(Из воспоминаний моего друга и сослуживца Михаила Водяхо)
Перед каждым выходом в море, в обязательном порядке все экипажи АПЛ (атомная подводная лодка) проходили отработку задач на берегу в УТК (учебном тренировочном комплексе)
Все тщательным образом отрабатывалось на берегу не один месяц. И только уж потом, сдав все мыслимые и немыслимые зачеты, получив доступ, выходили в море.
Экипажу лодки, в которой служил Михаил, была поставлена задача: борьба с пожаром и отработка по заделыванию пробоин.
Воистину правильные слова, сложенные самими моряками, пусть не совсем в рифму, но зато от всей души:
Кто служил на флоте знает,
Тот с тоскою вспоминает долгие мучительные дни,
Флот учил нас быть отважным,
Не быть пацаном вчерашним,
Зажигал в наших сердцах огни.
В назначенный день весь экипаж отправился на УТК.
Самое страшное на подлодке - это борьба с пожаром. Для имитации отсека, ребят поместили в помещение – полный аналог подлодки.
Инструктор поджег щит, и была объявлена аварийная тревога, при которой отсек герметизировался, а личный состав снаряжался в средства защиты в замкнутом пространстве. При возникновении пожара, отсек наполняется дымом за сорок пять секунд. А при высокой температуре повышается и давление.
Так было и на этот раз, казалось, что маска дыхательного аппарата вот-вот расплавится на лице. Но, не обращая на это внимания, ребята стойко боролись с огнем, хотя прекрасно понимали, что это всего лишь тренировка. А что, если такое случится уже в походе, когда подлодка будет находиться в глубине в несколько десятков метров? Маску снимать нельзя - это верная гибель, всего пару глубоких вдохов и, нет человека. Поэтому такие тренировки были жизненно необходимы и важны.
С поставленной задачей экипаж справился на отлично.
Далее была поставлена задача по заделке пробоины.
Нужно было, находясь в полном снаряжении в СГП (спасательный гидрокомбинезон подводника), устанавливать упоры и пластыри, чтобы заделать течь.
Большой напор холодной воды то безжалостно сбивал с ног, то откидывал на несколько метров от пробоины, оставляя на руках и ногах ребят бесчисленные ушибы и синяки. Но матросы вновь поднимались и яростно бросались в бой с пробоиной.
После всех теоретических и практических занятий на УТК сдавались зачёты, а по прибытии на лодку, зачёт сдавался еще командиру на допуск к самостоятельному управлению боевым постом, где впоследствии предстояло нести вахту.
Экипаж стал готовиться к выходу в море. И в назначенный по плану день была объявлена учебная тревога по вводу главной энергетической установки для обоих бортов БЧ-5 и службе химической защиты - боевая готовность номер один.
Выход с корабля уже был запрещен, весь экипаж находился на борту. Команде предстоял десятидневный поход в море и, соответственно с запасом продовольствия на такое же количество дней. Хотя лодка обычно загружается с автономным запасом продовольствия.
На следующий день, ровно в шесть часов утра прозвучал сигнал тревоги и голос командира по громкоговорящей связи:
- По местам стоять! Со швартовых сняться! Швартовой команде подняться наверх!
При каждом выходе в море, на борту всегда должен был находиться старший офицер, обычно это был начальник штаба, либо командир дивизии. Но в этот раз вместе с экипажем в поход выходил сам комдив - контр Адмирал.
Вскоре подошли буксиры, которые должны были провести лодку в открытое море. Ребята с грустью расставались с берегом и со всем тем, что было там дорого. У каждого матроса было двойственное ощущение: гордости, что он в составе команды АПЛ выходит в море, и необъяснимое волнение от неизвестности.
Была получена команда и, отшвартовавшись, все спустились вниз. Командир объявил тревогу погружения.
Михаил, находясь у себя в десятом отсеке, где нес вахту,
услышал, как забурлила вода - это означало, что она поступала в цистерны и что скоро лодка начнет погружение. Через каждые два часа подлодка обязана была всплывать на перископную глубину в семнадцать метров для определения своего местонахождения и сеанса связи. Для этого вновь играли учебную тревогу с центрального поста, и выполнялась команда, согласно полученному приказу.
- Погружение! Осмотреться в отсеках! – скомандовал командир БЧ-5.
- Глубина полсотни метров! – проверив показатели на глубиномере, доложил Михаил на центральный пост. - Отсек осмотрен, замечаний нет!
- Принято! – ответил командир БЧ-5. - А теперь слушать следующую команду!
- Подготовиться к принятию и посвящению в подводники! – прозвучал голос старпома. - Собраться на центральном посту молодым матросам и офицерам, впервые выходящим в море!
Тут же набиралась вода с той глубины, на которой находилась в этот момент подлодка, откручивался плафон с аварийного освещения и, наполнив его забортной водой, давали молодому пополнению выпить её.
- Поздравляю вас всех с принятием в ряды подводников! – сказал командир АПЛ, который незаметно для всех появился рядом с молодым пополнением.
- Служу России! – взял под козырек каждый из них.
А когда вернулись в отсек, поздравил еще командир уже своего отсека.
Этот неписаный морской закон – традиция шла еще с времён Петра Первого и ни отменять, ни нарушать никто не имел права, эта милая забава существует и поныне.
Традиция, традицией, но это не мешало с честью и достоинством служить своей Родине.
По прибытию в г. Северодвинск, все с удивлением заметили, что здесь было намного теплее, чем в г. Гаджиево, в котором уже вовсю хозяйничала зима.
В этом городе подлодка должна была загрузиться ракетой. Пришвартовались к пирсу, а рядом уже находился эсминец, который на порядок отличался от их подлодки. Чтобы расширять кругозор своих знаний, офицеры ходили на экскурсию друг к другу. Так сказать, для обмена опытом.
А вечером четверо матросов, обрадовавшись, что лодка стоит у пирса, переоделись в гражданскую одежду и решили сходить в самоволку. Все бы ничего, да только вот двое из них, потеряв всякую осторожность и бдительность, оказались в комендатуре. Ну и, естественно, по возвращении на лодку их ждал разбор полетов по всей строгости.
Пока стояли в Северодвинске, ответственные за ракетный комплекс готовили их к стрельбе, а штурманы прокладывали курс, чтобы не было ошибок. Ну, а остальные члены экипажа делали большую уборку. Была получена радиограмма из штаба, что по возвращении на базу, лодку ожидала комиссия по ядерной безопасности. Как же тут не готовиться? Нужно было не ударить в грязь лицом.
А Михаилу, кроме своего десятого отсека, пришлось драить еще и реакторный, поскольку он был ответственным за них.
Когда все приготовления были закончены, ракетчики проверили комплекс, а штурманы - курс, и только затем на борт была уже погружена ракета и дали добро на выход в открытое море.
Пуск ракеты был назначен на восьмое октября, но из-за ухудшившихся метеоусловий, самолет из Москвы не смог прилететь. В его задачу входило вести нашу ракету до полигона, который находился на Камчатке. Так что стрельбу отложили, но уже к вечеру от ОД(Оперативный дежурный) поступила сводка о том, что погода стала улучшаться и на следующий уже день была назначена ожидаемая стрельба.
Сразу в послеобеденное время девятого октября прибыли старшина отсека мичман и командир дивизиона живучести капитан третьего ранга. Они принесли с собой какие-то ящики.
Лодка находилась в подводном положении. Сам командир отсека в это время нес вахту на пульте ГЭУ(главная энергетическая установка), а так как Михаил был старше по воинскому званию среди матросов, старшина приказал:
- Будешь сидеть на связи с центральным постом!
- Есть! – взял под козырек Михаил.
Буквально через пару минут прошел вызов:
- Центральный десятому!
- Есть, десятый! – четко ответил Михаил и продолжил. - У меня в отсеке старшина и командир дивизиона живучести!
Тут же поступила команда:
- Команда ВИПС! ТОВСЬ!(приготовиться)
- Есть, приготовиться!
Стали быстро распаковывать коробки, которые были принесены старшиной и капитаном третьего ранга. В них оказались ракетницы. Выстрел производился из имитационного патрона, чтобы самолет увидел местонахождение подлодки, а операторы смогли отследить пуск ракеты.
Тут же доложив, что команда выполнена, Михаил продублировал свой доклад и на центральный пост.
Не прошло и пяти минут, как вновь прозвучала команда:
- ВИПС. Залп!
- Есть! ВИПС. Залп!
В боевой рубке находился сам командир, который в перископ увидел, что выпущены две ракетницы с ВИПСа, акватория Белого моря окрасилась именно в те цвета, о которых было договорено с командованием воздушного флота.
После того как услышали сигнал Ревуна, именно им подавался сигнал боевой тревоги, тут же следом прозвучал и голос командира:
- Боевая тревога - ракетная атака!
А через мгновения ощутили толчок, словно, лодка стала проваливаться в морскую пучину.
Это означало, что ракета покинула ракетную шахту, и начала пробивать толщу воды, устремляясь к своей цели.
И, сразу после выстрела ракеты, чтобы не быть обнаруженной, лодка начала маневрирование, неоднократно меняя свой курс .
Прошел час томительного ожидания, когда по боевой трансляции услышали:
- Внимание! Говорит командир! Сегодня, согласно установленному плану боевой подготовки по боевой тревоге, был нанесен ракетный удар крылатой ракетой с подводного положения по наземным целям противника. Ракета успешно поразила цель. Поздравляю экипаж К-395 с успешным выполнением задачи. Благодарю за службу!
Тут же по отсекам разнеслось громогласное «Ура!», а на камбузе, в связи с таким событием в этот день коки приготовили праздничный ужин.
На следующий день, когда до заступления на вахту оставалось полтора часа, в отсек прибыл замполит – капитан третьего ранга. Он был очень аккуратен во всех отношениях, дотошный до всех мелочей. Постоянно что-то записывал в свой блокнот, какие-то цифры, даты. Он знал весь экипаж по именам от офицера до рядового матроса, с ним можно было поговорить на любую тему, мог что-то подсказать ребятам, помочь советом.
Внимательно посмотрев на Михаила, он неожиданно спросил у него дату его рождения. И, что-то записав у себя в блокноте, задал еще вопрос:
- Михаил, у тебя что-то случилось?
- Ничего не случилось, товарищ капитан третьего ранга.
-Ты какой-то не такой сегодня. Что-то тебя тревожит?
- Никак нет! – и уже совсем не по уставу продолжил, - просто впервые буду встречать свой день рождения в походе, а не на берегу.
- Не отчаивайся, Михаил, все будет хорошо, - и еще немного поговорив с остальным экипажем, удалился.
(продолжение в рассказе «Именинник»)
(снимок из просторов интернета)