О том и об этом

               
                "В обрывках памяти ищу покой и утешенье дням грядущим..."
               
               

     Эту историю поведал мне один из непосредственных участников событий, вместе с которым мне довелось проработать не один год, в том числе и на месте описываемого происшествия. За годы совместной работы мне ни разу не удалось усомниться в честности и порядочности этого человека, принадлежавшего к уже почти вымершему племени талантливых и бескорыстных специалистов-производственников.
     Итак, время действия: конец 1986 года, декабрь. Тот настоящий русский декабрь, о котором нынешнее поколение знает только по рассказам московских старожилов -  с трескучими морозами по утрам, сугробами по пояс и невероятно ярким, ослепительным солнцем в короткие дневные часы.
     Место действия: юго-восточная окраина Москвы, почти у самой кольцевой автодороги – автокомбинат №40, гордость Главмосавтотранса, с территорией в десятки гектаров, крытой пятиэтажной стоянкой, рассчитанный на размещение и эксплуатацию более 5 тыс. автомобилей. Самое крупное автопредприятие в Европе. Готовность объекта к сдаче на конец года – 70%!...

     Кабинет директора автокомбината, куда, в попытке хоть как-то обогреть помещение, притащены несколько тепловых пушек и калориферов, наспех подключенных по временной схеме электроснабжения.
В центре кабинета, за длинным черным столом расположилась выездная комиссия Московского городского комитета партии в составе руководителей городского хозяйства, транспортных и строительных служб города.
     Директор автокомбината, главный инженер, ген.подрядчик, главный энергетик, главный механик и прочая сошка помельче разместились в соответствие с рангом вдоль серых бетонных неоштукатуренных стен. В кресле председателя, с мрачным и неподвижным лицом – 1-й секретарь МГК КПСС Ельцин Борис Николаевич, недавно назначенный на этот пост.
     Повестка дня: «О срыве сдачи в эксплуатацию автокомбината №40 Главмосавтотранса».

   … Шел второй час детального разбора причин создавшейся ситуации. Сбивчивый доклад каждого истязаемого прерывался глухим, как бы загробным голосом, исходившим из недр выездной комиссии: «Главный инженер!», «Начальник строительства!», «Главный энергетик!».
После этого очередной бедолага тяжело вставал и с дрожью в голосе, выражающей полную готовность к бичеванию, начинал свой печальный рассказ, все еще втайне надеясь выбить для себя хотя бы пару-тройку спасительных месяцев.

    …Наконец доклады закончились. В зале повисла тяжелая, гнетущая тишина, сгущающаяся с каждой минутой и превращающая кабинет в мрачный погребальный саркофаг.
     «Ваш автокомбинат записан в план сдачи объектов капитального строительства города Москвы! Вы ЭТО понимаете?», - неожиданно громко и резко прозвучал голос Ельцина, до сих пор не принимавшего участия в обсуждении и задумчиво рассматривавшего что-то сквозь заиндевевшее окно. Отзвук его голоса с характерным металлическим оттенком в средних тонах эхом прокатился по залу, заставив всех вжаться в полушубки, оставив на поверхности только запотевшие очки и синие носы.
     Все присутствующие «ЭТО» прекрасно понимали!

     «Забор за окном видите?», - продолжал Ельцин. Все, как по команде, привстали со стульев, вытянули шеи, вмиг превратившись в жирафоподобных существ, и в недоумении уставились на забор – единственный объект новостройки, к которому невозможно было придраться!
     «Если до 31 декабря не сдадите объект – ваши яйца на нем висеть будут!» И, уже вставая и выходя из кабинета, добавил в адрес руководителей соответствующих служб: «Выделите автокомбинату дополнительные силы и средства!».

     Объект был сдан в срок.

Послесловие.

    Тогда, в далекие восьмидесятые, еще "молодой и начинающий руководитель", я воспринял эту историю то ли как забавный анекдот из нашего нелегкого производственного бытия, то ли как попытку показать героя «без галстука», вне официальных трибун, высветить Ельцина как реального человека, а не партийного функционера – то чего нам тогда, в советское время, так не хватало!
    Теперь, более 30 лет спустя, этот маленький эпизод из жизни некогда большого и могучего государства приобретает совсем иной смысл. Каким трагичным, нелепым и преступным выглядит все, что происходило и происходит со страной, сопровождаемое истошными воплями – «Мы сделали ЭТО!».
    ЧТО вы сделали? Что вы наделали…  Зачем.