Я ловлю призраков голыми руками. Они растворяются в белой пене горных рек, а я тянусь за ними – ниже и ниже, соскальзывая с мшистых камней. От них пахнет льдом, и мятой, и дождём. Призраки юркие, покрытые шипами и чешуёй, смеются тихо и звонко – будто шелест хвои в далёком лесу. Здесь заливаются песнями соловьи, медведи с урчанием-рокотом пожирают рыбу, а серебряное солнце танцует на гальке беззаботными бликами. Я упираюсь в них окровавленными коленями, холодом сводит пальцы. Вдыхаю снег, выдыхаю иней – и бурный поток смывает прочь моё тело. Призраки улыбаются от уха до уха, впиваются когтями в плечи, увлекают на дно – и мой голос вплетается в грохот волн.
Я ловлю призраков копьём и стрелами. Под их копытами трещат ветви, корни и сучья, они тают в изумрудной листве мерцающими звёздными тенями, бутонами алых диких роз. Они – грациозные лани, выточенные из луны. Свора голодных псов, захлёбываясь слюной, несётся по их следам. Подо мной всхрапывает норовистый скакун – я пришпориваю его, глубже и глубже в чащу, в царство, где свет полыхает пламенем бродячих огней. Призраки извиваются под ритуальный бой сосновой смолы, вонзают в шею острые клыки, обхватывают грудь лохматыми лапами. Я тону в зловонных болотах, и мой вопль вспугивает воронов с многовековых дубов.
Я ловлю призраков взглядами. Иду вдоль скоростного шоссе, сквозь неоновый блеск, уклоняясь от ослепительных фар и полицейских сирен. Город воет, стонет, бьётся в агонии. В лёгких оседают смог и пыль. Призраки порхают под фонарями, трепещут крыльями на пластиковых гирляндах, скалятся из витрин и автомобильных стёкол; их глаза – чья-то тлеющая сигарета, они укутаны в вязаные шарфы и клетчатые пальто. Они балансируют у края тротуара, шаг – проезжая часть; они дымные, прозрачные, зубы – крепкий алюминий. В кафе и ресторанах – электронная музыка, под зимними шинами свистит асфальт. Призраки ласково согревают мои ладони, мажут по запястьям фантомными губами; я путаюсь в наушниках, теряюсь в бешеном ритме, цепляюсь за жёсткие воротники, шепчу: «Помогите!»…
И меня рвёт морем. Выворачивает наизнанку альпийскими лугами, песочными дюнами, коралловыми рифами, висячими садами Семирамиды. Призраки бурлят в моих жилах, оседают на языке, взлетают в животе тысячей бабочек.
Я умираю на дороге, вымощенной жёлтым кирпичом.
Я умираю, но меня никто не держит.