Очень жалею, что в своё время не расспросил родственников о войне. И теперь приходится собирать по крупицам то, что они сами рассказывали своим детям - моим двоюродным братьям и сёстрам...
Когда началась Вторая Мировая Война, моей тёте Оле (маминой сестре) не было и 20 лет. Поэтому дальше я буду называть её просто Ольгой.
Жила Ольга тогда у своей тёти Паши под Острогожском (с. Гойколово). Фронт приближался, и она чем могла помогала раненым в местном госпитале. Когда госпиталь эвакуировали, в книге, которую она читала раненым, Ольга нашла 400 рублей. На эти деньги она и купила себе на рынке новые солдатские сапоги.
Наконец фронт дошёл и до Гойколово. Мимо буквально бежали к Дону наши солдаты. Ольга с тётей Пашей и её маленьким племянником Колей (ему было лет 5) тоже побежали со всеми, передавая Колю друг другу с рук на руки. Бежали без дороги и падали вместе с солдатами по команде. На отдых было буквально пять минут, и в это время им казалось, что огромное, покрытое уставшими телами, поле дышит. В какой-то момент бежать стало невыносимо тяжело, и на очередном привале женщины решили, что бежать им пожалуй-то и некуда. Вернулись обратно.
Летом 1942-го пришли немцы и заняли на постой половину тётиного дома. Но в самом селе заправляли венгры - гоняли людей на земляные работы. Они и заметили на Ольге новые солдатские сапоги, начали кричать: «Партизанка! Партизанка!» - и утащили в свой штаб. Рядом был женский концлагерь и в него бросали всех подозрительных.
В штабе венгры вероятно выяснили, что Ольга местная и, не зная, что с ней делать, приказали просто вымыть пол. Пока она мыла - зацепила чернильницу и залила лежащую на столе карту. Отчистить её Ольге не удалось, и она порвала карту, а обрывки спрятала в ведро. К сожалению, карта оказалась ценной - пропажу заметили и быстро нашли, а Ольгу раздели буквально до последней рубашки (зимой) и закрыли в соседней комнате. Сказали, что она уничтожила важную штабную карту и теперь её расстреляют как партизанку. Ночью Ольга попросила вывести её в туалет, раздвинула доски на задней стенке и убежала босиком по морозу.
Со временем она сообразила, что на дороге её быстро поймают, и спряталась за сугробом в кустах. Начала замерзать, да и волки подходили всё ближе. Тогда Ольга решила, что пусть уж лучше расстреляют, чем волки разорвут полуживую. Мимо как раз проезжала телега: староста вёз сено. Увидев Ольгу, он сказал: «Что ж ты, милая, тебя везде венгры ищут. Лезь в сено!».
Под сеном староста отвёз её домой, где Ольга спряталась за занавеской на русской печке. Почти сразу пришли венгры и начали стучать прикладами в двери. На стук вышли стоявшие на постое немцы и венгров прогнали. Потом один немец зашёл на половину тёти и начал что-то спрашивать. Тётя Паша решила, что тот требует выдать Ольгу и буквально остолбенела. Но Ольга крикнула ей с печи, что немец просит тряпку (начальный курс немецкого?). Додумалась, когда кричать… Но немец взял тряпку и никому ничего не сказал.
Венгры больше не приходили. Ольга долго ещё продолжала «прятаться» на печи, куда время от времени заглядывал маленький Коля и кричал: «Оля, выходи! Что ты там делаешь?». Уже будучи в Москве полковником, он любил шутить, что чуть не выдал Ольгу фашистам. Ольга, кстати говоря, даже не заболела - русская печь помогла.
(Ссылки и снимки: https://val000.livejournal.com/935664.html)