Сентябрь 2003 года. Горнолыжный комплекс Альпика-сервис в поселке Красная Поляна. Я остановился в служебной гостинице. Приехал к другу погостить. А точнее на разведку. Посмотреть, можно ли тут трудоустроиться. Друг мой – Петр Федин. Он владелец первой в Красной Поляне канатной дороги. Летом туристы поднимаются на подъемнике по склону горного хребта Аибга, отдыхают. А зимой – лыжный сезон. Горнолыжные трассы заняты лыжниками, сноубордистами и просто отдыхающими. Сентябрьское утро. Я позавтракал в кафе и стою на балконе второго этажа гостиницы. Подо мной буквально в десяти шагах приводная станция. Туристы садятся в кресла и подъем их начался. Считаю количество клиентов. С самого начала работы почти все кресла заняты. Веду подсчет: сколько человек покатят в креслах за единицу времени, ну хотя бы минут за десять. Потом прикину за час, смену. В этот момент моих умственных усилий подъехал Петр.
- Чем занимаешься?
- Считаю количество посетителей.
- Вот только это все и могут: подсчитать количество туристов и умножить на цену билета. Но никого не интересует, какие затраты несем. Одних только бесплатных клиентов около тридцати процентов. – Я был удивлен:
- Почему так много?
- Потому что все, кто хоть каким-то образом имеет право контролировать нашу деятельность, а также их гости, все они и наши гости. Кроме того, знакомые и родственники от директоров прибрежных пансионатов, санаториев, театров и пр. В общем, все те, кому не принято отказывать. Потом второй аспект этой проблемы: нехватка электроэнергии для нормальной работы канатной дороги. Часто работаем на дизельных генераторах. А на дизтопливе не разгуляешься – дорогое удовольствие.
Через два месяца я уже работал здесь, на канатной дороге. Но вначале лирическое отступление. Осень заканчивается, выпал первый снег. Пошли лыжники. Считалось, что все работники канатной дороги должны кататься на лыжах. Я тоже решил тряхнуть стариной. Пришел в прокат горнолыжного снаряжения.
- Евгений Петрович, дай мне лыжи, прокачусь. – Евгений Петрович, уже много лет
занимается подбором горнолыжного снаряжения, знает толк в нем. Ежегодно происходит
обновление лыж, сноубордов. Руководство горнолыжного комплекса старается сделать
так, чтобы каждый опытный лыжник мог найти себе именно то, что ему нужно. Евгений
Петрович постоянно был в курсе всех обновлений. Всегда мог предложить посетителю
все разновидности имеющихся в прокате лыж, сноубордов, обуви, костюмов, очков и
т.п. Он изучающим взглядом осмотрел меня с головы до ног. На мне были джинсы.
- Костюм подберем?
- Нет, на первый раз поеду в чем есть.
- А ты раньше бегал на лыжах?
- Конечно, в детстве.
- На горных лыжах?
- Да,– соврал я. – Подобрали мне ботинки, лыжи, палки по росту. И пошел я на подъемник. Поднялся для начала на вторую очередь (их всего четыре), выбрал наиболее пологий участок лыжной трассы. Пока поднимался, впервые внимательно смотрел, «практиковался». Как лыжники управляют лыжами, как они используют палки, какую ногу выставляют вперед при правом, левом виражах. Не стал обращаться к инструкторам. У меня ведь «опыт» с детства. А опыт был вот такой. В детстве мы в деревне спускались по крутому склону большого оврага на самодельных лыжах. «Лыжа» - это обыкновенная хорошо строганная дощатая рейка. С одного торца она слегка заостряется и утончается. Опускается этим зауженным концом на некоторое время в ведро с кипящей водой. Так сказать распаривается. Затем вставляется этим же концом между вертикальными прутьями спинки кровати и прижимается к самой спинке. Кровати к счастью, тогда были металлическими. За ночь торец доски слегка заворачивается. Получалось что-то отдаленно напоминающее лыжу. Потом к боковым стенкам этой с позволения сказать лыжи гвоздями прибивали ремешок для того, чтобы вставить в него носок обуви, чаще всего это были валенки. Пара таких досок и «лыжи» готовы. Овраг, то есть огромная балка была глубокая, метров шестьдесят. Склоны крутые. Спускались мы по таким склонам по несколько десятков раз в день. Спасибо природе, снега в те годы было достаточно. Вот и весь опыт. Надо сказать, что мне действительно помогла практика из детства. Я без подготовки встал на горные лыжи. Несколько раз повалился набок, потом потихоньку освоился и мне понравилось. Но я ведь приехал работать. На счет работы мне с первых дней «повезло». Через неделю после вступления в должность на базу подготовки производства (ее называли проще – «промбаза»), которая мне была вверена, обрушился дождевой поток. Далеко в горах прошел сильный ливень. Одновременно наступила оттепель. К ливневому потоку присоединился тающий снег. Река Мзымта протекала рядом. Вода вышла из берегов. Почти всё, что находилось на территории базы, унесла вода. Забор из бетонных блоков повалился, разрушился и смешался с илом. В ангар, служащий частично мастерской, а частично материальным складом мощным течением занесло ила высотой до колена. Полгода мы восстанавливались. Чистили складские помещения, территорию, вывозили ил, ставили новый забор. Но основная наша работа была на канатной дороге. В нашу сферу деятельности входили такие мероприятия как ремонт посадочных площадок, трапов, ограждений, перил, лестниц, устройство и эксплуатация водоемов, ремонт кресел канатных дорог. Строительство площадок и установка на них рабочих домиков для наших коллег: метеослужбы, спасателей. Устройство в горах водоводов от природных родников к станциям посадки и высадки туристов. Установка узлов очистки канализационных стоков. Участие в установке противолавинных пушек. Облагораживание автостоянки. Прокладка в горной местности всяких кабелей электро- и видеосвязи, и пр. Ремонт общежитий. Уборка снега на площадках и т.п. Об этом можно много говорить, но читать приятней только тому, кто это пережил. Поэтому перейдем к делу. Не успел я впрячься, как следует в «лямку», как наша Компания начала монтаж новой канатной дороги: «Родниковой». Вот тут и началась конкретная моя работа. Фундаменты для опор были еще не все построены. Я успел и там принять участие. Доступ ко многим местам установки фундаментов для автомашин отсутствовал, так что на нижние участки бетон и прочие строительные материалы доставляли миксера-вездеходы, а выше – вертолеты. Теперь стало поступать оборудование - по большей части металлические конструкции для монтажа этих опор. Все оборудование предполагалось хранить на открытом складе. Все поступающие детали необходимо было разложить на территории базы так, чтобы во время стройки оперативно отгрузить именно ту, которая требовалась для конкретного воздвигаемого сооружения. Это могли быть конструкции для приводной или обводной станции, какая-либо опора для подвешивания стального каната дороги и т.п. На автомашины детали грузили грузоподъемным краном. А вертолет прямо с промбазы поднимал оборудование в горы. У меня был схематичный план собственноручного исполнения. На нем нанесено расположение поступившего оборудования. Это мне очень помогло при отгрузке, так как начало строительства пришлось на осенний период, а осенью как мы ни готовились, все-таки «неожиданно» выпал хороший снег. Все детали приходилось вызволять из-под снежного покрова. Хорошо, что мы предварительно отложили под навес ящики с метизами. Болты, гайки, шайбы были все промаркированы, поэтому необходимые для конкретного узла легко найти. Генеральный директор Игорь Борисович Сорокин по телефону мне сообщает:
- Отгружайте траверсу на седьмую опору. - Мне вначале нужно найти ближайшую конструкцию крупного размера, которая видна из-под снежного покрова, а затем по ее расположению на плане определить направление к нужной детали. Отгружаем её и ждем очередную задачу. А сам пока в очередной раз тренирую память: где что лежит. Иногда для соединения конструкций не хватало мелких деталей: кронштейны, соединительные планки, пластины и т.п. То завод чего-то не поставил, а то и мы сами что-то теряли. Выходили из положения тем, что изготовляли на месте или заказывали на сочинском ремонтно-механическом заводе. Однажды наступила кратковременная оттепель и из-под снега стали показываться наши еще не отгруженные конструкции.
Игорь Борисович спрашивает:
- Виктор Иванович, там из-под снега не появляются «лишние» детали?
- Нет, Вы что! Это исключено.
- Почему?
- Как только что-то появляется, я тут же их в туалет выбрасываю. – Посмеялись вдоволь.
За месяц опоры были установлены, затем смонтировали стальной канат, подвесили четырехместные кресла и начались тестовые запуски. В летнее время была подготовлена лыжная трасса. Через какое-то время канатная дорога заработала в штатном режиме. Ваш покорный слуга на ней поднимался и уже как «опытный» лыжник спускался по новой лыжной трассе. Все было хорошо два сезона. Но однажды снежная лавина снесла верхнюю, конечную станцию и соседнюю с ней опору. Все случилось ночью. Никто не пострадал, но материальные убытки мы понесли ощутимые. Летом начались восстановительные работы. Закуплено недостающее оборудование. Взята в аренду техника. Моя задача заключалась в том, чтобы обеспечить доставку бетона для двух фундаментов. По старым связям собрал всех водителей миксеров, которые доставляли бетон на строительство «Родниковой». Теперь, когда лыжная трасса была готова, автомобильная дорога тоже функционировала, но только до наступления лыжного сезона. Потом все покроет снег и там, где ездили автомобили, проложат лыжные трассы. На верхний горизонт при благоприятных обстоятельствах мог доехать вездеход. Что это за обстоятельства такие? Хорошая сухая погода и не очень старый ходовой миксер на базе автомашин КрАЗ или Урал. Это я так думал. Руководство комплекса так не считало. Оно предусмотрело смету из расчета доставки бетона вертолетом. Зима приближалась, дороги ухудшались, с доставкой автотранспортом могли быть проблемы. Однако, после беседы с водителями миксеров, предпринятого разведочного рейса на объект мы договорились с ними, что они будут возить бетон, но при условии, что автомобили будем загружать не на полную грузоподъемность, а процентов на 70. Четырех, – пятикубовые автомашины возили по три куба бетона. Когда же выпал октябрьский снег, затем еще прошел дождик водители стали загружать по два куба. И все же, если привести к себестоимости доставки одного куба бетона, один рейс автомашины обходился в два - три раза дешевле доставки вертолетом. Но начало было трудным. В первый день не повезло с маршрутом. Рядом с нашей канатной дорогой построен оздоровительный комплекс краевой администрации. Автодорога к нему проходит в тоннеле под лыжной трассой. Она является частью общей дороги на наш объект. Никто из нас не подумал о том, что миксер-вездеход выше обычного миксера. Тут нас ждала первая неприятность: автомобиль по высоте не мог проехать в этом тоннеле. Нужно объезжать. Поехали в объезд. И тут – ба! Еще хуже: рядом с трассой прокопана траншея с уложенным в ней элетрокабелем. Нужно срочно ее засыпать. Но нигде нет поблизости механизма. Время идет. Первый миксер стоит, ждет проезд. Второй отправляется от растворобетонного узла. Прораб Лев Анатольевич звонит с верхней станции:
- Ну что там, где миксера?
- Ищу проезд, - отвечаю ему.
- Ты знаешь, миксер молотит уже полтора часа, еще немного и бетон начнет терять свои свойства. – Что я мог ответить. Езжу по стройкам, ищу какой-нибудь механизм. И тут: о счастье! – едет навстречу трактор на колесном ходу что-то наподобие МТЗ-80 с отвалом и ковшом. Быстро договорились. Он повернул к нам, и через полчаса дело сдвинулось с мертвой точки. Пошли дела помаленьку. Опора канатной дороги начала расти. Два – три дня ушло на её завершение. Затем перешли на верхнюю – «обводную» станцию. Бетон идет, машины работают. Все идет своим чередом. Но не бывает так, чтобы все было хорошо. Начали выходить из строя миксеры. Дожди, грязь; дорога превратилась в сплошное месиво. Автомобили не могли самостоятельно довезти бетон до места. Пришлось задействовать гусеничный бульдозер Катерпиллер. Он на «тяжелых» участках тащил тросом, а иногда просто подпирал своей лопатой под раму миксер и толкал его вперед. Затем выпал снег. Это еще более усугубило положение: работы прекратились. Неожиданный отдых. Спать! Как-то незаметно устаешь, когда непрерывно работаешь. Стоит потом остановиться, и сразу ощущаешь усталость. Дня три стояли на месте. Водители оставили машины на нашей базе и дома ждали сигнал. Мощный бетононасос загнали в горы еще до дождей. Он в аренде. Арендная плата не зависит от того, идет работа или нет. И о всех этих «мелочах» невольно постоянно помнишь. Не нужно нам дождя, не нужно снега. Солнце, где солнце?! Но с природой не повоюешь. Смиренно ждем. Как только погода немного наладилась, продолжили эти мучения. Внизу на дороге асфальтовой чисто, выше в горы – грязная каша, еще выше грязь со снегом вперемежку, а на финише снег с прогалинами грунта, камней и воды. Но это там наверху. А я здесь на промбазе. Мечусь между несколькими РБУ (поставщики бетона) и автобазами, которые выделяют миксера-вездеходы. Тут бетона хватит на два дня, там миксер завтра не выделят. А мне – что хочешь, то и делай, но бетоном обеспечь. В то время об олимпийских объектах и речи не было, стройки имели хаотичный характер, поэтому миксеров-вездеходов в городе было не много. На нижние опоры возили по три куба. Когда расстояние добавилось, и крутизна подъема увеличилась, стали возить по два куба. Миксера выходили из строя как на войне. Кто останавливал свой транспорт на два – три дня для мелкого ремонта, некоторые вообще прекращали работу. Уж очень неблагоприятные условия. Но нам любой ценой необходимо закончить стройку до зимы. Вспоминается один эпизод. Экспедитор одной сочинской автобазы обещал выделить завтра миксер, но главный механик запретил: у него задание директора: им заранее дана заявка и перечислены деньги. Сам директор в командировке, номер его телефона не дают. Я к механику. уж и так к нему и сяк: будем платить больше, чем другим. Нет и всё тут. Тогда я пошел на крайние меры. Пошел к экспедитору, обещал катать на канатной дороге его самого, детей его и внуков. Сам себе думаю: «а что, если они лыжники… это ведь каждый год весь зимний сезон на выходные и праздники будут приезжать, просить бесплатный билет, как я объясню начальству?!». Но он «к счастью» не согласился. Не мог он поступить вопреки распоряжению руководства. Однако процесс продолжается. Стройка подходит к завершающемуся этапу. Башмак опоры под шкив обводной станции залит. Осталась поставить на него саму опору. По технологии её нужно заливать с непрерывной подачей бетона. А миксера постоянно выходят из строя. Каждый день неприятность: то с двигателем проблемы, то с трансмиссией, то движок бетонной емкости отказал. Все автомашины старые. В горы нужна новая техника, мощные вездеходы, да где их взять. Пользуемся тем, что нам выделяют. Назавтра запланировали бетонирование. Работы на два дня, если в первый день поздно вечером закончить, а назавтра рано утром продолжить, то и технологию не нарушим и работу завершим. Но с утра начались неприятности. Из четырех машин, которые были способны везти бетон наверх по два куба бетона, осталось две. Один миксер сломался, водитель другого заявил, что машина может брать на такой крутой подъем только один куб бетона. Представить себе не могу: четырехкубовый миксер везет один кубометр. «Нет уж, - думаю, - так дело не пойдет, пусть едет домой». Хорошо подумал, подсчитал резервы и решил, что без него не успеем. Тут каждый куб на счету. Недогруз на РБУ, потери на стройке. Нужен какой-то запас. Решил не отпускать. Но так мы сегодня не успеем доставить запланированное количество бетона. Обратился к водителям с просьбой:
- Ребята, сегодня прошу сделать по три рейса, вместо двух, – обычно больше двух они не успевали: дорога долгая, скорость при подъеме, как пешком, мощности не хватает. При спуске, дорога скользкая, тоже очень медленно, так как можно «уплыть» под откос. Водители вначале отказались. Но я не отступал. Они получали за каждый рейс определенную сумму. Предложил за третий рейс увеличить тариф. Посовещавшись между собой, согласились. В этот день работа закончилась очень поздно. Но днем случилась другая неприятность. Как говорят «беда одна не приходит». Немного раньше далеко на Камчатке случилось мощное землетрясение. Особенно пострадал Корякский автономный округ. И кто бы мог подумать, что этот природный катаклизм коснется и нас. В Сочи перестал поступать цемент. Его поставлял сюда Новороссийск, и теперь завод стал отгружать всю продукцию на восток. На РБУ меня предупредили, что со дня на день станут отпускать бетон только на объекты, по которым ранее заключены договора и получена предоплата. Резонно, ведь стройки идут давно и организации получали бетон по договорам. Надеюсь, что мы успеем. Надо сказать, что комплекс канатных дорог «Горная карусель», а также Газпром начали строиться еще до участия страны в гонке за зимними Олимпийскими Играми. Но что мне делать? Я еду искать еще один миксер и тут мне звонок: бетона уже завтра не будет. «Как завтра, Вы же обещали!». Это случилось раньше, чем ожидали. Не будет! Миксеров не хватает, бетона нет. Ох, эта мне Корякия! Когда возобновят отгрузку неизвестно. Остановился на обочине. «Куда я еду? Ах да за миксером. А зачем он мне? – бетона нет…». «Корякия, Корякия, Корякия, Корякия…». Это слово почему-то непроизвольно повторялось в голове созвучно песне М. Боярского: «Констанция, Констанция…». Оно мешало мне думать, соображать, что же делать, что предпринять?! Завтра мне нужен один день. Руководство отсутствует. Председатель правления в командировке, главный инженер Валентин Вениаминович Твердохлебов в отпуске. Могли бы, используя свои связи, как-то помочь. Конечно, с другой стороны, когда сам все взял в свои руки и дело идет, - хорошо, что никого нет. Никто не мешает. Но вот непредвиденный случай. «Лучше б мешали, так сейчас может, помогли бы…». «Корякия, Корякия…». Однако, я в машине, машина на обочине. Она стоит, я сижу, дело не двигается. Ступор. Да, я в ступоре, ничего не соображаю, ничего не могу поделать. Нужно собраться, и что-то предпринять, но наступила слабость, как если бы приехал домой и лег отдохнуть. Сразу внутри ощутил голод. «Ах да, не обедал еще. Чаю бы с булочкой, с котлетой и борщом». Ничего не хочется делать, ни о чем не хочется думать. Тишина. Только автомобили по дороге шумят, проносясь мимо. Мысли о голоде переключаются к насущной проблеме. Если я найду миксер, то нужен еще бетон. Миксера может и не быть, тогда придется возить ночью, ну хотя бы пару машин задействовать. Надо, чтобы и на объекте бетон могли принимать: первое – люди, второе – освещение, третье, продукты на ужин. Это поднатужимся и обеспечим. Надеюсь, что Лев Анатольевич свою бригаду уговорит. Не стопроцентная, но все-таки надежда. Теперь бетон. Как бы с кем-то договориться, коррумпировать, что ли. Бетон нам нужен, иного пути нет. Дело мы уже начали и обязаны завершить. И тут как гром среди ясного неба - звонок! Я вижу – это экспедитор, которому я обещал внуков катать на канатной дороге.
- Алло, Виктор?
- Да, это я!
- Ты еще не нашел машину? Мы на завтра можем тебе выделить миксер, – я конечно сразу понял, что является причиной резкого «потепления» в наших отношениях: где-то тоже бетона не хватает и от миксера отказались.
- Хорошо, – ответил я, хотя еще не знал своих дальнейших действий. Бетон сначала нужен. – Но внуков твоих я теперь катать не буду, актуальность отпала.
- Но меня-то прокатишь! – На том и остановились. Так бывает, когда много непреодолимых на первый взгляд препятствий, и если не думать о них в совокупности, а рассматривать каждую проблему в отдельности, то цепляешься, хотя бы за одну ниточку, которую можно потянуть. Вот с миксерами дело уже сдвинулось с мертвой точки. Теперь бетон. Где взять бетон!? Все РБУ отказали. «Корякия, Корякия», - Фу, достала ты, Корякия! Поехал к тому, который находился рядом с промбазой. Еще раз попросил. Начальник РБУ отказал: «тут ты и деньгами себе не поможешь», но высказал очень дельную мысль:
- Цемент привози. Песок, щебень, добавки, вода есть. Сделаем бетон. Только твои люди должны приехать в пять утра. Будут разгружать мешки во-он в тот поддон, разрежут их, а цемент мы поднимем и засыплем в бункер. Ну и миксеры за тобой. – Вот так случай. Это же выход! Уже вечер. Нужно успеть купить цемент (пообедаю с ужином). Получил в кассе деньги. Приехал в строительный магазин. Да и не магазин, а так – ларек какой-то. Но в нем продают цемент в мешках новороссийского цемзавода. Хороший, качественный цемент. Нашел для нашего ГАЗ-66 водителя из рабочих. А у него прав нет.
- Ничего, я буду тебя сопровождать. – Закупили цемент, привезли на РБУ. Объехал наших рабочих. Договорился, что завтра я их привожу к пяти утра на растворобетонный узел. Жизнь стала налаживаться. «Господи, ты есть!». «Корякия!!». На следующий день в 9 утра первый миксер доставил два куба бетона на верхнюю опору. И пошло дело. К ночи закончили. Тот миксер, который возил по одному кубику, успел два рейса сделать. «Как хорошо, что я его не отправил домой!». Да, в этот день успел сломаться и отремонтироваться еще один миксер. Это был еще один маленький удар по моему нервозному состоянию. Все было так хрупко, так ненадежно, но мы справились. Хотелось кричать: «Это я! Я держусь зубами за прутик, который несут утки!». А ведь был бы неправ, как и та лягушка-путешественница. Наверху все это время принимала и укладывала бетон бригада под руководством прораба Ушакова Льва Анатольевича. Это они устанавливали арматуру, опалубку, заливали с помощью бетононасоса бетон, осуществляли вибрацию. Они строили опоры. Мы постоянно держали связь. «Миксер пошел!», и жду ответ часа через полтора: «Миксер разгрузили!». И так несколько дней к ряду. Мы задачу выполнили. На доставке сэкономили денежные средства. Все-таки вертолетом вышло бы в два раза дороже.
Дело сделано. Поставленная задача выполнена. Испытываю чувство удовлетворения. Такую гору свернули! Теперь надо бы отдохнуть. Но напряжение, которое испытывал несколько дней, и которое особенно возросло в крайние двое суток, не проходит. Нужна была разрядка. Кому-нибудь пожаловаться, рассказать о передрягах, которые встречались на пути. Легче бы стало. А никого рядом нет. Даже сторож и тот отпросился, ушел поужинать домой, пока я здесь. Сегодня прилетел председатель правления Федин Петр Николаевич. Вчера звонил, обещал заехать. Вот уж кому всё выскажу! Прежде всего за нехватку собственных механизмов (нечем мол, даже траншею засыпать), и отсутствие мастера (здесь на базе всё сам организовывал, а послать за миксером или на счет закупки бетона – тоже самому приходится, на стройке за неделю всего раз успел побывать), и людей мало (сам помогал разгружать цемент), и за Корякию (чуть без бетона не остались). Но Петр не приехал. Как потом оказалось, он прилетел поздно ночью. И хорошо. Потому что, когда напряжение схлынуло и «горячка» улетучилась на ум пришли трезвые мысли. Зачем держать на балансе трактор или другой механизм, который эксплуатируется один – два раза в год? Тем более, что один бульдозер Катерпиллер уже арендуем для обустройства лыжных трасс. Так же и с людьми. Что они будут делать в другие дни, чем их занять? Кстати, мастера все-таки позже приняли, потому как мелкие ремонтно-строительные работы велись постоянно. В общем, позже я решил, что в этот вечер мной руководили последствия тех чувств и отчаяний, которые я испытал в процессе борьбы с трудностями. Видимо хотелось «поплакаться» пожаловаться на трудности, чтобы кто-то посочувствовал, «погладил по головке». Нехорошая тенденция. Но работа окончена, задача выполнена, дальше пошла текучка.
А о том, как работал комплекс канатных дорог, заслуживает отдельных строк. Четыре подъемника, то есть четыре очереди канатной дороги поднимались в горы вереницей друг за другом. А пятая – новая «Родниковая», о строительстве которой мы только что узнали. Кроме того, еще был бугельный подъемник. Вверх тебя буксируют на лыжах или сноуборде с помощью непрерывно движущегося троса. Затем спускаешься по лыжной трассе. Электроэнергии для запуска одновременно всех четырех подъемников не хватало. Городская энергосистема не могла дать необходимую мощность для нас. Поэтому выкручивались сами как могли. Приобрели генератор, приводимый в движение мощным корабельным дизелем. И все равно трудно давалась эксплуатация комплекса. Особенно во время пика посещений туристов. Все мы помним прекрасный фильм «Экипаж» с участием Г. Жжёнова, Л. Филатова и других замечательных актеров. Экипаж самолета оказался на аэродроме в далеком горном городке во время тяжелых последствий от землетрясения. Перед взлетом при движении лайнера по рулежной дорожке штурман четко и быстро зачитывает экипажу предполетную карту. Он последовательно ведет опрос о состоянии всех узлов самолета, причастных к взлету: закрылки, шасси, обороты двигателей, герметизация, показания приборов и т.д. А члены экипажа, отвечающие за конкретный узел, отвечают на его вопросы. В карте десятка два пунктов. Самолет в это время катится вперед. К концу чтения карты он набирает скорость на взлетной полосе, близкую к скорости взлета. После положительных ответов по всем пунктам карты командир принимает решение о взлете. Мы в кино слышим, как скороговоркой штурман перечисляет пункты и каждый член экипажа так же быстро и четко отвечает. Например, штурман:
- Закрылки, – помощник командира отвечает:
- Пятнадцать градусов, – далее штурман:
- Обогрев ПВД, - ответ бортинженера:
- Включен.
- Триммеры:
- Нейтрально. – И так далее. Эта скороговорка продолжается несколько минут. Когда карта прочитана, скорость движения лайнера близка к взлетной скорости, наступает время принятия решения. И все – взлетели. Пассажиры даже не подозревают, какая работа в это время происходит в кабине экипажа. Ну, нажали на рычаги, разогнали самолет и полетели. А на самом деле столько энергии затрачено на то, чтобы самолет взлетел. Поверьте, сам летал и читал карту экипажу. Зачем я это вспоминаю? Затем, что однажды находился в кабинке оператора одной из канатных дорог и был свидетелем подобных команд. Только здесь распоряжения операторам всех подъемников давал по рации энергетик комплекса Сергей Борисович Семенов. Запустить одновременно все подъемники невозможно из-за высокого пускового напряжения и нехватки электроэнергии. Также нет возможности одновременно пустить дороги на полную, т. е. рабочую скорость. Всё происходит по очереди. И вот пошли команды по рации:
- Первая, запуск, малый ход, - в ответ слышится голос оператора первого подъемника:
- Понял, малый пошел, - на малой скорости начала двигаться первая, самая нижняя канатная дорога.
- Вторая, запуск на малой.
- Пошла на малой вторая, - это уже ответ оператора второго подъемника.
- Третья, включай малый ход.
- Включаю, - отвечают с третьей дороги.
- Первая, полный ход.
- Понял, включаю. - Здесь надо понять, что четвертая пока не запускается, потому что до неё еще не доехали туристы. Они растянулись пока что по трем нижним подъемникам. И вот с кресел третьей очереди сходят на станцию первые посетители. Время запускать четвертую.
- Четвертая – малый ход.
- Включаю малый, - и тут голос с первого подъемника:
- Первая - сигнал перегрузки!
- Первая стоп! Четвертая стоп! – и тут же ответы:
- Понял: первая стоп!
- Четвертую остановил, – через пару секунд:
- Генератор – запуск!
- Понял, запускаю, - это оператор дизельной электростанции запустил дизель-генератор.
- Первая - малый ход!
- Включаю.
- Четвертая, запуск малый ход.
- Включаю.
И так далее пока не запустятся все дороги на полную, рабочую скорость. А туристы в креслах канатной дороги уже начали ощущать удовольствие от подъема. Конечно, несколько неожиданной является остановка. Но потом все налаживается, скорость подъема увеличивается, и кресла плавно поехали вверх до следующей пересадки на очередную линию. Люди этого не слышат, они отдыхают и им незачем знать, что происходит внутри этого громадного сооружения. А там напряжение достигло предела. Невозможно все время держать в рабочем режиме дизель-генератор, который потребляет более 100 литров дизтоплива в час. Дорого обходится его эксплуатация. В то же время при наплыве туристов без его работы возникают перебои в эксплуатации канатной дороги. И так изо дня в день. Работа идет, работа продолжается для обеспечения отдыха людей.
Кроме службы эксплуатации канатной дороги есть и другие структуры. Лыжные трассы необходимо постоянно поддерживать в готовности. Для этого существует служба эксплуатации горнолыжных трасс. Каждую ночь на трассы выезжают снегоуплотнительные машины – ратраки. Они взрыхляют снежную массу, затем укатывают так, чтобы трасса к утру была готова для катания. Управляют ими обученные операторы. По пять – шесть часов курсируют они по крутым склонам, выравнивают утоптанный, разъезженный снежный покров и устраивают новую лыжную трассу. Есть также противолавинная служба. Обученные люди работают с газовым оборудованием. По сигналу оператора смесь газов подается к противолавинной пушке, и она выстреливает ударной волной над скопившимся снежным буртом, унося его за собой. Снежная масса сползает вниз и сход лавины предотвращен. Руководили этими службами наши опытные специалисты: Леонид Александрович Андреев и Сергей Александрович Колесников. Они отвечали за безопасность катающихся туристов на лыжных трассах. Каждое утро они проверяли состояние трасс, снежных карнизов, общее состояние всего горнолыжного комплекса. Затем давали разрешение начальникам канатных дорог на запуск подъемников. Вспоминается рассказ Сергея Колесникова. Они вместе с Леонидом Андреевым шли вдоль хребта Аибга и проверяли состояние висячего над склоном снежного карниза. Леонид Александрович периодически через несколько метров подходил к краю карниза и осматривал его. Слой выпавшего за ночь снега выше колен. Сергей с безопасного расстояния страховал его пятиметровым стропом. В один из таких подходов Леонид подошел к краю, затем осторожно, не оборачиваясь, тихонько поднимая и опуская обувь строго след в след, попятился назад. Сергей напрягся: «что-то не так». Дошел к исходной точке и тут весь карниз длиной около ста метров отвалился от массива и с шумом ушел вниз.
- Ну, здесь уже делать нечего, – спокойно сказал Леонид Александрович. – Он имел в виду, что опасность ликвидирована, и снежной лавины тут не ожидается.
- Как ты догадался, Александрович? – спросил Сергей.
- То ли боковым зрением увидел, то ли почувствовал, что сейчас начнется движение. –
Вот так многолетний опыт помогал им в работе. Перед зимним сезоном они в характерных точках выставляли вехи с калибровкой по высоте. Когда снежный покров вырастал выше деревьев, только по этим вехам они определяли толщу снежного покрова. По состоянию снега, погодным условиям, температуре воздуха, направлению ветра они могли предвидеть, возможен ли завтра сход лавины в том или ином кулуаре. А чтобы легче анализировать и предвидеть, что их ждет завтра, они вели записи в ежегодных журналах. И так до конца лыжного сезона. А летом - подготовка трасс, уборка появившихся из-под грунта камней (так бывает от морозов). Установка новых пушек. Планировка тех участков, которые размыло весенними ручьями. Ремонт ратраков. Работы много.
На канатных дорогах тоже много работы. На приводных станциях туриста встречают. Тем, кто пришел впервые, помогут сесть в кресло. На обводных станциях – высадка. Кресла постоянно движутся и необходимо следить, чтобы посетитель не травмировался. Это забота дежурных по станциям. А руководили всем этим процессом начальники канатных дорог: А.А. Белкин, Г.В. Картунов, К.Г. Степанов. В.В. Праволамский. Они несли ответственность за состояние канатной дороги и безопасность туристов.
Контраст: работа одних для отдыха других. Выходишь иногда летом на площадь перед приводной станцией первой очереди и невольно удивляешься: тысячи людей заняты лишь тем, что отдыхают. Одни стоят в очереди перед кассами, другие на конных прогулках. Третьи летают на парапланах, четвертые с детьми просто расположились на зеленой травке – разложили обед, нежатся на солнце. Многие гуляют между многочисленными торговыми ларьками. Сувениры, подарки. Ресторан, кафе, столовая – все для отдыха. Но основная часть отдыхающих, конечно, рассредоточена по станциям канатных дорог. Думаю, повезло тем посетителям, которым время отдыха пришлось на середину апреля. Это как если бы за один час проехать от южной границы страны до крайнего севера и обратно. Поднимаешься по первой очереди, под креслами цветут дикие фруктовые деревья, колышутся кустарники, поляны цветов различных оттенков. Запах стойкий, приятный, кажется на вкус «сладкий». Во всем ощущаешь весну. По второй очереди на высоте тысяча метров над уровнем моря уже другой вид. Цветочки только пробиваются, кустарники, деревья лишь выпустили первые листочки. Прохладнее. По третьей канатной дороге на деревьях только почки набухли. Высота полторы тысячи метров. Цветы скудные, редкие. Появились лишь цикламены. Выше под четвертой очередью под тобой снег, карликовые березки. Но они еще спят. Никакого намека на весну. Здесь под вершиной с северной стороны еще зима. Но вот приехали на верхнюю точку. 2238 метров. Вышли из станции и прошли на южную сторону. Какой же приятный сюрприз ждет туристов! На южной стороне прямо под ногами сплошной ковер из цветов. Вот что значит солнечная сторона. Здесь тоже весна, только вид намного красочнее, чем внизу, потому что цветы горные, другие. От ароматного запаха, разноцветья, от такого множества фантастических красок «кружится» голова. Большинство туристов впервые видят такое редкостное красочное собрание цветов в дикой природе. Это видно по их восклицаниям, восхищениям. «Середина недели, работа в самом разгаре, а они отдыхают». Трудно привыкнуть рабочему человеку к такому виду трудовой сервисной деятельности в сфере оказания услуг. Тем более что раньше под воздействием коммунистической идеологии я в свое время вообще считал серьезной работой лишь ту, которая связана с производством продукции, добычей полезных ископаемых и так далее. Но ведь человек должен иметь время и для отдыха. И мы обеспечивали условия для этого. Приятно вспоминать былые времена, когда ещё летом были свободные от застроек зеленые лужайки. Народ их так заполнял собою, что они превращались в пестрые людские «ковры». Администрации службы эксплуатации приходилось с трудом «расчищать» участки для приземления парапланов. Прошло время. Успешно провели зимние Олимпийские Игры.
Сейчас всё современнее, грандиознее, чище, организованнее. Но того, что было уже не вернуть: нет больше в теплое время года этих примитивных, но таких приятных площадок с зеленой травкой. Теперь много других развлекательных центров для взрослых и детей. Взрослые еще больше повзрослели. И дети те выросли. А теперешнему растущему поколению, кто его знает, может быть того, что было теперь уже и не нужно. Во всём можно найти что-то хорошее.
2014 г.