– Вот я смотрю на нынешних девушек и юношей и думаю: "Какими бы они были в наше Советское время. Выдержали бы они те испытания, которые выпали нашему поколению"– начал негромким голосом Олег Степанович Брагин, обращаясь к своему другу Сергею Петровичу Клюквину.
– Думаю, нет. Наши дети привыкли жить в комфорте, в достатке и, главное, чтобы было не хуже, чем у других. Сегодня все хотят показать свою успешность и близость к элите общества.
Эти два, довольно крепких старика, регулярно прохаживаются после обеда и ужина в небольшом зеленом дворике, расположенном на юго-западе столицы. Почти на протяжении тридцати лет эти прогулки считаются обязательными для Олега Степановича и Сергея Петровича. Именно на прогулках обсуждаются все значительные события, происходящие когда-то в СССР, а теперь в России и мире.
Живут старики в соседних домах. Клюквин живёт после смерти жены в трёх комнатной квартире с семьёй сына. Сын, Виктор, занимается наукой, работает в закрытом институте. Всегда предупредителен и вежлив. Невестка Сергея Петровича, Лена, напротив, имеет "взрывной" характер, бурно проявляет эмоции ко всем домочадцам при несогласии с ними, о чём буквально спустя несколько минут жалеет об этом и упрекает себя за невоздержанность и отсутствие такта. Однако она настолько уверена, что всегда права, что за всю свою жизнь ни перед кем не извинилась. Она считает себя человеком прямым и независимым, который имеет право резать правду - матку любому собеседнику, даже если это её непосредственный начальник. Виктор же, человек рассудительный и спокойный, не одобряет "пылкий" характер своей жены и считает, что она унаследовала от своей мамы всё самоё плохое. Характером же тестя он был вполне удовлетворён.
Брагин живёт один в двух комнатной квартире. Жена умерла пять лет назад. Дочка вышла замуж за вполне респектабельного юриста из Германии и уже почти пятнадцать лет живёт там и воспитывает двух внучек. Старшей внучки ещё два года учиться в гимназии. Она хочет быть преподавателем немецкого языка, младшей еще предстоит пять лет учиться в школе. Кем она хочет быть она и сама не знает. Время покажет.
Олег Степанович всё чаще ощущал какую-то безысходность, неустроенность. И это объяснялось не отсутствием регулярного хождения в офис, или, наоборот, большой перегрузкой, связанной с хозяйственными заботами по дому, где он после смерти жены, остался единственным хозяином. Быт его не обременял. Он самого начала совместной жизни с женой, Евой Александровной, привык тащить на себе все семейные заботы, начиная от приготовления обеда и кончая еженедельными "мокрыми" приборками квартиры, когда он по субботам пылесосил ковры и протирал влажной тряпкой, накрученной на швабру, ламинатные полы своей двухкомнатной квартиры.
Чувство безысходности и неустроенности приходило к Олегу Степановичу чаще всего по утрам, когда он, проснувшись, лежал, уставившись неподвижным взглядом в потолок, поглаживая накрахмаленную простынь. Руки свободно скользили по простыне. Рядом никого не было.
Последнее время он всё чаще вспоминал Еву Александровну. Вспоминал её молодой, улыбающейся, в легком летнем сарафане выше колен и ногами, тронутыми легким донским загаром. Она была такой в их первый семейный отпуск, который Олег и Ева проводили в забытой богом донской станице Калиновке, недалеко от города Новочеркасска, где Олег окончил Политехнический институт за пять лет до их встречи ещё тогда в существовавшем СССР. Они и познакомились в Политехе. Она как стутентка-практкантка проживала в местном общежитие, а он приехал из Ростова навестить своего друга по учёбе, работающего в Политехе. Случайно, разговорившись за столом в институтской столовой, Олег узнал, что девушка - студентка московского ВУЗа, изучает химию и проходит преддипломную практику на местном химическом комбинате. Дальше события разворачивались как в ускоренном кино: еженедельные встречи по выходным в Политехе, редкие выезды в Ростов, где Олег проживал с родителями и вот любящая пара уже едет в Москву, просить благословление на брак у родителей невесты. Они получили согласие и сразу же в одном из лучших ресторанов Москвы, в "Праге", назначена свадьба. После свадьбы молодые едут в путешествие. Они впервые после свадьбы одни, без родителей. В Москве же они жили в квартире родителей Евы. Родители Евы, старые московские интеллигенты, их особенно не докучали. Отдав им маленькую комнату, сами заняли большую, где обычно все вчетвером садились за общий стол, обедали, ужинали и по вечерам смотрели телевизор. Молодые только ночью могли уединиться и не спеша решать какие-то свои дела. Днём считалось неприличным молодой семье уединяться в своей комнате и вести там "секретные" разговоры. Так уж было принято в семье Евы.
Правда с рождением дочки, как казалось Олегу Степановичу, семейная атмосфера как-то изменилась. Всё больше требовала внимания дочь Лада, голубоглазый карапуз и большая любовь и привязанность бабушки и дедушки. Олег стал замечать, что Ева гораздо чаще прислушивалась к словам мамы, чем к его. Нет, его это не раздражало, но иногда язвительные замечания тёщи о "правильном" воспитании внучки, "застревали" в его памяти и не вовремя всплывали при общении с женой. Это несколько охлаждало его чувства к Еве, которая никак не связывала его сдержанность с поведением своей мамы.
Вот в это время Олег и познакомился с проживавшим в соседнем доме Сергеем Клюквиным. Ему понравился Сергей и его независимый взгляд на жизнь в стране Советов, самостоятельная оценка внешней и внутренней политики, и власть предержащих, которых он не иначе как "центральным комитетом геронтофилов" не называл. Клюквин предупреждал неоднократно Брагина, что добром власть герантофилы не отдадут и обязательно пойдут на обострение. Однако по странному стечению обстоятельств, в августе 1991 всё окончилось малой кровью. Но в октябре 1993 года кровь пролилась большая, и Клюквин предупредил Брагина, что он чувствует – это не последняя пролитая кровь. Как в воду смотрел.
В 1994 году началась первая чеченская компания, которая продолжалась до 1995. Затем небольшое перемирие и с1996 года по 1998 была вторая чеченская компания. Много пролилось крови. Но не только политика сближала Брагина и Клюквина. Их сближали дети – Лада была погодка Виктору.
Однако как не стремились Олег Степанович и Сергей Петрович соединить Ладу и Виктора с детских лет, чтобы они не только дружили, но и полюбили друг друга, у них ничего не получалось. И это при том, что Олег Степанович был дипломированным психологом, защитившим кандидатскую диссертацию на тему "Брак и его роль в современной России". Сергей Петрович, напротив, не был психологом, но его научные исследования в области построения авиационных систем всё же касались некоторых психологических тем, например, таких как "Психологические перегрузки пилотов при посадке легкого бомбардировщика на авианесущий крейсер в условиях плохой видимости и волнении моря до 7 баллов". На отношения Лады и Виктора психология в целом и её отдельные разделы не повлияли, чего нельзя сказать о авианесущем крейсере, пилоты которого частенько "промахивались" при заходе на посадку и им приходилось уходить на второй круг. Именно эти пилоты и снижали расчетные показатели, которыми и занимался до выхода на пенсию Сергей Петрович.
Для Виктора авторитет папы был незыблем и, конечно, он выбрал его профессию, поступил и закончил МАИ. После окончания он, не без помощи папы, поступил на работу в его весьма закрытый институт. По странному стечению обстоятельств он попал в ту же лабораторию, где работал папа, и даже круг его научных интересов опять был связан с авианесущим крейсером и волнением моря, но теперь уже до 10-ти баллов.
Сменилась эпоха. Канула в вечность империя под именем СССР, а весьма закрытый институт продолжал и продолжает изучать возможности посадки бомбардировщиков на палубу авианесущего крейсера. Сергей Петрович внутренне был удовлетворён. Он всем своим нутром чувствовал, что система, связанная с вооружением всегда будет на высоте, и никто никогда не прекратит её существования. Теперь уже все хорошо знают, и даже часто повторяют: "У России только два союзника: армия и флот". Если бы это не сказал в 19 веке Александр III, то это заявил бы в 21 веке Сергей Петрович.
В семье же Олега Степановича вопрос обороноспособности России не обсуждался. Во- первых, будучи психологом его интересовала в основном мотивация поступков таких публичных деятелей как депутаты Госдумы, губернаторы или, в крайнем случае члены президентского совета. Ниже этих руководителей он решил не опускаться. А во-вторых, в отличие от Сергея Петровича, он не был внутренне удовлетворен всеми реформами современной власти. Он никак не мог понять, почему так медленно растут экономические показатели современной России, почему она не в первой десятке развитых стран.
"От социализма мы отошли, а к капитализму мы не пришли. Конечно, чувствуется прогресс в экономике за счёт роста госкорпораций. Но это только благодаря помощи им со стороны государства. А помощь идёт существенная, потому как за каждой корпорацией стоит целый отряд госчиновников, которых негласно кормит корпорация. А чиновники, прикладывают огромные усилия, чтобы облегчить им жизнь. В ход идет и недобросовестная конкуренция, и разорение средних и малых предпринимателей, которые беззащитны в нашей стране. Больше нам надо дать экономической свободы. Нет у нас среднего класса, только богатые и бедные" – так считал он не только в разговорах с домашними, но и участвуя в спонтанно возникающих дискуссиях на работе.
Что действительно изменилось в России, так это словоизлияния. При советской власти единственным надёжным местом была кухня собственной квартиры. Кухня коммунальной квартиры для этой цели не годилась. В современной России перестали собираться на кухнях, не было смысла. Вернее смысл может и был – продукты резко подорожали. Разговоры о политике стоили гораздо дешевле, чем та закуска и водка, под которую она обсуждалась
Однажды, в ноябре 2017 года Лена во время воскресного обеда громко вдруг заявила:
–Похоже, для старого Брагина и его дочери Лады наступают тяжелые времена.
–С чего это ты взяла? – моментально отреагировал Сергей Петрович.
– Папа, – начала Лена. Она всегда называла Сергея Петровича "папой", когда хотела по больнее задеть тестя, и чтобы её слова прозвучали значительнее и весомее.
– Мне, кажется, вам пора кончать эту дружбу с Брагиным.
– Это почему ты так сурово относишься к старику и его дочери? – Сергей Петрович даже перестал жевать и вопросительно уставился на невестку.
– Да потому что шпионы они, – спокойно, не повышая голоса, ответила Лена.
– И откуда ты это узнала? Из каких информационных источников тебе стало об этом известно? – тоже вдруг спокойно и невозмутимо заговорил Сергей Петрович.
– Конечно, из открытых источников – газет и журналов.
– Что так и пишут: гражданин Брагин О.С., проживающий в Москве, и гражданка Брагина Л.О, проживающая в ФРГ, являются иностранными агентами, сотрудничающими со спецслужбой одной из западных стран? В интересах следствия название страны не приводится
– Нет, так не пишут, никаких фамилий не называют, а просто разъясняют кто такие иностранные агенты.
– А почему вдруг в прессе возникла эта тема?
– А потому, папа, что Россия ещё в 2014 году приняла закон о некоммерческих организациях, которые финансируются из–за рубежа и ведут в России какую – то деятельность, в явном виде не связанную с бизнесом, поэтому они и называются некоммерческими.
– А чего ты это вдруг вспомнила?
– Да президент на днях закон внёс в Госдуму по поводу иностранных агентов.
– Смотри–ка, Виктор, твоя жена вполне может пройти в Госдуму. Разбирается, какие организации коммерческие, а какие нет, и кто как финансируется, из каких источников. Да ещё и про иностранных агентов знает.
– Я не сомневался, – ответил Виктор и добавил, – она всё про всех знает.
– А мне обидно, – продолжала Лена, – что, такие как Брагин и его дочь, не хотят жить в России, им Европу подавай, да и все наши коррупционеры, и олигархи такие же. Если в России трудно будет, все убегут на Запад. Они только разбогатеть в России хотят, а с деньгами тут же умотают.
– Слушай, Лена, мне кажется, что ты завидуешь Ладе, которая живёт в ФРГ, зарплату получает в евро и, приезжая в Москву, меняет их на рубли. Да и курс евро частенько ползёт вверх, что выводит тебя из равновесия.
– Папа, что вы говорите? Вы же хорошо знаете, что я патриотка и люблю Россию, Витеньку и вас, папа.
– Не сомневаюсь, – ответил Сергей Петрович, – и ещё, читать надо внимательно: иностранными агентами по предлагаемому закону не могут быть люди, физические лица, а только организации, которые финансируются из–за рубежа, другими словами юридические лица. А старик Брагин и его дочь, простые люди, даже не организация.
– Эх, папа, наивная вы душа, – не сдавалась Лена, – для вас они простые люди, а для компетентных органов могут быть организацией.
Лена всегда верила официальным заявлениям представителей власти и, если бы она жила в тридцатые годы прошлого столетия, она, как и большинство граждан страны, одобряла репрессии и доказательством права применения репрессий была бы дежурная фраза "расстреляли, значит было за что". Не знали граждане, что подчас эта была самая обычная борьба за власть между отдельными группировками. Ну не было в стране свободной печати, ну всё определяла одна партия, один человек. И все знали этого человека.
27.01.2018