Индия. Путтапарти. Ашрам Сатьи Саи Бабы.
Я никогда не была «преданной» (так называют себя приверженцы просветленных Учителей, таких как Бабаджи, Саи Баба, или какого другого Учителя, достигшего духовного совершенства, те, кто идут по пути «бхакти», пути преданности и любви) никакого индусского Учителя. Но, приехав в Сургут, искала духовного общения, и нашла его в группе преданных Бабе (так они называли своего духовного гуру), людей открытых, сердечных и воистину приверженных Учителю. Они собирались по четвергам, пели бхаджаны (гимны и прославления на языке древней Индии), потом ели прасад - приготовленную еду для божеств, предложенную вначале им, общались и расходились наполненные благостной энергией любви.
Честно сказать, я мало в чем разбиралась, и мне, собственно, было важна атмосфера, которая царила в группе, потому что в то время я была очень одинока и удручена личными обстоятельствами. Постепенно до меня стала доходить идея, которая сплачивала моих друзей: оказывается, в Индии, одновременно со всеми нами, жило Высшее Существо иного духовного порядка – воплощенная Божественность. Меня не интересовали чудеса, которые он производил (например, материализация предметов, целебного пепла «вибхути» и прочее), но сама идея Присутствия на Земле Высшего Существа просто поразили меня как гром!
Мы с мужем искали духовности. Ряд лет ездили по православным монастырям и лаврам, прикладывались к чудотворным иконам, к мощам святых и все для того, чтобы получить другую природу, пробужденную от материального сна, от обыденного существования. А тут – живой, во плоти!
И вот, в феврале 2007 года, наши новые товарищи зашевелились: в марте большой праздник Шивы – Махашиваратри, а Сатья Саи Баба был воплощением Божественной энергии Шивы, и в этот день можно получить «мокшу» - просветление. Я рассказываю лишь о своих впечатлениях, полученных от дальнейших событий.
Как вы думаете, могла ли я отказаться от поездки в Индию, в ашрам, на праздник? Конечно, нет! Все пошло как по маслу – деньги нашлись, загранпаспорт получила без труда, группа из восьми человек была готова также. И мы полетели в Дели, а потом на поезде в Путтапарти.
Я ехала с идеей о всемирном единстве религий, социальных условий, о братстве народов, вообщем обо всем том, о чем знала из великой восточной философии. На горьком опыте я убедилась в том, что колыбель человечества – Индия, переживала не самые лучшие дни: большей нищеты, чем там я нигде никогда не видела. Но люди, которые исповедовали религиозные истины своего народа, законы кармы, перевоплощения и верили в свое бессмертие, жили без нашего извечного уныния и ропота. Они были если не жизнерадостны, то уж точно не унылы. Кто-то не прочь попрошайничать, кто-то оказать мелкую услугу. Кто-то торгует, кто-то ремесленничает и все на улицах кипит, варится и бурлит. Что-что, а хлеб они зарабатывают и не ропщут. Но об этом позже.
За сто долларов нам предоставили кров и охрану, поскольку ашрам был закрыт от посетителей-аборигенов. Только обезьяны могли шастать по балконам, чтобы что-то умело стырить, или всячески изловчаясь, выхватывать из рук растяпы что-то съестное, даже целые пакеты с продуктами. Они носом чуяли, где еда.
Каждое утро мы ходили в Мандир – круглое, крытое помещение, куда входит уймища народу, приехавшего со всего мира на великий день Шивы. К празднику Мандир украсили китайцы – фонари и фонарики, гирлянды и … Короче красотища, как в садах Семирамиды. Все преданные красочно разодеты, в сари и пенджаби, не говоря о музыкантах и устроителях праздника. Такое великолепие ярчайших красок, парчи золотого и серебряного цветов, может быть лишь на Востоке, и побывать в этом царстве музыки и красок, это невероятная удача.
В то время у Саи Бабы был перелом бедра и его вывозили либо в открытом двухместном «мерсе» белого цвета, либо на коляске, в сопровождении эскорта приближенных учеников. Мне была интересна лишь экзотика, того, зачем я приехала, я не ощущала до некоторых пор…
Я не мистик, мне не интересны чудеса и прочие проявления какого-то высшего порядка, я не стремилась попасть на интервью к Бабе, не хотела получить подарок… Так уж устроена моя аскетическая натура. Но ходить на утренние встречи продолжала. И однажды…
Однажды Саи Бабу везли на коляске, а нам повезло сидеть в пятом ряду, чтобы увидеть его поближе. Очередь занимали рано, потому что индуски, пропускавшие паломников в Мандир, были настолько строги, что готовы были вступить в рукопашную, если кто-то хотел пролезть втихушку вне очереди.
Так вот, все взгляды были устремлены на Саи Бабу, как и мой. Вдруг взгляд Бабы лишь чиркнул по моим глазам, и во мне произошел гормональный взрыв такой силы, что я зарыдала, и этот экстаз продолжался длительное время.
В последующие дни я ходила за этим мимолетным взрывом счастья. Не знаю, как это объяснить, да никогда и не пыталась узнать, поскольку мне было достаточно самого явления, которое ощущала явно.
И еще. В магазине, где продавали все от вещей до продуктов, на чеках выбивались высказывания Бабы для обладателя. И мне выпало предсказание о том, что я буду сиделкой у постелей больных, и провожать их «домой». Не так часто, но так и случается и началось это с Индии, когда одна молодая женщина из нашей группы умерла. Это очень грустная история, которая даже по прошествии одиннадцати лет, вызывает в душе горьчайшее сожаление.
Историю продолжительностью в тридцать дней уложу в несколько фраз.
Наше приятельство началось в Сургуте в аэропорту, сошлись как сиамские близнецы, все схоже, полное приятие и понимание. Жили в одной комнате в ашраме, вместе путешествовали в Гоа – весело, с приключениями. Звали ее Галина Б., зеленоглазая шатенка с пышными волосами, худенькая (после серьезного облучения в прошлом). Рассказывала, что детей нет, с мужем охлаждение в отношениях, живут как два одиночества…
На праздник приехала ее сестра (они обе врачи), Галя, конечно, стала больше проводить времени с ней. И на празднике, в Мандире, они были рядом, но далеко от меня.
После праздника ей стало плохо, она трудно дышала и слабела на глазах. Я уложила ее в госпиталь при ашраме, где работали европейские волонтеры. Почему я? Потому что ее не хотели принимать, но когда я сказала, что как журналист разнесу их богадельню на весь мир, они приняли и стали лечить. Ей стали вливать много физраствора и другой жидкости в капельницах. Когда она приподнималась, то входила в ступор, теряла сознание. Сестра была тут же, она противилась лечению (мол «переколбасит» и пройдет само, мол так бывает после махашиваратри), к тому же нам уже пришло время возвращаться в Россию. Галя рвалась домой, говорила про работу, нельзя оставаться и виза заканчивается… Сестра что-то мямлила про деньги, которых у нее нет, чтобы оставить сестру в Индии на свое попечение… Мы готовы были отдать все наши излишки, чтобы только позволить врачам поставить ее на ноги. Сестра Гали написала отказ от помощи, на что волонтеры сказали: «Это не гуманно!»
Вывезли ее на коляске, в такси довезли до поезда. Не знаю, как кто (мы не говорили об этом), но я понимала, что она умирает. Нам надо было ее довезти до Дели, до самолета, а уж там – дома.
Но не довезли. Я три раза вызывала скорую помощь, третья ее сняла с поезда. И с Галей поехали две наших спутницы. Признаюсь честно, я не смогла, не потому что смалодушничала, физически не смогла, будто у меня кончились, иссякли силы…
Вскоре в аэропорт приехали женщины, которые сопровождали Галю: она через 15 минут после выноса из вагона умерла…
Как потом стало известно, у нее оторвался тромб: легочная тромбоэмболия. Ее в Индии кремировали и через посольство передали прах семье, мужу.
Два года я болела этой смертью. В чем я корю себя? В том, что не настояла, не дала шанс медикам вывести ее из болезни. Хотя тромбоэмболия – это болезнь не знающая пощады.
И вот, в начале марта будет 11 лет этой истории, и я впервые решилась ее рассказать, может кто-то прочтет из знакомых и перескажет ее мужу, потому что я даже на панихиду не ходила.
Как после говорили те, кто был с ней рядом в Мандире, Галя умоляла Бабу забрать ее, освободить от жизни.
Не могу ничему давать оценок, хотя они (чисто житейские) у меня имеются. Но это вещи духовного порядка и линейкой обыденности их измерять нельзя. Есть те, Которым ведомы причины и следствия всей этой истории. А я могу только помолиться о Гале и сказать: «Царствие тебе Небесное, дорогая…»