Глава 3
- 1 -
- Ну кто лучше вас справится?- проговорил вкрадчиво Грегин, адресуя свой вопрос Святополку и Рису Зандеру, сидевшим у него в кабинете с одинаково угрюмыми лицами.
- А почему он, магистр?- процедил сквозь зубы молодой фиосинист, бросив в сторону князя неприязненный взгляд.- Он даже не полноценный член братства. У него ещё и сутаны нет.
- Рис, а разве ты не получал от меня заданий, в бытность свою послушником?- вопросом на вопрос ответил Шток-Дебр.
- Да, брат Грегин, вы действительно поручали мне разные дела,- упрямо стоя на своём, произнёс Зандер.- Но я у вас на глазах с колыбели. Вы знали моего отца. И всегда…
- Брат Рисмер!- осаживая молодого человека, перебил его Грегин.- Если вы не желаете ехать, то стоит так и сказать. И я найду князю попутчика посговорчивей.
Официальный тон Великого магистра несколько остудил пыл Риса. По крайней мере, так показалось Святополку, который за время разговора пока не раскрыл рта, а только слушал, запоминал наставления Грегина и согласно кивал.
Молодому князю и самому не по душе был это выскочка Рис с его холёными ногтями, красивым голосом, аккуратной причёской, тонкой щёточкой чёрных усов. Так и сквозила в нём наглая самоуверенность, самовлюблённость, непоколебимое осознание собственной исключительности и превосходства над остальными.
Но что делать? Отказать Грегину? Чего ради? Да и в Гиспию прокатится, когда ещё случай подвернётся? «Чернобог с ним,- обдумавшись, решил сын Ратибора.- Тем более, не вдвоём едем. Капчо с нами и Хохлач. Да ещё и Хынсебен в придачу. По просьбе Гамарта. Это уж калугерам не по душе пришлось. Авось уравновесят нас как-нибудь. Драки-дуэли не допустят».
А нужда эта – в Гиспию ехать – от того возникла, что именно там, а точнее, в Мадриме, видели Барона. А ныне ж две цепи у него. Две из семи, необходимых для битвы с зелёным нашествием.
А вот, чтобы понять, для чего Грегину потребовались все без исключения цепи Скорпиона, следует ненадолго заглянуть в день вчерашний. Потому что вчера – пятого идрефа (по западному календарю) или пятнадцатого листопадня (по-словски) – Великий Цветной магистр…
- 2 -
…Великий Цветной магистр вышел из стены, подошёл к окну. Поглядев на дождь, покачал сокрушённо головой.
- Зарядил с утра и сыплет, и сыплет…- проворчал он.
- Да, магистр,- отозвался Скорпион, ибо именно у него в гостях оказался Грегин,- но ведь не о погоде ты хотел беседовать?
Мягкий свет лился из розовых фонарей, освещая полутёмную комнату. Было тепло и уютно.
- Верно, не о погоде,- молвил Шток-Дебр, опускаясь в небольшое облако, служившее чародею креслом.- Крайгорты… они уже повсюду.
- И ты думал узнать моё мнение?
- Нет, я и сам знаю, что предпринять,- ответил Грегин.- И ищу не совета, но помощи.
Скорпион, сложил хвост спиралью, превратился в человека, упал в облако напротив магистра.
- Любопытно,- проговорил он.- Не ожидал.
- Ты – и не ожидал?- скептически произнёс магистр.
Скорпион едва заметно улыбнулся.
- Ну, не то чтобы…
Он моргнул, и в воздухе возник золочёный поднос с фруктами и вином.
- Отведай. Шарульский[1] виноград самый тонкий.
Грегин сделал глоток.
- И что скажешь?- спросил он.
- Семь цветов радуги…- начал чародей.
- Семь музыкальных звуков…
- Семь великих инструментов…
- Семь основных начал и правил…
- И семь цепей. Соедини это вместе…
- Точно,- подытожил магистр.- Я и сам так рассуждал, но хотел услышать это от тебя. К тому ж, мне требуется разрешение на использование цепей. Согласись, невежливо воспользоваться без спроса... И ещё мне нужен ключ.
- Ворон?
- Да.
- Не возражаю. В любое время.- Скорпион поднял бокал.- Твоё здоровье, магистр. И – удачи!
- 3 -
Хлопотным выдался день перед отъездом. Для начала Святополк без малого три часа обсуждал с Всеволодом вопросы обустройства родного княжества. Ведь два месяца, минувшие после возвращения престола, истратились только на восстановление государственных основ. Хотя и тут усилий пришлось приложить немало. Сам молодой князь, Всеволод и дворские, ни секунды не пребывая в праздности, метались по городам и весям, беседовали с ратниками, посадскими, крестьянами, выбирали воевод и наместников, договаривались о налогах, законах и дружине. А вот теперь, наконец, подошёл черёд разговора более детального. Оттого молодые князья уединились и принялись толковать о школах и больницах, университете и церкви, ремёслах и торговле. А когда сын Ратибора заговорил о рыцарских турнирах, Всеволод немедля предложил устраивать ещё и состязания вроде тех, что проводились когда-то в Элии.
- Гереконских игр, считай уж, лет триста как нет, так давай свои сделаем – Киричские, например.
- Я – только «за»,- откликнулся Святополк,- но рук-то у нас с тобой хватит? Чтоб за всё ухватиться?
- Дворские, брат, не у одного тебя есть,- подмигнул Всеволод.
Он вскочил с кресла, подошёл к письменному столу, придвинул стул.
- Диктуй,- бросил он торопливо.- Я записывать буду.
Постепенно, пункт за пунктом, выстроился подробный план. И явился на свет документ, состоящий из двух частей: «Важное» и «Нужное». В первый «параграфус» вошли армия, налоги, ремёсла, торговля, больницы, школы и университет. Во второй – всё остальное, включая даже увядшее искусство театра. («Тексты комедий-трагедий я тебе для начала достану, а лицедеев своих выучим»,- проговорил киричский князь.)
Бумаги извели при этом сверх всякой меры. («На нас не настачишься»,- заметил Всеволод.) Но получилось, как будто, неплохо. Даже самим понравилось.
- 4 -
Далее Святополк помчался в кабинет Грегина, где, просочившись сквозь зеркала, вынырнул в Оранжевом замке. И попал прямо в объятия Ярославы.
- Сколько тебя ждать?- всплеснула руками она.- Я уж думала: на меня и времени не сыщешь!
Разговор с сестрой, как всегда, сперва вышел сбивчивый, путанный, перемежающийся вздохами и восклицаниями. Но в целом, молодой князь и здесь преуспел. Порешил, что завтра же, в сопровождении какого-нибудь витязя, Ярослава отбудет домой. И, по мнению Святополка, на эту роль вполне годился Всеволод, всё одно – домой едет. Однако, как тут же выяснилось, юная княжна уже нашла себе верного аколита[2], коим непременно желал стать граф Гилберт.
- Так мне что, к свадьбе готовиться?- думая пошутить, молвил сын Ратибора.
Девушка вспыхнула, но взора не опустила. Наоборот, глянув открыто, со счастливой улыбкой радостно выдохнула:
- Да!
И такое сиянье озарило её лицо, что Святополк не нашёлся, что и ответить. Вот тебе и пошутил!
- Отлично,- буркнул в замешательстве он.- А… когда?
Почувствовал он себя при этом неимоверно странно. («Славка мелкая замуж собралась!»)
- Не враз, ты не думай. Через месяц…- услышал он ответ.
- А что ж Гилберт-то? Чего он молчит?
- Да здесь Гилберт. Здесь. Под дверью стоит. Мается. Ждёт момента зайти.
И, глянув ещё разок на брата, прокричала:
- Жиль, ну где ты? Иди сюда!
Дверь скрипнула. И предстал граф, который, надо заметить, мало сейчас походил на самого себя – обычного. Стоял какой-то робкий, застенчивый. И переминался с ноги на ногу. «Ох, мама дорогая, - прошептал князь.- Что с ним Славка со своей любовью сделала! И вырядился-то как! Фазан – фазаном! Мало – жабо, так ещё и шапка с пером!»
Сын Ратибора привстал, пожал молодому рыцарю руку, вновь опустился в кресло. Гилберт же остался стоять.
- Святополк,- запинаясь, начал молодой граф,- я… право не знаю, как это говорится, но… в общем, прошу у тебя руки твоей сестры Ярославы. Потому что она…- он умолк, не в силах перебороть волнение и подобрать слова.- И я люблю её!
Князь сдержал улыбку, поднялся, отошёл малость в сторону. Глянул под ноги, в окно. Он вовсе не собирался возводить препоны на тропе их взаимного счастья, но… Может, рано?
В комнате повисла колючая тишина. Ярослава, проникнувшись вдруг важностью момента, испуганно поглядывала то на брата, то на жениха. Но Святополк недолго испытывал терпение влюблённых.
- Конечно же, я не против!- торжественно провозгласил он, решившись. И, взяв молодых людей за руки, соединил.
- Ура!- закричала во весь голос Ярослава, бросаясь на шею брата и тут же обнимая Гилберта.
А граф, вытащив из-за обшлага платок, утёр пот со лба и проговорил:
- Ну, ты меня напугал. Я уж…
Князь широко улыбнулся, похлопал Гилберта по плечу, чмокнул сестру в макушку и, подтолкнув молодых друг к другу, вышел из комнаты, аккуратно закрыв за собой дверь.
- 5 -
Ну а теперь, когда неотложные дела более не гудят в голове роем растревоженных пчёл, можно и о себе подумать.
И Святополк, прыгая через ступеньки, пронёсся по лестнице на первый этаж, где в маленькой комнатке, превращённой заботливыми руками в висячие сады, ждала его Меленора.
На мгновенье остановился у входа. Унял рвущееся из груди сердце. Постучал и, не дожидаясь ответа, вошёл…
Можно ли описать солнечный свет, который разом падает и взлетает, дышит ароматом ночных фиалок, поёт колокольчиками в росе, трепещет под натиском ветра, грохочет на порогах рекой, и шепчет свирелью, уходящей под лёд? Не знаю… И вряд ли б кто на это решился…
- 6 -
- Нора, я был в Странном месте,- сказал Святополк.- Мне показалось…
Тень пробежала по лицу девушки.
- Ты любишь меня?- спросила она, заглядывая ему в глаза.
Святополк кивнул.
- Тогда верь мне… Я после тебе всё объясню…
- Так мне не почудилось?- еле слышно вымолвил сын Ратибора.
Она покачала головой.
- Нет, Свят, не почудилось.
- И что это было?
- Прошу тебя, не настаивай. Придёт время, я всё тебе расскажу. Мне ж и посоветоваться не с кем. У меня ж, кроме тебя… А уж если и ты меня не поймёшь…
Она отвернулась. Совсем как та – Цветка – юная мавка из Ведьминой пустоши. И слёзы в глазах те же самые. Сияющие, как самоцветное ожерелье.
- Нора,- сказал он, и всё смешалось в его голове,- Нора…
Он зажмурился, прикоснулся к её руке. Тонкие, длинные, такие хрупкие пальцы…
То, что захотел он сказать ей сейчас, неизбежно, но – время ли? Да и как-то… Что ж так странно на сердце? Ох, Триглав, единый в трёх… Святополк закрыл глаза, вспомнил, как увидел он её тогда – в первый раз, вспомнил хоровод ведьм – словно снежинки перед замёрзшим стеклом. Приподнял веки – всё та же. Она! Разная – и одинаковая.
- Нора,- проговорил он,- ты пойдёшь за меня замуж?
Как это вырвалось?
- 7 -
Вышедший из покоев девушки витязь, некоторое время пребывал в замешательстве. Отчасти оттого, что так неуклюже сделал ей предложение (как-то не так он это представлял – думалось: всё будет более возвышенно), а отчасти – от безрезультатности происшедшего разговора. Очень хотелось вернуться и всё-таки выспросить о Ведьминой пустоши, выяснить всё до конца. Не очень ему нравилось, что это – такое важное – и недоговорено, недосказано. Но смысла в возвращении не виделось никакого. Раз сказала: «потом», то так и будет. А вызнавать да приставать – только хуже делать. Что ж, ладно!
И Святополк направился к Грегину – передать просьбу Четырёхрогого.
- 8 -
- Четырёхрогий?- Грегин переглянулся с Кар-Ждоном.- А какой он из себя?
- Да, честно сказать, мне все демоны на одно лицо,- признался Святополк, пытаясь восстановить в памяти облик нечистого.- Похож на человека… лицо такое красное, как обожженное, но ни шрамов… и вообще, никаких, так сказать, особых примет, родинок там…
- А лет, как думаешь, ему сколько?- задал вопрос Оранжевый магистр.- То есть, сколь ему было б, кабы он человеком был?
- Да бес его беса знает,- развёл руками молодой витязь.- Но, вроде, не молодой… Одно вот меня удивило: говорит больно правильно, учтиво так. Грамотный. Прям, как в университете учился…
Грегин бросил ещё один взгляд на брата.
- Джавинор?- негромко проговорил тот.
- Скорее всего,- кивнул Цветной магистр.
- Навряд ли,- вставил молодой князь.- Он сказал, что его имя не один смертный не выговорит, а тут-то, что выговаривать?
- Да это сейчас, когда он демон, его прозванье новое и в два присеста не произнесёшь, а Джавинор – имя прежнее – человеческое. Коль это он, конечно,- ответил на сомнения сына Ратибора Кар-Ждон.
- Но где ж он пропадал столько времени?- задумчиво промолвил Великий магистр.- Лет двадцать?
- Девятнадцать,- уточнил Кар-Ждон.
Всё-таки и для них – всезнаек – есть секреты,- подумалось Святополку, но волновало его сейчас другое.
- А что такое «пирауста»?- выпалил он, обрадовавшись, что словечко странное, наконец, и так кстати, вспомнилось.
Оранжевый магистр полувопросительно взглянул на князя.
- Пирауст, или пирауста, ежели она женского рода, – это саламандра. Дух огня. А почему ты спросил?
- Четырёхрогий сказал, что она меня ищет. Убить хочет,- произнёс Святополк, стараясь вымолвить это так, чтоб не показаться с одной стороны излишне обеспокоенным, а с другой – слишком уж беспечным.
- Это точно Джавинор,- вместо ответа сказал Грегин, как бы сделав вывод для самого себя.
Кар-Ждон, словно согласившись с братом, кивнул, а Святополк, для которого эта фраза прозвучала, как шинская грамота[3], немедля переспросил:
- А почему это именно он, брат Грегин? И что за саламандра? И с чего это духу огня меня убивать?
- Чем ты насолил пираусте – понятия не имею,- заговорил Цветной магистр после некоторого молчания,- а вот почему я решил, что это Джавинор – это сказать могу. Когда-то и он и Эльва были людьми…
- Это – которая Королева Огней?- вставил Святополк, мимолётно помыслив: «а не остались ли у неё какие счёты с дедом Всеславом?»
- Да,- продолжил Грегин,- и уж кому не знать её повадки, как не бывшему мужу. Они ведь женаты были. И мы вон, с Кар-Ждоном, у них на свадьбе гуляли.
- Давно это было,- заметил Оранжевый магистр.
- Давненько,- согласился Грегин.
Видимо, что-то вспомнилось старому кудеснику. Он усмехнулся, но тут же, поймав нетерпеливый взгляд Святополка, продолжил:
- Так вот, а лет через пятьдесят,- он с некоторым колебанием поглядел на брата – тот наклонил голову,- Эльва, как ярая огнепоклонница и главная жрица храма, заняла место Королевы… А Джав, которому всё это было не по нраву, её бросил… Точнее, попытался. И потом они были то вместе, то порознь.
- Это, я думаю, не удивительно,- заявил Святополк,- оно ведь, Эльва, как я понимаю, дама малоприятная. И даже опасная.
- Это верно,- закивал головой Грегин.- Опасная. И весьма.
- Но зато красивая…- вполголоса, как бы тоже что-то вспомнив, протянул Кар-Ждон.
- Как гадюка! - буркнул Цветной магистр и отвернулся к окну.
- 9 -
- Ну, а Странное место, как оно тебе?- сощурился Кар-Ждон.
- Как ему и положено – странно,- улыбнулся Святополк.- Названию соответствует.
- Мы за вами в зеркало наблюдали,- проговорил Грегин, упреждая молодого князя, уже готового в деталях пересказать все перипетии своего небольшого странствия.
- Значит, всё видели?
- Угу,- промычал Оранжевый магистр.- И как ты с драконом бился, и как Мысляту освобождал, и как с Вязом беседовал. Единственно, Джавинор от нас спрятался.
- И, помимо, ведьмы укрылись,- добавил Грегин.
Правдой было сие (о ведьмах) или же нет – неизвестно. Возможно, почувствовали кудесники, что там – в Пустоши – приоткрылось князю нечто личное, и не стали в оную приватную сферу вторгаться, дабы своего молодого товарища не смущать. А может, и правда, «ведьмы укрылись». Что им стоит?
- Выходит, вы слышали, как лесовик мне про хижину толковал?- отложив сомнения относительно мавок и «приватности», проговорил Святополк.
- Да,- сказал Кар-Ждон.- И про домик нечистый, крайгортами под свою цитадель приспособленный, и про пираусту пресловутую.
- А имя Велеяр вам ничего не говорит?- на всякий случай поинтересовался князь.
- Ты, верно, о своём предке любопытствуешь?- спросил Грегин.- О Велеяре Целителе?
- О предке,- подтвердил князь.- Но какое отношение имел он к целительству – понятия не имею.
- Самое, что ни на есть, прямое,- изрёк достаточно важно старший Шток-Дебр.- Он ведь лечебный факультет в Мадриме открывал.
- Ух, ты!- не удержался от восклицания сын Ратибора.
- Вместе с Оэ-Форном,- прибавил вполголоса Цветной магистр.
- А это?..- тут же приоткрыл рот Святополк, намереваясь немедленно вызнать что-нибудь о новом персонаже.
- Один из наших,- Кар-Ждон кивнул на брата,- пращуров. А так же Мат-Хара…
- Канн-Щея и Ма-ара,- вставил Грегин, недовольно морщась.
- И их тоже?- удивился молодой воин.
- К сожаленью,- с некоторой печалью пробурчал Оранжевый магистр.- Но мы с нашими… как бы их назвать?..
- Кузенами,- подсказал князь.
- Да, вот именно: кузенами,- потеребив себя за ухо, согласился Кар-Ждон,- не хотелось бы называть наших врагов родственниками… выбрали разные пути.
- Но вернёмся к твоему предку,- перебил неторопливые рассуждения брата Грегин.- Велеяр Целитель – наш старый товарищ. Член братства. С незапамятных времён.
- Мне сказали: он жив,- промолвил Святополк.- Отец Беловод поведал – священник храма Свентовита в Рудане…
- Мы знаем Беловода,- покивал Великий магистр.- Неторный путь прошёл сей муж, участь претерпел нелёгкую, но к свету пробился. А Велеяр… да, он действительно, жив. Но лет десять назад что-то с ним сталось неладно. Словно б жизненные силы его иссякли. И тогда он избрал стезю отшельника…
- И удалился в пещеры,- подхватил Оранжевый магистр.- Куда-то… кажется, в Вамбрию. И впал в транс.
- Ныне говорят: в нирвану,- с некоторой иронией в голосе, уточнил Грегин.
- Ясно,- проговорил Святополк.
Он откинулся в кресле, вытянул ноги, прикрыл глаза. Выспаться бы… перед дорогой… Но надо б порассказать о том, что сам о Велеяре узнал.
- Что тогда предок мой сил лишился – не мудрено,- кое-как подавив зевок, проговорил молодой воин довольно громко – чтобы малость отпугнуть подкрадывающегося Морфея,- Десять лет назад убили моего отца, а книга волшебная – «Воззвание» – что прежде хранилась у него, оказалась у Кирши – падшего ангела, который работал сапожником… Сила нашего рода заключена в книге,- пояснил Святополк.- И пока она у кого-нибудь из нас – Велеяр жив. А когда Кирша умирал, то передал книгу Потыке – бывшему демону, метельщику. А тот уж отдал мне… Вот такая запутанная история…
- Ох,- вздохнул Грегин, не без внимания выслушав сбивчивую речь Святополка,- история всегда запутанна. Иначе, она уж и не история…
- А измышления продажного летописца,- договорил Кар-Ждон.
И беседа чародеев плавно свернула к размышлениям о роли хроникёра в формировании национального самосознания, о превратностях судьбы, о различии и схожести теологических канонов и постулатов у разных народов, о печальной и одновременно возвышенной участи святых аскетов…
И под эти разговоры сын Ратибота незаметно для себя задремал.
- 10 -
Каким только способом не пришлось молодому князю путешествовать в последнее время! И на шарах трёхглазых, и сквозь зеркала, и через «ту сторону». Но такое, чтоб на паруснике, да по реке – это случалось впервые.
Кораблик именовался «Фаро», что на каком-то древнем языке означало «Гордый», и представлял собой усовершенствованную ладью. А идти на нём предстояло, понятное дело, по Нетце, на которой стоял Гринтаун.
Отплыли на зорьке. Попутное течение и паруса, с коими сноровисто управлялись Хынсебен, Капчо и Хохлач, обещали сделать путешествие приятным. И лишь одно омрачало настроение князя – присутствие на борту спесивого Риса Зандера, которого Святополк прозвал «брындиком», что на южно-роцких диалектах означало щёголя или выскочку.
Ни с кем не общаясь, тот стоял молча на носу судна, изображая (как тут же подумалось сыну Ратибора) великого землепроходца, который во главе своей команды бесстрашно отправляется на завоевание какого-нибудь дикого края. К вящей славе своего отечества.
«Ну и ёж тебе в бок»,- буркнул витязь и, скинув кольчугу, присоединился к трудам Ашана и стариков, решив заодно малость поднатореть в науке судовождения.
Работа получалась (тянуть тросы и вязать узлы – больше пока ничего не поручали) не сказать, чтоб трудная – силёнкой Святополка Даждьбог не обделил, – но, с непривычки, сложная и непонятная. Оттого-то и переспрашивал он по десять раз, прежде чем что-то сделать.
Но калугеры сию любознательность только приветствовали. Так как в лице молодого князя нашли не только благодарного слушателя, но и схватывающего на лету помощника и ученика. А, кроме того (и Святополк прекрасно это понимал), именно он являлся в данный момент связующим звеном между братьями-стариками и авантюристом – очень недавно непримиримыми противниками, если не сказать, врагами. Потому-то его участие в работе (и усердие, которое при сём проявлял) оказалось куда как кстати. И всеми (ну, может, кроме Зандера) молчаливо приветствовалось.
Так, в трудах, прошло время до обеда. А в полдень показалась столица Гринуэлла. Вот тут-то и ощутил князь неоспоримое преимущество путешествия по реке. Это коня надо кормить, распрягать, давать ему отдых. А «лодейка» плыла сама по себе, и, казалось бы, не спеша, но без сна и перерыва. И выходило, что расстояние, что может она пройти за сутки, чуть не вчетверо больше того, какое способен преодолеть самый выносливый конь.
- 11 -
С полудня погода переменилась. Небо нахмарилось. Задул ветер. Заладил щипать реку мелкий колючий дождик. Моргнувшая рябью вода вдруг вспенилась и пошла частыми крутолобыми бурунами. От чего в душе Святополка шевельнулось неясное чувство тревоги. Будто б что-то неладно. Он проследил за взглядами стариков, которые, стоя подле руля, сипло перебрасывались какими-то междометиями и, не отрываясь, смотрели назад. Ох ты!.. Сглазил!Вот тебе и «приятное путешествие»!
Со стороны кормы с невероятной скоростью приближался огромный водяной смерч. И, право слово, такой гигантской воронки молодому князю видеть покуда не приходилось. Хотя, если здраво рассудить, где б ему на них и смотреть? В Рудане, бывало, пропылит по торговой площади нечто, весьма отдалённо напоминающее; подхватит с лотков разную мелочь и, поиграв, бросит; рассыплется, растечётся ветром по-над землёй. А тут…
Из низковисящей тучи, как щупальце чудовищного левиафана, который приноравливается добраться до жертвы, свесился длинный чёрный хобот. То сокращаясь, то снова вытягиваясь, он полз, извивался, спускался к воде, с каждым разом увеличивалась в обхвате. А пятеро странников, как заворожённые следили за его продвижением, не в силах чем-либо помешать.
И здесь (вот уж, воистину: беда не приходит одна!) из бухточки, расположенной справа, вылетел наперерез «Фаро» небольшой струг.
- Пираты!- крикнул Капчо, указывая на изорванный флаг, бившийся в порывистом дыхании ветра.
Несмотря на неблизкое пока расстояние, на стяге вполне угадывалась белая роза в малиновом поле – герб местных речных разбойников, а вскоре стали видны и полуголые тела, раскрашенные замысловатой татуировкой – саламандрами, скользящими в струях огня.
Увы, струг – более лёгкий и проворный – бежал гораздо веселее ладьи, и неумолимо её нагонял. При том казалось, что разбойников ничуть не смущает стремительно настигающий их зловещий хобот, рыскающий в поисках добычи.
- Паруса!- перекрывая шум стихии, прокричал Капчо.
- Возьмём рифы!- откликнулся немедля Хохлач.
- А выдержит?!- воскликнул Ашан.
Старики с проклятиями кинулись к мачте – стянули намокшую ткань. Хынсебен стал у руля.Волны, менее получаса назад напоминавшие стадо резвящихся барашков, превратились в свирепые белогривые гребни. Ветер ревел, обрушивая на ветрила «Фаро» один шквал за другим.
- Князь, Рис, готовьте луки! Будем встречать!- крикнул Капчо.
И вовремя! Струг, по всему, собрался идти на таран. Однако возбуждение и радость, написанные на лицах арматоров[4], вдруг сменились страхом и едва ли не паникой, так как донёсся в этот момент то ли вздох, то ли рокот – грозный небесный пришелец предупреждал о своём приближении.
Картина вмиг изменилась. Смерч будто закипел, заревел ещё громче и, догнав, наконец, струг буканьеров, обрушился на него всей мощью. Казалось, пиратское судно разлетится на щепки. Но его только резко толкнуло вперёд. Попав на гребень волны, струг обернулся навстречу ветру и тут же, будто остановленный ладонью Семаргла, замер на месте. А спустя миг эта волна догнала «Фаро». Корабль затрясся, взлетел ввысь. Реёк, к которому крепилась нижняя часть паруса, оторвался от мачты и покатился по палубе. Трос словно перерезало пополам.
- Спускай кливер!- воскликнул Хохлач и кинулся к рулю – в помощь Ашану.
Без переднего паруса, с рулём, положенным на ветер, корабль рывком восстановил равновесие. Святополк увидел, что шквал снёс на струге мачту, а буканьеры – их было с дюжину – пытаются вытянуть из воды обломок рангоута.
- Нужно закрепить грот и сломанный гик!- послышалось здесь восклицание Хынсебена.
- И поднимем обратно кливер!
Но тут капёры всё-таки врезались в «Фаро».
- 12 -
Три стрелы, пущенные практически в упор, остановили троих. Остальные же, вооружённые кто чем – саблями, длинными кинжалами, и даже угрожающего вида алебардами, малопригодными в ближнем бою – бросились на абордаж, перепрыгивая через борта. Эх, не ведали пираты, с кем им предстоит иметь дело!
Но это, конечно, прекрасно знали те двое, что возникли внезапно (прямо из чёрной кружащейся воронки) за спинами защитников ладьи. А зная, не ринулись они безоглядно (и с боевым кличем) вперёд, а в полном молчании, осторожно двинулись по корме.
Старый колдун с длинной седой бородой и высокий латник – Ма-ар и Барон – неприметно для Святополка и его товарищей пробирались сквозь хитросплетения изрядно пострадавшей от бури оснастки, намереваясь бесшумно подкрасться сзади. Однако так уж сильно они могли и не таиться. Даже вздумалось бы им пройтись в чечётке или заголосить на манер уличных торговцев, и то б никто не услышал. Ведь шипение зловещей воронки и исступлённые вопли ветра, смешиваясь с потоками внезапно сорвавшегося с небес ливня, порождали ужасный шум, ослепляли и оглушали дерущихся. Да и схватка была в самом разгаре. Святополк, прислонившись спиной к обломку мачты, ожесточённо рубился сразу с несколькими противниками, братья-старики неистово отбивались от наскакивающих на них лиходеев своими кривыми «маврийками», а Хынсебен направо-налево раздавал щедрые удары длиннющим, но, видимо, очень лёгким изогнутым мечём, кажется, отправив к тётке Маре уже двоих. Но особенно хорош в бою (к досаде, и совершенно неожиданно для Святополка) оказался Рис. Ловко орудуя обеими руками, он, как заметил сын Ратибора, за очень короткое время расправился, по меньшей мере, с тремя флибустьерами, чем немало уязвил самолюбие молодого князя. Оттого тот, ничуть не желая уступать в этом заочном поединке, немедля удвоил усилия и пошёл в яростную атаку, что принесло немедленно свои плоды. Несколько удачных разящих эскапад позволили Святополку быстро вывести из строя своих визави, после чего, более не найдя цели, он (будто б почувствовал опасность!) резко развернулся на каблуках. Едва ль не нос к носу столкнувшись с Ма-аром.
Увидев, что обнаружен, колдун резко отпрянул назад, а путь Святополку преградил Барон. Некоторое время противники в молчании смотрели друг на друга, а потом рыцарь неожиданно опустил меч и прокричал:
- Клянусь всеми богами, я не хочу тебя убивать! Нам нужна только цепь жизни, что у твоего друга Ашана! Отдайте цепь и плывите куда хотите!
Святополк покачал головой. И мечи скрестились.
- 13 -
Тем временем, ливень стих, а тянущийся к реке хобот, своим смертоносным дыханьем образовал на речной поверхности чёткую выпуклость. Нависший над нею столб горячего воздуха принялся всасывать воду, и тут же выросшая, но пока рваная колонна влаги устремилась вверх. Пена и брызги взмывали над кораблями, наполняли округу тягучими каплями, разлетались в мелкий искрящийся прах. А мгновеньем позже клубы сырого тумана настолько близко подкрались к чёрному щупальцу, тянущемуся с небес, что нижняя часть воронки окончательно сомкнулась с верхней. Облако и река соединились в крепком рукопожатии двух вечно глядящих друг на друга миров, и теперь всё больше воды, вращаясь, увлекалось в небо. Но где-то там – выше небес – пенистые потоки всё ж выскальзывали из цепких объятий танцующего столба. И с грохотом падали вниз.
Однако неимоверное буйство стихий (причём, «Фаро» то взлетал к облакам, то низвергался в пучину) не могло прервать схватку. И вовсе не мешало Святополку бросать косые взгляды вокруг. Что и позволило заметить: Ма-ар, поминутно падая и вставая, приближается к Хынсебену.
- Берегись!- что было сил закричал витязь.
Но вархомел[5] уже повис у алхимика на плечах. Миг – и сорвал с его шеи цепь, швырнул Барону. А тот тут же потерял всякий интерес к единоборству, усмехнулся и шагнул в заверть[6], которая, как бы нарочно кружилась рядом. В бессилии молодой витязь разрубил пустоту, оглянулся: не нужна ль помощь? Нет, Хынсебен управился сам – выхватил из-за пояса обрубок осинового кола и с силой вогнал в злобное сердце ареда. А после склонился и, ловя ускользающий вздох колдуна, что-то прохрипел ему в ухо.
Увидев, что их главарь повержен (а Святополк не сомневался, что всё подстроено, одновременное нападение колдунов и пиратов вовсе не совпадение), разбойники быстро покидали ладью. Топорами и протазанами рубили канаты, удерживающие струг рядом с «Фаро», и торопились поднять остатки парусов. Святополк и Рис, схватившись за арбалеты, выпустили вслед несколько стрел. Успеха это не принесло – сильно мешала качка. Да и пиратский корабль уже сносило теченьем.
Между тем, сызнова хлынул дождь, а пляшущий сувой[7], обогнув арматоров по замысловатой дуге, придвинулся совсем близко к «Фаро», зазмеился почти у самой кормы. И здесь же прямо по курсу завиднелась широкая песчаная отмель.
Метнувшийся к рулю Хохлач, поминая Вия, Дыя и всех их бабок до седьмого колена, привёл судно круче к ветру, стараясь обойти приплёсок с наветренной стороны. Но не успел. «Фаро» с маха налетел на мель, качнулся, рванулся вперёд. Тут же ударившись снова, опять очутился на глубине – в узком протоке между берегом и косой. Руль, видимо разбитый о камни, стал бесполезен. Судно накренилось, зачерпнуло воду, развернулось. Грот начал натягивать шкоты. Ладья увеличила ход и помчалась, как бы скользя над волнами, со скоростью чёрного извивающегося столба, столкновение с которым продолжало грозить бедой.
- Держись, мужики!- заревел Капчо, хватаясь за мачту.
Но здесь в воронке нежданно (и наконец-то!) что-то переменилось. Сначала она принялась извиваться особенно яростно, а затем середина её утончилась, порвалась вовсе, распалась на небесную и речную. Нижняя часть щупальца, ввинчиваясь наподобие бурава, быстро скользнула в воду, а верхняя, затрепетав, растворилась в кипящей поверхности облака. Через минуту умерилась и прыть ветра. Чёрная завеса над головой растворилась. Дождь, который только что лил нескончаемым потоком, сгинул без следа. И вскоре ладья опять шла потихоньку, продолжая свой путь по реке. Словно не было ни смерча, ни бури, ни пиратов, ни колдунов.
Примечания к главе 3
[1] Шарул – город в Арамеке. [2] Попутчика (элийский). [3] Страна Шин расположена далеко на востоке. Пожалуй, никто из роцких туда ещё не забирался. Оттого: «шинская грамота» - это что-то непонятное. [4] Пиратов. [5] Колдуна (древнесловский). [6] Смерч. [7] См. прим. 6.