Острову Санарова
.
Дол озёрный подобен купели. По краям он приподнят слегка; там верхушками острыми елей лес расчёсывает облака.
Вдалеке над водою зеркальной - одинокий трёхглавый утёс. На вершине, от берега дальней, вижу дом поэтических грёз.
В нём душа моя, сердце и мысли с детских лет. На безлюдье, один, дней, годов отмечаю я числа, жизни вольной своей господин.
Что пишу – ветру вслух я читаю; и, задравши породистый нос, громким лаем меня одобряет страж утёса, мой Пятница, пёс.
Ночью зимнею светом камина дом наполнен, уют и покой. За окном снег заносит долину с водоёмом в броне ледяной.
Спят деревья, животные, феи, только б мне сказку-жизнь не проспать. «Уходи! – отгоняю Морфея. –Надоеда, ступай под кровать!».
Летом белые ночи, ведь Солнце отдохнуло на юге зимой. Я ему открываю оконце на дверях, окликаю: «Постой!».
И оно через тёмные сени в избяную вливается глубь, и почтительно робкие тени в отдалённом толпятся углу.
И гостит допоздна, оживляя дом и дворик, и каменный сад; а вокруг тишина, не немая, звук со звуком сплетаются в лад.
Так живу я в согласии с небом, с ветром, озером, дикой скалой; сыт краюхою чёрного хлеба, пьян с утра от воды ключевой.
Книжка есть и дружок мой лохматый, стол и пачка бумажных листов. Домовой, в зипунишке с заплатой, мне диктует преданья веков.
Что для счастья затворнику надо? Всё имею, - ответ на вопрос. Я не знаю, за что мне награда –это озеро, этот утёс.