МОЯ СЕМЬЯ
Светлой памяти моей мамы посвящаю
Давно желаньем я горела
О своих предках рассказать,
Генеалогического древа
Потомкам образ показать.
Смоленский край – родина предков
И Холм-Жирковский там район,
Оттуда род идет потомков,
Туда от нас земной поклон.
Я знаю твердо, это было,
И я должна всем передать,
Пока все это не забыла,
Уже плохая, моя мать,
Пока еще ей служит память,
Пока еще она жива,
Пусть будут живы вместе с нами,
Ее правдивые слова.
На Пасху Саша Щербакова
Дочурку Лену родила,
Взглянула: « Хороша, здорова».
Седьмым дитем она была.
Сама рожала, сама мылась,
Хозяин пьяный спит сопя,
На образа перекрестилась:
« Господь, надеюсь на тебя ».
Горжусь я бабушкой любимой:
Душой сильна, умна она,
Была в семье не заменимой,
Александра Васильевна.
А муж ее, всегда при деле,
Он служащим губернским был,
И если дома, то в веселье,
Спиртного выпить он любил.
Семья большая, но достаток
Везде на хуторе был том:
Два дома, двор, овин, порядок
Разумный, виден был во всем.
Коровы, лошади телята,
Не сосчитать кур и овец,
Дмитрий Ефимович зарплату
Имел, все покупал купец.
А в доме мебель дорогая,
И на всех стенах зеркала,
Печь с изразцами голубая,
И горница теплом светла.
Именье на горе стояло,
И роща из березок тут,
Внизу степенно протекала
Река, Днепром ее зовут.
Там, у реки берег пологий,
Дно ровное, кувшинок цвет.
Купалась Саша, мыла ноги,
Чудесней места рядом нет.
С тех пор, то место называют
Купальней Сашиной, авось,
Уже забыли и не знают,
Названье как, то, родилось.
Но, несмотря, на все богатство,
Трудилась Саша день и ночь,
Не знала глупого жеманства,
Работнику могла помочь,
Пахала, сеяла и жала,
Детей качала, слыша крик,
Кормила, шила, обувала,
Она и баба и мужик.
А по стране плыла разруха,
И голодала вся страна,
Но набивала свое брюхо
Людьми гражданская война.
В деревне смута, нет ответа,
Как все понять и оценить.
Царя убили – конец света!
Как без него теперь нам жить?!
Давай свободу! Власть советам!
Конец войне – богач долой!
Земля крестьянам! Так ли это?
Сказал так Ленин. Кто такой?
Другая жизнь встает тревожно,
Сомненье, страх иных берет,
Но в стороне быть невозможно,
Каждый своим путем идет.
А Щербакова тетя Саша,
Приняв всем сердцем новый строй,
Перечеркнув мое на наше,
Вся устремилась к жизни той.
И жизнь ей виделась прекрасной
Для всех семи ее детей,
Дорогой правильной и ясной
Идут они среди людей.
Невежества отступят стены,
Ученье в жизни – яркий свет.
Особенно, для младшей Лены,
Хотелось всех этих побед.
Любимицей росла в деревне,
И чудом обещала стать,
И нет здесь голоса напевней,
И в пляске не переплясать.
Стройна, красива, ноги быстры,
Лицом бела и бровь черна,
Глаза сверкают синей искрой,
И русая коса длинна.
Ей было семь, когда случилась
В семье трагедия с отцом,
Купался, жизнь остановилась
Еще холодным, майским днем.
Здоровьем крепок, в рукопашной
Борьбе его не победить,
Был не высок, но силы страшной,
Быка ударом мог убить.
В подпитие он прыгнул в воду,
Нырнул, а вынырнуть не смог,
Не взял в расчет Дмитрий погоду,
Смерть подвела жизни итог.
Для Лены смерть отца ужасна,
Он для нее всех ближе был,
Рыдала и звала напрасно:
« Ты взять меня с собой забыл!».
Елена знала, что любимой
Была, и находила отклик в нем,
И только с ним, с душой открытой,
Вела беседы перед сном.
А он рассказывал при этом,
О том, что двух лет сиротой,
Был отдан барыням бездетным
На воспитанье в дом чужой.
В том доме был усыновленным,
Образованье получил,
И в матушек своих влюбленным,
Сыновней преданностью был.
Елена долго горевала,
Душою быстро повзрослев,
Поняв, что друга потеряла,
Стала помощницею всем.
Сначала нянькой, потом в поле
Трудилась и коров пасла.
А смерть отца от тяжкой доли
Быть раскулаченной, спасла.
Вдову, жалея, ее детей,
Конфисковали все, но дав
Коня с коровой, овец, гусей,
Их дом кулацким, не признав.
Обидно это, своим трудом
Богатство нажито в дому.
Вздохнула Саша, грустя о том:
« Ах, как детей я подниму?».
А между тем, взрослели дети,
Женились старшие сыны,
Невесты Николаю, Феде
Хорошие сосватаны.
Три дочери – Мария, Анна,
Варя, на выданье совсем,
И заневестилась, так рано,
Елена дочь, на зависть всем.
Глаза небесно голубые,
Тугая русая коса,
Стан строен, груди налитые,
Ну, чисто русская краса.
Чудесно песни она пела,
Танцует, глаз не оторвешь,
Работу всякую умела,
Лучше невесты не найдешь.
И женихи вокруг ходили,
Ей очень нравился Сергей,
Но сваты не Сергея были,
Захара дали в мужья ей.
Он из семьи хорошей родом,
Его отец был камнетес,
И Петр Сергеев для народа,
Трудился, им талант свой нес.
Его работу ценят ныне:
В кремле московском его труд,
И называют его имя
Когда экскурсии идут.
Не знаю, почему в двадцатом,
Сергеев Лубичевым стал,
В переписной лист вместе с братом
Лубичевым себя вписал.
Не думаю, что он скрывался,
Художник ценится всегда,
Он в Петербурге награждался
Уже в тридцатые года
За труд в театре Мариинском,
За оформление его,
Вдыхая воздух каменистый,
Здоровье подорвал свое.
Талантлив очень, душой ярок,
Он женить сына был готов,
Молодоженам дал в подарок
Пару орловских рысаков.
Семья Петра жила в достатке,
Сын был завидным женихом,
Как не молила, но на святки,
Елену выдали в тот дом.
Другая жизнь, семья другая,
Как страшно, трудно все принять,
В пятнадцать лет стала большая,
А, ей бы в куклы поиграть.
Не помнит свадьбу и венчанье,
На мужа вовсе не глядит,
Дает любить он обещанье,
Что от напастей защитит,
А самому, лишь восемнадцать
И скоро в армию служить,
Увидел Лену он в шестнадцать,
С тех пор не мог ее забыть.
Жена боится, муж робеет,
Быть рядом надо привыкать,
Он приласкать ее не смеет,
Не может слез ее понять.
В его семье пока чужая,
Золовка, деверь, мать, отец,
Муж, а она уже шестая,
Той жизни, что была, конец.
Хотя, краса ее бесспорна,
Но он не хуже ее был:
Плечистый, рослый, глаза черны,
Да кто б его, не полюбил?
Но Лене здесь, любовь постыла,
Свекровь Ульяна ее враг,
Устройство жизни в семье было
Совсем другим, все тут не так.
Все у них было на учете,
А что съедобно, на замке,
Жадность в семье в большом почете,
Перекусить нельзя нигде.
Елена вместе есть стеснялась,
Голодной шла из-за стола,
Просить у мужа не пыталась
Еды, что сам поймет, ждала.
Так проходили дни, недели.
Елена таяла как воск,
Пока Захар весной, в апреле,
Ее в беспамятстве принес.
Нашел ее в сенях холодной,
Бледной лежала чуть дыша,
Уложил обморок голодный,
Он понял все, его душа
От состраданья онемела.
С тех пор, в постель он приносил
Жене еду, чтобы поела,
Чтоб набиралась она сил.
Свекор болел, кашлял надрывно,
Чахотка здесь, нельзя помочь.
Во сне метался беспрерывно,
Затих однажды, умер в ночь.
Свекровь по мужу горевала,
Захар теперь хозяин стал,
Порядок прежний сохраняла,
Он все устои поломал.
Елене жить теперь привольней,
Ульяна к ней стала добрей,
Родился внук, назвали Толей,
Смягчил потерю мужа ей.
Еще в семье брат и сестрица,
Захар ответственен за них,
Тринадцати годов девица
И десяти годов жених.
Здесь я прерву повествованье,
И на шесть лет уйду вперед,
Чтоб рассказать какой печальный
Сестру и брата удел ждет.
Во всей округе девы краше,
Чем Евдокия не найдешь,
Сосватана невеста наша,
Любовь, водой не разольешь.
Но счастье длилось так немного,
Война пришла его забрать,
Любви короткую дорогу
Война сумела оборвать.
Всего ей девятнадцать было,
Когда окопы рыть пошла
С подругой, и ее закрыла,
Сама от пули умерла.
А брат Григорий пропал в лесу,
При партизанах был связной,
Нашли кровавую одежду,
И больше вести никакой.
Но возвратимся снова к Лене:
Она и муж – семье приют,
В колхозе, дома, по три смены
Без отдыха работают.
Но вот Захару пришло время
На службу в армию идти,
Забрали, но осталось семя
Во чреве у жены расти.
Ушел, не знал, что дочка будет,
Скучал и каждый день писал,
Писал, что крепко ее любит,
И прибавленья в семье ждал.
Зимой, в мороз февральский Лена
На свет дочурку родила,
Была довольная Ульяна,
И внучку Ниной назвала.
Бабуля Нину обожала,
Свою природу разглядев,
В обиду внучку не давала,
Помилуй Бог, кто-то задел.
Промчались годы и, наконец,
Весть с Дальнего Востока есть,
Желанный муж, двойной отец
Уже в пути и будет здесь.
На радостях пир закатили,
Гуляли дружно, всем селом.
Захар с Еленой вместе были,
Вот, то-то сладко заживем!
Но счастье длилось очень мало,
Два года с гаком и война.
И вновь хозяина не стало,
Семьи надежда вновь она.
Все повторяется и снова,
Одна без мужа роды ждет,
Простилась с милым бестолково,
А по стране война идет.
Ушел он на войну в июне,
Елена в август родила,
Шурой назвали в честь бабули,
Родилась слабою она,
А Шурочка, как будь-то, знала,
Что появилась в страшный год,
Надрывным плачем всех цепляла,
Всем ясно стало: не умрет.
Как много о войне писали,
О подвигах и о слезах,
Чтоб люди помнили и знали
О тех годах, неделях, днях.
Мне мама, нехотя бывало,
Расскажет как в войну жила,
Как много горя повидала,
Как мужа и детей спасла.
Уже зимою в сорок первом
Фашист деревню захватил,
Но, прежде страшно, планомерно,
Безжалостно с небес бомбил.
Заслышав звуки самолетов,
Бежали люди из домов,
В лесу скрывались от налетов
И прятались среди кустов.
Все дети в страхе жмутся к мамке,
В одеждах спят, не топлен дом,
Мать гул услышит, детей в санки
И к лесу по снегу бегом.
Потом назад, в дом уцелевший,
Чужой, иль свой, как повезет,
Пускают всех, даже нездешних,
Хоть некуда, народ идет.
Елена, дети и Ульяна
Лишились дома и всего,
Ночь спали сидя у чулана,
Утром пошли к родным в село.
К родным Елены, к бабе Саше,
Искать приюта и тепла.
« Бог даст, вернутся скоро наши» -
Мечтала Лена, к дому шла.
Идти четыре километра,
Дороги нет, все замело,
Мороз не сильный, но от ветра
Стынут глаза, мерзнет лицо.
И вот деревня показалась,
Дом бабы Саши впереди,
Елена к матери прижалась
И зарыдала на груди.
Народу в доме было много,
Бежали люди от врага,
Поспят и снова в путь дорогу,
Война роднила всех тогда.
Теперь о детях бабы Саши
Пришла пора мне рассказать,
Все это родственники наши,
В требы пишу их поминать.
Влас первый сын и умер рано.
Он умным был, читать любил,
Недуг душевный нанес раны,
И десяти лет не прожил.
А Николай вторым родился,
Красив был, статен, до войны,
На Анне Ходовой женился,
И жили счастливо они,
Растили сына Алексея.
Коля в колхозе бригадир,
Трудился силы не жалея,
Война – он снова командир.
Его жену до смерти били,
Живого места не найти,
За мужа, и совсем убили б,
Смогла от немцев уползти.
Но пуля Колю отыскала:
Убит сын, муж, отец, герой,
Рыдала Аня и страдала,
Сын есть, растить одной.
И вырос Алексей на радость,
Девчат любил, выпить не прочь,
Имел высокую он должность,
Женат был трижды, растил дочь.
Мать возле сына проживала,
Крутым характер его был,
От него плакала, бывало,
Он лишь до пенсии дожил.
А, Анна сына схоронила,
И к внучке жить перебралась,
Она, почти, до ста дожила,
Смерть призывала, нажилась.
Сын Федор тоже погиб в войну,
Танкистом был, в танке сгорел.
Имел он с детства мечту одну –
Быть офицером, служить хотел,
И в Ленинград за тем поехал,
В училище там поступил,
Его закончил с большим успехом:
Диплом с отличьем получил.
И сразу в бой громить фашистов,
Страну родную защищать,
Жизнь, патриот с душою чистой,
Отдал за Родину и мать.
За Федей дочь у бабы Саши:
Варвара – русская краса.
Девчонка выросла и краше
Невесты не было тогда.
Сосватали, и замуж вышла,
Но счастьем обошла судьба:
Любви от мужа, так уж вышло,
Не дождалась, в семье – раба.
И, даже, дочка Антонина,
Не изменила жизни той,
Тоска, болезнь вместе, едино
Свели в могилу на покой.
И жизнь закончилась у Вари
Перед войной, в тридцать восьмом,
А Тоню бедную отдали
На воспитанье в детский дом.
Святая Варя помогала,
Как видно, дочери своей:
Врачом хорошим Тоня стала,
Имея мужа и детей.
О тетях, дядях вспоминая,
Жалею бабушку скорбя,
Вдовой утраты испытала:
Детей теряла, хороня.
В ней сила духа воплощенье,
Ей мужества не занимать,
Чем вызывает восхищенье
Она как человек, как мать.
Откуда в ней такая сила?
Ответ один – Господь давал,
Она в Иерусалим ходила,
Паломником, к святым местам.
Еще тогда была девицей,
Два года шла туда пешком,
Мылась студеною водицей,
Спала, частенько, под кустом,
Питалась подаяньем божьим,
В дома пускали, чтоб спала,
Ведь не была просто прохожей,
Большая вера в ней жила.
Продолжу свой рассказ: дочь Анна
Пятым ребенком родилась,
Она опорой маме стала,
Всю жизнь о ней заботилась.
Я помню ясно тетю Анну:
Сидит за пяльцами она,
Поет тихонько, неустанно
Сплетает нитки в кружева.
В судьбе ее так счастья мало,
Страданьям не было конца,
Примету жизнь не оправдала,
Хотя лицом она в отца.
Невеста роста небольшого,
Ее фигура – отца стать,
Могла околдовать любого,
Глазами душу привязать.
То, взглянет голубою далью,
То, синью яркой поразит,
Была она пугливой ланью,
Но взгляд ее, звал как магнит.
И много женихов ходило
Вокруг Анюты, но она
Ивана Вронского любила,
Всю жизнь ему была верна.
Сыграли свадьбу и прожили
Всего годок вместе, вдвоем.
Война, пропал или убили,
Лишь два письма пришло потом.
Одно письмо дышит любовью,
От мужа верного оно,
Второе с горечью и болью
От друга, больше ничего.
Страдала, жизни не хотела,
Но сын просился в этот свет,
Родился Коля, пусть скорбела,
Но сына берегла от бед.
В землянке жили, немцы, холод,
Грела его своим теплом,
Питалась плохо, душил голод,
Но Колю грудным молоком
До пяти лет она кормила,
Над ним тряслась, забыв покой,
Растила, а потом учила,
Ветеринар стал не плохой.
Лицом он в мать, ростом не вышел,
В жены заику взял себе,
Марусей звать, здоровьем пышет,
Цыганка внешне и в душе.
Однажды встретил и влюбился,
Как будь-то, кто приколдовал,
Он дальше не пошел учиться,
Ее нашел – мать потерял.
Как часто мать, желая сыну,
Карьеру и подстать жену,
Не видит ясную картину
Судьбы его, что он одну,
Одну им выбранную любит
И будет счастлив только с ней,
И пусть карьеру он погубит,
Но хочет с ней растить детей.
Так жизнь расставила акценты:
Анюта с матерью живет,
А сын в Холме берет проценты
С кастрации, народ дает.
Ветеринар на всю округу
Один и значит нарасхват.
Двоих сынов, жену – подругу
Имел двоюродный мой брат.
Сноху Анюта не любила,
Та отвечала тем же ей:
Пожить к себе не пригласила,
Чтоб вынянчить двоих детей.
А Коля - сын, мать навещая,
Хвалил всегда свою жену,
И выходило – мать плохая,
Любовь к нему, ставил в вину.
Жил близко, девять километров
От Бетягова до Холма,
Но приезжал он к маме редко,
Мол, виновата в том, сама.
Тетю Анюту я, брат, сестры
Все крестной звали, несмотря,
Что, только Толе была крестной,
Мы звали так, ее любя.
И после смерти бабы Саши
Анна жила в Москве у нас,
Нашла любовь в квартире нашей,
Но, слезы капали из глаз,
Когда о сыне вспоминала,
Что он с женой стал выпивать,
Что внуков видела так мало,
Они далече – не достать.
Еще кручинилась о муже,
Пришла весть через много лет:
Без рук, без ног, он был контужен,
В монастыре жил, коптил свет.
Любя, Анюту не тревожил,
Обузой стать он не хотел,
Не каждый выдержать так сможет,
У каждого есть свой предел.
Душа приют там отыскала,
Он похоронен далеко,
А, Анна все как будь-то, знала,
Что был живой, ждала его.
Потом еще жила Анюта
У Мани, у другой сестры,
А та, распорядилась круто
И к сыну отвезла в Холмы.
Болела ревматизмом Анна,
Ходить сама уж не могла,
И сын не принял свою маму,
Не в доме сына умерла.
Когда ее похоронили,
Ходили слухи по селу,
Что сын с женою отравили,
Не верю я такому злу.
Шестым ребенком бабы Саши
На свет явилась дочь краса,
Ее назвали просто Машей
Марией звали за глаза.
Невинностью глаза пленяли,
Светились тайным божеством,
В ней с детства странность замечали
Она добром губила зло.
Врагов она всегда мирила,
Кто горевал, крепила дух,
Красиво речи говорила
И голосом ласкала слух.
Пожалуй, самою красивой
Была она из дочерей,
Но не зазнайкой, не ленивой,
Все это не присуще ей.
Такую славную невесту
Любой жених сосватать рад,
Но в сердце для других нет места,
Иван ей люб из всех ребят.
Его в семнадцать полюбила
И замуж вышла за него,
Для Вани счастьем это было,
Все звезды с неба для нее.
Жили красиво, с песней, звонко
Своей фамилии подстать,
И Соловьевы двух девчонок
Родили, жизни продлевать.
Но молодым в деревне скучно:
Не тот размах, не тот полет,
Им вериться, что хлеб насущный
Энтузиастов в Москве ждет.
Оставив Ниночку и Лену –
Своих любимых дочерей
Под бабы Сашину опеку,
Отправились в Москву скорей.
На внучек, двух погодок, Саша
Нарадоваться не могла:
Два ангелочка, нет их краше,
Но, старшую не сберегла.
В больницу Ниночку забрали,
В Холме она и умерла
От дифтерита, так сказали,
Пять лет всего и прожила.
А после этого, безмерно
Над Леной бабушка тряслась,
Чихнет она и, непременно,
Вся профилактика велась:
Малина с медом, растиранье,
Но знала Лена, уж тогда,
Что будет, за свои страданья,
Любимой внучкой навсегда.
В Москве строительства стихия:
Метро, возводятся дома,
Ударно трудиться Мария,
Мужу помощница она.
Здесь в городе жилье имеют
И дочь хотят забрать сюда,
Но, сделать это не успеют,
На мир обрушилась война.
Иван Кузьмич войну всю честно
Прошел с начала до конца,
Он до Берлина, мне известно,
Дошел, имея ордена.
Мне сердце трогает, что скоро,
Что бы участвовать в войне,
Мария курсы на шофера
Закончила. В помощь стране
Стремилась на передовую,
Оттуда раненых везла,
Полуторку свою родную,
Как мать ребенка, берегла.
Спала, дай Бог, часа четыре,
Трудилась – некогда попить,
За что ее распределили,
Начальника везде возить.
Здесь жизнь Марии изменилась,
Отца натура? Или нет?
Мария заново влюбилась,
Потом влюблялась много лет.
Я с детства тетю Маню помню:
Меня козявкою звала,
Я грелась под ее ладонью,
Подарки от нее ждала,
Всегда нарядная, красива,
Знала троих ее мужей,
Была большая в ней мощь, сила
Притягивать к себе людей,
Не трое, много больше было
Тех, кто любили без ума,
Она же, дочь всегда любила,
Гордилась дочерью она.
И было чем, гордится Мане:
Отличница, пример всего,
В Елене, как когда-то в маме,
Есть божий дар творить добро.
Я с ней недавно говорила,
Как будь-то, в жажду напилась.
Заряд душевный получила,
Такая, ее ипостась.
Хотелось в детстве быть похожей
Мне на нее, хотя чуть – чуть.
Жизнь у Елены была сложной,
Ноги сейчас не видят путь,
Ходить не может, но две дочки
Люда и Галя всегда тут,
Отрада у нее две внучки,
Дают душе комфорт, уют.
Ее Бог любит – она знает,
Страдает, но она сильна,
Грехи родных всех, искупает,
Такая ей судьба дана.
А тетю Маню, Бог простил
За душу чистую ее,
Ей смерть на Пасху подарил,
Сестре Елене – рождество.
Рассказ о детях бабы Саши
Восьмым ребенком завершу,
О младшем и последнем Мише
Все, что я знаю, напишу.
Он с детства был очень серьезным,
Не по годам парень умен,
Любил мечтать под небом звездным,
В литературу был влюблен,
Во всем стремился к идеалу,
В учебе, в трудовых делах,
Много читал, но это мало,
Хотел бывать в других краях.
И побывал, и видел много,
Не как турист, а как боец,
По всей Европе шла дорога,
В Берлине путь обрел конец.
С войны вернулся офицером,
Вся грудь в медалях, ордена,
Он был завидным кавалером,
Гордилась им наша родня.
Для сердца заприметил Паню,
Хотел жениться, прошел слух:
Другие ее близко знают,
Она призналась – знала двух.
Его судьбу решили сестры
И, Валентину Гусеву,
Сосватали, довольно быстро,
Он согласился: «Быть сему!».
Со стороны прекрасно жили,
Трех дочек Валя родила,
И Рая, Нина, Таня были
Любимыми отцом всегда.
О том, что был ли счастлив Миша?
Теперь уже, мне не узнать,
Но приходилось раньше слышать,
Что, от жены, он мог гулять.
Сейчас пишу и вспоминаю:
Я с бабушкой, лет восемь мне,
Азартно в карты с ней играю
Еще при лампе на столе.
Вдруг, входит дядя, он огромный,
Струится доброта из глаз,
Красивый, сильный, благородный,
Весельем окружил он нас.
На стол гостинцы, угощенье
Щедрой рукой, весь в этом он,
Был бескорыстным без сомненья,
Людям помочь – его закон.
Но, видно, на том свете мало
Таких людей, они нужны,
И в сорок два его не стало,
Сердце подорвано с войны.
Он в бане парился и мылся,
И был слегка навеселе,
Там сердце перестало биться,
Схватились только на заре.
Вновь пережить тяжкое горе
Досталось бабушке моей,
И смерть пришла за нею вскоре,
Дать встретить умерших детей.
Она три дня всего лежала,
Погасла, будь-то огонек,
Не умирала – засыпала,
Смерть закрутила фитилек.
На этом экскурс завершаю
И возвращаюсь в те года,
Где Родину мою терзают,
Вернусь туда я, где война.
Все собрались у Саши в хате:
Две дочки, четверо внучат,
Сама, еще Ульяна сватья,
Ртов восемь пить и есть хотят.
Пока запасы выручают,
Но скоро кончатся они.
В деревню немца заезжают
И мародерствуют все дни.
И домом Саши завладели,
Располагались на постой,
Кто на два дня, кто на неделю,
Одни ушли, идет другой.
Семейство все живет в чулане,
Дети постарше – на печи.
Приходится Елене, Анне
Красу свою стеречь в ночи.
Старые вещи одевают,
Платками кутают лицо,
Румянец сажей затирают,
Чтоб не смотрел на них никто.
Разные немцы в доме были:
Враги всему, хуже зверей,
Собак в деревне всех убили,
Стреляли не за что людей.
Раз Лена, для еды картошки,
На поле поискать пошла,
Там разноцветные кругляшки
Нашла и для детей взяла.
Пришла и высыпала в тазик,
А дальше помнит как во сне:
Все немцы закричали разом,
Поставили ее к стене.
Детей и мать приткнули рядом
Готовые их расстрелять,
Но, видно бог внушил солдатам,
Что командира надо звать.
Пришел начальник, разобрался,
И понял, что не может мать
Гранаты детям дать играться,
Чтоб их и немцев подорвать.
С тех пор у Лены появилась
На голове седая прядь,
Ее, увидев, удивилась:
«Седая стала в двадцать пять».
Под оккупантами деревня,
До марта сорок третьего,
Познала ужас угнетенья,
Страх жизни дня последнего.
Всегда смерть рядом находилась,
Косо взглянул и пулю жди,
С опаской люди спать ложились,
Как бы в ночи не подожгли.
Но были и другие немцы,
Те, что могли детей жалеть,
Им тайно предложить гостинцы,
Игрушку сделать, чтоб свистеть.
Случилось так: у крошки Саши,
Как оспа, началась болезнь,
Пылала вся малышка наша,
Спать не могла ни ночь, ни день.
И, видя муки бедной Лены,
Ганс немец ночью Шуру брал
И, с нежностью едва заметной,
Пел тихо и ее качал.
А Шура все же угасала,
Но Ганс принес мазь для коней
И настоял, чтоб начинала
Елена раны мазать ей.
Достал лекарство в пузыречке
И рукой ясно сделал пасс,
Мол, одну каплю капни дочке,
Вот так, Ганс Шуру нашу спас.
При оккупации нет почты,
Все новости из уст в уста,
Сказали Лене, будь-то, точно
Захар в плену, видели там.
В близь Ярцева, лагерь фашисты
Военнопленным отвели,
Зимой в морозы, в поле чистом
Многие сотни смерть нашли.
Елена думала не долго,
Оставив бабушкам детей,
Стала готовиться в дорогу,
Отправилась искать коней.
Кони бесхозные бродили
В близи людей, искали корм,
Конюшню немцы разбомбили,
Бежали кони под огнем.
Трехпалую нашла кобылу,
Доверчиво пошла та к ней,
Овсом лошадку подкормила
И повела домой скорей.
В хозяйстве Лена все умела,
Работу сделать знала как,
Коня запрячь – простое дело,
Им управлять – такой пустяк.
На сани сена положила,
Платком укуталась теплей,
Взяла тулуп, и все, что было
Дано в дорогу мамой, ей.
Бутылку самогона, сало,
Коврижку хлеба, еще мед
Зарыла в сено. Себе сказала
Когда стемнело: « Ну, вперед!».
Луна в дороге ей светила,
Далек, опасен ее путь,
Себе бояться запретила,
Что встретится ей кто-нибудь.
Кругом враги, волки опасны,
Но ангел рядом с ней в пути,
Молила: « Только б не напрасно,
Дай, Господи, его спасти».
Всю ночь в пути, Лена устала,
Но знает: отдыхать нельзя,
Осталось ехать совсем мало,
Уж видны вышки лагеря.
И лошади тяжка дорога,
Но лена не бросает кнут.
Еще чуть-чуть, еще немного
И будет завершен их путь.
Когда, подъехав, увидала,
Что трупы льдинами лежат,
В груди дышать ей нечем стало,
И захотелось убежать.
Мысль родилась, что уже поздно,
Что мужа нет среди живых,
Что отыскать его не просто,
Здесь сотни, тысячи таких.
Елена лагерь объезжает,
Зовет, Кричит: « Кто есть с Холма?».
Вдруг, слышит, кто-то отвечает:
« Есть, есть, давай, езжай сюда!»
Но, что-то голос незнакомый,
К ограде не Захар идет:
« Здесь есть Захар с Холма-Жиркова,
От голода он не встает.
Проси, ты, Гришу полицая,
Чтоб вывез он его, как труп,
Как будь-то, зону очищает,
Когда ему приказ дадут».
Елена Гришу отыскала
И попросила помочь в том,
Дала как выкуп мед и сало,
И посулила самогон.
Полдня проходит в ожиданье.
Ей от саней не отойти,
Волнуется и ждет свиданья,
Да, что-то будет впереди?
Но вот, ворота отворились
И выпустили Гришин воз,
На свалку трупы вывозились,
Средь них он и Захара вез.
Его Елена отыскала,
Он говорить уже не мог,
И весил как ребенок мало,
Не чувствовал ни рук, ни ног.
В тулуп закутала и в сено,
И хлеба крошек дала в рот,
Много нельзя, знала Елена,
Дашь больше, и Захар умрет.
Обратно, снова в путь-дорогу,
В Холме решила ночевать,
Передохнуть надо немного
И хоть немного подремать.
Захара вымола, одежду
Его сожгла, во вшах она,
Как чурка он, но есть надежда,
Что смерть ушла, жизнь продлена.
Домой везла его, боялась,
Вдруг, немцы в доме, не ушли,
Просила всех святых, молилась,
Они от пули сберегли.
Пока красноармейцы наши
В деревню снова не вошли,
Под печкой прятался он в нише,
За что в штрафбат пришлось идти.
Отец в войну был ранен в ногу,
И с этим в госпиталь попал.
Имел медаль он за отвагу,
Что танк немецкий подорвал.
Потом еще награды были,
Но, медаль ценная на нем:
Он шел на смерть, вставал под пули,
Не отступил перед огнем.
Елена с детства дар имела:
Гадать умела хорошо,
Разложит карты и всецело
Увидит сразу: кто, есть кто,
О том что, было, будет - скажет,
Какая ждет печаль, беда,
Иль радость, как уж, карта ляжет,
И не ошиблась никогда.
В войну дар этот пригодился:
Гадала Лена за еду,
Семья большая, чем кормиться?
Брала Елена с немцев мзду.
Не только карты она знала,
И стол послушен Лене был,
Его словами поднимала,
Он стуком с нею говорил.
Народ за стол чинно садится
И руки на него кладет,
Елена шепчет, смотрит в лица
И вопрос громко задает,
Вокруг обходит, рук касаясь,
Вопрос один: кто жив, кто нет,
И стукнет стол приподнимаясь,
Коль, положительный ответ.
У мамы, сколько не просила
Я заклинание сказать,
Она всегда в ответ твердила,
Что грех большой людям гадать.
Но передался дар гаданья,
И пусть не служит столик мне,
В раскладе карт все те же знанья,
Что жизнь спасли моей семье.
Полтора года выживала
С семьей Елена, как могла.
Пришла весна, пора настала,
Прогнали немцев из села.
Фашисты, уходя, жгли избы,
Всех оставляли без жилья,
Тех, кто спасал свой дом для жизни,
Расстреливали походя.
Деревню всю сожгли, лишь печи
На пепелищах смотрят ввысь,
Беда легла на бабьи плечи,
В который раз их била жизнь.
С Захаром Лена распрощалась
(В штрафбат забрали на войну),
В Филиппове с семьей осталась,
Пожить пустили их в углу.
Сундук Елена от пожара
Спасла, одежда в нем, еда,
В угол поставила и знала,
Что это место для жилья.
Сундук пристанище и спальня,
Столом и лавкой был он им,
Сейчас сундук ушел в преданье,
А раньше был необходим.
Теперь сундук увидеть сложно,
В старых домах на чердаках
Еще они стоят, возможно,
В пыли, как старцы в сединах.
Мне хочется сказать о людях,
Что помогали в те года,
И как бы не был путь их труден,
Спешили с помощь всегда.
В дом, где, уже, жильцов довольно,
Пустить семью и угол дать,
Могли хозяева спокойно,
В беде старались поддержать.
Теперь родные жить не могут,
Имея комнаты свои,
Ни в чем друг другу не помогут,
На кухне кровные враги.
Считают каждый рубль в кармане,
Имея все, и сверх того,
Не всякий сын поможет маме,
Сейчас скупятся на добро.
Все накопить себе стремятся,
Как будь-то жить не один век,
Суда от Бога не боятся,
Все прах, опомнись человек!
Весть о победе быстрой птицей
Влетела радостью в сердца
И счастьем озарила лица,
Слезами полнила глаза.
Объятья, поцелуи, пляски –
Праздник по улицам идет,
И солнце дарит людям ласку,
Весна, весна, время не ждет,
Оно торопит, сеять надо,
Уж, зеленеет новый луг,
Без мужиков пахали бабы:
Пять баб, корова тянут плуг.
Но, постепенно, возвращались
Защитники с войны домой,
Как мало их в живых осталось,
Захар вернулся чуть живой.
На костылях, ходить не может,
Страшная рана не дает,
Контузия, та нервы гложет:
Волненье, смех – он упадет,
Сознание терял мгновенно,
И быстро поднимался, вдруг,
Елена, дети, постепенно,
Привыкли прятать свой испуг.
С ним это долго продолжалось,
Я в детстве, лет до десяти,
Смешить отца всегда боялась,
Чтоб приступ нервный отвести.
Сейчас свои воспоминанья
Хочу о папе рассказать:
Был строгим, мог без назиданья
Неодобренье показать.
Лишь взглянет, сразу станет ясно,
Где я сегодня не права,
Он не читал мораль напрасно,
Не тратил время на слова.
Меня любил сурово, скрыто,
Но ласки требует душа,
Сделал кроватку и корыто
Для куклы Дашки – голыша.
Он пупсу волосы приклеил,
(Коса сестры на то пошла),
Держались так столярным клеем,
Что их расчесывать могла.
Он был по жизни – трудоголик,
Не мог совсем сидеть без дел,
Умел он сделать шкаф и столик,
Уменью не имел придел.
Он мастерил после работы
Модную мебель на заказ,
Лишь о семье его заботы,
Все это делал он для нас.
Еще играл он на гармошке,
А Лена пела, сидя с ним,
Ему она как свет в окошке
И этот свет необходим.
Пусть, иногда, не мирно жили:
Скандалы, ревности война,
Под старость молча говорили,
Их души стали как одна.
Прости, читатель, отступ этот,
Я снова там, в краю родном
И пусть, не тема для поэта
Рассказ, о том, как строят дом.
Но напишу со слов Елены,
Любимой мамочки моей,
Как возводились дома стены,
Как тяжело досталось ей.
Захар деревья рубить может
И ошкурить их тоже мог,
Тащить из леса ему сложно,
В ходьбе нет слаженности ног,
Еще костыль держит подмышкой,
И силы нет идти в ноге.
Елена волоком, на кишках,
Таскала бревна на себе,
Возводя стены, поднимала,
Захар помощник никакой,
А что не так, то, крику мало,
Запустит тем, что под рукой.
А тут, беде еще случиться,
Первенец Толя заболел,
В Холм отвозили, чтоб лечиться,
Но от лейкоза он сгорел.
И перед смертью попросился,
Чтоб отнесли его туда,
Где топора звук разносился
И где крепились стропила.
Родителям смерть сына грузом
На сердце тяжело легла,
Отец скрывал слезы картузом,
Сдержать мать горе не могла.
Что в память написать о Толе?
А говорила мать о нем
Всегда с печалью в глазах, с болью,
Что был не по годам умен,
Что, когда прятала Захара
От немцев, Толя, увидав
Страшного дядьку, от кошмара
Застыл, чуть-чуть не закричав.
Она на сына посмотрела,
( в то время ему было пять),
Ведь немцы за столом сидели,
Он понял, что нельзя кричать.
И что в голодном сорок пятом,
Делить старался он еду,
Не ел ее со всеми разом,
А часть пытался дать отцу,
Ему нужней, думал логично,
Любил сестер, им нянькой был,
Читал, учился на отлично
Два года, в третий не сходил.
А, между тем, жизнь продолжалась,
В деревне Глушково наш дом,
Семья под зиму заселялась,
Родился сын в сорок шестом.
Елена родила в июле
И сына Толей назвала,
На память об умершем Толе,
Боль сердце еще сильно жгла.
Колхоз из пепла поднимался,
Трудились люди день и ночь,
Захар на должность избирался,
Елена рядом, чтоб помочь.
Решило общее собранье
Колхозников, для счастья всем,
Что надо выбрать за старанье,
Захара председателем.
И был он избран, все довольны
В колхозе были очень им,
Работали не подневольно,
Не за пустые трудодни.
Богаче стал колхоз и люди,
Ведь, этого Захар хотел,
И говорил, что лучше будет,
Что это еще не придел.
Пока отец был председатель,
В колхозе ферму возвели,
И электричества включатель
В дома для света провели,
Наладили животноводство,
Построили и мельницу,
Но возражало руководство
Райкома – был Захар в плену.
Три раза собирали сходы,
Один вопрос – Захара снять,
Но за него голосовали,
Мол, не хотим его менять.
Три раза снять его хотели,
Замучили колхозников,
Пока тюрьмой не пригрозили,
Что станет там покойником.
Такое было тогда время.
И рассудили муж с женой,
Чтоб снять с детей отцово бремя,
Уехать надо всей семьей.
Захар поехал на разведку,
Может, зацепится в Москве?
И там устроился на стройку,
Чтоб получить жилье семье.
Опять Елена живет одна,
Муж далеко, но дети рядом,
А младшей годик – родилась я
В сентябре сорок девятом.
Наш переезд в Москву я помню:
Зима, машина везет нас,
Укачивает, но я не сплю,
Не закрываю своих глаз.
Три года мне, смотрю с опаской:
Дома большие впереди,
А вечером, кругом, как в сказке,
Зажглись веселые огни.
Москва, родителей на стойкость,
Испытывала много раз,
Работали они на стройке
С утра и до ночи, подчас,
По две работы совмещали,
Чтоб накормить, одеть детей,
Трудились, выходных не знали,
Чтоб было все, как у людей.
Они со всей страной с коленей,
Как птица феникс, поднялись,
Досталась прошлым поколеньям
Не легкая, святая жизнь.
Вихрь Революции пронесся,
Война, разруха, голод, мор,
Лишь, только стали подниматься,
Опять войны страшный костер.
Потомкам надо поклониться
Своим отцам и матерям,
Выносливостью их гордиться,
В память о них стать лучше нам.
На этом можно завершить мне
Рассказ о предках дорогих,
Есть брат и сестры в моей семье
Хочу я написать о них.
Елена и Захар гордились,
Что дети их не подвели,
С дороги правильной не сбились,
Стали достойными людьми.
Стремились к знаниям, учились,
Вредных привычек избежав,
На благо Родины трудились,
Себя и семьи не предав.
Нельзя сказать – в счастье купались,
Прожить – не поле перейти,
Но ради благ не унижались,
Не допускали подлости,
Порядочность – черта семейства,
И в эти мутные года,
Не потеряли это свойство,
Оно в роду будет всегда.
Брат Анатолий в День рожденье
Свой юбилей перешагнул,
Он с Таней счастлив, без сомненья,
Любит красавицу жену.
Есть Дмитрий сын и внучка Марта,
И падчерица Лена – дочь,
Уверен он, что будет завтра
И все сомненья гонит прочь.
С женой на даче отдыхает,
Мир и уют в семье у них,
Нужды и бедности не знает,
Заботы делит на двоих.
Но не всегда так было гладко,
Жизнь часто била и его,
Но выходил всегда из схватки
Мой брат с победою, легко.
Он на работе был в почете,
Электрик, а потом прораб,
И на общественной работе
Был лидером не просто так.
Когда случилась перестройка,
И частный бизнес слово взял,
Не испугался брат, а бойко,
В миг, предприятие создал.
Работал сам, не отдыхая,
И безработным дело дал.
В то время рэкет, наезжая,
Часто за горло его брал.
Он выстоял в лихие годы,
Умея дать отпор врагу,
Лишь, только память эпизоды
Хранит, да голова в снегу.
Мы сестры очень любим брата,
Советы слушаем его,
Бог наделил его богато
Умом, талантом, дал всего.
Гармонь возьмет и заиграет,
А может и стихи сложить,
Рассказчик он и много знает,
С ним интересно рядом жить.
Шура сестра, как конь в упряжку,
Впряглась в суровую судьбу,
Боролась, не ждала поблажки,
Не даром родилась в войну,
Любовь к труду в ней от природы,
Тянула тяжкий жизни воз,
Переживала все невзгоды,
Не опускала к низу нос.
Вспорхнула из семьи в шестнадцать,
Замуж за Федора пошла,
Красавица, ей любоваться
Собою не пришлось тогда,
Увез в Киргизию с охотой,
В чужие, дальние края,
Не окружил ее заботой,
Важней веселые друзья.
Вернулась Шура в дом, обратно,
И, вскоре, сына родила,
Федор примчался, но напрасно,
Жизнь их дороги развела.
Не долго Шура тосковала,
Евгений повстречался ей,
Кудрявый, гармонист бывалый,
Взял Шуру замуж поскорей.
Грачев Евгений муж надежный,
И на работе знал почет,
Он не простой, характер сложный,
В любви, труде их жизнь течет.
Есть Саша сын и дочь Наташа,
И муж Евгений – ее семья,
Живет в достатке сестра наша
И трудится не для себя,
А чтоб поднять детей и выучить,
Путевки в жизни им раздать,
Чтоб бедность их не стала мучить,
Чтоб радовали дети мать.
И все сбылось, можно гордится:
И сын и дочь – вот радость ей
И маме Лене: внук родился,
Первый племянник для детей.
Я Сашу нянчила с пеленок,
Тогда мне было десять лет,
Красивый, крупный был ребенок,
Все на руках, коляски нет.
Он вырос, техникум закончил,
А после службы институт,
Женился на Елене, очень
Хотел любви, в семье уют.
Двое детей у них родилось:
Дочь Женечка и Дмитрий сын.
Не все сбылось, о чем мечталось,
Не все бывает, что хотим.
Пятьдесят с гаком Александру,
Детьми гордится, внуков ждет,
И поседел он очень рано,
А жизнь стремительно идет.
Теперь о дочери, Натальи:
Уже майор в чинах она,
Эксперт в полиции, призванье
В работе этой там нашла.
Прекрасный муж ее опора,
Владимир создан для семьи,
Сын Миша, уже ходит в море,
Марина дочь живет в любви.
Шура сестра с мужем на даче,
На огороде трудятся,
Не могут они жить иначе,
В безделье не забудутся.
Теперь о Нине, старшей сестре,
Пришла пора мне рассказать,
Что в горе стала поддержкой мне,
Когда взяла смерть мужа, мать.
Ниночка с детства была мудрой,
Ответственной слыла она,
И сложной, чистою натурой
Богом была наделена.
С природой Нина говорила,
Бродила девочкой в полях,
Родимый край очень любила:
Дом, речку в пышных берегах.
Сколько себя я в детстве помню,
Всегда она возле меня,
Носила на руках с любовью,
И побранить могла шутя.
Пожалуй, самою счастливой
Стала судьба ее в семье,
И жизнь ее была красивой,
И на работе, и везде.
Как важно выбрать себе мужа,
Любовь иметь и сохранить,
Чтобы не выстудила стужа
Тепло двоих, и верной быть.
Любовь у Нины с Константином
До старости цветком цветет,
Живут дыханием единым,
Когда душа душе поет.
Хочу сказать слова о Косте:
Умнейший, тонкий человек,
С характером, жить с ним не просто,
Но честен он в продажный век.
Где есть нужда в нем, там всегда он,
Старость родных оберегал:
Мать, тещу, тетю добровольно,
Без помощи не оставлял.
Учился много и успешно,
В образованьях двух педант,
В одном он инженер, конечно,
Еще, прекрасный музыкант.
С гитарой выступал на сцене,
Талантом он не обделен,
И труд его не знает лени,
С трудом сроднился с детства он.
Елена дочь – любви творенье,
Все лучшее вобрав в себя,
Душой, талантом повторенье
Родителей, живет любя
В своей семье детей и мужа.
Дочь Оля радует глаза,
Красавица и сын не хуже,
Ждет Сашу творчества стезя.
Муж Михаил Лене опора,
Его любовь очаг в семье,
Мечтает внуков видеть скоро,
Подарит Бог радость в судьбе,
И будут рисоваться детки,
Талант художника явя,
Его вдохнули в Лену предки:
Сысоев и Скорубская.
Я рассказала очень кратко
О своих предках и родне,
И было б для других загадкой,
Зачем молчу я о себе.
Стала женой я в восемнадцать,
За Николая вышла я,
Хотелось взрослой мне казаться,
Жизнь начинали мы с нуля.
Сначала жили в моей семье,
Снимали комнату потом,
У тети Коля гостил в Москве,
И далеко его был дом.
Без своего угла мы жили
Пять лет, потом дали жилье,
Пусть в коммуналку заселили,
Пусть комната, здесь все мое.
Мой муж от Бога был шофером,
Работу свою уважал.
И колесил он по просторам,
В командировки уезжал.
А я работала, училась,
Сынов растила в мир людей,
Швеей, бухгалтером трудилась,
Встречала мужа у дверей.
Пусть не всегда мы мирно жили,
И обижалась я не раз,
Но очень сильно мы любили,
Счастливым был союз у нас.
Мы часто ездили в деревню,
Малинками она звалась,
Ходили к бабушке, я помню,
В Сенеево не один раз.
Родители у Николая
Были хорошими людьми,
Трудились, рук не опуская,
Гордились славными детьми,
А было две сестры, три брата,
И дружною была семья,
Не слышала ни разу мата,
В кругу культурном этом я.
Иван Никитович вернулся
С войны, домой награды вез,
Но инвалид: пальцы не гнуться,
Рука пробитая насквозь.
До пенсии – путеобходчик,
Да и в хозяйстве много дел,
До выпивки он был охочий
И не всегда имел придел.
Григорьевна жена ругала
Его, за эту страсть к вину,
А мне казалось, ревновала,
Но он любил Лиду одну.
К свекрови уваженье было
От всех за добрый ее нрав,
Других она не осудила
И не решала, кто был прав.
Всегда приветливо встречала,
Ко всем лучилась добротой,
Всем, что имела, угощала,
Не знала, я ее, другой.
У Коли сестры Таня, Валя
Уехали в Арсаки жить,
Мужей нашли военных, зная,
Что будет где, детей растить.
Квартиры есть и жизнь прекрасна,
Счастье в замужестве их ждет.
Трудится Таня, где опасно,
Контроль оружию ведет.
Взрыв оборвал жизнь в этом мире,
Два сына потеряли мать,
Сергею шесть, Вове четыре,
Отца вдовцом пришлось назвать.
Жизнь Вали с мужем не сложилась,
По жизни был он ловелас,
Как не старалась, как не билась
За счастье, все же развелась.
Два сына радость дарят маме,
Дмитрий и Коля у нее,
Отчизне долг, служа, отдали,
На благо трудятся свое.
Брат Михаил был коммунистом,
Всегда в начальниках ходил,
Еще отличным гармонистом,
Сейчас и раньше веселил.
Политику он понимает,
Интересуется всем в ней,
Умеет все и много знает,
Успех имел среди людей.
Женат был, но потом расстался,
После того, как умер сын,
Нашел Татьяну, расписался,
Не может жить в доме один.
Еще есть сын, звать Александром,
Он на отца лицом похож,
Крутит баранку он не даром,
Лучше шофера не найдешь.
Как сын, отца он понимает,
Советуется, иногда,
Его супругу уважает,
Общается с ней без труда.
Татьяна, внучка, ее дети
Для Миши новая семья,
И стали родственники эти
Близки, они теперь родня.
Хочу сказать об Алексее,
Он, также, Колин младший брат,
Не знаю я людей добрее,
Гостей встречать всегда он рад.
На пенсии, но он в работе,
Бульдозерист, пока силен,
Он с техникой на одной ноте,
Ему бульдозер подчинен.
И он работает красиво,
Со стороны дрожь проберет,
Когда ползет в гору махина,
А он в кабине рычаг жмет.
Придет домой, жена встречает,
Любимая его жена,
В ее заботах отдыхает,
Алла судьбой ему дана,
И от нее, он в восхищенье,
И мне комфортно с нею быть,
Она приятная в общенье,
Любит тепло свое дарить.
Когда в гостях у них бываю,
Радость растет в душе моей,
Их идеал воспринимаю,
Пример они для всех семей.
И сыновья у них достойно,
Надежно семьи берегут,
Как мать с отцом, они любовно
Детям своим дают уют.
Сын Юра и краса Марина
В любви и верности живут,
На радость им растут два сына,
Матвей и Дмитрий их зовут.
А у Валеры жена Оля,
Сын Алексей пример добру,
Отлично учится он в школе,
Любит Викторию – сестру.
Я рассказала очень мало
О родных мужа моего,
Теперь опять пора настала,
Вернуться в гнездышко свое.
Мы с Колей тридцать три годочка
Прожили счастливо в любви,
Поставила смерть мужу точку,
Одну оставила идти.
Уже двенадцать лет вдова я,
По мужу не проходит грусть,
Не раз мне замуж предлагали,
Но чувств моих нельзя вернуть.
Есть все же у меня отрада –
Два сыны вырастили мы.
Муж говорил: «Гордиться надо»,
Считая их достойными.
Еще умом их восхищался,
Их эрудицией во всем,
Любил с сынами он общаться
И радость чувствовал при том.
И, правда, сын Олег умелец,
Талантлив с детства он во всем,
Он может сделать из безделиц
Себе вещь, нужную при том.
Строитель, сварщик и электрик,
Машину знает, как чинить,
Еще грибник и не бездельник,
Умеет рыбу он ловить.
Судьба его пока в раздумье:
Где в счастье, в радость окунуть,
И ставит сына на распутье,
Чтоб выбирал себе сам путь.
А сын Андрей женился рано,
Из армии, да под венец,
И жена Люда стала – мама,
Андрей двойняшкам стал – отец.
Родились дети: Катя, Настя,
Красавицы, на радость всем,
Но порвалась любовь на части,
Прожив семейно годов семь.
Я плакала, когда узнала,
Но что поделать я могла?
Свою сноху не обвиняла,
И сына не корила зря.
Лишь одному была я рада,
Что внучки часто у меня,
За жизнь мою, они награда,
Люблю всем сердцем внучек я.
Работают, стали большие,
И двадцать лет отметили,
Три года в институт ходили,
Четвертый курс наметили.
Андрей живет счастливо с Аней,
Не просто сладить в жизни все,
Строят семью вдвоем и сами,
А дочки радость для него.
Андрей характером упорный,
Трудом своим все достигал,
Любит работать плодотворно,
Работы тонкости познал.
Он дачу на участке строит,
Прораб, электрик, инженер,
Умеет все и рыбу ловит,
Гиганта карпа, например.
Надеюсь на сынов я очень,
Они поддержка для меня,
Не родила себе я дочек,
На их любовь надеюсь я.
Рассказ на этом завершаю,
Спасибо, если прочитал,
Не все сложилось гладко, знаю,
И где-то стих мой подкачал.
Но мне хотелось перечислить
Все имена моей родни,
Чтобы мои потомки мыслью,
Их оживить на миг могли,
Чтобы не канули в безвестность
Их жизни, души навсегда,
Чтоб знали, как звалась та местность,
От куда род пошел в года.
Сейчас кто старше, спят навечно,
И скоро нам туда идти,
Эй, молодежь, будьте сердечней,
Мы правнуков ждем впереди!
2011г.