Часть вторая
К Новогодней ночи 1963 года у меня был «арсенал» из пять хлопушек. Меня пригласили «хлопнуть» ими, когда, по мнению взрослых, Старый Год уходил куда-то, а его место занимал маленький Новый годик.
Пятая хлопушка не сработала – оторвалась верёвочка, за которую дёргают, и хлопушка при этом выстреливает целый заряд конфетти.
- Осечка, - сказал дед. Виталька, дайка я гляну.
Он осмотрел её, сказав, что чеку плохо закрепили. На манер с гранатой назвал дед верёвочку чекой. Дед положил бракованную хлопушку на комод, рядом с которым было его место за праздничным столом.
Вскоре гости ушли гулять. Меня же бабушка загнала в кровать.
Что было с утра и как прошёл первый день нового года, я не помню. Помню только то тоскливое одиночество, охватившее меня с того момента, как моя любимая тётка Рита уехала с мужем в Хабаровск. Ему оставалось служить целый год.
- Это была не мина!!! – сказал я Люське.
Я рассказал, что у меня взорвался в руках заряд хлопушки.
А дело было так.
Праздник Новый год в те далёкие годы был всего один день. Уже второго января был обычный будничный день.
Утро. Деда нет уже дома. У печки суетится бабушка. В квартире пахнет жареной картошкой. Моё любимое блюдо. Да ещё молочко. Не было для меня вкусней ничего, чем этот деликатес. А ещё любил блины. И опять же с молоком. Представьте блин, диаметром сорок сантиметров. Это была особая сковорода – огромная, чугунная. На ней превосходно жарилась картошка. Даже, уложенная в два слоя, получалось всё равно много жареной картошки. А выпекать блины на такой большой сковороде требовало достаточного опыта. Только сильные бабушкины руки могли уверенно держать эту чугунную сковороду, и она тонким слоем умудрялась разливать блинное тесто.
Подошёл к елке. На ней мама с утра должна была повесить очередные сладости. Конечно, кое-что нашёл! Я никогда не снимал всё, что вешала мама. Ведь приходили друзья, и вот таким способом я мог их угостить. А самое главное - я мог ублажить Люду. Хотя сладостями её было не удивить. Мне, кажется, народ в те годы хоть и жил бедновато, но жадных в том раннем детстве не встречал. Разве только… но противно вспоминать. Ибо это был взрослый человек, претендовавший мне в отчимы. Подвернётся случай, может, и расскажу.
И тут взору моему попадет хлопушка, та, которая дала осечку. Мгновенное решение - разобрать и посмотреть, что внутри. Больше всего интересовал сам заряд.
Достал ножницы и уселся за столом во второй комнате, где стояла ёлка.
Бабушка же собралась сходить за дровами. Я ненадолго остался один. Сходить туда – обратно, бабушке должно было потребоваться минут 15. Но это при условии, если бабушка не зацепится языком с соседкой, на другом конце барака. Маня Кривая!!! Она жила на перепутье всех наших барачных тропинок. Трудно было иной соседке пройти мимо и не быть втянутой в бесцельные разговоры, которые я называл сплетнями. Так это выглядело на примере с моей бабушкой:
- Аннушка! Айда сюда! – кричала Маня Кривая.
Глаз её один был прикрыт веком. Но видела она всё!
И так – «боеприпас» очищен от цветной упаковки. У меня в руках картонная трубка. Один конец заклеен прозрачной бумажкой – калькой. Видны через кальку цветные кружочки – это конфетти. Через другой конец в некоторой глубине видна заглушка. С этой стороны и торчала верёвочка. Дед её называл непонятным мне словом – чека.
Расковырял кальку, высыпал конфетти. Разрезал трубочку и добрался до «заряда». Вытащил – это оказалась большой-большой пистон. Сам заряд - коричневая масса, как в пистонах, только очень и очень большая. В разы больше!!! Толстый слой заряда был нанесён на толстом картонном кружочке и тоже покрыт калькой. Следы крепления шнурка было видно.
Детским умом догадался, что верёвочка как-то воздействует на заряд и происходит взрыв. Почти так же, как в охотничьем патроне. Только без пороха. Я хорошо знал устройство патрона. Дед сам снаряжал патроны, и я не раз видел эту процедуру. Только дед запрещал в этот момент находится близко с ним. Говорил, что это опасно!!!
Значит хлопушка – это почти патрон. Только пороха нет. Сам пистон как заряд, вместо пороха, а капсюль – это верёвочка, конфетти – что-то типа дроби.
Конфетти мне не нужно. Его и так под ёлкой много. А вот пистон. Но он не подойдёт ни к пистолету, ни к ружью игрушечному.
Иногда пистоны я «взрывал» не традиционным способом. Я брал, кратче от бабушки, из подушечки для швейных иголок огромную иглу. При энергичном втыкании этой иглы в пистон, в сам её заряд, происходил хлопок. Так зачастую и развлекался. А бабушка никак в толк не могла взять, почему кончик иголки бывал закопчённым. Забывал его очистить.
Беру эту иглу. Указательным и большим пальцем левой руки держу пистон. Правой рукой, держа иглу, как держат карандаш, энергично втыкаю иглу в коричневый заряд. Осечка. Потом ещё осечка. Так же и не все пистоны срабатывали. Обычно засовывал их в печь.
Ещё раз. Сильный хлопок, искр я не видел….
Ну а дальше читатель всё знает.
Люська, затаив дыхание, слушала мой рассказ, как я разбирал хлопушку. Ей не терпелось услышать тот момент, как прозвучал сам взрыв.
Бабушка стала невольным слушателем. Вот теперь она знала всё в деталях.
Люська внимательно выслушала. И продолжала молча сидеть. Было не понятно – впечатлилась она или ничего особенного не нашла в этой истории.
Зато бабушка распиналась на эту тему, будто «взрывом» разнесло в щепки стол, разодрало в клочья её парадную скатерть и вдребезги разбило оконные стёкла. А ещё и закоптило всю комнату, да так, что придётся опять делать побелку.
Бабушку разнесло. Досталось заочно и деду.
- Вот Петро то куда смотрел? Будто не знает, что этот пОкасть разбирать полезет. Вот чё в ведро с водой не бросил сразу?
За дедом тоже водились «грехи». Бабушка припомнила случай с капсюлями для патронов, точнее с капсюлями типа «жевело». Они как маленькие патрончики. Дед использовал их для картонных гильз. Как-то, снаряжая патроны, он уронил на пол коробочку. Капсюли раскатились по комнате. Собирал я. А так как счёта раскатившимся по комнате капсюлям он не знал, забрал то, что я отдал ему. Но несколько штук я умудрился утаить. Вскоре, выбрав время, я закинул их в холодную топку печи.
Вот дед растопил печь. Я насторожился. Но тишина, только в печке вовсю бушует пламя. А хлопков нет. Дед тогда куда-то вышел из дома. Бабушка решила подбросить дровишек, открыла топку, кочергой расшевелила угли и подбросила дрова. Топку закрыла. Встала у печи и что-то «кашеварила».
Я же уже отчаялся ждать, как вдруг дуплетом в зольнике под топкой раздалось два хлопка. Не буду описывать, но у бабушки от испуга что-то выпало из рук, выплеснулось на плиту, зашипело. А тут ещё несколько хлопков всё в том же зольнике.
Были разборки. Врать я, конечно, не стал. Да и дед, он сразу понял, в чём тут дело. Были и «вещдоки». Дед выгреб золу из зольника и нашёл в ней разорванные капсюли. Капсюли провалились в зольник через колосниковую решётку. И когда в зольник насыпались горячие угли,капсюли стали взрываться.
Досталось деду! Вот почему бабушка высказала опасения, что с дедом на пару когда-нибудь барак взорвём.
Дед тогда усилил контроль над хранением боеприпасов. Патроны, порох и капсюли стал хранить в небольшом сундучке с замком.Подальше от Виталькиных шаловливых ручёнок.
Наверно, взрослым надо было сразу обезвредить и уничтожить хлопушку, давшую осечку. Но, дед, имея опыт с обращением боеприпасов, не подумал об этом.
А Люська сидела и слушала бабушкино ворчание.
- Виталька, за испорченную скатерть бегать я тебя не отпущу сегодня, - не понятно было: толи это было серьёзно, толи так для острастки.
И тут взорвалась Люська.
- Баба Нюра, а Виталька в чём виноват? Сами же сказали, что надо было в ведро с водой сразу кинуть.
- Люда, тебе только «преступников малолетних» выгораживать, - с улыбкой сказала бабуся.
И продолжила:
- А Виталька у нас уже на детскую колонию наскрёб. Неслух. Ему уж и ремень не страшен. Сдадим, наверно, в колонию! Знаешь, там, у плотины есть? – подливала в огонь бабушка.
Тут Люську совсем понесло. Она ещё долго разглагольствовала на тему несправедливых нападок на детей со стороны взрослых. Припомнила свои обиды и претензии к своим. И ясно – с таким непоседливым характером и любопытством «грехов» за ней водилось не мало!!!
Бабушка моя опять сотрясалась от беззвучного смеха.
Сама история с хлопушкой Люську не очень впечатлила. Да и понятно! Она девочка - ещё пиротехники ей не хватало. Зато пожалела!!! Защищала, как могла своего проштрафившегося дружка!
Деду тоже досталось в тот вечер.
Бегать с Люськой в тот день мы не пошли. Я просто не смог бы надеть варежки на свои «клешни». Чуть позже собрали с ней «дары» с елки и радовались новому году.
- Давайте ка ребята к столу. Люда, ты любишь блины хрустящие! Я разогрела! – скомандовала бабушка. Был такой полдник из оставшихся с обеда блинов.
После полдника опять забрались на дедовскую кровать. Разморило в натопленной комнате. Сидели и мечтали о лете. Люська клевала носом и зевала. Головка её свалилась мне на плечо, и она мирно засопела....
Я проснулся от шёпота. Открыл глаза. Напротив меня на подушке Люськина миленькая мордашка. Видимо бабушка заботливо подложила нам, задремавшим на кровати, подушку и укрыла дедовским тулупчиком. За столом наши бабушки пили чай и похихикивали над нами.
Перед сном перебинтовали пальцы, убрали вонючие тампоны и просто легонько забинтовали чистым бинтом. А через день и бинты не понадобились. И вскоре все забыли про этот случай.
Позже скатерти бабушка дала вторую жизнь. На месте пятна сделала вышивку гладью из мулине (пряжа такая). И симметрично ей ещё вышила такие же цветочки.
Люська! Где она, Солнышко моего дошкольного детства? Может быть, она стала адвокатом?!!
Январь 2018