Паломничество в Элладу – 14 http://www.proza.ru/2018/01/22/276
ПЯТНАДЦАТЫЙ ДЕНЬ: ПЛЯЖИ ОСТРОВА ГАВДОС (Агиос Иоаннис – Караве – Корфос – Лакуди - мыс Трипити - Потамос)
143. Мы собираемся на Гавдос
Новый день – новое путешествие! Увы, последнее в нашем списке. Все ведь когда-нибудь заканчивается, и даже наше пребывание в Сфакии неизбежно близилось к своему завершению. Правда, напоследок у нас еще оставалось одно утешение – экскурсия на Гавдос… Прежде чем отправиться в путь, я постарался собрать об этом острове всю доступную информацию. Ее (по крайней мере, на русском языке), к моему удивлению, оказалось не так уж много.
- Ты знаешь, - сказал я, - такое ощущение, что русские туристы бывают на Гавдосе нечасто, или ленятся писать.
- Ну хоть что-то накопал? – спросила Вика.
- Только общие сведения, никакой конкретики. Вот тебе экспресс-информация. Гавдос — самый южный греческий остров, от Крита его отделяет сорокакилометровый пролив. Видимо, по этой причине Гавдос известен так же как один из самых диких и труднодоступных островов Греции.
- Самый южный и самый дикий? – повторила Вика.
- И достаточно пустынный: на 27 квадратных километров меньше сотни постоянных жителей. При всем том здесь шикарные песчаные пляжи, едва ли не самые красивые в Европе, - сказал я. – Однако они такие же дикие как сам остров: ни шезлонгов, ни кабинок для переодевания…
- Кошмар, - сказала Вика.
- Наслаждаются всем этим великолепием одни только хиппи, нудисты и отшельники, бежавшие на Гавдос от повседневной суеты.
- Звучит заманчиво, - сказала Вика, - я рада, что мы все это увидим.
Разговор происходил в номере тотчас после завтрака. Я укладывал вещи в рюкзак, а Вика одевалась. Впрочем, это слово не совсем верно отражало суть происходящего. Вытащив какую-нибудь вещь из шкафа, она прикладывала плечики к обнаженной груди и внимательно смотрела на себя в зеркало, потом вздыхала и отправляла ее обратно. Таким образом дело дошло до яркой пляжной туники из струящейся вискозы с рукавом летучая мышь, широким круглым вырезом по подолу и на спине. Оценив себя в зеркале, Вика сказала: «гм», сняла тунику с плечиков, просунула руки в рукава и натянула ее на голову. Миг – и готово: кулон - на шею, темные очки вместо диадемы - в волосы, сандалии - на ноги… Только что была она как Ева в раю, в пору своей невинности, и вот уже вполне респектабельная дама, хоть в ресторан приглашай.
- Ну, как? – спросила она.
- Лучше не бывает! – сказал я.
- Тогда пошли.
Мы спустились на ресепшен и застали там всю нашу привычную компанию: полную немку и ее мужа (наших спутников в винодельню Дуракис), новозеландского полковника вместе с его женщиной, датчанина и Лемну, которая (о, чудо!) была сегодня без своего толстосумого кавалера. Выглядела она замечательно: греческая прическа лампадион, маленькие шортики и длинная блуза салатового цвета, за спиной – белый кожаный рюкзачок. Я приветливо улыбнулся ей, а она – мне. Была еще дама лет пятидесяти, сухонькая, спортивного вида в соломенной шляпке. Я видел ее впервые (позже выяснилось, что она швейцарка). Как и вчера, Софи на месте не оказалось. Может, она вообще находилась в отъезде? Вскоре появился молодой смазливый шофер и предложил нам занимать места в автобусе.
144. Путь до острова
Утром в порту Хора Сфакиона толпится достаточно много народа. Тaxi boat принимают на борт любителей пляжного отдыха. Туристы спешат занять места на частных катерах, предвкушая встречу с новыми критскими достопримечательностями. Кто-то с вещами, покидает Сфакию на курсирующих вдоль побережья теплоходиках – Крит большой остров, тут есть, куда отправиться и на что посмотреть. Кстати, раз в день из Хора Сфакиона (если не штормит) отходит рейсовый катер на Гавдос. Но для нас предназначалось другое судно. На автостоянке автобус встретил улыбающийся кэп уже знакомый нам по boat trip. Вместо прежнего прогулочного катера он приготовил для сегодняшнего путешествия другое плавстредство – глиссер с огромным подвесным мотором YAMAHA. Сверху по периметру корпус из стеклопластика охватывали объемные надувные баллоны. По-видимому, все это больше подходило для плавания в открытом море. Да и перемещался новый катер, как мы смогли вскоре убедиться, раза в два быстрее.
На пристани мы увидели Париса в черных шортах и яркой пляжной рубашке навыпуск.
- Вот так встреча! – сказала Вика. – А ты нам не говорил, что тоже плывешь.
Парис широко улыбался.
- Это сюрприз! Гавдос хорошее место. Там интересно бывать много.
- Мы тоже про это слышали, - сказал я.
На носу катера лежал белоснежный матрац для загорания. Кэп, как видно, очень дорожил его первозданной чистотой. Прежде, чем забраться внутрь туристы должны были снимать свои сандалии и кроссовки. Пока мы здоровались с Парисом остальные пассажиры бодро грузились на борт. Замешкалась только Лемна. Когда мы сошлись у края причала, я с улыбкой пропустил ее вперед. Два мягких сидения на корме уже были заняты (там разместилась немецкая пара, женщина в соломенной шляпке и датчанин). На носу перед постом управления располагались еще два сиденья. Переднее заняла пара из Новой Зеландии, а на заднее присела Лемна. Таким образом, оставалось только одно свободное место, и оно было рядом с ней. Я остановился в замешательстве. Парис и Вика тоже. Тут Лемна вскочила и призывно помахала кому-то рукой. Кого же она приветствовала? Подоспевшим пассажиром оказался тот самый пловец с мужественным лицом неаполитанца, с которым три дня назад она коротала время в таверне на берегу Глика Нера. Он вежливо попросил нас подвинуться, вскочил на борт и уселся рядом с Лемной. Я посмотрел на кэпа. Тот с улыбкой гостеприимного хозяина указал нам на коврик для загорания. Очевидно, это и были наши места! Вика, сердито сверкнув на меня глазами, уселась у левого борта, Парису достался уголок возле правого, а я разместился посередине.
Отдали концы, катер вышел в море. Кэп дал полный ход. Загрохотал мотор, и мы понеслись вперед. В ушах засвистел ветер. Сидя против хода движения, я видел, как стремительно удаляется от нас берег Крита.
http://www.proza.ru/2018/01/24/1801
Места на матраце, в сущности, было достаточно, теснота нам не грозила, но немного угнетало отсутствие спинки. Я с завистью покосился на наших соседей-новозеландцев, которые, развалившись на мягком сиденье, наслаждались солнцем, морем и скоростью. Вика упорно смотрела в противоположную от меня сторону.
- Что-то не так? – спросил я.
- Да, не так, - сказала она. - Мне не нравится, как я сижу.
- Так получилось, - сказал я. – Кто же знал, что этот катер рассчитан только на восемь пассажиров.
- Причем здесь катер? Почему ты пропустил вперед эту немку и ее хахаля? Наши места были там, перед капитаном! А их - здесь…
- Ну, не знаю, - сказал я. – Все-таки она женщина…
- Ах, вот как! – сказала Вика. - Она, значит, женщина… А я кто? Троюродный дядюшка?
Аргумент, и правда, вышел неудачный. Я повернулся к Парису.
- Все нормально, Владислав! – прокричал он. – Час, не больше – и мы на месте…
Очевидно, он был настроен оптимистически. Однако, час – срок не маленький.
- Дай мне рюкзак! – сказала Вика.
- Зачем? Впрочем, на – держи.
Вика забралась на матрац и пристроила рюкзак у надувного борта на манер подушки. Опираясь на него спиной, можно было неплохо расположиться, вытянув вперед ноги. Я последовал ее примеру. Немного погодя к нам присоединился Парис. Сидеть таким образом было даже приятнее, чем на сиденье, поскольку надувной борт и мягкий матрац служили хорошими амортизаторами. Гнев Вики постепенно утих, и она (насколько позволял шум мотора и ветра) присоединилась к нашему с Парисом разговору. Единственное неудобство заключалось в том, что наше импровизированное ложе было приподнято относительно остальных пассажиров, которые могли рассматривать нас словно моделей на подиуме. Каждый раз, когда Вика, усаживаясь поудобнее, подтягивала к себе едва прикрытые короткой туникой ноги, новозеландский полковник смущенно отводил глаза в сторону. Но это были уже его проблемы.
145. Пляж Агиос Иоаннис
Песчаный Гавдос представляет собой как бы один сплошной пляж. Купаться и загорать можно повсюду, но есть несколько общепризнанных мест, где это доставляет особенное удовольствие. Агиос Иоаннис как раз входил в их число.
- О! – сказал Парис. – Агиянис - это рай натуристов. Хиппи приезжают туда на все лето. Они строят хижины из камней и коробок. Носить одежду? Никто даже не думает об этом. И так неделя за неделей. Все ходят… Как это у вас?
- Нагишом, - сказала Вика.
- Верно говоришь. Ничего на себе. Других таких мест в Греции больше нет.
- А что же они едят? – спросил я. – И пьют?
- Надо привозить с собой, – сказал Парис. – Но близко есть магазин, таверна.
- А где они моются?
- В море.
У меня вертелся на языке и другой вопрос, но я его не задал, поскольку решил, что ответ будет тем же.
Плаванье тем временем подошло к концу. Обернувшись в очередной раз, я увидел берега Гавдоса.
Прибрежные дюны поросли кустарником и невысокими деревцами. Пишут, что когда-то давно на Гавдосе росли настоящие леса, но все они были вырублены еще несколько веков назад. Теперь здесь не встретишь больших деревьев. Приблизившись к суше, наш кэп повернул на восток. Вскоре мы увидели Агиос Иоаннис.
http://www.proza.ru/2018/01/24/1808
Катер сбавил скорость и подошел к берегу на максимально возможное расстояние.
Переправа происходила так же, как во время boat trip. Раздевшись донага, мы спускались по лесенке с кормы в море и потом по грудь в воде добирались до суши.
И вот, освеженные купанием, мы стоим на линии прибоя. Картина действительно великолепная.
http://www.proza.ru/2018/01/24/1821
Вдоль берега тянется цепочка живописных дюн, заросших карликовыми кедрами. С востока и запада поднимаются скалистые мысы. Желтый песок вдали и под ногами. Он просвечивает сквозь кристально прозрачную воду даже на глубине. Народу довольно много, но поскольку пляж огромный, этого не чувствуется.
Большая часть местных отдыхающих, как и предупреждал Парис, не признавали никакой одежды. Но утверждать, что здесь обосновались исключительно одни только нудисты и хиппи, я бы тоже не стал. Впрочем, текстильщики и натуристы вполне себе мирно уживались вместе. Никаких демаркационных линий не было и в помине.
http://www.proza.ru/2018/01/24/1831
Обернувшись лицом к морю, можно было явственно разглядеть вдали очертания высокого критского берега. Отделенный от нас проливом остров в жарком мареве прогретого воздуха казался размытым, нереальным и походил скорее на мираж.
Пока мы с Викой любовались пейзажами, наши рационально мыслящие спутники разбрелись по окрестностям и постарались занять все еще остававшиеся свободными места под прибрежными кедрами. С их стороны это было очень предусмотрительно. Солнце палило немилосердно, как мне показалось, гораздо сильнее, чем в Хора Сфакионе. Песок прокалился настолько, что ходить по нему босиком сделалось невозможным. Провести в таком пекле два часа (столько выделил на наше купание кэп) представлялось сомнительным удовольствием.
- Так можно и сгореть, - сказала Вика.
Я согласился с ней: будет чертовски жалко, если наш великолепный загар начисто облезет после Гавдоса!
- Эй! – донесся издалека голос Париса.
Оказывается, нашему приятелю удалось захватить небольшое местечко в тени. Теперь он махал рукой и звал нас к себе. Впрочем, было очевидно, что втроем нам там не уместиться.
- Иди, - сказал я. – Потом пустишь и меня посидеть.
Вика не возражала. Добравшись до Париса, она расстелила на песке полотенце и уселась рядом. А я отправился прогуляться, отошел шагов на пятьдесят и стал искать глазами Лемну. Но ни ее, ни неаполитанца на пляже не оказалось. Возможно, они сразу после высадки отправились через дюны в ту самую деревню хиппи, о которой говорил Парис. В пользу этого предположения говорил и тот факт, что они единственные взяли с собой не только полотенца, но и пляжные туфли, так что могли спокойно разгуливать по горячему песку. Обратно к морю эта парочка вернулась только часа через полтора, когда мы уже готовились к отплытию.
Что касается нас, то мы в общем неплохо провели время. Когда становилось жарко, по очереди или все втроем (Парис постоянно держался рядом) устраивали заплыв. Море было ласковое и теплое, но мне показалось, что волнение постепенно усиливается. Потом Вика с Парисом возвращались в тень, а я шел гулять вдоль берега, наблюдая за местными обитателями. Иногда мне навстречу попадались заросшие щетиной, длинноволосые мужчины с прокопченными солнцем и буквально забронзовевшими от загара телами. Но были и более приятные типажи. Так я четверть часа с интересом наблюдал за очень милой девушкой лет восемнадцати. Прекрасно сложенная, красивая, загорелая и совершенно нагая, она забавлялась тем, что кидала палку своей собаке. Пес был большой, мохнатый, но это не мешало ему носиться за палкой как угорелому. Порой та летела далеко в море, и он плыл за своей игрушкой, безошибочно отыскивая ее среди волн. Или она вдруг со смехом срывалась с места и убегала прочь, а пес с лаем несся следом - только песок летел из-под лап и босых ступней. У обоих эта незамысловатая забава вызывала столько детского непосредственного восторга, что даже зависть брала. Наверно, девушка принадлежала к местной общине натуристов, порвавших с суетной цивилизацией и отдавшихся бесхитростному единению с природой.
Часа через два после прибытия кэп подал нам знак возвращаться на катер. Пришло время продолжить путешествие вокруг острова.
146. Караве
От Агиос Иоаннис глиссер взял курс на восток. С правого борта тянулись песчаные берега Гавдоса. Никто не спешил одеваться, только Вика накинула на плечи свою тунику.
- Как бы мне не обгореть! – сказала она.
- Вика, у меня есть крем для загара, - тотчас сообщил Парис.
- Спасибо, Парис. У нас он тоже есть. Надо будет намазаться, когда опять отправимся загорать.
Сегодня весь день был отдан солнечным и воздушным ваннам. Но больше, чем о загаре мы думали в эту минуту об обеде. Когда катер, на полной скорости пронесся мимо прекрасного пляжа Саракинико, никто не высказал сожаления, хотя, судя по некоторым отзывам в Интернете, это лучшее место на всем острове. Но теперь у нас были другие заботы. Положение солнца на небе медленно изменилось, из чего можно было заключить, что катер уже совершил поворот и мчится вдоль восточного берега. Кэп вытащил из рундука свои трусы и помахал ими над головой как флагом. Это был сигнал одеваться!
Наша соседка новозеландка еще не успела застегнуть на спине бюстгальтер, а катер уже вошел в гавань. Как обычно, после созерцания красот природы угловатые человеческие постройки выглядели чужеродными и несуразными (в Греции это особенно ощутимо!). На набережной легковые авто, катера, установленные на полуприцепах и даже небольшой рейсовый автобус. За бетонным причалом виднеются какие-то недостроенные железобетонные сооружения. Это Караве – крохотная деревушка на восточном берегу острова с двумя десятками постоянных жителей. Здесь же расположен единственный порт острова, в котором швартуются все прибывающие на Гавдос суда.
http://www.proza.ru/2018/01/25/2222
Пристань в Караве длинная, но в день нашего визита кораблей возле нее не было. Только небольшие лодки.
Нас уже поджидало несколько машин, поскольку обедать предстояло не здесь, а в таверне у пляжа Корфос.
Мы пересели в авто и двинулись в путь. Вот так выглядит местная бетонка.
http://www.proza.ru/2018/01/25/2235
Под конец пришлось покрутиться по небольшому серпантину, потому что таверна находилась на вершине холма высоко над пляжем.
147. Таверна «Панорама»
На первом этаже располагались номера, а над ними – просторная терраса под навесом, вся заставленная столиками.
http://www.proza.ru/2018/01/25/2241
Дружелюбный октопус на вывеске гарантировал обслуживание по высшему классу.
Таверна называлась «Панорама»
И право, редко, когда название так точно соответствует сути. С террасы открывался замечательный вид на окрестности. Пока официантки сервировали стол, была возможность пофотографировать.
Прямо под нами лежал пляж Корфос.
И небольшой отель на берегу моря.
http://www.proza.ru/2018/01/25/2250
С последним паромом прибыл автобус. Привез туристов.
К северу от пляжа слоистые камни.
http://www.proza.ru/2018/01/28/1367
Вдали – порт Караве.
А с противоположной стороны террасы можно полюбоваться холмистым ландшафтом острова. Он показался мне достаточно однообразным, хотя холмы не лишены живописности.
http://www.proza.ru/2018/01/28/1378
- Обедать, обедать, - позвала Вика.
Хозяин приглашал отведать его блюда. Наша группа стала рассаживаться за большим столом. Мы с Викой заняли стулья рядом с кэпом. Трапеза, на первый взгляд, представлялась простой и незамысловатой – на стол поставили две большие чашки с дакосом и три блюда, на которых высокой горкой золотились только что извлеченные из гриля дорады. Все это можно было, по желанию, запивать домашним вином или водой. Никаких персональных порций. Каждый брал, накладывал и наливал себе что хотел и сколько хотел. Кэп подал всем пример, зачерпнув из чашки изрядную порцию дакоса и уложив на тарелку сразу три дорады. Конечно, он бывал здесь не единожды и не понаслышке мог судить о достоинствах местной кухни. Дакос оказался великолепный: такого нежного сыра и таких отменных томатов нам прежде не подавали нигде. Но все мои трепетные впечатления и благостные воспоминания о прежних греческих трапезах мгновенно стушевались и потускнели, когда я взял в рот кусочек дорады. Это было что-то совершенно необыкновенное! Ни до, ни после мне не приходилось с тех пор пробовать ничего подобного. Как, с помощью каких ухищрений удавалось местному повару буднично и в общем без всякой помпы стряпать блюда, которые могли бы сделать честь дорогому и именитому ресторану? Думаю, своим успехом он был обязан прежде всего свежести самой рыбы, выловленной сегодня утром и которая была еще жива в ту минуту, когда наш катер подплывал к Караве.
148. Размолвка
Поначалу все взялись за ножи и вилки, но кэп дал понять, что на Гавдосе вся эта застольная манерность не более чем предрассудок. Сам он брал дораду с блюда руками, мастерски обгладывал ее от головы до хвоста и складывал кости рядом с собой прямо на бумажную скатерть. Глядя на него, другие стали поступать так же. Мне подумалось, что и в самом деле смешно предаваться снобизму в месте, где люди живут в хижинах из ящиков и камней, неделями ходят нагишом и моются в соленой воде. Расправившись с большей частью рыбы, мы обтерли жирные пальцы о салфетки и выпили по бокалу вина (как и все остальное, оно было прекрасно на вкус). Потом еще по бокалу, и еще. Чтобы подбодрить Вику, которая продолжала возиться с вилкой и ножом, кэп собственноручно водрузил на ее тарелку две рыбины. Я со своей стороны тоже добавил одну. Вика пыталась возражать, но мы только смеялись в ответ.
Наконец все наелись и откинулись на спинки стульев. Кто-то отправился фотографировать, а кэп постарался наладить общий разговор. Вновь, как и в Лутро, повторились все эти многозначительные «О-о!», взрывы смеха и быстрый обмен репликами. Когда обстановка сделалась совсем непринужденной, наступила пора откровений - каждый что-то сообщал о себе. И тут Вика, вместо того чтобы промолчать (как она поступала прежде) ввязалась в общую беседу и стала вдруг рассказывать обо мне. Это, впрочем, еще куда ни шло, но она зачем-то упомянула о моем романе. Все перестали смеяться и с любопытством уставились в мою сторону. Можно представить, что они подумали! Чужестранец, не знающий ни слова по-гречески, едва лопочущий по-английски самоуверенно берется писать о Древней Спарте! Ясно, что он там насочиняет! Мне показалось, что некоторые с трудом прячут от меня высокомерные ухмылки.
- О, Владислав, я и не знал, что ты писатель, - сказал Парис.
- Я не писатель, - сказал я. – Я редактор в издательстве. А если что-то и пишу, то так – для себя. Это не серьезно…
- Но Спарта! Тут все так необычно…
- Я же говорю – не принимай это всерьез, - сказал я.
Увидев, что «господин писатель» не намерен распространятся на данную тему, заговорили о другом. Но все же я ловил на себе изучающие взгляды, и это будило в моем сердце негодование. Почему я должен оправдываться и прикидываться чудаком-графоманом?
Раздосадованный, я встал из-за стола, занял место возле парапета и сделал вид, что любуюсь пляжем. Вика вскоре подошла ко мне. Видимо, она поняла, что сказала лишнее и хотела оправдаться. Но во мне по-прежнему кипело раздражение, так что у нее ничего не вышло.
- Черт побери, - сказал я, - зачем надо было начинать этот разговор? Если тебе хочется откровенничать с незнакомцами, рассказывай им о себе. К чему приплетать меня?
- Но я хотела только показать им, какой ты умный, интересный, как много ты знаешь о Греции.
- Благодарю покорно, сказал я, - все получилось с точностью до наоборот. Теперь все будут думать обо мне как о самонадеянном глупце. И Парис прежде других…
- Почему?
- Потому что он грек, и знает, какая это не простая тема. Русскому писать о Спарте – это смешно.
- Я не вижу здесь ничего смешного.
- Потому что ты ничего не знаешь о Древней Греции и не понимаешь, как нелепо мы теперь выглядим.
- Мы нелепо выглядим?
- Да! Раньше ты одна, а теперь еще и я с тобой на пару. Спасибо большое!
Вика обиделась и отошла от меня к Парису. Не дожидаясь ее, я ушел с веранды и уселся в одну из наших машин. Вскоре стали подходить сотрапезники. Прежде других вышла Лемна и забралась на заднее сидение рядом со мной. Она почему-то была одна, без своего спутника, неаполитанца. Когда все места были уже заняты, появилась Вика. Видно, искала меня. Заглянув в машину, она увидела меня рядом с Лемной, поджала губы и села вместе с Парисом в другую. Так мы и поехали в порт в разных машинах.
149. Пляж Лакуди
По дороге в порт я исподволь наблюдал за сидевшей рядом Лемной. Выглядела она если не печально, то задумчиво. Не осталось и следа от того радостного оживления, которое охватило ее при встрече с неаполитанцем. Он, кстати, ехал в другой машине. Можно было только гадать о том, что произошло между ними на Агиос Иоаннис, но мне почему-то подумалось, что виной всему деньги.
На катере я и Вика вновь оказались рядом. Раздражение мое прошло, захотелось как-то сгладить происшедшую между нами размолвку. Но теперь уже она не пожелали идти навстречу.
- Если ты меня стесняешься или осуждаешь, - сказала она, - мог бы сообщить. Я бы держалась в стороне.
- Какая ерунда! – сказал я. – С чего ты это взяла?
- Ты сам сказал в таверне, что я нелепо выгляжу.
- Я имел в виду не это!
- Да? А я именно это!
Я решил не выяснять отношения на виду у всех и отложил наш разговор до более благоприятной минуты. Катер тем временем быстро мчался на юг и вскоре приблизился к месту следующей остановки – пляжу Лакуди. Можно сказать, он во всех отношениях являлся полной противоположностью Агиос Иоаннис. Вместо дюн здесь были скалы, вместо песка – крупная галька, вместо ласковых волн бурный прибой.
http://www.proza.ru/2018/01/28/1385
http://www.proza.ru/2018/01/28/1402
Море тут оказалось заметно глубже. Наш кэп смог подвести катер почти к самому берегу. Как обычно, мы перебрались на пляж по грудь в воде, держа над головой полотенца. Вика прихватила с собой также свою тунику, которую тотчас набросила на плечи. Предосторожность, по-видимому, совсем не лишняя, учитывая время, которое мы сегодня провели на солнцепеке. То ли из-за ветра, то ли по каким-то иным причинам, но вода на Лакуди показалась мне заметно прохладнее, чем на Агиос Иосннис. Да и в целом этот безлюдный пляж выглядел более диким, суровым, рождал даже ощущение какой-то смутной тревоги. Выплескиваясь на берег, волны с шумом перекатывали гальку. Рокот прибоя глушил голос. Уже в трех шагах надо было напрягать голосовые связки, чтобы быть услышанным.
http://www.proza.ru/2018/01/28/1406
Никто, кроме нашего мужественного неаполитанца, не полез купаться. Подстелив под себя полотенца, народ пристраивался загорать на камнях. Вика держалась рядом с Парисом, о чем-то оживленно с ним разговаривала и смеялась его шуткам. Не думаю, что этот разговор сильно ее занимал, просто она хотела меня позлить. Парис неожиданно предложил ей сфотографироваться на память возле красивой красной скалы, и Вика легко дала себя уговорить – скинула тунику и отправилась вслед за ним.
Конечно, на эту дерзость следовало дать достойный ответ! Увидев, что полковник, его женщина и Лемна решили прогуляться вдоль линии прибоя, я присоединился к ним. Мы обошли гряду прибрежных камней и оказались в узкой, усыпанной галькой долине с достаточно скудной растительностью.
http://www.proza.ru/2018/01/28/2294
Полковник и я хотели пройти дальше, но наши спутницы, сбившие о камни босые ноги, отказались продолжать прогулку. Пришлось вернуться на пляж. Отсутствовали мы всего минут десять, но оказалось, что за это время здесь произошли важные события. Вика вместе с Парисом стояли по колено в воде – она, прижав к груди сжатые кулаки, а он, приложив ко лбу ладонь козырьком, – и оба напряженно вглядывались в пространство за стоявшем на якоре катером, туда, где в размашку плавал неаполитанец. Несколько человек с берега так же с любопытством наблюдали за происходящим. Я встал рядом с ними и спросил:
- Что-то случилось?
Вопрос мой не был адресован к кому-либо конкретно, но я, разумеется, ждал ответа от Вики. Она промолчала. Вместо нее ситуацию разъяснил Парис.
- Плохо лежала, - сказал он, - слишком близко к воде.
- Кто лежала? – спросил я.
- Рубашка Вики, - сказал Парис.
- Рубашка?
- Смыло мою тунику, разве не понятно? – не оборачиваясь сказала Вика.
- Как смыло?
- Волной…
Неаполитанец уже возвращался назад. Очевидно, он не сумел напасть на след исчезнувшей одежки.
- Как же ты теперь? – спросил я.
Вика обернулась и сердито сверкнула в мою сторону глазами:
- Не задавай идиотских вопросов! Поеду в отель голой. Мне не привыкать. Сам говорил, что я выгляжу нелепо.
Ничего подобного я, разумеется, не говорил, но спорить было бессмысленно.
150. Мыс Трипити и южный берег Гавдоса
В действительности, все складывалось не так печально. У нас осталось полотенце, которое можно было повязать вокруг бедер. Худо-бедно это решало половину проблемы. Оставалось придумать, как прикрыть остальное.
- Можешь надеть мою футболку, - сказал я.
- Спасибо. Хочешь, чтобы я выглядела законченной идиоткой?
- Возьми мою рубашку, - сказал Парис. – Это очень хорошая одежда.
Вика задумалась на минутку и согласилась.
- Спасибо, Парис, - сказала она. – Ты меня выручаешь.
Я пожал плечами - пусть поступают, как считают нужным!
Кэп между тем произнес небольшой спич, вызвавший оживление в рядах наших спутников. Я обернулся. Мы подплывали к длинному, далеко выступавшему в море мысу. Судя по всему, в период зимних бурь его крепость подвергалась серьезным испытаниям. По крайней мере, волны промыли в скалах несколько достаточно внушительных пробоин.
http://www.proza.ru/2018/01/28/2313
- Это мыс Трипити, - сказал Парис. – Тут самый юг Гавдоса, самый юг Греции и самый юг Европы.
- Ты хочешь сказать, дальше нет никакой суши? – сказал я.
- До самой Африки одно только море!
Когда мы подплыли поближе, стало видно, что на мысу возвышается большой деревянный стул. На нем разместился какой-то турист, наверно, один из тех, что обожают фото с подписями вроде «Я на Северном полюсе», «Я на экваторе» или «Я на вершине Бурдж Дубай».
http://www.proza.ru/2018/01/28/2314
Трипити привлекает к себе достаточно много народу. Может быть, некоторые и на Гавдос отправились исключительно ради того, чтобы посидеть на этом знаменитом стуле. Других манит к себе красивый пляж Трипити – самый южный в Европе. Среди загорающих я заметил немало нудистов. Так что наш вид никого не смутил.
Кэп сбросил скорость, и провел катер сквозь одну из трех каменных арок.
Дальше наш путь лежал вдоль кромки скалистого южного берега.
http://www.proza.ru/2018/01/28/2321
Море здесь было гораздо спокойнее, чем на Лакуди.
Минут через двадцать обогнули Кефали – самый западный мыс Гавдоса и продолжили плавание вдоль западного берега острова.
Кэп специально держался поближе к суше, чтобы мы могли полюбоваться видом иссеченных ветром скал.
151. Пляж Потамос
Внезапно скалы расступились, и перед нами открылась панорама замечательно красивого пляжа Потамос. Со всех сторон его окружают, невысокие, но достаточно крутые скалы, создающие значительные трудности для тех, кто добирается до пляжа пешком. Часть его завалена валунами. Они служат напоминанием о случающихся время от времени обвалах. Зато вдоль кромки воды тянется полоса великолепного желтого песка.
http://www.proza.ru/2018/01/30/2245
Кэп заглушил мотор и бросил якорь ближе к центру пляжа. Как обычно, мы перебрались на берег вброд. Дно здесь было песчаное, пологое, а вода – прозрачная, вся пронизанная солнечным светом.
Катер остался за линией прибоя.
http://www.proza.ru/2018/01/30/2253
При сильном западном ветре волны, наверно, добираются до самого подножья скал. И хотя Потамос периодически посещают туристы на катерах и лодках, никаких следов на песке мы не обнаружили. Наши были первые. Нагие, завороженные величием этого места, его диким и прекрасным ландшафтом, мы бродили среди камней, вслушивались в шум моря и сами себе казались первыми людьми, вступившими на девственную землю.
Нас окружали скалы, валуны, карликовые кедры и песок…
http://www.proza.ru/2018/01/30/2257
На юге – в море выдается мыс. Его пологие песчаные склоны поросли колючим кустарником
http://www.proza.ru/2018/01/30/2259
Вдали виден необитаемый остров Гвадопула. Здесь гнездится множество морских птиц, и поэтому он объявлен заповедником. Туристов на Гвадопулу не возят. Постоянного населения там нет.
Высокая и крутая скала защищает Потамос от северных ветров.
http://www.proza.ru/2018/02/01/277
Камней вблизи нее заметно меньше.
Будь рядом город, тут могли бы свободно разместиться несколько сотен отдыхающих. Но сейчас, кроме нас, ни души.
http://www.proza.ru/2018/02/01/279
Впрочем, ощущение полной безлюдности оказалось обманчивым. Парис, которому уже приходилось бывать на Гавдосе, показал нам с Викой хижину хиппи, скрывавшуюся под кронами кедров. О неведомых обитателях пляжа напоминали навес, нехитрый скарб и главное – тропа, проложенная через россыпи камней. Проделанная работа потребовала от них значительных усилий, ведь пришлось передвигать с места на место довольно крупные валуны.
- И не лень им было возиться, - сказала Вика.
- А чем здесь еще заниматься? – сказал я. – Хоть какое-то дело.
- Я бы нашла, чем заняться!
http://www.proza.ru/2018/02/01/285
Неподалеку мы обнаружили еще один навес. Однако никто из местных обитателей нам на глаза не попался. Ушли ли они совсем или только укрылись в глубине острова, заметив наше приближение, осталось неизвестным.
152. Волнение
Часа через полтора, вдоволь накупавшись и назагоравшись, мы стали собираться в обратный путь. Один за другим все взобрались на борт, и кэп взял курс в открытое море. На катере, Парис, как обещал, отдал Вике свою яркую пляжную рубашку.
- Можно пользоваться, Вика, - сказал он. – Мне не нужно.
- Ты меня очень выручаешь, Парис, - сказала она. – Спасибо тебе.
Полотенце Вика пока подстелила под себя и забралась на матрац в одной рубашке (которая, кстати, ей очень шла). Впрочем, швейцарка и датчанин так же совершали плавание в своем натуральном, пляжном виде.
Едва катер вышел из-под защиты прибрежных скал, его встретил северо-западный ветер, заметно посвежевший со времени нашего утреннего плавания. По морю ходили достаточно внушительные волны. Нет, не шторм, конечно. Но и ласковыми их назвать уже было нельзя. По крайней мере, мы сразу почувствовали разницу. Когда катер развил глиссирующую скорость, началась кормовая или скорее «носовая» качка. Проявлялась она в том, что с периодичностью в 10 – 12 секунд передняя часть днища с силой ударялась о встречный водяной вал. В результате создавалась полная иллюзия быстрой езды по разбитой, ухабистой дороге. На первой волне так тряхнуло, что наши расслабленные тела подлетели вверх сантиметров на пятнадцать, а потом дружно шлепнулись обратно.
- Ничего себе! – мы с Викой ошарашенно посмотрели друг на друга.
К следующему «толчку» постарались подготовиться, сгруппироваться, но это, конечно, мало помогло. Хоп! – и мы опять в воздухе. Оп! – приземляемся мягкой точкой на матрац. И так раз за разом: хоп – оп, хоп - оп…
Наверно, мы представляли забавное зрелище для остальных пассажиров (их трясло гораздо меньше, особенно тех, кто сидел сзади, возле мотора) и они были бы не прочь наблюдать за нашими эволюциями на протяжении всей обратной дороги, но кэп своей властью положил конец этому импровизированному спектаклю. Сбросив скорость, он велел нам слезть с коврика и перебраться на надувные борта катера. Мы с Парисом устроились на левом, Вика – на правом; он – сзади, а мы – спереди. Убедившись, что каждый из нас крепко держится руками за стойку тента, кэп вновь выжал газ. Катер сорвался с места и помчался вперед по перепаханному волнами морю. Собственно, как и положено приличному глиссеру, мы путешествовали на своей собственной волне. И будь море поспокойнее, мы других волн просто не заметили бы. Но сейчас они были сравнительно высокими, и поэтому наше перемещение, вместо ровного движения вперед, напоминало лягушачьи прыжки с кромки одной волны на другую. Вскоре мне удалось приспособиться к прелестям подобного путешествия. Каждый раз, когда накатывался водяной вал, я переносил вес на ноги и чуть привставал, а после толчка вновь присаживался на мягкий борт, поджидая следующей волны. Сначала эти вставания-приседания занимали все мое внимание, но вскоре я освоился и, подобно бывалому матросу вообще перестал обращать внимания на качку.
Вика на противоположном борту, насколько я мог заключить, тоже держалась молодцом. Застегнутая на три верхние пуговицы, яркая рубашка Париса плотно облепляла ее грудь, но сдувалась с бедер. Свободные концы трепетали за спиной вместе с растрепавшимися локонами подобно полотнищу знамени. И вся она – напряженная, загорелая, полунагая, залитая солнцем и открытая порывам ветра – выглядела необычайно живописно. Подозреваю, что не только я, но и другие мужчины, невольно задерживавшие на ней свои взгляды, переживали некоторое волнение…
153. Заправка в море
Да, несмотря ни на что, это было замечательное плаванье! Рев мотора, свист ветра, качка, солнце, волны… Приближаясь к нам с каждой минутой, берег Крита постепенно обретал четкость и конкретность. Казалось, еще пятнадцать-двадцать минут, и мы доберемся до порта Хора Сфакиона… И вдруг все кончилось. Скорость неожиданно упала, мотор чихнул несколько раз и замолк. Катер остановился километрах в трех от берега.
Все посмотрели на кэпа, кто с недоумением, а кто и с тревогой. Но никакого смущения или страха на его лице мы не обнаружили. Похоже, неожиданное приключение его даже немного забавляло. Связавшись с кем-то по телефону, он со смехом что-то втолковывал своему собеседнику по-гречески.
- Кончилось горючее, - сообщил нам Парис.
- Кончился бензин? Как такое возможно?
Мы с Викой искренне недоумевали. На самом деле, я думаю, во всем были виноваты волны. Возможно, они не позволили нашему катеру выйти на режим глиссирования, отчего и произошел чрезмерный расход горючего.
Следующие полчаса мы провели в молчаливом ожидании. Катер сделался игрушкой волн, которые довольно сильно его раскачивали и кружили на месте. Но поскольку происходящее не волновало нашего капитана, мы тоже особо не беспокоились.
Наконец на горизонте появилась моторная лодка. Это спешил на выручку какой-то приятель кэпа или его помощник. Остановившись в пяти метрах, он бросил конец. С нашего катера тоже полетела веревка. После этого два раскачивающихся судна осторожно подтянули друг к другу. Кэп принял из рук нашего спасителя канистру, что-то сказал ему с улыбкой, и тот сразу двинулся в обратный путь. Кэп поднял одно из сидений. Под ним оказалась горловина бака. Вставив лейку, он осторожно перелил в него все содержимое канистры. После этого наши спутники вернулись на свои места. Заработал мотор, катер стремительно рванулся вперед. Уже через пять минут лодка нашего бензовоза осталась далеко позади, а через десять мы на полном ходу влетели в гавань Хора Сфакиона. Путешествие на Гавдос завершилось.
154. Чреда неожиданностей
Перед тем как сойти с катера все оделись и приняли, по возможности, приличный вид. Даже Вика. В мужской рубашке с полотенцем вокруг бедер она, быть может, смотрелась странновато, но в целом вполне благопристойно. От пирса мы поднялись вверх на стоянку автобусов, однако нашего здесь не было. Это стало для меня первой неожиданностью. Вторым неожиданным моментом оказалось внезапное исчезновение Париса. Он первым спрыгнул с катера на пристань, и пока я пропускал женщин, подавал Вике руку, куда-то успел уйти.
Вскоре выяснилось (новозеландцы позвонили на ресепшен), что автобус задержался на экскурсии, но он уже в пути, надо подождать минут пятнадцать, не более. Мы отошли в тень крепостного холма, и стали лениво наблюдать за большим автобусом, только что прибывшим из Ханьи. Пассажиры спускались из салона и разбирали чемоданы, которые шофер один за другим доставал из багажного отделения. И тут пришло время для третьей неожиданности.
- Послушай, - сказала Вика, - у нас ведь есть время? Сходи к магазинам, купи мне какое-нибудь парео.
- Купить парео? Но нам, вроде бы…
- Пожалуйста, я тебя прошу, - сказала она. – А я задержу автобус. Если я сама пойду в магазин, ты ведь не сможешь объясниться с шофером?
Это была правда. Объясняться с шофером мне совсем не хотелось. Возможно, не случись между нами размолвки, я бы не стал исполнять ее каприз, но теперь мне хотелось загладить свою невольную резкость.
Ладно, - сказал я. – Схожу, раз ты просишь.
Все известные мне магазины находились внизу, на берегу. Идти было минут пять, поэтому следовало поторопиться.
По лесенке, проложенной вдоль северного склона холма, я спустился к пункту аренды автомобилей и свернул на набережную. Слева тянулись открытые террасы ресторанов, а справа – магазины, торговавшие всякой всячиной. В первом же из них, специализировавшемся на пляжных аксессуарах, я приобрел за восемь евро вполне приличное парео в яркий цветочек (как на рубашке Париса) и поспешил обратно. В общей сложности мое отсутствие длилось минут 12 или 15. Однако, возвратившись на стоянку автобусов, Вику я здесь же не обнаружил. Она исчезла без следа, хотя все остальные наши спутники пребывали на том же месте, где я их оставил.
Признаться, такой оборот событий поверг меня в полное замешательство. Сжимая в руках парео, я оглядывался по сторонам, надеясь до последней минуты, что Вика просто отошла в сторону, стесняясь своего нелепого костюма. Видимо, растерянность ясно отражалась на моем лице, так как женщина новозеландского полковника поспешила разъяснить загадку.
- Your companion left, - сказала она. - With Paris, in his car.
Уехала? С Парисом? На его машине?! Из всех неожиданностей сегодняшнего дня эта оказалась самой непостижимой. Выдавив слова благодарности, я отошел в сторону и постарался собраться с мыслями. Парис добрался до Хора Сфакиона на своей машине! Это стало для меня теперь очевидным. Именно потому он не сел утром в автобус. Легко было догадаться, хотя сам он не проронил на этот счет ни слова. Почему? Неужели с самого начала планировал уехать вдвоем с Викой? А как к этому относилась она сама? Секунду не более я готов был поверить, что они сговорились еще вчера во время сиртаки, но потом отбросил это предположение как явную нелепость. Тем не менее поведение Вики внушало мне сильные подозрения. Почему, с какой стати она вдруг отослала меня покупать парео? Ясно, что не без умысла! Но когда мог родиться этот план? Да, когда угодно! Целый день она провела вместе с Парисом, постоянно шушукаясь с ним за моей спиной! И эта туника! Как вовремя она пропала! Неужели ее специально утопили в море, чтобы потом был повод отправить меня в магазин? Я еще раз прокрутил в памяти все события сегодняшнего дня. В общем, подобная версия не выглядела совсем уж фантастической, но я все-таки ее отбросил. Ведь строя подобные замыслы, они должны были заранее знать, что автобус опоздает. Но этого никак нельзя было предвидеть. Таким образом, выходило, что все происшедшее стало следствием случайного стечения обстоятельств. Парис просто проезжал мимо, остановился, предложил подвести (почему бы и нет, ведь на Вике была его рубашка), она согласилась… Но с какой стати, черт побери, она согласилась, зная, что я вот-вот вернусь? Это было мне непонятно…
Ломая таким образом голову, я, конечно, не был расположен к наблюдениям за окружающими. Но все же мой взгляд несколько раз задерживался на девушке рядом с автобусным павильоном. Незнакомка была довольно миловидная: высокая, стройная, с длинными волосами, в красивом платье цвета морской волны. Рядом стоял чемодан. Видимо, девушка приехала на последнем автобусе из Ханьи. Лицо ее почему-то будило во мне смутные воспоминания. Где же мы могли встречаться? Я напряг было память, но тут на стоянку подкатил наш автобус, и мне стало не до нее.
155. Уединенный пляж под скалой
Через четверть часа автобус высадил нас возле главного корпуса отеля. Я взял на ресепшене ключ и поднялся в наш номер. До последней минуты у меня оставалась призрачная надежда встретить Вику или, хотя бы, отметить следы ее возвращения. Увы, ничего обнадеживающего мне обнаружить не удалось: в номер после нашего утреннего отъезда она не заходила. Хотя времени для этого у нее было больше, чем достаточно! Полный тягостных раздумий, я отправился осматривать территорию: пулбар, бассейн, минимаркет, заглянул даже на площадку для игры в бочче. Вики и Париса нигде не было. От минимаркета, через террасу ресторана я поднялся в холл и увидел возле ресепшена давешнюю незнакомку в платье цвета морской волны. Очевидно, вскоре после нашего отъезда она поймала такси, которое и доставило ее в отель. Как раз в это время через холл проходила пышнотелая дама со своим с супругом. Судя по их весьма непринужденным костюмам (он в шортах, она в полупрозрачном парео на голое тело), пара собралась на пляж. Незнакомка с явным недоумением проводила их взглядом, но потом вернулась к разговору с девушкой на ресепшене. Я подошел поближе. Общались они на английском, точного значения фраз я не понял, но смысл разговора уловил: незнакомка спрашивала о Парисе, а дежурная отвечала, что он пока к себе не возвращался. Признаюсь, для меня было большим облегчением услышать, что Париса тоже нет в отеле. К тому же, как только разговор зашел о нем, я сразу вспомнил, где и когда видел лицо девушки. Позавчера, на дисплее в телефоне Париса!
- Извините, - сказал я, воспользовавшись тем, что дежурную с ресепшена отвлек один из постояльцев. – Вы ищите Париса?
Она вопросительно посмотрела на меня.
- Я его знакомый, - сказал я, - мне известно, что вы должны были приехать. Вас ведь зовут Елена?
- Совершенно верно, - сказала она.
- Мне кажется, я знаю, где сейчас находится Парис. Если желаете, можем пройти. Тут недалеко.
Она задумалась
- Это нисколько меня не затруднит, - сказал я. – Все равно собирался туда. Дело в том, что я разыскиваю одну женщину. И мне кажется, по крайней мере, есть основания так думать, что она тоже там.
- Вместе с Парисом?
Я кивнул.
- Хорошо, идемте.
Оставив чемодан на ресепшене, мы вышли через центральный вход. Я постеснялся вести Елену мимо бассейна, но, когда мы проходили мимо шахмат, там как раз разыгрывали партию два голых джентльмена с внушительными пивными животами. Зрелище это, надо признать, могло вызвать у неподготовленного человека весьма неоднозначную реакцию, но Елена отнеслась к нему сдержанно. Когда мы вышли за ворота и повернули на текстильный пляж, она спросила:
- Что это за место?
- Натурист-отель, - сказал я.
- Здесь, что отдыхают нудисты?
- А Парис вам ничего не говорил?
Елена промолчала. Миновав половину пути, она спросила:
- Эта женщина, которую вы ищете, она ведь здесь с вами?
- Да, разумеется.
- А почему она уехала с Парисом?
- Думаю, он предложил ее подвести. Простая услуга вежливости, не более.
- А почему она была в его рубашке?
- А вы что, ее видели?
- В Хора Сфакионе, когда она садилась в машину. Я не успела их остановить.
- И вы уверены, что это была его рубашка?
- Абсолютно. Я сама ее ему подарила.
- Наверняка всему есть разумное объяснение, - сказал я. – Уверен, что, когда вы спросите, Парис все объяснит.
Больше до самого пляжа она не проронила ни слова.
Прежде, чем спускаться вниз, я подошел к краю обрыва. Елена последовала за мной. Как я и предполагал, Парис и Вика были здесь! Держась за руки, они как раз выходили из моря. Издали это выглядело очень даже романтично. Но я не стал делать из данной ситуации никаких скоропалительных выводов. Вполне понятно, что, выбравшись из душной машины, они решили искупаться. А все остальное явилось следствием. Выбираться босиком на галечный пляж не очень удобно, и Парис подал даме руку, дабы она могла на нее опереться. Единственно, пляж считался текстильным, находиться здесь полагалась в купальных костюмах, а Парис и Вика самым возмутительным образом пренебрегли данным требованием. Но не мне было их в этом упрекать! У Елены, понятно, могло сложиться свое собственно мнение.
- Пойдемте, - сказала она.
Мы вернулись на шоссе и стали спускаться к морю. Парис, занятый разговором, нас не заметил, но Вика должна была меня узнать! Оставалось только гадать, как они нас встретят. Мне почему-то казалось, что одетыми за самым что ни на есть невинным разговором. Однако я ошибся! Когда мы с Еленой вышли на пляж, Вика, расстелив полотенце, лежала на животе, а Парис, присев рядом на корточках, старательно втирал ей в кожу крем для загара. Вика при этом громко и (как я отметил) ненатурально смеялась.
Я искоса взглянул на Елену. Она шла рядом с непроницаемым выражением на лице. Губы ее были крепко сжаты.
Увидев свою невесту, Парис застыл на месте с глупой улыбкой на губах.
- Елена? пролепетал он, - ты здесь?
- Как видишь, - сказала она, - что все это значит?
- Это… я тебе сейчас все объясню…
Вика не стала ждать его разъяснений. Она быстро вскочила на ноги, подхватила свое полотенце, сандалии и побежала ко мне.
- Спасибо за рубашку, Парис! – крикнула она на ходу. – Ты меня очень выручил.
Он ничего не ответил.
- Пошли, пошли быстрее, - сказала Вика. – Ты принес парео?
- Да, - сказал я.
Сам не зная зачем, я действительно взял с собой купленное парео. Вика на ходу быстро в него завернулась.
- Очень миленькие цветочки, - похвалила она расцветку. – Жаль, что эта вещица больше мне не пригодится.
156. За укладыванием чемоданов
Вечером наш номер напоминал склад галантерейного магазина. Все вещи, до этого развешенные по шкафам и вешалкам, сложенные в тумбочках и расставленные на полках, теперь были свалены горкой на кроватях. Раскрытые чемоданы возвышались рядом на стульях. Казалось невероятным, что вся эта прорва может уместиться в таком маленьком объеме. Тем не менее, чудо происходило в каждом отеле, откуда нам прежде приходилось уезжать. По-видимому, и этот не должен был стать исключением. Я сидел на краешке кровати и следил глазами за Викой, которая, бесшумно ступая босыми ногами, быстро перемещалась по номеру то с феном в руках, то с пакетом, куда собиралась упаковать очередную пару туфель. Дверь на лоджию была открыта, и вечерний воздух, вливаясь в комнату, нес с собой приятную прохладу.
- Елена видела, как ты садилась в машину, - сказал я.
- Я заметила ее раньше, как только она вышла из автобуса, - сказала Вика.
- Неужели ты ее сразу узнала?
- Конечно, узнала и решила его проучить: дождалась Париса, когда он проезжал мимо, отправилась с ним на пляж… Ну, а дальше ты знаешь.
- А что же Парис, как он мог проглядеть?
- Потому что смотрел не туда, а совсем в другую сторону!
Она достала из кучи дорожное платье и приложила его к обнаженной груди:
- Завтра поеду вот в этом!
- Ты опять будешь носить платья? Трудно поверить…
- Привыкнешь со временем!
- А мне вот в этом костюме ты нравишься гораздо больше.
- Увы, милый, - сказала Вика, – о нем теперь придется надолго забыть. Так что смотри пока можно и запоминай.
- И все-таки, мне кажется, мы не очень хорошо обошлись с Парисом, - сказал я.
Она остановилась и удивленно посмотрела на меня:
- Ты это серьезно?
- Даже не знаю, как он сможет объясниться с Еленой.
- Меня это не интересует. Если у тебя есть невеста, не следует лазить под подол к чужой женщине.
- Разве до этого доходило? – спросил я.
- А как ты думаешь, что случилось тогда в темноте после караоке, когда я вас оставила одних?
Я вспомнил вечер, о котором она говорила. (Боже, как давно это было!) Вспомнил наш с Парисом разговор с глазу на глаз. Он держался тогда так дружески, так непринужденно, а между тем оказывается…
- Ты права, - сказал я. – Он не достоин жалости. Не будем больше о нем вспоминать.
- Никогда, - сказала Вика…
Паломничество в Элладу – 16 http://www.proza.ru/2018/02/11/1214
Паломничество в Элладу http://www.proza.ru/2014/04/18/351