Военная форма была поэтам к лицу

Валерий Хлызов
     Первая мировая война не обошла стороной великих российских поэтов. О военной биографии трёх из них: Александра Блока, Николая Гумилёва, Сергея Есенина, я расскажу в этом очерке.
     Приходилось ли ждать от поэта-гения Блока, каким он прослыл в литературе, позитивного отношения к начавшейся войне. Её Александр считал бессмыслицей, а высший генералитет презирал не меньше, чем великосветскую, привилегированную знать. Такова уж была изначальная сущность поэта, отвергающего популизм. Блок, будучи выходцем из высококультурной  семьи обнищавших дворян, жаждал очищения, а не уничтожения заблудшей, великой нации.
     Блоку предстояло идти на войну в звании рядового, но благосклонная судьба распорядилась иначе. При содействии  литератора В. А. Зоргепфрея 7 июля 1916 года Александра зачислили табельщиком в 13-ю инженерно-строительную дружину Союза земств и городов. Этот Союз, созданный осенью 1914 года влиятельными либералами, оказывал помощь фронту. Помимо всего, филантропы  негласно опекали  талантливых творческих людей, оказавшихся  в условиях суровой  действительности.
     26 июля 1916 года Александра Блока провожали на фронт. В военной, почти офицерской форме, он выглядел моложавым и статным. К лицу поэту была гимнастерка из добротного сукна с серебряными погонами, лоснящиеся бриджи и тонкой выделки сапоги. Наверняка, приукрашенная военная амуниция являлась лишь данью времени и претила тонкому вкусу Александра.
     Вскоре Блок добрался до узловой станции Лунинец Полесских железных дорог, а оттуда  по узкоколейке — до полустанка Парохонск. Частица Родины, которую поэту предстояло защищать, представляла собой россыпь деревень, затерянных среди  многочисленных болот в притоках Припяти. Именно тогда в деревенской хате Александр Блок написал памятные строки:

И человек печальной цапли
С болотной кочки не спугнет,
Но в каждой тихой, ржавой капле—
Зачало рек, озер, болот.
И капли ржавые, лесные,
Родясь в глуши и темноте,
Несут запуганной России
Весть о чудовищном Христе.

     Началась  военная жизнь Александра в прифронтовой полосе. В районе Пинских болот дружина возводила линию обороны, занимаясь строительством многочисленных военных сооружений. Изо дня в день новый табельщик Блок выезжал в отряды дружины, где неистово трудился. Каждодневное пребывание в седле, скачка по раскисшим после ливней дорогам изматывали поэта, а работы не становилось меньше. Вскоре Блок возглавил рабочую команду численностью  в две тысячи человек. По вечерам ему приходилось подолгу корпеть над табелями и отчётами. Александр огрубел, если это слово применимо к поэту, не находящему отдушину в удручающей беспросветности. Фронтовая жизнь солдата, прерываемая краткосрочными отпусками, продолжалась всего семь месяцев. Однако и этот краткий срок  оказался достаточным  для  возмужания Александра. В  воспаленном мозгу великого стихотворца зрела поэма "Двенадцать", стихотворение "Скифы", статья "Интеллигенция и революция", призывающая творческих собратьев услышать "великую музыку будущего".
     19 марта 1917 года Блок вернулся в Петроград. Его мучили вопросы:  как жить дальше, нужен ли художник победившей демократии?  Между тем, всё разрешилось само собой. Через месяц он стал редактором Чрезвычайной следственной комиссии, созданной Временным правительством по делу бывших царских министров. Служба в 13-й инженерно-строительной дружине закончилась, но военную форму Александр Блок не снимал ещё несколько месяцев.

                * * *

     К началу войны Николай Гумилёв совершил три путешествия на африканский континент, выпустил четыре поэтических сборника. Его знали и почитали как в литературных, так и научных кругах. Поэт-путешественник был полон творческих замыслов, но последующие трагические события внесли существенные коррективы в судьбу этой незаурядной личности.
     В августе 1914 года двадцативосьмилетний Гумилёв добровольцем ушёл на фронт. Имея освобождение от военной службы  по состоянию здоровья, он всё же выбрал не праздную жизнь, а тяготы и лишения. Для сына морского офицера-медика  слово  патриотизм, ставшее популярным в петровские времена, было священным. В составе лейб-гвардии уланского полка 25-й гвардейской кавалерийской дивизии улан Гумилёв героически воевал в Восточной Пруссии и Галиции. В 1915 году за спасение  пулемёта под огнем противника и результативную ночную разведку его наградили Георгиевскими крестами 3-й и 4-й степени, произвели в младшие унтер-офицеры. В марте следующего года новоявленный унтер-офицер окончил школу прапорщиков и получил первый офицерский чин. Службу Гумилёв продолжил в 5-м гусарском Александрийском полку.
     На военной службе Николай не прекратил литературную деятельность. Издал поэтический сборник "Колчан", готовил к печати книгу стихов "Костёр", цикл очерков "Записки кавалериста".

Как собака на цепи тяжёлой,
Тявкает за лесом пулемёт,
И жужжат шрапнели, словно пчёлы,
Собирая ярко красный мёд…
… И воистину светло и свято
Дело величавое войны,
Серафимы, ясны и крылаты,
За плечами воинов видны…

Так Гумилёв нарисовал картину участия русского воинства в  войне  против германцев и их союзников. В войне, начатой в защиту попранной славянской Сербии, и потому, по мнению поэта, величавой и праведной. Особый смысл имеет надпись, сделанная Гумилёвым на сборнике "Колчан":

… У нас пока единый храм,
Мы братья в православной вере.
Хоть я лишь подошёл к дверям,
Вы ж, уходя, стучитесь в двери.

     Поэтический сборник "Колчан" увидел свет в самый разгар первой мировой войны. В его основу легли стихи, написанные в боях, поэтический цикл об Италии, а также  стихи-размышления о смысле бытия. Романтизация боя и подвига — таков был основной лейтмотив военных стихов Гумилёва.
     Летом 1917 года Гумилёв прибыл для дальнейшего прохождения службы в Париж. К этому времени две пехотные бригады русского экспедиционного корпуса, ранее сражавшиеся на французском фронте, были деморализованы. Солдаты под влиянием революционных событий в России отказывались продолжать войну за Францию, утратившую Эльзас и Лотарингию. Здесь Гумилёва назначили офицером для поручений бывшего адвоката, комиссара Временного правительства Е. Раппа, который стремился  при сохранении боеготовности внедрить в войска демократические начала. В этом ему помогал порученец. Однако, предотвратить развал русского воинского контингента не удалось даже уважаемому низшими чинами бывалому фронтовику Гумилёву. В начале 1918 года управление военного комиссара в Париже упразднили, а Гумилёва через Лондон вернули на родину.
     В 1918—1921 годы Гумилёв  был наиболее заметной фигурой в литературной жизни Петрограда. Он много печатался, активно работал в издательстве "Всемирная литература". Кроме того, руководил  Петербургским отделением Всероссийского союза поэтов и воссозданным  "Цехом поэтов".  С военной службой Николай Гумилёв навсегда расстался, но кодекс офицерской чести соблюдал до последних дней жизни.

                * * *

     Думаю,трудно представить себе русского поэта Сергея Есенина в роли солдата-первогодка. Но и ему — золотоглавому красавцу, любителю модной одежды и вольного житья  пришлось в суровое время стричься наголо, носить  обезличивающую солдатскую робу, безропотно исполнять  воинские обязанности и блюсти дисциплину.
     На военную службу Сергей Есенин попал не сразу. 20 мая 1915 года из-за болезни глаз военно-врачебная комиссия в Рязани ему предоставила годичную отсрочку. Но 25 марта 1916 года уже в Петрограде вопрос о призыве Есенина в армию был решён окончательно. К счастью, разделить участь миллионов россиян и сгинуть в окопах рязанскому пареньку не пришлось. По ходатайству друзей-литераторов С. Городецкого и Н. Клюева здравомыслящие чиновники из мобилизационного отдела Главного управления Генерального штаба отыскали Сергею Есенину место в тылу. Вовсе не тёплое место, но позволяющее физически выжить в условиях кровавой мировой бойни. В данном случае проявленная свыше забота  о сохранении литературного генофонда России, без сомнения,  должна оцениваться положительно.
     С 20 апреля 1916 года рядовой Есенин служил военным санитаром при полевом Царскосельском военно-санитарном поезде № 143, патронессой которого являлась    императрица Александра Фёдоровна. Первая мировая война продолжалась. Военная катастрофа, постигшая нашу армию весной-летом 1915 года, сменилась обнадеживающим "брусиловским прорывом". Начатое в мае 1916 года наступление на Юго-Западном фронте оказалось успешным. Австрийцы, немцы и турки понесли тяжёлые потери, но до окончательного их поражения было далеко.
     Первая поездка Есенина на фронт продолжалась с 27 апреля по 17 мая 1916 года. Военно-санитарный поезд, состоявший из двадцати одного пульмановского вагона, проследовал по маршруту: Царское Село — Петроград — Москва — Белгород — Мелитополь — Полтава — Киев — Ровно — Шепетовка. Благополучно вернувшись к месту базирования, он доставил в Царское Село  три сотни раненых солдат и офицеров.  Вторая поездка Есенина к местам боев в Шепетовку продолжалась с 28 мая по 15 июня 1916 года. Служба санитара Есенина в поезде была нелёгкой. В его обязанности входило поддержание чистоты и порядка, переноска, размещение и регистрация раненых, погрузка и выгрузка имущества, получение продуктов, раздача пищи и многое другое. Со всем этим двадцатилетний служивый успешно справлялся, глубоко переживая трагедию русского народа  в военную годину.
     С 15 по 30 июня 1916 года Есенин находился на родине в Константиново. После перенесённой операции аппендицита командование сочло возможным предоставить отличившемуся солдату отпуск. По его окончании Есенин вновь приступил к службе, но на фронт  больше не выезжал. Он исполнял обязанности санитара в Царскосельском лазарете №17, и писаря  канцелярии. Наряду с этим солдату-первогодку еженедельно приходилось пребывать во внутренних нарядах. Их же в царской армии было превеликое множество. Как писал А. Игнатьев (“Пятьдесят лет в строю”) "…ни одна иностранная армия не знала таких внутренних нарядов, как русская. Поистине, о ней можно было сказать, что она существует, чтобы охранять себя…"
     Служба изматывала Сергея Есенина настолько, что ему было не до стихов, и всё же он находил свободное время для творчества. До призыва в армию Есенину удалось издать свой первый поэтический сборник “Радуница” и теперь он работал над  второй  книгой стихов "Голубень". Участвовал поэт и в благотворительных концертах, организуемых для раненых в офицерском и солдатском лазаретах Царского Села. Полковник лейб-гвардии Павловского полка Д. Ломан, уполномоченный императрицы по военно-санитарному поезду № 143 и поклонник таланта Сергея Есенина, по мере возможности позволял поэту посещать Петроград и заниматься литературными делами. Однако в наступившем 1917 году произошло событие в корне изменившее судьбу рядового Есенина. Поэт отказался написать стихи в честь высочайшей особы.  Приторно-елейный панегирик создан им так и не был. За непослушание поэта решили направить в  распоряжение командира 2-го батальона Сводного пехотного полка. Точнее в дисциплинарную часть, в которой служили проштрафившиеся военнослужащие. 23 февраля 1917 года Есенин получил командировочное предписание убыть в город Могилев, но до нового места службы так и не добрался. Начавшиеся в Петрограде революционные события привели к крушению самодержавного строя. Все распоряжения,  касающиеся  рядового Есенина, потеряли силу.
     Временное правительство оказалось более лояльным к поэту. 17 марта 1917 года его направили в распоряжение Воинской комиссии при Государственной думе для зачисления в школу прапорщиков. Но в установленный срок явки, т.е. 20 марта рядовой Есенин к новому месту службы не прибыл, не желая больше испытывать превратности судьбы на военном поприще. Первым откликом поэта на крушение царизма было стихотворение "Разбуди меня завтра рано..." Оно изображало свершившуюся революцию в образе "дорогого гостя", оставившего "след широких колес на лугу", сверкающего золотой дугой и несущегося по просторам родимой страны:

… На рассвете он завтра промчится,
Шапку-месяц, пригнув под кустом,
И игриво взмахнет кобылица
Над равниною красным хвостом...