Семейные хроники. Немного маразма

 

   Утро начинается с треска будильника и кошачьего вопля. Прицельный пинок жены сталкивает нас с котом на пол, после чего законная половина перемещается в центр кровати, расплывшейся диагональю делит супружеское ложе на два треугольника и довольно всхрапывает. Я выползаю из комнаты, нащупывая по дороге тапки.

   Сыновья привычно дерутся в коридоре, отвоевывая первоочередное право пользования санузлом. На помощь, как всегда,  приходит старшая дочь. При помощи нескольких увесистых затрещин братьям она освобождает мне дорогу к туалету. В благодарность я делюсь с ней за завтраком  куском колбасы со своего бутерброда.

    Вообще, наша старшая дочь - самый, на мой взгляд, удачный экземпляр в помёте. Трое мальчишек годятся только на то, чтобы лупить друг друга, воровать мои сигареты и шарить по ночам в ноутбуке.

  Жена, к слову, так не думает. Она зацеловывает их толстые рыжие морды и поёт им на ночь колыбельные, в то время как они, лёжа в кроватях, сравнивают размеры бюстов математички и биологички. Вопреки всякой логике она считает наших сыновей ангелами. В ответ на высказываемые мной сомнения на этот счет жена называет меня чудовищем и тягуче рыдает в кухонную тряпку.

    Боже меня упаси считать всех представительниц слабого пола несносными созданиями. Отнюдь! Скажем, моя мать, святая женщина. Не понимаю, отчего при виде ее жена начинает морщиться и стенать. Ей, видите ли, не нравится, когда свекровь терпеливо объясняет как стирать мужнины носки и раскладывать их  по цвету в лавандовое саше.

    И это при том, что ее собственная мамаша- настоящее исчадье ада. Вы бы видели  взгляд василиска, которым испепеляет меня тёща, когда я отдыхаю, лёжа на диване. Моя матушка обычно умиляется от подобного зрелища и целует меня в лысину. Теща, напротив, считает, что именно в этот момент я должен встать и помочь жене перетащить мешок картошки с балкона в кухню. Я же просматриваю составленный женой список планируемых расходов на следующий месяц и громко недоумеваю, почему в графе "Первая необходимость" начальную строчку занимает помада то ли от Сен Гуччи, то ли от Эсти Лорана, в то время как уплата долга за электричество находится в колонке "Разное".

    Жена в такие моменты обижается, называет меня животным и уходит громко плакать в спальню.

   Общество домочадцев расслаивается на несколько альтернативных группировок. Теща приглашает меня быть мужчиной, как то: сжать жену в объятьях и увезти отдыхать на Багамы. Мать велит мне быть мужчиной и дать жене пинка (сыновья при этом начинают делать на бабок ставки и подзуживают меня громкими выкриками). Старшая дочь ( умное дитя) советует мне быть мужчиной и найти утешение у молодой аппетитной соседки, которая частенько заглядывается в мою сторону и судя по всему не склонна к истерикам. Жена при этом переключает свой голосовой тумблер с причитания на возмущенный вопль и требует от меня быть мужчиной, немедленно приструнив нахалку. Мальчишки поддерживают мать радостным улюлюканьем. 

    От многочисленых призывов быть мужчиной я чувствую настоятельную необходимость раздать кому-нибудь пару- тройку тумаков и залить нарастающий гнев порцией алкоголя. Мальчишки предлагают себя в качестве собутыльников, чем справедливо заслуживают порку ремнем, после исполнения каковой я наливаю себе рюмку и выговариваюсь на кухне коту, накапав ему предварительно валерьянки для поддержания компании.

     Сегодня дочь  объявила, что приведёт какого-то хмыря с целью познакомиться с семейством. Я начистил старое дедово охотничье ружьё  и велел жене отстреливаться на случай,  если меня не окажется дома. Жена в пику мне испекла хмырю торт с кремом. Я науськал мальчишек,  и они в два счета слизали весь крем и слопали кремовые розы. Иногда и от них бывает какая-то польза. Жена обещала умереть от инфаркта, если я отпугну потенциального жениха.

   Дочь, как не странно, взяла сторону матери и сообщила, что в случае моего сопротивления уйдёт за хмырем на край света. Я поинтересовался, где находится этот самый край света. Оказалось, в соседнем подъезде. При этом, край света хмыря заселён его родителями, братом, периодически склонным к белой горячке, и дедушкой-склерозником. Жена сказала, это ничего, с милым и в уплотнении рай.

   Я пытался объяснить дочери, что мне она жизненно необходима для повседневной защиты от мальчишек, в то время как хмырю в его доме приходится обороняться разве только от дедушки-склерозника, с чем, надеюсь, он и сам может справится. Дочь пафосно вопросила, понимаю ли я , что такое глубокое искреннее чувство.

    Я ответил, что прекрасно понимаю, приведя в пример невероятную нежность, испытываемую мной к коту в момент, когда он гадит в тапки гостям. А ещё я люблю селедку с луком, так что с чувствами у меня в принципе все в порядке.

  Дочь , не приняв мои аргументы, фыркнула и объявила, что отныне оттопыренные уши хмыря ей дороже вскормивших и вспоивших ее родителей. Тем более, что жить они собираются у нас.

     Я ахнул, представив себе удлинившуюся ещё на одну персону утреннюю очередь в туалет. Жена выкрикнула, что не будет готовить на нового дармоеда. Сыновья затопали ногами и начали баррикадировать входную дверь. На наше счастье внезапно позвонил сам хмырь и сообщил дочери, что визит отменяется, поскольку он встретил новую светлую любовь  и готов следовать за ней на край света, а именно, до ее изолированной однушки в центре города.

   
    Испытав невероятное облегчение, мы дружно всем семейством сели за облизанный мальчишками торт. Дочь обозвала нас монстрами и пригрозила наложить на себя руки. Мальчишки начали обсуждать, кто при таком счастливом раскладе займет ее комнату. Жена прикрикнула на них и велела убираться к себе.

     Позже раздался телефонный звонок, и кто-то молчал и дышал в трубку.  Дочь радостно заламывала руки и клялась, что хмырь одумался, но не находит силы признаться в этом. Я же был уверен, что звонит  молодая аппетитная соседка; живот мой при этой мысли непроизвольно втянулся  вовнутрь, а плечи расправились. Жена, презрительно глянув на меня, сказала, чтобы я особенно не раскатывал губы, поскольку и она тоже кое-кого интересует как женщина, так что вполне вероятно...

   По гоготу из соседней комнаты оказалось, что звонили мальчишки по сотовому.

   Порю их еще раз. На кухне жена лепит пельмени. Моя мать помогает ей. Она (святая женщина!) терпливо разворачивает каждый женин пельмень и заворачивает его снова, разъясняя, чем данный способ гармоничнее и эстетичнее. Жена вместо слов благодарности показывает матери кукиш и закручивает пельмени обратно.  Потом они лупят друг друга кухонными полотенцами, а кот, воспользовавшись заварухой, сжирает все оставшееся мясо. Теща, ухмыляясь, жарит себе скумбрию. Я призываю конфликтующие стороны возлюбить друг друга как самое себя, после чего получаю от обеих полотенцами по макушке и изгоняюсь вместе с котом на лоджию.

    Пьем с котом на пару валерьянку. Его утробно- надсадное мяуканье расцениваю как призыв быть мужчиной, бросить все и смотаться с ним на крышу.

  Приходит дочь и просит мужского совета, куда лучше пойти, чтобы насолить хмырю: в монастырь или по рукам. Предлагаю альтернативный вариант – выучиться на налогового инспектора и привлечь хмыря за сокрытие доходов. Дочь сообщает, что доходов у хмыря отродясь не было и, скорее всего, никогда не будет, но она подумает. Может, есть смысл выучиться на прокурора и посадить его в будущем за наркоторговлю.

   Вездесущие братья врываются в лоджию и предлагают сестре услуги по обеспечению улик за умеренную плату. Дочь кричит, что никто в этом доме не ценит приватность, и от всей своей трепетной девичьей души раздает им оплеухи. Теща велит мне быть мужчиной и перестроить лоджию в карцер для мальчишек.

    Кот гадит в тапки теще. Я начинаю понимать, что такое настоящая любовь. Нежно скармливаю коту тещину скумбрию. Кот снисходительно угощается, негромким урчанием объясняя, что в прошлый раз вкус тещиной копченой лососины был намного пикантнее. На тещино голосовое вибрато прибегает жена.   

   Ласково беру жену за ухо. В ответ она игриво награждает меня тычком в бок, после чего я удовлетворенно отправляюсь совершать вечерние отправления и омовения под стук ломящихся в ванную мальчишек. С трепетом зайдя в спальню, я слышу раскатистый храп жены, после чего обнаруживаю  ее самое, жирной диагональю делящую супружескую постель на два равных треугольника. Пристраиваюсь параллельно гипотенузе и пытаюсь уснуть.
   
     В коридоре мальчишки, переругиваясь шепотом, играют в карты на деньги. Моя мать азартно подзуживает игроков, финансируя их, подозреваю, при помощи содержимого моего бумажника.  При этом она (святая женщина!) в воспитательных целях объясняет свой интерес исключительно любовью к искусству. Дочь за стеной предает хмыря анафеме и хриплым голосом поет песню о горькой девичьей судьбе вообще и своей в частности.

   Кот вползает в комнату. Впрыгнув на кровать,  он устраивается на моем животе и презрительным мявом сообщает, что я понапрасну пренебрег его советом, вследствии чего -   как полный дурак -  упустил потрясающую возможность оттянуться на крыше с двумя прехорошенькими кисками.

   Утро начинается с треска будильника и кошачьего вопля...