Рассказ стал победителем заочного литературного конкурса "Чеховская осень - 2018" (Крым, г.Ялта)
Морозный воздух едва заметно искрился в лучах январского солнца. На фоне отступивших аномальных холодов десятиградусная отметка на уличном термометре казалась радостным предвестником долгожданного потепления. Опустевшие улицы снова наполнились прохожими. Из тёплых подвальных убежищ вылезли оголодавшие дворовые коты и уселись на своих привычных местах у подъездов домов. Радостное пение неугомонных синиц то и дело перебивалось победным лаем бездомных собак, одолевших морозную стужу.
Я подошёл к окну. Посмотрел во двор. Моё внимание привлёк мужчина из соседнего подъезда. Он внимательно что-то разглядывал около мусорного контейнера, огороженного невысоким бетонным забором. Слегка сгорбленная осанка выдавала его солидный возраст, хотя соседи говорили, что ему немногим больше пятидесяти. А ещё говорили, что он не то учёный, не то писатель; у него какие-то проблемы со здоровьем и он давно не может найти себе подходящую работу. Мужчина был прилично одет и, разумеется, не копошился в контейнере. Он просто очень долго и внимательно рассматривал что-то лежащее на земле.
Не знаю почему, но я наблюдал за мужчиной до тех пор, пока он не ушёл, слегка прихрамывая на одну ногу. Затем отошёл от окна и вскоре забыл о странном наблюдении.
К обеду воздух прогрелся ещё сильнее, и я, наконец, выбрался из дома и направился к автобусной остановке. Проходя мимо дворовой мусорки, я случайно заметил маленькую рыжую собачку, которая расположилась рядом с контейнером на земле. Я остановился и присмотрелся внимательнее. Ну конечно! Это была Каштанка! По крайней мере, мы с женой называли её именно так, вспомнив при случае знаменитую героиню чеховского рассказа.
Шустрая собачонка тёмно-каштановой масти, которая встречалась мне уже много лет во дворе нашего дома, неизменно привлекала всеобщее внимание жильцов. Она была очень дружелюбна и, очевидно, пыталась завести знакомство с любым прохожим, ответившим взаимностью на её подхалимское помахивание пушистым хвостом. Меня удивляла необычайно подвижная и выразительная мимика на её очаровательной собачьей мордашке. Каждый раз, получая какой-нибудь гостинец от сердобольных соседей, она демонстрировала неподдельную радостную улыбку, характерно искривляя свои верхние губы.
Каштанка не была бесхозной дворняжкой, о чём свидетельствовал её добротный кожаный ошейник. Неподалёку от нашей многоэтажки располагался обширный сектор частных домов. Очевидно, она охраняла один из них, но время от времени позволяла себе свободные прогулки по знакомым ей окрестностям. И вот сегодня снова прибежала в наш двор и устроилась, почему-то, около мусорного контейнера. Причём её яркая чистая шубка очень сильно диссонировала с серостью и неприглядностью помойки.
Ага! – подумал я. - Ну конечно! Как можно пройти мимо сахарной косточки, оставленной кем-то из заботливых жильцов.
Каштанка лежала на земле спиной ко мне и, казалось, что-то держала в своих передних лапках.
- Эй! Привет! – окрикнул я старую знакомую. - Давно тебя не видно было.
Но Каштанка даже не обернулась в мою сторону, продолжая держать свою голову немного набок. Именно так её держат собаки, когда грызут крупную кость сильными боковыми резцами. Она даже развернула вперёд свои потешные, лохматые ушки, словно отгородилась от всех, давая тем самым понять, мол: - Не мешайте! Мне сейчас не до вас!
Я было, уже собрался продолжить свой путь, как вдруг обратил внимание на то, что не вижу на ней привычного ошейника. Лишь только глубокая вмятина по кругу напоминала теперь об этом почётном собачьем атрибуте.
- Эй! Подруга! Ты куда ошейник-то свой подевала! А? – поинтересовался я с насмешкой, и подошёл ближе. - Ну! Чего молчишь?
В ответ Каштанка, по-прежнему, оставалась неподвижной и даже не пыталась хоть что-то тявкнуть в ответ. Я осторожно, чтобы не напугать собачку, наклонился и заглянул в её мордочку сбоку. К своему удивлению, никакой кости в собачьих лапах я не обнаружил. Каштанка просто положила голову на передние лапы и подняла свои очень грустные глаза немного вверх.
- Эй! Ты чего тут улеглась, рыжая? Что случилось? – уже с сочувствием обратился я к собачонке.
Но старая знакомая, всё так же молча, игнорировала мои вопросы.
- Не может быть! – попытался я отогнать страшную мысль и через мгновение ощутил сильный прилив крови к лицу.
- Эй! Ты чего? – тревожно, с дрожью в голосе произнёс я и, нагнувшись, аккуратно потеребил шёрстку на маленькой пушистой голове. Затем провёл рукой по спине и с ужасом ощутил холод одеревеневшего тела. Разглядев внимательно положение её головы и лап я, наконец, догадался, что Каштанка замёрзла прямо в своей будке.
Полные негодования мысли моментально закружились в моей голове.
Как же так? В такие жуткие морозы они оставили тебя в этом холодном ящике?! Они, твои хозяева, чей дом ты охраняла столько лет, просто оставили тебя умирать?! Почему? Потому, что там, внутри дома, на полу лежат дорогие ковры? Или просто потому, что, по их мнению, у каждого должно быть своё жилище? У человека человеческое, а у собаки собачье? Так человеческое оно или….
Я ещё раз внимательно всмотрелся в эту милую собачью мордочку и вдруг представил её, лежащую на свирепом морозе в своём леденеющем жилище.
О чём же ты думала в те страшные часы, когда, положив голову на свои остывающие лапки, с тоской смотрела на звёзды? Стоп! Почему на звёзды? А может быть, ты смотрела на окна хозяйского дома? Похоже, ты даже не выла. Ты просто смотрела туда, где горел свет, откуда пахло горячим борщом, и раздавались знакомые, казалось, уже родные голоса. Наверное, ты до последней минуты верила, что вот-вот откроется дверь и кто-то из них привычным свистом, наконец, позовёт тебя в этот тёплый дом. Конечно, не в комнаты. Нет. Просто в прихожую. На чёрный половой коврик у двери, о который они вытирают свою грязную обувь. И эта надежда была настолько глубока в тебе, что даже мороз, замедляя стук верного собачьего сердца, не сумел закрыть твои маленькие преданные глазки в этом последнем смертельном сне.
Почему же ты не прибежала за спасением в наш двор, где у тебя было столько настоящих друзей? Неужели, ты была на цепи?
Люди, люди…. Как же так? Что же вы делаете? Какая разница: забыли вы о маленьком преданном существе или вам было просто наплевать. Выживет, так выживет. А нет, так другую дворняжку приручим. Вон сколько их по улицам шастает. Помани любую из них куском дешёвой колбасы и всё. Даже ошейник не погнушались снять. Отобрали, чтобы одеть на шею другой, которая по доброте душевной, до последнего будет считать вас своими друзьями. А бывшую её обладательницу просто взяли и выбросили на помойку! Выбросили как ненужную вещь! Ту, что встречала вас своим весёлым лаем и скакала передними лапками вам на грудь, вы просто швырнули вместе со своими объедками в мусор! А ведь бросили подальше от дома. Подальше от соседских глаз оттащили в сторонку и ушли. Добропорядочные и вежливые граждане.
Гнев и недоумение подстёгивали друг друга в моём сознании, извлекая самые громкие оскорбительные эпитеты в адрес бывших хозяев, насмерть замёрзшей собачки.
Неожиданно, мои переживания прервал рёв подъехавшего автомобиля. Я обернулся и увидел, как из салона старенького «Жигулёнка» немного неуклюже вылез тот самый сосед, что так долго рассматривал собачку утром. Следом появился владелец авто, мужчина в зимней лётной куртке приблизительно того же возраста. Они медленно подошли ко мне и встали рядом.
- Что? Вы с ней тоже знакомы были? – поинтересовался сосед с нескрываемой скорбью в голосе.
Я, молча, кивнул головой в ответ, не в силах проглотить жёсткий комок в горле.
- Ты смотри! Ну, надо же! Действительно, просто взяли, и выбросили, - слегка прищурив один глаз, процедил сквозь зубы водитель. Он быстро достал пачку недорогих сигарет и нервно закурил.
- Да, Андрюха. Теперь сам видишь. Эта та самая, подружка моя, про которую я тебе рассказывал. У нас во дворе её все Каштанкой звали. И она отзывалась, между прочим. Умная собачонка была! Мы всей семьёй, бывало, по нескольку дней для неё косточки в холодильнике собирали. Ждали, когда прибежит. Уж больно смешно она бегала. Лапки высоко так забрасывала. И хвостом, будто пропеллером, крутить начинала, когда угощение замечала. А ещё улыбалась! Представляешь?! Как человек улыбалась!
Голос соседа дрогнул, и он резким движением словно отбил выкатившуюся слезу.
- Ну, ладно, ладно тебе! Нагонишь сейчас себе давление, - начал успокаивать его водитель. - Я же сказал, опущу завтра в прорубь.
- Друг это мой. Рыбак он заядлый, - почему-то пояснил в мой адрес сосед. - Завтра утром на реку едет. Всё лучше в полынью, чем на мусорку. Ведь так?
И, не дождавшись ответа, начал помогать своему товарищу, перекладывать задубевшее каштановое тело собачки в плотный полиэтиленовый пакет. Затем водитель рывком открыл слегка примёрзший багажник автомобиля и перенёс в него скорбный груз.
- Кстати, Саня? У тебя как с работой-то? Нашёл что-нибудь? – поинтересовался вдруг водитель.
- Да, какой там! Та же история, что у тебя. Куда не глянь, везде только до сорока лет требуются. А мы с тобой, как-никак, а шестой десяток уже разменяли. Прибавь сюда этот мой артрит, чёртов! Никак с коленом своим справиться не могу, – с искренней обидой в душе ответил сосед.
- Да, да. И никому никакого дела нет …. - водитель не договорил, а лишь раздосадовано махнул рукой и жёстко захлопнул крышку.
Опустив головы, молча, мужчины, вернулись в автомобиль. Старенький «Жигуль» нервно дёрнулся с места и, оглушая двор рёвом пробитого глушителя, покатился на выезд.
Машина уже скрылась за углом соседнего дома, а я всё ещё стоял на месте, и смотрел им вслед.
- Ты с кем тут так долго разговаривал? Я в окно вас видела, - послышался за спиной голос жены, - Это кто? Знакомые?
Видимо, находясь ещё в состоянии задумчивости, не сразу, но я неожиданно для самого себя, вдруг, произнёс: Каштанки!