автобус, большой, просторный, но все места были заняты согласно купленным билетам, и никаких дополнительных пассажиров не планировалось, по крайней мере, на автовокзале.
Свежий ветерок обдувал пассажиров экспресса, в большинстве своем представителей основного тюркского населения, кто их разберёт, где узбеки, где киргизы, а где и уйгуры с каракалпаками. Для Ольферта, они были одинаковы, он знал около десятка татарских слов, из них 20% были матерные. У себя, на не исторической родине в Сибири, он жил в областном центре, городе с четырёхсот летней историей, на берегу реки. На противоположном берегу этой реки расположилась большая татарская деревня Эушта, и всех татар этой области звали Эуштинскими татарами.
Эуштинские татары отличались от других, даже от Кузнецких (Юргинских) татар, граница между соседними областями, сегодня проходит на поле их битв между собой. Если бы не русские, они перебили бы друг друга, ещё в 17-ом веке, это понимал их князь Тоян, в честь его назвали только часть маленькой речушки и марку пива, которое гнал немец Кляйн, на самом старом пивзаводе Сибири, основанного его соплеменником Крюгером.
Татарских слов Ольферт нахватался, конечно, от своих русских товарищей, которые то дружили, то воевали с татарами, как в черте города, так и за его пределами, вот уже четвёртое столетие. Однажды, будучи проездом в одной татарской деревни, Андрей, даже пытался поговорить с сельчанами на их родном языке, что конечно удивило местных жителей. Потомки князя Тояна, были очень удивлены, и наперебой стали спрашивать на русском языке: «Вы случайно не татарин?». «Татарин отвечал Андрей, только немецкий», - отвечал белокурый татарин. «А разве такие татары, есть?», - не унимались узкоглазые сельчане с закопчёнными лицами. «А куда ж, нам теперь деваться, из любимого фатерланда?», - корявил свой язык проезжий «татарин».
Хорошо, что из сельмага вышли его друзья, все залезли в самодельный автомобиль с открытым верхом, типа джип, и умчались по пыльной дороге. Андрюху Ольферта оставляли караулить, ничем не защищённые в кузове авто, чем-то напоминающей ГАЗ «Козёл». Татары сами подошли с вопросом: «Мы не можем разобрать, что это за автомобиль?». «Не надо ничего разбирать, его только вчера собрали», - на полном серьёзе отвечал Андрей, и это было правдой.
Так что опыт разговора с азиатами у него был, но навряд ли он мог помочь здесь в Узбекистане, складывалось впечатления, что они не знали русского языка, а тем более немецкого. Оставалось полагаться только наличие крепкого здоровья и умение быстро бегать. Ох! не зря он играл нападающим в заводской футбольной команде, знал, что ноги всегда больше помогут, чем руки и голова, но всё сложилось иначе. Ни с того ни с сего, экспресс остановился возле одного из столбов у дороги и по высоким ступеням «Икаруса» в салон поднялся, грязный человек лет сорока, в узбекской тюбетейке.
На чёрной тюбетейке когда-то был белый рисунок из крупных загогулин, но их расцветка уже грозила слиться с основным фоном, национального головного убора. Вся одежда нового пассажира говорила о том, что он не был знаком с трудом хлопкороба и вообще с трудом, последнее утверждение подкреплялось сильным запахом перегара, вызванного употреблением крепких напитков. Его руки были ни то грязны, ни то загорелы, с такими же разводами, как и на тюбетейке, ими он крепко, как мог, ухватился за поручень, и начал своими ногами семенить на каждом повороте дороги. Это занятие ему надоело, и он начал разглядывать пассажиров экспресса, взгляд его узких глаз остановился на Андрее Ольферте.
С большим трудом, перебираясь перехватами за сиденья, он кое-как добрался, до моего земляка, только для того чтобы задать ему один вопрос: « Почему я узбек в своей республике должен ехать стоя, а ты, - русский сидишь, и не торопишся уступить мне место?». «Дело в том, что я совсем не русский», - пытался разъяснить ситуацию Андрей, но это только больше злило пьяного узбека. Андрею Олферту, ничего не оставалось делать, как встать и сильным ударом правой руки, отправить его в обратный путь по проходу автобуса. Претендент на не пустое место, ещё долго лежал на полу, только придя в сознание гостеприимства, уселся на ступеньку и весь путь продолжал спокойно. Андрей зря боялся угрожающей реакции местного населения, преодолевающего расстояния, вместе с ним, все как один они, пристально стали рассматривать красоты мелкосопочника, простирающегося за окном на многие квадратные километры, вокруг.
Андрей первый раз в жизни подумал, а что было бы, если бы я был русским?