Опять все вернулось в то время, когда я еще не поступил в сельскохозяйственный техникум и был вынужден работать с Капитанычем, с поправкой на то, что уже не тратил ни силы, ни время на посещение Цифрыча, поэтому жизнь на неопределенное время после этой пытки, особенно последних дней, казалась мне раем. Я постепенно начал поправляться и теперь уже выглядел вполне себе успешным господином.
Так же от произошедшего перенапряжения у меня появилась очень странная особенность. Заключалась она в том, что я внезапно полюбил красивые вещи и очень тщательно следил за своим внешним видом, чего отроду за мной не замечалось.
На фоне Дедыча, Капитаныча, да даже Ватрушки, я выглядел словно сказочный принц. Чуть ли не каждый день ходил в цирюльню, чтобы мне подкрутили непокорный локон. Появилась привычка по-гусарски подкручивать усы вверх и конечно же по завершению процедуры облагораживания моего облика обрызгаться очень дорогим и бестолковым одеколоном. Да и выглядел я очень великолепно, даже не смотря на то, что каждое утро мы с Великим Рыбаком отправлялись на промысел, после которого я спешил в бани, а затем к уже знакомому цирюльнику и только после этого показывался своим во всем аристократическом великолепии.
Близкие не удивлялись переменой, произошедшей со мной, поскольку очень прекрасно понимали, что пришлось пережить, поэтому старались не обращать внимания.
И вот случилась еще одна веха в моей жизни. Помнится в тот день я то нервничал, то был спокоен, то весел и радостен, в общем непонятно, что творилось в душе.
А началось все с того, что в домик к нам постучались две суровые тетки с какими-то мешками тряпья и маленьким саквояжиком.
Когда мы открыли дверь, они бесцеремонно вошли внутрь и нагло выгнали меня с Дедычем на улицу, наказав, чтобы даже не вздумали приближаться к дому раньше наступления вечера.
И сейчас мы со старичком решаем, что нам делать в течении дня, каким образом занять себя так, чтобы постоянно не думать о Кайе в ее положении, поскольку прекрасно понимали, что переживаниями ничем не поможешь, а только испортишь настроение себе и окружающим.
- Куда пойдем? - спросил Дедыч. - Может в парк?
- Да нет, - отвечал я, - хочу трезвым взглядом посмотреть на своего ребенка.
- Интересно, мальчик или девочка? - Дедыч не унимался, тем самым опять растревожив мои нервы.
- Давай не будем об этом… - холодно отвечал я, стараясь не вспылить, поскольку старик явно не понимал, что мне надо отвлечься. - Пойдем что ли на причал?
- А давай, давай, пойдем, - обрадовался Дедыч тому, что хоть какое да занятие себе придумали. - Но по дороге все же для себя возьму что-нибудь интересное, мне то можно.
- Тогда пройдем через винные ряды, - решил я скорректировать план маршрута. - А может и присоединюсь к тебе, что-то нервы расшалились, думаю только об этом.
- Давай, давай, - засуетился Дедыч. - Через ряды пройдем, присоединишься. Нервы надобно беречь.
- Но только чуть! - строго глядя ему в глаза, наставлял я. - Кстати, а где сейчас Цифрыч?
- Пока учит, после обеда, наверное, пойдет домой, - отвечал все ведающий старик. Дело в том, что в последнее время он с моим уже бывшим преподавателем встречался чуть ли не каждый день, потому был в курсе жизни Цифрыча, и даже знал что в техникуме сейчас происходит. - А ты что предлагаешь?
- Ну пока посидим на причале, - неуверенно стал строить планы я. - Потом может, сходим к техникуму, Цифрыча подождем?
- Давай, давай, - удовлетворенно потер свои сухонькие ладошки старичок. - Но обязательно через лавку, успокоиться тебе надо.
- Опять начинаешь! - вспылил я. - Вот когда не говоришь об этом, я совершенно спокоен.
- О, вот и ряды, - поспешил сменить тему Дедыч. - Чего возьмем? Я буду красное, сладенькое.
- Мне без разницы.
Мы молча посидели на причале, прогулялись по берегу, иногда присаживались на валун и баловались сладким, затем вставали снова, опять шли вдоль береговой линии. Когда красное закончилось, вернулись к причалу, я усадил Дедыча на баркас и немного прокатил его. После выпитого все переживания отошли на второй план, я умиротворенно крутил штурвал, развлекая старичка тем, что иногда нарочно ставил суденышко поперек волны, после чего баркас резко накренялся, а Дедыч испуганно охал, однако был доволен.
- Интересно, - забыв о своих тревогах, мечтал я. - Кто родится?
- А ты представь, - увлеченно рассуждал он. - Представь что сын, - Дедыч попробовал фантазировать. - Весь в тебя… кстати тогда тебе сильно повезло.
- Это почему?
- Ну как почему, - шутливо разводил руками дед. - Ну а кто тебе на старость лет к кровати стакан пива поднесет?
- Ах ты старая балаболка, - заулыбался я, довольный шуткой Дедыча. - А если дочка?
- Ну тогда наверное не поднесет, - протянул старичок. - Замужем будет уже давно. Зато красивая, наверное, получится, будешь ей любоваться, - захихикал дед. - А, кстати, который сейчас час?
- Нам пора, - взглянув на солнце, ответил я и направил баркасик к берегу. - Пройдем через ряды, еще сладенького купим. Кстати, что в последнее время употребляет Цифрыч?
- Да тоже самое, - явно обрадовавшись, восторгался Дедыч. - Ты главное закупи побольше, да получше, - старичок опять потер радостно сухонькие ладошки и принялся пристально следить за береговой чертой, явно в нетерпении от предстоящего события.
- Да вы что, совсем с ума посходили, - сообщил Цифрыч, когда мы его дождались и обрисовали картину. - Тут подарки нужно покупать, а вы шляетесь где ни попадя.
- Да погоди ты, здесь подумать надо, - парировал Дедыч и вынул из моего походного рюкзачка бутылку красненького. - Ну так что, сообразим?
- В парк пойдем? - вдруг оживился Цифрыч. - Там и подумаем, - немного помолчал, о чем-то соображая, и добавил. - Но все равно, подарок надо купить. Да и этих теток отблагодарить что ли, -закончил он неуверенно.
- Как получится, - за всех решил Дедыч. - Подумаем, решим. Интересно, что там сейчас происходит?
- Не знаю, - отвечал я, стараясь думать о хорошем, чтобы не накликать беду. - Все будет замечательно.
- Конечно замечательно, - удовлетворительно произнес Цифрыч. - Как же иначе. Ну пойдем же уже советоваться, - с нетерпением добавил он.
Очень качественно посоветовавшись, мы решили опять сходить к винным лавкам, а потом уже и по магазинам. Все это выполнили и теперь уже расслабленно стоим у огромной витрины, разглядывая всякие непонятные штуковины.
- Я подарю всю свою коллекцию, - важно сообщил заплетающимся языком, вдруг став очень щедрым Дедыч. - Всю подарю, начищенную и красивую.
- Да куда я ее дену то, - напряженно всматриваясь в детские вещицы, отвечал я. - Оставь себе, тебе полезней будет.
- Нет, подарю, - упрямился дед. - Ты что, обидеть меня хочешь, - и попытался выдавить из себя стариковскую слезу, тем самым показать мне, насколько он расстроен. - А хочешь, дом отдам, мне уже недолго осталось, - опять старался давить на жалость Дедыч.
- Да отстань ты от него, - вмешался Цифрыч. - Что покупать то будем?
- А давай у женщин спросим, - разумно отвечал я. - С детьми, - и глубокомысленно поднял палец. - Сейчас выйдем на улицу, найдем и спросим.
Так мы и поступили. Часа через два уже были нагруженные всевозможными подарками и направлялись в сторону парка.
- Что празднуем? - раздался издали знакомый голос. - Але, господа, к вам можно, - я обернулся и увидел Капитаныча, который довольно резво направлялся в нашу сторону.
- А ты откуда узнал то? - спросил его я, когда он подошел к нашей группке
- Давай что-нибудь понесу, - деловито начал Великий Рыбак. - Ох, ну и дурак же ты, сам мне все уши этим прожужжал и не помнит, - Капитаныч попытался сделать удивленное лицо. - Вот уже целый день брожу вокруг, выискиваю вас, - он явно собрался обидеться. - А ты даже не зашел в гости, не пригласил, - Капитаныч окончательно помрачнел. - Обидно же напарник тоже мне называется.
- Давай замнем, - Дедыч опять потянулся к моему рюкзачку. - Есть кое-что интересненькое, посоветоваться надо.
- Так с этого и надо было начинать, - буркнул Капитаныч. - Ну я на тебе отыграюсь, - погрозил он пальцем, обращаясь уже ко мне.
- Опять топить будешь? - вспомнив неприятный момент в своей жизни, поморщился я.
- Посмотрим, - ответствовал новоявленный инквизитор и ловко выхватив из рук Дедыча бутылочку крепенького, сделав глоток добавил. - Это как сам себя покажешь.
Мне намек был понятен, поэтому я поспешил его заверить, что покажу себя с самой лучшей стороны. И вот теперь уже вчетвером мы бесцельно болтались по улицам, иногда навещая винные лавки со сладеньким, красным.
У меня состояние было не то что хмельное, ведь красное было слабеньким, чуть сильнее забродившего сока, скорее оно просто успокаивало. Я не хмелел но зато и перестал нервничать, что было в данной ситуации как нельзя лучше, да и мои спутники, кроме Дедыча, которого мы иногда усаживали на лавочку, чтобы тот отдохнул, были веселы и не давая мне скучать, вели себя вполне достойно. Так, только иногда пошатывались, да и то не сильно и этому обстоятельству я был очень доволен, тем не менее все же поглядывал на время в ожидании наступления вечерних сумерек. Но уже не с тем нетерпением и нервозностью, которая была у меня утром, скорее с философским спокойствием и мудростью.
Вечером мы подошли к домику Дедыча, робко постучались в дверь, на порог вышла одна из теток и велела дожидаться утра где-нибудь подальше от дома.
- А пойдемте ко мне, - вдруг предложил Цифрыч. - Через лавку конечно. Посидим, поговорим, а потом всех спать размещу.
Что мы и сделали. Теперь сидим у моего преподавателя за столом и спокойно потягивая из трубочек сладенькое, обсуждаем разные интересные темы, в основном касающиеся детей и периодически вспоминая о своих детских годах, юности и других приятных вещах, которыми каждый из нас дорожил.
Наутро мы с Дедычем отправились обратно, уповая на то, что все уже разрешилось. Опять постучались робко в дверь, на пороге образовалась та же тетка, что накануне и шепотом пригласила внутрь.
- Спит еще, совсем измучилась бедная, - тетка вздохнула и добавила. - Сын у тебя. Пойду будить сменщицу, спать охота… - и скрылась в комнатушке Дедыча.
Мы со старичком, недоуменно переглянувшись, опять вышли на улицу, чтобы на скамеечке ожидать пробуждения Ватрушки.
Как оказалось, из-за лютой непогоды, которая случается на четвертом острове каждые одно-два столетия, моя преддипломная практика переносится до следующей весны, но этому факту я был даже рад, поскольку сын, которого мы назвали Никиткой, был еще совсем уж крохотным и попросту не в состоянии был пережить переезд.
А почему Никиткой, спросите вы. Все дело в том, что на островах устоялось следующее: на них женщин и детей называли именами, когда девочки взрослели, имя не меняли, а когда мальчики принимали определенный род деятельности, то по роду профессий присваивалось дополнительное, за исключением Дедыча. Так же у меня, с рождения назвали Юриком, а по прошествии Боцманом. Такие вот правила на островах.
К Никитке я не знал, как относиться, все искал у себя в глубине души отцовские чувства, но находил лишь жалость, немного нежность и что-то совсем уже непонятное. Может быть это и есть те самые пресловутые чувства? Не знаю, может и так, или со временем что-то пойму другое, иное?
Ватрушка хлопотала над ним, возилась и гремела погремушками, постоянно отгоняя Дедыча от малыша, которого он полюбил как родного, но тем не менее еще умудрялась оказывать и мне внимание как и прежде, на что я был сильно доволен этому обстоятельству.
Я же наблюдал за происходящим со стороны, ни во что не вмешивался и выжидал то время, пока кроха хоть чуть-чуть подрастет. Не то, чтобы я был каким-то уж особенно суровым человеком и дюже бесчувственным. По рассказам моего отца со мной у него было тоже самое. Как он объяснял мне, что это из-за флотского менталитета. Получалось так, что это у меня в крови, ведь на море все суровые люди, без ненужной нежности. Но иногда, глядя на умилительную картинку, отворачивался, чтобы не увидели слез. Это для меня было самым настоящим открытием.
Поскольку особенной привязанности к Никитке у меня не было, да и уставал я от хлопот Кайи, то все чаще уходил в море на промысел, прекрасно понимая, что здесь я намного нужнее, чем сидел бы дома и растрогано сюсюкал. Ведь денег сейчас нужно очень много, да надо еще накопить на пароход, проживание на острове, дорогу обратно и так далее, включая отъезд на Дальний остров и возвращение в клан Ватрушек с триумфом.
Да, грандиозным планам нужны грандиозные деньги, вот поэтому я пропадал, чуть ли не сутками на море. А что до усталости? Да какая же это усталость после того что я пережил когда одновременно учился и работал, не спал по ночам? Так легкая подработка в удовольствие. Хочу работаю, хочу нет, хочу вздремнуть, иду в каютку или домой, где спится намного хуже из-за того, что иногда раздаются крики и я просыпаюсь.
В общем я полностью взял на себя роль кормильца, думал о будущем и отсчитывал дни оставшиеся до наступления весны.
И вот наконец этот момент наступил. Мне сообщили, что на четвертом острове погода опять установилась благоприятная для земледелия, и уже не будет капризничать столетие, а то и два, поэтому я решил собираться в путь и прощаться с друзьями, которые к тому моменту стали для меня близкими.
- Ну что, Цифрыч, - сказал я, как только его отыскал в стенах техникума. - Прощаться будем.
- Как, уже? - огорчился он. - Ну да, я кое-что об этом слышал, - пробормотал он. - Значит все?
- Ну да, - уловил я в его словах нотку грусти. - Да ты что? Совсем на себя не похож стал. Будешь в отпуске приезжать на остров Ватрушек в гости, будем общаться, - я чувствовал неловкость. - А выйдешь на пенсию, совсем переезжай к нам.
- Щас, погоди пять-десять минут, - и с этими словами профессор куда то исчез, затем появился снова. - Буду тебя провожать, подменился с другим.
Далее мы с Цифрычем направились к Великому Рыбаку, с которым диалог состоялся примерно в том же ключе и, выйдя из его дома уже втроем, направились к домику моего милого старичка.
- О как, уже все в сборе, - увидели мы Дедыча, восседавшего во дворике на одном из наших чемоданов. - Идите в дом, помогать будете.
- А ты что уселся, - накинулся на него Капитаныч. - Али устал уже? Перетащил сюда небось самый маленький, - а затем уже обратился ко мне. - Ну что остолбенел, гони за тарахтелкой, загружаться будем. - Великий Рыбак как самый настоящий полководец всех начал расставлять по своим местам.
- Я пойду в дом, - буркнул Цифрыч, явно желая, чтобы до него очередь не дошла.
- Иди, иди, там тебе задание дам, - повелевал он, и опять ко мне. – На-ка держи, - и с этими словами он передал мне клочок бумаги с цифрами. - Это номер ряда на рынке, там мой знакомый, подойдешь, скажешь от меня.
- И что? - не понимал я.
- Да и то, - опять начал издеваться Капитаныч. - Ну и дурилка же ты. Учил тебя, поил, кормил, - тут же он постарался сделать трагическую паузу. - А ты что, на тарахтелке что ли ребенка повезешь? - укоризненно окончил он и скрылся вслед за Цифрычем.
Через некоторое время я отыскал его знакомого. На мое удивление он даже ни о чем не расспрашивая, молча снял фартук, попросил соседа посторожить свое добро и зашагал в том направлении, где проживал Великий Рыбак. Я же завел мотоциклетную тележку и отправился к своему маленькому семейству.
Нагрузив повозку нашими пожитками, мы опять чего-то ждали и требовали объяснения от Капитаныча. Он явно тянул с чем-то. Наконец на улице я увидел довольно неплохой автомобиль, в котором узнал того молчаливого торговца.
- Садимся в машину, не задерживаемся, - продолжал командовать Великий Рыбак, пристально наблюдая за тем, как Кайя бережно выносит Никитку из дома. - А ты заводи мотоциклетку и дуй к пароходу, - обратился он ко мне и поспешил помогать Ватрушке.
На самом длинном в мире причале я опять увидел тот же самый пароход и очень сильно обрадовался тому, что увижусь с веселым боцманом, а в это время уже заезжали на причал мои друзья.
Не стану описывать, как мы прощались, как милые друзья помогали нам устроиться, как пароход отчалил и неспешно направился в море, поскольку эти трогательные впечатления для меня со временем оставят след и станут самыми грустными и трагическими в жизни.
Пока не хочу об этом вспоминать, слишком больно, кроме момента, который оставляет невольную улыбку.
Так вот, когда пароход отчалил, я разыскал своего друга-боцмана, мы посидели немного в его каюте, отметили встречу и спустя пару часов вышли на палубу.
О чудо!
Рядом с нашим огромным лайнером крутился маленький баркасик Капитаныча. Все трое махали мне руками, когда разглядели, подплыли еще ближе и заулыбались.
- Щас я, - буркнул боцман. - Жди, скоро буду, - и с этими словами скрылся в надстройке, в то время пока я умиляясь, махал своим друзьям в ответ.
- На, держи, - боцман передал мне бутылку самого дорогущего вина, к которому была привязана длинная веревка. - Угости их что ли, - и вытер рукавом вдруг увлажнившийся глаз.
Я поспешно начал опускать бутылку на баркасик с теплом в душе слушая их неясные, но радостные выкрики.
Так мы и стояли с боцманом на палубе до захода солнца, обмениваясь с моими друзьями знаками, периодически спуская к ним сладенькое, красное. Пароход величественно разрезал волны, а рядом с ним семенил малюсенький баркасик с моими ребятами.
Когда сумерки спустились уже настолько, что я перестал различать жесты моих друзей, они что-то хором выкрикнули мне и баркасик, развернувшись, направился обратно к берегу острова, который для меня стал родным.
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2018/02/10/1020