Глава третья
Утро для Оксаны начиналось до восхода солнца, если выпадала первая смена. Она металась по квартире, нарушая все врачебные заповеди. То бишь, зарядку не делала, завтракала на ходу – чашкой крепкого кофе и бутербродом с чем попало. О своем сердце не думала, как советовала собственным пациентам-ровесникам. В поликлинику не ходила пешком, а ездила маршруткой.
Зато никогда не опаздывала на работу. Это было святое – работа.
– На пенсию не пойду. Подожду, когда меня вытурят, – говорила она Дине. – А так – не дождутся!
Знала, что не вытурят, какие бы козни ни строили коллеги, попавшие по блату в одну из лучших поликлиник города. Помогала не только репутация опытного врача, но и характер – умение держать удар, а также удивительное чутье на потенциальных недругов.
Может, потому близких подруг у Оксаны и не водилось, хотя приятелей хватало. В каждом был какой-то изъян, с которым не хотелось мириться. С возрастом она научилась говорить «нет» тем, кто набивался в друзья вопреки ее желанию. После нескольких лет одиночества Дина оказалась именно тем человеком, с которым расставаться не хотелось.
Конечно, характерами подруги разнились. В поступках Оксана была решительней, круче, как говорит молодежь. Вопрос, что делать дальше, терзал ее не долго. Это Дина боялась ошибиться: а вдруг обидит кого-нибудь? А вдруг она не так поняла ситуацию?
Поэтому Оксану удивляло отношение Дины к мужу.
– Слушай, а чего это он тебя перебивает бесцеремонно на половине фразы, а ты помалкиваешь? – не выдержала она, как-то заметив, что Олег в любой беседе ведет первую скрипку, не давая жене слова. – И это при посторонних! Мне же интересно и тебя послушать!
– Он считает, что я разговаривать не умею! – пожала плечами Дина. – Утверждает, что я говорю хуже, чем пишу.
– Ты-и?! – возмутилась Оксана. – А он когда-нибудь слышал тебя на встречах с читателями? Он там тебя видел?
– Нет. Он туда принципиально не ходит. А то вдруг окажется, что я не дура! Ему же приятно считать себя намного меня умнее, – улыбнулась Дина.
– Боже мой, а ты терпишь?! Я вообще заметила, что ты слишком деликатничаешь со своими… оппонентами.
– Да я по жизни протестантка! – слегка обиделась Дина. – И на работе вечно воевала с начальством, и везде, где вижу несправедливость, не могу молчать. И тогда все говорят, что у меня ужасный характер. Олег мое возмущение называет истерикой, стоит мне только обидеться.
– Сама виновата. Распустила его. С молодости нужно воспитывать мужа.
– А ты воспитывала? И удавалось?
– Не всегда, – призналась Оксана со вздохом.– Когда-нибудь расскажу подробнее.
До сорока лет Оксана успела два раза выйти замуж и столько же разойтись. Первый свой брак она теперь считала идеальным, признаваясь себе, что развод по ее инициативе был «дурью взбалмошной идиотки». Ну кто уходит от любящего мужа, когда хорошие мужики – редкость во все времена?! Да еще с пятилетней дочкой на руках!
Борис с первого курса пялил на нее свои выразительные еврейские глаза, да с таким обожанием, что все девчонки в общаге ей завидовали. Он же был симпатягой! Отличником! Ему папа-декан квартиру в кооперативе купил, когда перспективный сынок перешел на пятый курс! Ему же светила аспирантура!
В общем, пока Оксана меняла кавалеров, которым нравилась ее улыбчивая физиономия, а также стройная фигура, но не нравилась койка в общежитии, Боря терпеливо ждал своей очереди…
Впрочем, других желающих поставить в паспорте Оксаны штамп о замужестве в этой очереди не нашлось. Для Бори она настала перед распределением выпускников в интернатуру. Девочки из общаги были первыми кандидатками на высылку в какую-нибудь убогую больничку районного масштаба. Оксана запаниковала. Ей хотелось остаться в Днепропетровске, который полюбился за долгие годы учебы. Родители обещали поменять квартиру на тот город, где осядет их доченька.
О Боре Оксана вспоминала лишь на студенческих вечерах, когда тот приглашал на танец. Она не отказывала, но и не поощряла своим поведением. Голову на плечо парню не укладывала, помалкивала, слушая, как перехватывает его дыхание. И Боря дурацких вопросов не задавал, не просился в провожатые после танцулек. Он только смотрел, но как!
Внешне он Оксане нравился, только казался слишком робким. А она любила победителей.
За годы учебы они обменялись несколькими фразами. Попробуй теперь наладить контакт!
Пришлось Оксане самой подготавливать почву для первых побегов будущих отношений:
– Боря, – сказала она, поймав парня после коллоквиума в коридоре института. – А ты не знаешь, какие на кафедре травматологии перспективы на аспирантуру?
– Ты туда хочешь? – почему-то испугался Борис. – Это же не женская профессия!
– А куда советуешь?
Потом Оксана слушала краем уха советы влюбленного Бори, пока они шли по улице до трамвайной остановки, и ломала голову над следующим шагом к задуманной цели.
– Я не весь город знаю… Может, покажешь мне красивые места? Я сегодня свободна.
Самым красивым местом Боря считал парк Шевченко, забитый влюбленными парочками. Безлюдных мест он боялся: в толпе себе подобных ему было легче изображать парня, не затурканного наукой, а почти легкомысленного. Он даже подержал Оксану за руку, когда та взобралась на бордюр, чтобы пройтись по нему.
Перед расставанием Борис чмокнул ее в щечку, чем рассмешил и немножко разжалобил. Какой нетронутый! В наше безнравственное время! Когда в общаге по вечерам дружно скрипели койки под студентками, давно уже лишенными девичьей чести! А что уж говорить о мальчиках?
Через три месяца Оксана переехала к Борису на законных правах жены. Сонечка родилась через год, и Борины папа с мамой отдали им свою домработницу – на должность няньки, а сами по выходным с великим удовольствием осваивали роль бабушки и дедушки. Родители Оксаны остались в своем городишке.
Словом, внешне все было окей, да только поговорка «стерпится – слюбится» почему-то не сработала. Оксана изо всех сил изображала верную жену, чтобы не обидеть благородного во всех отношениях Борю. Он так охотно подчинялся ее прихотям, что Оксане все чаще хотелось взбрыкнуть.
– Я раньше думала, что постоянный ясный день не может надоесть никогда, – призналась она однажды Дине. – А мне так дождика захотелось вдруг! Нет, ливня! Даже грозы с молнией, чтобы встряхнуться от этой спячки!
Дина только вздохнула в ответ, когда Оксана добавила:
– Я знаю, тебе не понять. У тебя гром и молния ежедневно, во все сезоны!
– И что же тебя толкнуло на развод, если вы не ссорились? – спросила Дина.
– Просто влюбилась. Я уже работала на участке, в поликлинике, а он был хирургом-травматологом. Приличным, между прочим. Разводным. И жутко красивым. Я вообще на красоту падкая, – засмеялась Оксана. – Как и ты. Что было дальше, не хочу и ворошить. Стыдно, понимаешь? Тем более что своим благородством Борис меня добил окончательно. Квартиру свою мне оставил, сказал, что вернется к родителям, а жилплощадь отпишет Сонечке. Бр-р-р… Как вспомню… А мне некуда было деваться, согласилась. Дочка каждые выходные проводила у дедушки-профессора и бабушки. С папой.
– А второй раз когда замуж вышла?
О втором замужестве Оксана не любила вспоминать даже в минуту откровений. Наказание благородством оказалось невыносимым. Боря не только забирал на выходные дни Сонечку, гуляя с нею, читая книжки, но и алименты аккуратно выплачивал, добавляя к ним подарки. При этом он успевал заниматься наукой, защитил одну за другой две диссертации, став самым молодым доктором медицинских наук в родном институте. А еще он ежедневно справлялся о самочувствии бывшей жены, словно сильно сомневался в ее душевном здоровье.
И все это было не театром, а его сутью – доброго человека!
– А под боком был другой – ленивый паразит, еще и бабник, но такой харизматичный, что понадобился целый год, чтобы оторваться от него разумом и душой. Я просто заболела им, понимаешь, Дина? А однажды прозрела за полчаса, поверишь? И знаешь, как? Увидела, как его отчитывает наша заведующая. И такое у него было жалкое личико…Боже!
– А Боря назад не звал? – спросила Дина.
– Нет, увы…
– Так кто от кого ушел?
– Я собрала чемоданчик Толика, выставила за дверь и повесила на ней записку: «Прошу не звонить».
– А говоришь, что я вовремя не принялась за воспитание мужа,– напомнила Дина.
– Сначала я и воспитывала, даже получалось. Он же у меня был парень деревенский, приходилось учить правильно вилку с ножом держать, сморкаться в носовой платок и зубы чистить не один раз в день, а два. В общаге этому не научат, если мама с папой вовремя не подсуетились, до института. Разница в воспитании Толика и Бори была космическая… А я, слепая курица, думала, что это поправимо. Он, кстати, из поликлиники ушел, чтобы со мной не встречаться. С тех пор я одна и кукую. И ничего, так даже лучше. Сама себе хозяйка.
Не хотелось Оксане признаваться, что затяжное одиночество – это ад, если с надеждой на чудо просыпаешься каждый день, а оно не случается.
Продолжение http://www.proza.ru/2018/02/08/996