Ворочаюсь на жестком шконаре. Первое впечатление очень важно. В голове рождается грандиозный спич про мою любовь к Америке, как к смелому социально-политическому проекту обеспечивающему будущее всем землянам и пришельцам. Мечтаю жить в самой продвинутой и богатой стране мира. Меня выпустят сразу после суда с аплодисментами, наградив напоследок именным пластиковым аусвайсом пожизненного пользования.
Утром первых из барака выволокли нас с Райли. У И.Сы суд через два часа — в стране перебои с бирманскими переводчиками. Идти недалече — по коридору направо, и снова направо — в гараж через который вошли когда в день ареста. Сержант-конвоир огромный и совершенно лысый. У него нет бровей и белесые глаза немецкой селекционной коровы. Фамилия на бирке: «Баталия». В СССР — Баталия был бы грузином-альбиносом. Тут в Шардоне, просто выцвевший долгими мидвестовыми зимами итальянец.
Баталия поволок Райли в гараж, а мне предложил обождать в вестибюльчике где когда-то Риз откатывал пальцы. Я взглянул на пальцы и недовольно отметил, что они трясутся.
-Чего вы, пальцы? В первый раз что ли?
Хотя в первый раз, да. Сейчас незнакомые люди будут решать то, что их совершенно не касается — увижу ли я своих детей и маленький домик на Вали роуд. Окружающий мир выглядит обыденно и поразительно безразлично. Наверное, так же все будет выглядеть, когда я умру. Поплачут недельку-другую, после того как зароют — или, скорей, сожгут — так дешевле. Потом будут вспоминать раз в несколько лет. А может и не будут. Беспощадное безразличие жизни. Пусть все сдохнут, но я — разбитый горем, скрепя сердце все равно буду жрать, сношаться и испражнятся по расписанию.
Позади меня барьер с помощником шерифа наподобие советской дежурной части милиции. По рации раздается:
-Везем арестованного из Пепр Пайк
Дежурная:
- Мужского или женского пола?
В дверях появляется Баталия, машет мне рукой похожей на токарную заготовку:
- Сюда давай, ты, как там тебя? Знаешь, они с Райли сейчас быстренько вопросы порешают. Пойдем, поближе посидишь, тут сейчас нового преступника оформлять будут.
Я пошел смотреть как порешат Райли. Так же, однажды Ангел вознес Дух Иоанна Богослова. Вознес и шепнул ему: «Иди и смотри». Ну я и начал смотреть.
Суд дело интимное, как дефекация, но Баталье было, похоже, похер. Впрочем как и Анкл Бенсу, который мирно дремает перед установкой инопланетного вида. Хорошо придумали — не надо напрягаться, одевать в кандалы, везти по пробкам в Даун таун. Окрестили наскоро по системе американский народ против Нормана Райли — и обратно — в барак.
На инопланетной установке гордая надпись «Сисько Системз». Перед Сиськой пластиковое кресло с отъехавшим Райли. Креслу нехватает широких кожаных смирительных ремней — думаю доработают в ближайшем будущем.
Непоколебимый сержант Баталия вдруг заметался, наугад тыкая по клавишам вокруг Сисько Системз. Я восхищенно рассматривал Сисько. Ай да американцы. Врут, что им пришельцы не помогают. Иначе откуда такой технологический прорыв? Я бывал в Сиэтле рядом с центральным офисом Майкрософт в Редмонде -так там в обеденных перерыв глаза так и рябит от пришельцев -индусов, как в Мумбаях каких. Дело так пойдет и дальше, то Сисько объединившись с Майкрософт и Тесла еще и для депортации установку смастерят.
Шлёп — осудили наскоро по видеосиське. Бабац- депортировали как барона Мюнхгаузена прямо из гаража. Тесла Электромагнетик Кондукторз — шагни с нами в пропасть будущего! Только для обслуги адской установки надо бы конечно индусов-кочегаров пригласить, они по-увереннее по клавишам клоцают — а то вон Баталия всё мечется, прямо Гамлет на Бродвее. Потеет, красный как Омар Шериф. Не хватил бы его апоплексический удар.
Зато удар не грозит Райли — не смотря на комичность торжественного момента казни — Анкл Бенс спит. Баталия рванул трубу воип-телефона.
«Видимо в Индию звонит» - подумал я, устраиваясь в кресле мечтая о ручке с бумагой — ухватить этюд.
- Система зависла - испуганно пожаловался сержант, почти блея — будто в досадном сбое обвинят именно его, Баталию и он вдруг окажется в прокрустовом кресле на месте Анкл Бенса.
- И вчера тоже. И вчера тоже так же глючило. Ага. Ага. Так точно. И ума не приложу что мне ТЕПЕРЬ делать? Где посмотреть, извините? А? Универсальная серийная шина? А? А-а! Извините… Я эта.. не особо с компьютерами-та. Куда нажать, извините? Так! Тааак! Ага! Аххха. Написано «64 мегабайта». Сколько-сколько должно быть?128? Что вы говорите! А как же быть теперь? Да-да, мигает! Сперва зелёненькая, потом красненькая. Да нет. Скорее розовенькая,чем оранжевая.
Вдруг Баталия становится сперва розовеньким, а потом сразу же — оранжевым. Характер инструкций на другом конце провода явно приобрел более агрессивный оттенок. Баталия давит кнопку наплечной рации и закрывая микрофон трубки ручищей молотобойца, передает агрессию дальше по пищевой цепочке.
В этот самый момент ворота гаража распахиваются и вползает «Краунвиктория» с надписью Пепр Пайк - «щука с перцем» на дверце. На заднем сидении щуки полулежит запеленатый, как младенец молодой негр-преступник. Баталия замахал на них лопастями:
-Ну ё-моё, не видите что ли? Ожидайте!
Краунвика дернулась разок и заглохла. Негр остался неподвижным. Его не могли занести в тюрьму, чтобы не светить перед камерами Сиськи. Сиська между тем висела, а дядя Бенс даже начал посапывать в умиротворенном сне.
Спектакль продолжался — с другой стороны, через калитку в гараж зашла баба из социальной службы и расположилась в соседнем от Райли отсеке. Заметив, что в комнатенке нет стульев, она заглянула в комнату где дремал Анкл Бенс и увидев, что Баталья стоит навытяжку с телефоном в руке, ловко тиснула из под него стул.
Баталия был плохой айтишник, но хороший коп — он заметил беспредел со стулом будто у него глаза на затылке и всем языком своего борцовского тела осудил поведение женщины.
Социальная баба нажала кнопку и в ее комнатенку — которую я наблюдал так же хорошо, как отсек с телом Нормана Райли — втолкнули забулдыгу-гринго в неряшливых портачках.
- Здравствуйте, мистер Холандер! Меня зовут Су, по настоянию судебной коллегии я обязана произвести с вами интервью.
- Интер что? - в голосе Холандера звучал ужас человека котрый понял что похмелятся не придется минимум пятнадцать суток.
- Да, интервью, мистер Холандер. Скажите мне, если вас отпустят на свободу, вы даете слово больше не употреблять алкоголь?
Тут она заметила, что я их наблюдаю с беспристрастным любопытством
записывающего устройства и захлопнула дверь у меня перед носом.
К Баталии присоединился второй мент, кудрявый и низкорослый в отличии от высокого и лысого сержанта. Под его черной рубашкой прослеживался броник. Нахер в тюрьме в бронике париться, если весь огнестрел на входе отметают, как и положено в любой тюрьме? Броник перехватил трубку и пульт с джойстиком из рук нашего конвоира. Баталия смахнул пот с розового лба.
- Да-да — сказал второй мент — Пытаюсь вызвать наэкранную клавиатуру, одну секунду, пожалуйста…
Пляски бронированного гика с бубном быстро увенчались успехом:
- Есть контакт! 128 мегабайт в секунду. Канал стабильный. Как поняли меня?
- В сиське вдруг зазвучал голос судьи несущий обычную лабуду которую полчаса зачитывают перед любым судом — дисклеймер, чтобы не подали в суд на самого судью. Иногда заседания чекистских троек занимают меньше времени, чем это стандартное вступление.
Неожиданно судья Браун прервалась:
- Мистер Райли? Мииистер Райли, вы меня слышите?
Анкл Бенс не реагировал. Его лицо — фирменный бренд - застыло посмертной маской из музея.
«Вылитый Есенин» - подумалось мне: «Только старый и негор»
- Боже мой! - всполошилась судья Браун — Господа,он же всё пропустил! Он вообще живой у вас ТАМ?
Баталия уставший от перипетий утра, коснулся рукой полосатого плеча Райли. Айтишник в бронежелете рванул в коридор за дефибриллятором.
Неожиданно Райли открыл глаза и глянул на экран с судьей ясным незатуманенным взором.
- Миистер Райли! - в голосе Браун слышалась неподдельная забота американской хоккейной мамы — Вы слышите меня, мистер Райли?
- Слышу — Норман Райли осклабился классическим стилизованным Анкл Бенсом.
- Назовите пожалуйста ваше имя
Райли снова заулыбался — видимо полностью проснувшись и оценив юмор судьи.
- Норман Кеннет Райли — проговорил он источая дружелюбность генсека ООН.
- Вы меня узнаете, мистер Райли? Я иммиграционный судья Элисон Браун. Вы понимаете что такое «иммиграционный судья», мистер Райли?
- Я больше так не буду — Райли снова улыбнулся добродушной по негритянски жемчужной улыбкой.
- Мистер Райли! - в голосе судьи прозвучала мольба — я обдумываю условия изменения меры пресечения в отношении вас. В нашу прошлую встречу вы упоминали о женщине, Харриет, вы помните? Говорили, что она у вас вызывает раздражение. Скажите, если вас выпустят, у вас могут возникнуть проблемы с Харриет?
- Харриет? - Анкл Бенс встрепенулся — Харриет умерла.
- Оу. Прошу прощения, мистер Райли. - А вы уверены, что она умерла?
- Умерла. Да. В 1986 году, осенью.
- То есть для протокола вы хотите сказать, что проблем с Харриет не будет?
- Не будет
- А скажите,мистер Райли, если вас освободят, вы обещаете принимать лекарство с предписанной регулярностью?
- У меня уже нет давления — похвастался Райли
- Я не о давлении. Я о тех таблетках, которые вы называете… Браун глянула на экран айпада - «психованными». Вы обещаете принимать психованные лекарства, мистер Райли?
- Да-да
- Скажите, вы владеете домом, мистер Райли?
- Нет
- Автомобилем?
- Нет, Ваша честь
- А счет в банке у вас есть?
- Не-а
- Какие-то личные сбережения имеются ?
- Не имеются
- Хорошо. Очень хорошо. Выкуп назначен в сумме пять тысяч долларов — объявила судья Браун и жахнула молотком по столу, как барабанщик эйси-диси.
Телевизор тоже проснулся, мигнул и погас. Вскоре на черном экране возникла надпись «64 мгб». Райли угнали в барак и на подогретое лобное место уселся я.
Сиська системз сразу плотоядно ожила.На волшебном экране пошел отсчет адских циферь от 64 до 128. На экране вдруг материализовалось мутное размытое пятно напомнившее мне произведение русского поэта Владимира Маяковского «Облако в штанах». Это и была судья Элисон Браун. Качество видео было настолько ужасным, что мой расчет сразить судью мужским обаянием сразу провалился.
Браун сделала несколько отчаянных попыток произнести мою фамилию, потом сдалась и позволила это сделать мне. Я мило улыбнулся, представился и начал свой монументальный спич. Голос какого-то чекиста за кадром, спрятавшегося от камеры в стороне от судьи Браун злобно порекомендовал мне заткнуться и слушать.
Теперь судья Браун силилась произнести фамилию нанятого мне женой адвоката-грека — Уендрыноса Пападакиса. Адвокат на экране выглядел таким же амёбообразным пятном как и судья Браун. «Я в плену у галактических пиратов» - грустно подумалось мне. Судья Браун спросила злого типа за кадром - «Что у нас на него?»
- Проживал без разрешения 15 лет по девяностадневной визе. Управление автомобилем без водительских прав. Сопротивление при аресте. Вождение без привязного ремня. Перегоревшая фара. А вот еще — хранение опасных наркотических веществ.
Я пришел в бешенство. Во-первых за все указанное меня уже и судили и штрафовали и я даже сидел. Во-вторых обвинение в хранении вполне себе нормальных веществ, если жрать с умом — я давно разнес в пух и прах на справедливом суде Майкла Джексона. Хотя бы потому, что там позволяли иной раз раскрыть рот.
Гневно наехал на невидимку-обвинителя за кадром. Тот даже как-то обрадовался моей реакции и сказал, что у него нет больше вопросов. «А у вас?» - спросила судья Браун у моего Уендрыноса:
- Извините, меня наняли с опозданием, я не успел подготовится
- Скажите мистер эээ… у вас есть дом? По какому адресу? Вы меняли адрес в последние десять лет? У вас есть счет в банке? Сбереженья? Нет? Замечательно. Выкуп назначаетсяв пять тысяч долларов. Телевизор погас и я застыл перед ним с открытым ртом. Хотелось двинуть кулаком в плоскость матового экрана. Опытный Баталия это сразу понял и положил мне на плечо тяжелую руку.
- Давай дуй в барак, скажи Исе чтоб шуровал сюда.
Пять тысяч. Когда меня арестовали в кошельке было 20 баксов на памперсы дочке и 2.50 на автобус обратно.
В бараке я нервно набрал Пападакиса. Тот степенно начал меня учить как следовало говорить с судьей. «Это ты мне ДО суда должен рассказывать, сукин ты кот»
Упал на шконарь. Не знаю сколько времени уйдет сейчас вернуть себе гармонию и дзен. Схватил ручку — бросился записывать пока не забыл. Писанина — моя гармония и дзен.
Но и это не дают: минут через 15 явился из суда И.Са:
- Фай саузен долер — Иса горевал: где мой возьми фай саузен?
Он снова напрочь забыл английский.