Иван Папанин родился 14 ноября (по ст.ст.) 1894 года в Севастополе в семье матроса Дмитрий Николаевича Папанина и домохозяйки Секлетии Петровны Коваленко. Мальчик рос бойким и смышленым. Учился хорошо, но учебу пришлось прервать. Рано пришлось выручать семью и зарабатывать самому.
Ваня Папанин происходил из простой семьи и, если до 1917 года это являлось недостатком в жизни, то после революции это стало громадным достоинством. Произошел реверс правящих сословий. Ну, а Гражданская война, в которой он активно участвовал, позволяла быстро выявлять способных людей и их продвигать на руководящие должности. И началась карьера способного паренька. С ноября 1920 года по рекомендации неистовой большевички Розалии Землячки И.Д.Папанин назначен комендантом Крымской ЧК, работал также следователем. Вероятно, там он совершенно не гладил по головке белогвардейских офицеров, членов их семей, а также остальных из бывших, которые попались в руки чекистов. Подробности скрыты а архивах НКВД. В 1921 году он был переведён в Харьков военным комендантом Украинского ЦИК, затем с июля 1921 по март 1922 года работал секретарём Реввоенсовета Черноморского флота. Как в те времена водилось, ускоренно подучился тому-сему и стал по определению того периода «красным директором».
С 1939 по 1946 год Папанин возглавлял Главсевморпуть и по совместительству был
назначен уполномоченным Государственного комитета обороны по перевозкам на Севере.
В 1937–1938 годах Иван Дмитриевич Папанин стал во главе первой в мире дрейфующей станции «Северный полюс». Данное событие возвело его в ранг одного из самых знаменитых людей в нашей стране и мире. Научное сообщество также высоко оценило их заслуги. Папанин и радист Эрнст Кренкель получили степени докторов географических наук В экспедиции Иван Дмитриевич был главным, и был лишен каких бы то ни было бытовых обязанностей. Метеостанции не обходил, еду не готовил, не участвовал в приборках. Читал поступившие указания из центра и составлял радиограммы четыре раза в день, да проводил собрание партячейки и политинформации. На период партсобраний беспартийный Кренкель нещадно изгонялся на мороз, так как палатка была единственная. А там, снаружи еще и белые медведи похаживали. Год был тяжелый – 1937. Враг таился повсюду, и любой мог таковым оказаться, даже в коллективе полярной станции. Политработа была важнее любой технической. Все попытки Кренкеля вступить в ряды партии, чтобы не бегать по морозу, решительно пресекались. Одним из символов экспедиции была демонстрация единения партии с народом, понимай с беспартийными. Роль беспартийного играл Кренкель. На политинформациях он, как менее сознательный по определению по сравнению с остальными членами экспедиции, должен был обязательно присутствовать и внимательно слушать выступающих. Более того ему было предписано писать отчет о своем восприятии услышанного в специальный журнал, который ежедневно проверялся начальником экспедиции. Вся радиосвязь держалась на нем. Любое её прекращение было бы воспринято Москвой как чрезвычайное событие, так как внимание страны и высшего руководства было приковано к палатке, площадью всего в 6 квадратных метров. И в любых метеоусловиях он эту бесперебойную связь обеспечивал. Потом льдина сдрейфовала на юг и треснула. Полярников до купания в ледяной воде еле успел забрать подошедший ледокол. Эпопея была высоко оценена руководством страны. На первом плане оказалось ее политическое значение. Все участники экспедиции стали Героями Советского Союза. Академия наук также выразила высокую оценку полученным научным результатам. Красный директор Папанин и инженер-полярник Федоров согласились стать действующими академиками. Лучший радист страны тех лет Эрнст Кренкель в отличие от них скромно отказался от такой высокой чести. Конечно, молодцы, что и говорить! Не каждый бы выдержал.
В годы войны И.Д. Папанин осуществлял прием и переправку на фронт военных грузов, которые доставлялись в СССР из США и Великобритании. Кренкеля он взял к себе. Это на мой взгляд его характеризует с неплохой стороны, так как Эрнст по рождению был немцем, как к немцам относились во время войны и вскоре после, хорошо известно. Кренкель мог бы сгинуть в ссылке, несмотря на свои заслуги. На высокий пост куратора поставок из Америки его без Ивана Дмитриевича бы точно не поставили. Ясное дело, если бы Эрнст не был техническим гением, он бы и Папанину был не нужен. Вместе с этой работой по ленд-лизу Папанин курировал и строительство портовых верфей в Архангельске, Мурманске и на Дальневосточном побережье. В 1943 году ему присвоили звание контр-адмирала. На фотографии он со всеми своими наградами.
Отец моего приятеля капитан второго ранга Петр Яковлевич Крацкин в конце войны и вскоре после нее служил на Дальнем Востоке и командовал различными воинскими частями. Он был начальником судоремонтных мастерских и дока в бухте Провидения. Был занят серьезными делами, требовавшими больших знаний и хорошего умения руководить людьми. Политигры, в отличие от Папанина, ему были неинтересны. Но в служебном отношении Петр Яковлевич оказался под началом этого везунчика судьбы и дважды героя. С Папаниным общался по служебной линии и в личном порядке. Отношения были неплохие. В бытовом отношении Иван Дмитриевич был незаурядным человеком. Кто его знал, тот не мог не удивляться его питейному мастерству. Причем восторгались люди, которые не были дилетантами в этом деле. И еще многие потрясались его красноречием. По свидетельствам современников говорить умел, и при этом был непревзойденным мастером ненормативной лексики. За ним также незримо тянулся его чекистский шлейф. Таким образом, ИД обладал всеми достоинствами прирожденного организатора и руководителя. А что надо уметь руководителю большого масштаба? Надо заставить подчиненных ему людей работать, надо четко выполнять указания вышестоящих инстанций и надо внушать страх. Без мата заставить отечественного труженика мужского пола работать в суровых условиях Севера никому не удавалось. Чтобы уважали надо превосходить подчиненных в главном отношении, то есть в питье и обязательно надо, чтобы боялись. Что касается технических вопросов, то, чтобы их решать достаточно иметь толковых подчиненных, хотя бы таких как Кренкель или Крацкин. Главное заключается в том, что основную свою задачу по поставкам он выполнил хорошо.
Уважаю местных жителей Крайнего Севера и Дальнего Востока: чукчей, эвенков, коряков, тунгусов и других. Они жили и живут в условиях, в которых обычный человек, даже вооруженный передовой марксистско-ленинской наукой, не протянет и дня. Они выходили и по сей день выходят в море на своих утлых суденышках. Били и, к сожалению, бьют тюленей, нерпу, а также ловят рыбу с такой сноровкой, которой никто другой не обладает. Тюленей и остальных зверей мне жаль, но вековой уклад не изменишь. Много интересного о сложных отношениях с чукчами можно найти по этой ссылке: https://lenta.ru/articles/2018/02/09/chukchi/. Чукчи очень серьезный и когда-то воинственный народ. Они 70 лет воевали с российской империей и в 1771 году по моим данным одержали над ней военную победу.По мирному соглашению войска были отозваны, укрепления срыты, чукчи расширили свою территорию. Дальше все отношения строились на основе добровольных соглашений. Так было до самой революции. После революции власть опять стала действовать жестко, примерно так же, как она действовала по всей стране. И вот во время и после войны над всеми местными и неместными жителями был поставлен большой начальник, Иван Дмитриевич Папанин. Организатор прекрасный, но некоторых нюансов жизни северных народов он все же, в силу своего ограниченного образования, не знал. И вот получает отец моего друга Вадима Петровича, как начальник местного масштаба приказ ещё более высокого начальника обеспечить поголовный помыв местного населения в большой краснофлотской бане. Ясное дело, что Папанин со знающими людьми не посоветовался, когда выдавал такое безумное решение. Может, кто из привезённых приближенных подсказал. Получив распоряжение, Петр Яковлевич поспешил к своему руководителю, чтобы объяснить ему, что того, что ему прислано в телеграмме, делать никак нельзя. Здесь я должен объяснить, что в силу сложных природных условий местный народ не моется, а густо мажется тюленьем жиром. Этот жир и тепло сохраняет и от простуд защищает. Если же попытаться их собрать всех, густо намазванных, то баня настолко провоняет тюленьим жиром, что войти в баню ни один краснофлотец уже не сможет и баню лишить этого резкого запаха будет уже невозможно никогда. Кроме того чукчи реально могли и заболеть, причем в массовом порядке. Получался выбор, или мой чукчей, или перестань мыть личный краснофлотский состав. Но, как часто бывает, человек из простых, но пробившийся высоко вверх, становится нетерпимым к каким–либо возражениям. Иван Дмитриевич этим свойством в тот период обладал в избытке. Кроме того этому событию он придал политическую окраску. Об этом немного дальше. В разговоре перешел на гнев. Вероятно, уже доложил об инициативе наверх, и обратного хода не было. Закричал, не выполнишь – расстреляю. У большевистских командиров, с этим, как правило, задержек не наблюдалось, да и время было военное.
Приказ есть приказ. Петру Яковлевичу пришлось его выполнять. Местное население без всякой радости встретило известие о всеобщей помывке. И вот стоят согнанные со всей ближайшей округи бедные аборигены в предбаннике и в первый раз в своей жизни дрожат от холода. Специальные инструкторы доходчиво им объясняют как, собственно, осуществлять это самое мытьё и условно трут себя мылом и мочалками. Грандиозная помывка была в тот день доведена до конца без какой-либо халтуры, качество проверялось, и рапорт о ней был направлен в вышестоящую инстанцию. Вероятно, это событие осталось в памяти и в эпосе присутствующего народа. Кто заболел, кто умер от этого, для истории осталось неизвестно. Далее дело было уже за Папанинскими ближайшими исполнителями. Рапорт был включен в доклад о том, как советская власть осуществляет материнскую заботу о развитии и быте малых народов Крайнего Севера и Дальнего Востока. Папанин не зря старался. Его инициатива получила одобрение наверху. Вот за подобные дела, но в дополнение к главной задаче обеспечения поставок он и получил вторую медаль героя. В целом, деятельность Папанина на Севере по развитию инфраструктуры и по обеспечению поставок была однозначно положительной. Вернемся к бане. Так как мероприятие было проведено, отчет составлен и направлен, куда следует, а дальнейших указаний не поступало, местных жителей после этого оставили в покое. Они с облегчением вздохнули, баню, конечно, люто возненавидели и продолжили густо мазаться жиром, жить в своих юртах, и никто из них после ни разу не переступил порога этого сооружения. Более того все тропы и дорожки были изменены, чтобы и близко не подходить к этой очень зловредной постройке.
В баню, как и предполагалось, после помывки было не войти без противогаза. Как же поступать с краснофлотцами? Им же каждую неделю надо мыться! Это Папанина не сильно волновало. Он сам без бани полгода сидел на дрейфующей льдине. И ничего! И тут как умный и решительный командир Петр Яковлевич дает команду старую баню спалить. И спалить так, чтобы и угольков на прежнем месте не осталось. Указание с готовностью выполнили. Огонь был до небес. Местные радовались. Шаманы говорили, что это они наслали огонь на исчадие злых духов. На старом фундаменте матросы срочно сколотили новую баню, и ситуация была спасена. И с моряками восстановился порядок: каждую неделю порозовевшие матросы дружно выходили из дверей родной баньки. Местных умиротворили, и больше мыться не гоняли.
Петр Яковлевич, пока оставался в тех краях, поучаствовал и в других исторических событиях. Получает он очередное указание от Папанина, найти чукчу потолковее и подготовить его к отправке в Москву на большую представительскую должность. Распоряжение спущено из Москвы. Надо напомнить, что при прежней власти существовали твердые разнарядки по этой части. Столько-то партийных, столько-то комсомольцев, беспартийных, женщин, рабочих, ученых, нацменов в любой орган тогдашней формальной власти. Формальной, потому что у этой власти большой власти не было. Только в хозяйственной сфере. Все решали обкомы, горкомы и парткомы, а голосовать по их решениям надо было единогласно. Это не очень трудно. Руку поподнимал – и в буфет. А там бутерброды с сыром, семгой, икрой и не только. Неплохая жизнь! Но только соблюдать правила игры было обязательно надо. Оплошаешь и назад пахать или рыбу ловить. И вот сверху решили, что нужен участник этого представления от Чукотского автономного округа. И тут выбор судьбы решал будущее конкретного человека. Или ты будешь ходить с остальными до конца жизни в студеное забитое льдами море, или будешь жить в Москве в роскошных аппартаментах, иметь кучу денег и есть, что хочешь. И вот в роли ангела, осуществляющего выбор счастливчика, оказался Петр Яковлевич. Выбор пал я чукчу по имени Ятхуги. Он, действительно был смышленый и добропорядочный человек. Здесь немного надо сказать о быте и верованиях. Хорошо быть цивилизованным или нет – это бабушка надвое сказала. У чукчей, по крайней мере, шаманы и сейчас есть. Им летом дождь наслать, гром с молнией устроить, а зимой буран – что нечего делать. Местные жители верят в духов и шаманов слушаются беспрекословно. Они же и лечат от всех болезней. В качестве знаков различия чукчам служат разноцветные полосы на лице. Они, местные жители, друг на друга очень похожи. На это есть генетическая причина – близкородственные браки. Вероятно, это не только для нашего глаза, а и для их собственного. Да еще в одежде, в которой зимой чуть лицо можно разглядеть. По полосам легко определять кто главный, а кто подчиненеый и полностью, как принято говорить, идентифицировать личность. Что-то вроде паспорта на физиономии. Ятхуги мгновенно преобразился. Его кухлянка (зимняя меховая кутка) стада необыкновенно красивой, хоть на выставку вези, а камлейку, летнюю куртку, жаль не видели западные модельеры, с удовольствием бы носили модницы освобожденного Парижа. Стали Везунчика готовить к поездке в столицу. Этот Ятхуги потом до конца жизни сидел в Совете Национальностей Верховного Совета. Ходил на заседания в красивой национальной одежде. Когда надо, говорил, что надо. Когда надо, появлялся на фотографиях в Огоньке. Куда посылали, туда ездил, и всюду говорил, как хорошо Советская власть заботится о коренных малых народах Сибири и Дальнего востока. Иначе было нельзя.
К своему благодетелю Петру Яковлевичу, когда возвращался в свои края через Ленинград каждый раз заезжал. У него всегда был с собой чемодан забитый бусами. Эти бусы были большим сокровищем на его родине. Наезды в Москву были эпизодические, когда объявляли сессии Совета Национальностей. У себя на Чукотке он был на постоянной должности председателя совета депутатов Чукотского автономного округа.
С Ятхуги связан еще один эпизод. Чукчи в те времена, может, и слышали, что по какому-то очень далекому от них закону каждому мужчине полагается всего одна жена. Ну, это где-то там, а они спокойно жили с двумя, а то и с тремя женами. Все зависело, сколько лодок у тебя, сколько оленей, юрт, нарт и утвари. Если много, то, добро пожаловать. Хоть десять. Очень приглянулась Ятхуги красивая жена военного начальника. Это было уже, когда он сам уже был начальником в своем Чукотском округе. Он Петра Яковлевича очень уважал и не знал, как начать с ним на эту тему начать говорить. У соплеменников такие дела решались просто. Заплатил и переселил. И вот как-то набрался храбрости и подъехал в своей богатой упряжке с колокольчиками к Петру Яковлевичу и обратился с просьбой, мол, продай мне свою жену, начальник. Хорошо заплачу. Отец Вадима спрашивает: «А сколько дашь?» Тот говорит: «5 нарт , 20 оленей , меха 50 шкурок». Нет, говорит Петр Яковлевич: «10 нарт, 40 оленей и сто шкурок». Опустил глаза книзу главный чукча, отошел, ничего не сказал. Прошло несколько дней и вдруг звон бубенцов по всей округе. Появляется громадное стадо оленей, упряжка самого Ятхуги, ещё олени везут 10 упряжек, на которых лежат меховые шкуры. Вся тундра покрылась людьми и оленями. Нина! Кричит Петр Яковлевич: Выходи скорей! Смотри, какое богатство! Я тебя продал Ятхуги. Нина Михайловна в тот раз всерьез испугалась и куда-то тут же надежно спряталась. Она знала, что юмор у всех народов разный, а этот юмор чукча мог и не понять. А, надо сказать, Нина Михайловна была тогда молодая, но совсем не робкого десятка. На своем легком бомбардировщике незадолго до этого она наводила ужас на гитлеровцев в своих ночных рейдах. Петр Яковлевич был всегда не прочь пошутить и ничего и никого на этом свете не боялся. Он был бравым боевым офицером и 2 раза брал Севастополь, в том числе в составе морской пехоты. В 1945 году был командирован на Дальний Восток для подготовки флота, так как по договоренности с союзниками планировалось вступление СССР в войну с милитаристской Японией. Такой же боевой у них получился и сын Вадим Петрович Крацкин, но о нем отдельный разговор.
Ятхуги был тогда очень раздосадован, когда понял, что задуманная им купля-продажа не удалась. А как было бы лихо демонстрировать своим русскую жену, да ещё такую. Бубенцы утихли, стадо и нарты печально и тихо удалились. Ятхуги долго обижался, и целый месяц после этого не разговаривал с военным начальником. Но был умным и в бутылку не полез. Потом отношения снова наладились.
Вот такие дела происходили в районе бухты Провидения в теперь у же в далеком 1945 году.