При входе на перрон мне повстречался некий индивид спросивший у меня, каким образом пользоваться градусником. Он вертел его во все стороны, засовывал в какую то склянку с мутной жидкостью, явно удивленный и недоумевающий. Мы с ним разговорились. Объяснив ему о том, каким образом использовать данное приспособление, я в свою очередь, поинтересовался о том, как пройти к пригородным поездам, он поначалу изобразив полнейшее недоумение засмеялся, и объяснившись в полном своем безразличии к подобным факторам ,начал лупить водосточную трубу. Не понимаю, что именно он подразумевал под этим жестом, но делал это если и не совсем осознанно, но с явным желанием осознать что либо. Я попытался остановить его , когда он, уже изодрав кулаки в кровь, решился применить и голову.Но он все продолжал. Водосток уже еле держался, с крыши ссыпался лед с инеем, мужичку же этому было все ни по чем. Но тут, по громкоговорителю объявили об отправлении моего поезда, и я поспешил ретироваться. Заняв место на сидении в пустом вагоне, я попытался отпустить все навязчивые мысли, не только о моем давешнем собеседнике, но и обо всем окружающем. Поезд тронулся, замелькал унылый городской пейзаж за окном.Я задремал.
Разбудил меня какой то шум за спиной, громкие голоса и смех. Оглянувшись, я был немерено удивлен происходящим. За спиной у меня, в дверях при выходе из вагона столпилось несколько человек, то были проводники-контролеры и даже парочка полицейских. Все они,в массе своей сгустились над чем то в глубине вагона. Дабы получше разглядеть происходящее, я переместился на другое сидение и начал наблюдать. К величайшему удивлению моему, в открытых дверях, окруженный полицейскими и контролерами, на полу, в весьма откровенной позе возлежал тот самый персонаж с вокзала. Как то неестественно широко и криво изогнув ноги, подперев голову об дверь, он тыкал указательным пальцем вверх, другой же рукой обхватывал невесть от куда взявшийся деревянный бочонок.Да и сам этот персонаж, непонятно откуда взялся. Точно помню, что оставил его в одиночестве при входе на перрон перед водосточной трубой. И не было у него никакого бочонка, он даже как будто приоделся, хотя я, признаться, запамятовал его давешний наряд. Сейчас же он был в черном кожаном плаще, густо усеянном голубиным пометом, в рванных штанах и сандалиях с носками. Характерной чертой его ещё можно назвать кудрявую, неухоженную бороду, густую как у священника, хотя этот атрибут присущ многим бездомным. Я же созерцал происходящее. Вся эта толпа то ли забавлялась его речами, не то возмущенно подавляла его расспросами. Во всяком случае, ни один из них пока что не прибегал к каким либо активным действам, да и сам человек, распластанный на полу вагона, удивлял своим спокойствием и размеренностью, медлительными жестами он нечто постоянно показывал и изображал. На испитой физиономии его виднелась даже самодовольная усмешка.
Тут я случайно поймал взор одного из полицейских, и тотчас отвернулся в окно, поезд уже подъезжал в очередной остановке.Точнее нет, поезд въезжал в туннель. Все кругом потемнело. Даже свет в вагоне значительно померк. Я вдруг обнаружил, что поднимаюсь со своего места и начинаю идти к этому скопищу вокруг пророка.По степени моего приближения, они погружались во мрак, потому как лампочка у меня за спиной отбрасывала на них огромную тень от моей статной фигуры в медвежьей шубе, с каждым шагом все более усугубляя бесконечную тьму предстоящего нам всем впереди.