ОБЩЕСТВЕННО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ФОРМАЦИЯ
Открывая двери в новую эру
Нужно быть не фанатом,
Нужно быть пионером.
Включив машину времени под названием «Воспоминания», падая навзничь на диван-книжку, удалось раскрыть страничку истории под заголовком «Общественно-экономическая формация».
Первой страничкой был итоговый урок истории школьной программы, главы, которая объясняла развитие общества, и вершина совершенства человеческого бытия именовалась коммунизмом.
Большие окна класса заливали его светом – светом в светлое будущее. В такое светлое будущее должен поверить каждый ученик и не дай Бог по-другому. Стоп, о Боге нельзя, так как история страны социализма исключает понятие Высшего существа, сотворившего мир. Освещенность кабинета истории делала красный цвет более ярким и насыщенным. Красный цвет отблескивал от шелковых наглаженных галстуков пионеров.
Ученики считали учителей образцом знаний. Было ли так на самом деле, многие поймут позже. Сейчас же шел урок, и учительница, часто повторявшая ранее, что красив человек умом, наслаждалась наивностью учеников. В классе был ученик, намотавший себе это на ус, учительницу считал красивой. Однако, она не жаловала ученика за успеваемость и постоянно занижала ему оценки. Вела она уроки своеобразно и методично, но заинтересовать предметом учеников ей не удавалось.
- Закрепим пройденную главу об общественно-экономических формациях. Знания о формациях вам в жизни пригодятся, ибо формация - это строй государства, в котором живет общество, люди. Кто назовет нам формации?
Отвечать пришлось самой успевающей девочке в классе. После ответа пошла хвалебная речь об ученице:
- Вот, Лена нам назвала все пять формаций, и отметка будет такой же. Только хочу напомнить, что они всегда идут одна за другой, но в развитии некоторых государств некоторые формации отсутствуют, К примеру: Монголия шагнула из феодализма в социализм, минуя капиталистический строй, в этом помог ей Советский Союз. А в развитии нашего государства, неслучайно отсутствовал рабовладельческий строй. А что определяет экономическую формацию? Кто нам это скажет? Митя.
-Если развитие общества идет с направлением на сельское хозяйство, то это феодальное общество, если развита больше промышленность, то в стране капитализм. Здесь значение имеет то, кому принадлежат средства производства. Они могут находиться в частной собственности или принадлежать обществу.
- Хорошо, Митя! Продолжим наш урок. В первобытно-общественном строе все орудия труда принадлежали общине. Была общественная собственность на средства производства. В следующей формации собственность стала частной. При частной собственности на средства производства общество становится эксплуататорским, то есть несправедливым к тем, кто производит общественный продукт - товары. В первобытном обществе средства принадлежали всему обществу, затем на протяжении трех формаций преобладала частная собственность и вот наша страна первой перешагнула капитализм, и средства производства снова оказались во владении тех, кто производит национальные богатства. Мы живем в коммунистической общественно-экономической формации. Мы строим коммунизм – это высшая, самая развитая, самая справедливая форма общественного строя. Учение об общественно-экономических формациях утверждает, что развитие общества идет по спирали.
В окна класса заглянули облака, на некоторое время заслонившие солнце. И наш ученик, сидевший на первой парте, оглянулся и посмотрел в окно, но его лицо посветлело от лучей, проникающих сквозь облака.
-Как выглядит спираль развития общества, нам объяснит Павлик, - растягивая слова, произнесла учительница.
-Развитие общества по спирали – это теория, в которой «спираль» является условной, сделано это для лучшего восприятия и изучения учения об общественно-экономических формациях.
И тут его ответ прервала учительница:
-Павлик у нас умеет в каждый ответ внести свое видение, что значит – условное понятие?
-Вы же сами сказали, что некоторые формации в ряде стран не наблюдались, получается у каждой страны, нации, общества, развитие идет по своему историческому пути. Но все-таки любое общество развивается от простого к сложному. Это значит, что следующая общественная формация более цивилизованная, более экономически развитая. И в итоге каждая страна придет к наивысшим общественным отношениям, к справедливому построению государства. Советский Союз завершил виток развития и перешел к следующему этапу развития – наш строй называется «социализм», а если точнее, мы перешли в фазу развитого социализма.
-Достаточно. Мы подвели наш урок к итогу. Советский народ строит коммунизм. Мы прошли все витки спирали. Хочу задать вопрос. Построим ли мы коммунизм в Советском Союзе? Поднимите руки, кто думает, что построим.
И учительница первой подняла руку, и в классе вырос лес рук. Казалось, урок завершился, но… Учительница смотрела, раскрыв рот на ученика, поступившего не как все. Им был Павлик. Можно было бы, конечно, сделать вид, что она не заметила, но это не тот учитель. Скорее для нее это был не тот ученик, которого она могла не заметить, тем более сделать вид.
-Павлик, подними руку, - резко сказала она.
Но Павлик руку не поднял.
- Это что? Павлик, ты что, не согласен с тем, что Советский Союз построит коммунистическое общество? Объясни нам!
Павлик встал, вышел из-за парты и направился к классной доске. Это ошарашило нашего учителя, ведь к доске его она не вызывала. Павлик взял мел и нарисовал фигуру похожую на круг. Круг был каким-то приплюснутым. Над ним он нарисовал второй круг, стер лишнее и соединил их. Получилось что-то в виде спирали, состоящей из двух витков. После чего начал свое объяснение.
-Я не против, если в СССР будет построен коммунизм. Но спираль – это не один виток, а много. Человечество преодолело один виток на этой спирали, виток начался с первобытно-общественного строя, где все средства находятся в руках общества, и заканчивается этот виток социализмом, где средства из частного владения вернулись опять в руки общества. Социализм, точнее его начало – это точка, которая означает, что первый виток закончен и начался второй виток. Советский народ строит социализм, а не коммунизм. Следующей общественно-экономической формацией будет формация, схожая с той, что была когда-то после первобытнообщинной. Я думаю, что коммунизм будет минимум на третьем витке, а то гляди и на тридцать третьем. Об этом в учебнике ничего нет.
Спокойное лицо учителя истории сразу сменилось и стало довольным.
- Я тебе, Павлик, хотела тройку за урок поставить, но материал ты не усвоил и я ставлю двойку.
-А мне не нужна ваша тройка, теорию я усвоил на «отлично», а «два» вы не можете мне поставить, потому что я хочу от вас услышать ответ на вопрос: на каком витке спирали будет построен коммунизм.
- На первом конечно, - сказала учительница.
-Я исторический факультет не заканчивал и историком быть не собираюсь, но ваш ответ полностью отрицает развитие общественно-экономических отношений по спирали. Вам что, об этом в институте не рассказывали. А может, рассказали, но запретили говорить? А поставите двойку - я на вас пожалуюсь в отдел образования. В классе около минуты стояла мертвая тишина. Затем прозвенел звонок.
Учительница медленно вышла из кабинета истории, не закрыв за собой дверь. Староста класса, по имени Альбина, была ученицей неспособной, но старательной и перебивалась на посредственных отметках. Остановившись возле Павлика, хлопая темными ресницами, отрывисто произнесла:
-Придется этот твой поступок обсудить на классном часе.
Павел Ильич, директор школы, был руководителем строгим и выдержанным. Алевтину Максимовну он встретил неодобрительно, а после ее изложения о том, как прошел урок, сорвался:
-Вы, Алевтина Максимовна, учитель, знающий свой предмет теоретически, но ничего из своих знаний не можете применить в практике, а это то, чего не хватило в данной ситуации. Можно, ведь можно же было выслушать ученика, а затем просто переключиться на другой вопрос и продолжить урок в другом русле. Хотя бы начать рассказывать новую тему. Не надо было замечать того, что он не поднял руку.
-Павел Ильич, так ведь он высказал свою теорию, которая, по моему мнению, убедила весь класс, что мы не построим коммунизм. Кроме того, по его мнению, мы идем к строю, который будет прообразом рабовладельческого, еще бы немного и он начал высказываться, что СССР распадется.
-Не вы ли, Алевтина Максимовна, у нас строитель коммунизма? Это дети, и ваша задача учить их и не допускать таких ситуаций. Иметь диплом учителя – это не значит им быть! И с чего это вы взяли, что он убедил детей, что построение коммунизма в нашей стране невозможно. Ведь, как я понял, что все-таки, когда-нибудь коммунизм будет. Именно это ученик уяснил и даже по-своему доказал.
-Так он, он… - вдруг замолчала Алевтина Максимовна.
-Что он? Договаривайте! – повышая голос, сказал директор.
- Так я, выслушав его, Павлика, сама поверила в это, меня он убедил, только я не созналась в этом вслух.
-Вот было бы, если бы вы это высказали вслух. Я коммунист и я в этом убежден, мне и Павлика не надо слушать.
-Павел Ильич! Да что вы говорите?
-Достаточно, Алевтина Максимовна, что дальше? На чем там всё остановилось?
-Класс решил провести на эту тему, по этому случаю классный час.
-Решили - значит проведем, только вы там чего-нибудь еще… Не обострите там обстановку. Будет классный час, и он будет общим. Идите, отдыхайте и не вздумайте обсуждать наш с вами разговор среди учителей. И дома тоже, пожалуйста!
Начало клонить ко сну. Пришлось встать, взять со стола пульт от телевизора. Положить одну подушку на другую для удобства просмотра. Засветился экран, и возник молодой облик президента. Шла запись выступления, когда руководитель страны им еще не был. Он говорил о замедленной мине, которую заложил Владимир Ульянов-Ленин при образовании Союза Советских Социалистических Республик, о равенстве республик в составе СССР и об их праве выхода из Союза. Далее показали выступление президента недельной давности, где он говорил о том же самом. Диктор подтверждал, что президент, как и прежде, не меняет своих убеждений.
«Верно делал выводы я. Так-то оно так, но вот право выхода имела каждая республика, а вот механизм, процесс выхода - выработан не был. И давай растаскивать общее добро каждый в свой дом, порой и добро российское, но никто не взял на себя общие долги».
После воспоминаний урока истории мне стало врезаться в сознание каждое слово, озвученное телевизором. В трансляции записи молодой еще президент наше государство назвал унитарным.
«Надо же, мы жили при капитализме, а затем при социализме. Не согласен я с тем, что сейчас мы живем в капиталистическом обществе. Нас убеждала Коммунистическая Партия Советского Союза, что реставрация капитализма в нашей стране невозможна. Согласен. Никакого капитализма нет, мы живем в унитарном обществе, которое стряпалось нынешним руководством страны, начиная с девяностых годов».
«Доживем до понедельника» - так назывался фильм: ни боевик, ни фантастика, ни ужастик, ни триллер. Сейчас из тех, кому двадцать пять-тридцать пять, вряд ли смотреть станет эту картину. И вновь я вернулся в память при помощи машины времени, которая возвращает действие в прошлое.
Павлику в понедельник на классном часе держать натиск одноклассников и педагогов. Классный час всегда последним уроком и поэтому Павлу было не по себе, ведь вместо сорока пяти минут он может продлиться гораздо дольше, до тех пор, пока его не сломят. Сломить можно запросто – не дать говорить и все. Павла посетила мысль – всегда план проведения урока составлен заранее, а значит, нужно попытаться этот план немного изменить, а при удаче повернуть ход по своему плану. Павел взял листок бумаги и стал строить свой план, что-то удалось.
-Что дальше? – задал он себе вопрос.
-Нужно самому подготовить им вопросы и стоять на том, чтобы на них ответили те, кто будут разбирать меня по косточкам! – ответил он себе на свой вопрос.
-Так-так!!! Какой бы придумать козырь, чтобы не задавили? Думай-думай.
-А чего думать? Поставь условие, чтоб не перебивали и дали высказать все, что хочешь, и напомнить, что от идеи обратиться в отдел образования не отказываешься.
В таком духе Павлик задавал вопросы себе и сам же на них отвечал в течение часа. Вроде бы к бою был готов, даже вселял в себя надежду победить наш инакомыслящий пионер. Перечитал написанные вопросы, прокрутил выстроенный план. Задумался:
-Вот бы знать их план, да их вопросы ко мне - и им вообще фиаско.
Фильм «Доживем до понедельника» закончился. Клацнул включатель, и лампочка освещающая спальню погасла.
-Так может быть и со мной, клацнут, и я потухну, плюнут в самую душу, закроют глаза на мои вопросы и, считай, пропал, - думал Павел, глядя в потолок.
По белому потолку пролег свет от уличного фонаря. Свет с потолка сполз на стену и расстелился на двери. Свет, проникший в комнату через окно, и указывающий на дверь, бодрил: «Вперед, в светлое будущее». «Время – это мой козырь, завтра можно получить, прощупать, подслушать информацию. Ведь будут же школьники шептаться между собой по такому поводу. Узнать настрой «за» и «против», оценить обстановку, - с такими мыслями Павел засыпал, - до понедельника… до понедельника…» А завтра, завтра будет только суббота.
-Понедельник-день тяжелый, - прокручивал в голове Гаврилов Павлик, - тяжелый, но не для меня одного, а глядишь, совсем не для меня - классный час продолжительностью в бесконечность. Директор, завуч, классная, староста… Вдруг и параллельные «А» и «В» классы будут приглашены? Будь, кто будет. В крайнем случае, убегу, направлюсь в отдел образования.
И точно, в класс шли ученики из других классов со своими стульями. Павлик сидел за своей партой. Парта была первая в ряду, который начинался у двери. Вошел Митя, приостановился:
-Нашел себе выключатель!
Он всегда так говорил, употребляя слово выключатель вместо приключение.
Его сзади толкнула Лена:
-Чего встал? Иди на место.
«Обстановка накаляется и, похоже, вырисовывается, - наблюдая, размышлял Павлик. - Митю надо использовать в своей цели. Лену не надо трогать, как бы не обидеть. Она умная, а если она против меня пойдет, мне не устоять». В горле пересохло, Павлик сделал несколько собирательных движений, во рту накопилась слюна, и он ее проглотил.
Классный час, как и положено, начала вести классный руководитель шестого «Б». Затем слово было передано старосте класса. Такая общественная нагрузка возлагалась на Альбину Саддикову. Не стану ее характеризовать, как она выполняла возложенные обязанности - выяснится в процессе ведения собрания. Староста начала бесцеремонно:
-На заключительном уроке по завершению главы «Общие экономические формации» на уроке истории… Здесь ее перебили одноклассники:
- Не общие, а общественные!
-На уроке истории, - продолжила Альбина, - Павлик Гаврилов стал спорить с учителем истории, что отметка за его ответ несправедлива, что непозволительно, и за такой поступок ему нужно вынести выговор. Какие будут мнения?
Вызвалась сказать Лена Прянишникова:
-Считаю, что возразил Павлик правильно, ведь из ответа и последующего разъяснения своего мнения видно, что материал в рамках школьной программы он знает на «отлично».
-Вот как? – вмешалась Алевтина Максимовна.– Лена, от тебя я не ожидала.
-Да, я так считаю, - подтвердила Лена.
-Это она так считает, - донесся голос Мити Антонова.
-Антонов, если у тебя есть что сказать, мог бы поднять руку, и тебе дали бы сказать. А так с места не надо урок превращать в базар. Митя, не выпендривайся – это ты умеешь, - обратилась к нему Лена
Скандал явно был не нужен, и в свои руки взял ситуацию директор школы.
-Спорить не стану, - сказал Павел Ильич, - не буду спорить с Леной, и если среди учеников нет других мнений, то, Алевтина Максимовна, ставьте пятерку. Павлик Гаврилов, все-таки выйди и объясни, почему же ты возразил, что тебя побудило возразить?
Павлик медленно вышел к доске и спокойно, но со слегка опущенной головой, смело начал свое объяснение:
-Если кто подумал, что я хотел понизить авторитет учителя истории, пусть на это не рассчитывает. И сейчас Алевтина Максимовна, наверное, ждет извинения. У меня намерений не было, и извиняться я не буду.
То ли от неожиданности, то ли от злости, то ли от стыда лицо Алевтины Максимовны стало ярко-алым.
-Когда историю снова стала преподавать Алевтина Максимовна, после Сергея Александровича, - продолжил Павлик, - мои отметки по предмету стали ниже. О пятерках я уже забыл. Тройки – это то, что я заслуживаю, по мнению Алевтины Максимовны, а тут мне и двойка. За что? Ни за что! Алевтина Максимовна постоянно перебивает мои ответы на уроке, заканчивает их за меня. А потом, так как мои ответы получаются не полными, занижает отметку.
-Павлик, мы это потом выясним, - опять вмешался директор, - больше ты ничего не хочешь сказать? Не только поэтому мы собрались в таком составе? Ведь на уроке был другой вопрос, и ты один из класса дал отрицательный ответ, не согласился со всеми. Не только с классом ты не согласен. Ты не согласен со всем обществом. Объяснишь?
-Я же объяснял на уроке, - пробормотал Павлик.
-И тем не менее…
-Хорошо! – произнес Павлик и повторил все, что было на уроке истории.
Ученики из параллельных классов слушали его внимательно. Не было ни звука – стояла мертвая тишина. Мух в классе не было, но если бы они были, их полета не было бы слышно. Не потому, что они летали бы беззвучно. Только сейчас мне кажется, что они не летали бы. Они слушали бы Павлика. Когда Павлик остановился, Алевтина Максимовна с характерной ей хладнокровностью вступила в дискуссию.
-Так, получается, мы никогда не построим коммунистического общества! Виток за витком. Это сколько же тысячелетий человечество будет жить, чтобы дожить до коммунизма?
-Не столько уж много!!! – уверенно сказал Павлик.
-Так-так, что-то непонятное, запутался, заврался, – ухватилась за последнюю фразу Алевтина Максимовна, - и сказать-то нечего!
-Ничего не запутался! Хотите меня унизить! Не выйдет!
-Павлик, возьми себя в руки, - поддержал его Павел Ильич, - отстоишь свою точку, вторую пятерку заработаешь. Обещаю. Я буду настаивать перед учителем истории.
-С пятеркой согласен, но немного не так, - взбодрился Павлик, - если будет пятерка, то пусть она будет вместо троек, которые уже стоят в журнале.
Весь класс залился громким смехом. Не смеялись Лена, Павлик, Алевтина Максимовна и Павел Ильич.
- Продолжай, - произнес Павел Ильич.
- Я считаю так, ведь каждая последующая формация длилась меньше времени, чем предыдущая, отсюда… Отсюда возникает вопрос, сколько же времени продлится следующая формация. По-моему, прототип рабовладельческой… возможно, она будет в разы короче оригинала, возможно, короче социализма. Пусть об этом ученые думают. Только спираль должна иметь не такой вид, как я ее здесь нарисовал.
-Еще чего выдумал? – вставила фразу Алевтина Максимовна.
-Не перебивайте, - сказал Павлик, стер второй виток у спирали и нарисовал его меньшим диаметром. - Третий виток будет еще меньшего диаметра. Спираль должна выглядеть так – в виде конуса. У конуса есть вершина, а вершиной общества принято считать коммунизм. Вот здесь и будет коммунизм. От того, каким диаметром будет второй виток спирали, можно определить, схематически, где будет вершина, но второй виток человечеству только предстоит прожить.
-Гаврилов, почему же ты не так сообразителен в математике, - на вздохе произнесла Алла Михайловна.
Это была победа. Победа, которую одержал Павлик впервые в своей жизни. Он поправил успеваемость по предмету. Утихомирил учителя истории. Заручился поддержкой директора. Алла Михайловна стала больше оказывать внимания на уроках алгебры и геометрии. А самое важное то, что одноклассники стали гордиться им. Павлик в их глазах не стал казаться пустым спорщиком, а товарищем, который, если будет нужно, отстоит и их мнение. Классный час закончился громким смехом, смехом после слов Павлика:
-Спасибо, что не перебивали и вообще дали сказать все, что мне нужно было. И вам тоже это нужно было услышать. А если бы мне говорить не давали, я бы просто удрал с классного часа, дверь ведь рядом.
Произошло то, что мнение одноклассников стало дружеским, товарищеским. Только так ли это? Были и, кто стал коситься на него. Появились и такие экземпляры, кто затаил злобу, но таковых Павлик выявил. Вычислил. Только не всех. «Кого я не вычислил – это не очень-то значимые фигуры», - так считал Павлик.
Павел Ильич и Павлик Гаврилов со школьного двора вышли вместе. Позади них никого не было. Директор начал разговор первым:
-Павлик, скажи, ты выбрал себе профессию, которой будешь заниматься в жизни?
-Знаете, вот я смотрю: кто есть кто. И выходит, все не те, кем должны быть.
-Как это?
-Да так. Вот вы геолог, а на должности директора школы, преподаватель географии, что, раскопки не ваша работа или там экспедиции? Не отвечайте. В кабинете сидеть - не ноги сбивать там, где и ноги-то ничьи не ходили столетиями, а то и тысячелетиями.
-Павлик, какой ты дерзкий, а вдруг я рассержусь и начну с тебя требовать свой предмет так, что тебе пятерки по географии никогда не видать?
-Павел Ильич, а что только по географии? Вон Алевтина Максимовна мне историю и обществоведение почти до тройки опустила. Так вы же шеф! Настройте всех учителей против меня, и тогда я из школы со справкой выйду.
-Эх, Павлик! Так ты же просто так не оставишь, бороться будешь!
-Так давайте, кто кого! Только тот урок истории еще не закончился с классным часом, будет продолжение. Есть вороны и сороки, которые вынесут его в отдел образования, и дойдет эта история до горкома партии. Вам как коммунисту еще от моей дерзости достанется. Как выкарабкиваться будем? Вы с должности полетите, я из школы без среднего образования уйду, с восьмилетним. Знаю я, кто до горкома партии это доведет, а трепать будут, что Павлик.
-Павлик, ты, наверное, историком будешь, теоретиком каким-нибудь или политиком!?
-Нет! Скорее технологом каким-нибудь на производстве или наукой заниматься буду. Химией, а лучше биологией.
-А почему биологией, а не историей?
-История сегодня одна, а через лет так двадцать, ее и переписать можно будет, а биологию как не переписывай, ДНК – это формула, а не только определение. Что такое общественно-экономическая формация? Это умозаключение, которое каждый политик видит по-своему. Для математика я слаб, а физика и механика – это для меня самое то.
-Опять к старой теме? Слушай, что я скажу тебе, Павлик Витальевич, вот взять США, там переселенцы построили капитализм и миром там правят деньги. И нет никаких смен формаций, а местные индейцы как были первобытными, так и остались. Так что я в этом вопросе с тобой заодно, только пусть это останется нашим закрытым разговором.
-Вот-вот, Павел Ильич, я сам вам хотел это же предложить.
-Павлуша, какой ты серьезный и рисковый не по годам! Скажу тебе хоть по секрету, хоть не по секрету: не хотят наши комсомольцы давать тебе рекомендацию в комсомол.
-Нужно больно!
-А как же ты в нашем коммунистическом обществе жить собираешься?
-При коммунизме у всех будет коммунистическая идеология в головах, только коммунизма мы не увидим. И страна наша развалится, как любая империя до этого разваливалась, а комсомол утратит себя еще раньше. Думаю, что если я и буду комсомольцем, то когда мне будет лет так двадцать пять, когда этому союзу молодых придет конец. Это мы с вами увидим.
-А как же КПСС? Что ты думаешь по этому поводу?
-Павел Ильич, вот вы, да, вы! Вы придете однажды домой и не будете знать, что делать со своим партбилетом. Выкинуть или на память положить, подальше от глаз. Но в одном будете уверены, что в партии можно остаться, а можно подать заявление о выходе из нее: ведь это будет одно и то же.
-Гаврилов Павел Витальевич, тезка ты мой, кто ты на самом деле? Неужто так оно и будет? Почему-то я не сомневаюсь в твоих высказываниях. Мне страшно и любопытно одновременно.
Они шли не торопясь и все больше отставали от тех, кто шел впереди них. За ними никого не было. Школьники и учителя, а также другие прохожие спешили, торопились. Лица их были озабоченными, усталыми и все равно пассивными. А эти двое не спешили. Их лица несли на себе вдумчивость и осмысление.
-Павел Ильич, мне дальше идти, до свидания.
-Павел Витальевич, знаете, я сейчас думаю, что вы будете делать с наследием, которое мы вам, ученикам, даем? Как вы поступите с полученными знаниями?
-Каждый по-разному и не все правильно.
Этим ответом Павлик убил своего собеседника наповал, и разговор прекратился не только потому, что дальше было не по пути, а потому что он завершился. А история только начиналась.
-Он еще мал, он еще подросток, но что будет с ним потом? Ведь таких, как Павлик, называют фантазерами, выдумщиками, лжецами, болтунами, если не сбываются их суждения, и «накаркал» – если все свершилось, - думал, произнося вслух директор.
Павлик шел по кварталу, где жил, и размахивал портфелем. При каждом взмахе, вперед-назад, произнося в мыслях «Виват».
Программа по изучению истории не закончена. Учебный год завершен только наполовину. Впереди тема: «Революция». Павлик этот раздел прочел заранее и революцию не считал обязательным условием для перехода от одной формации к другой, но и не исключал. Революция для Павлика – это всегда переворот по возможно ранее заготовленному сценарию.
Гудит и щелкает моя машина времени под названием «Память», но я не могу вспомнить, что же было на уроках истории дальше. Помню одно – это Павликины пятерки по истории до окончания им школы.