Часть 4. Пролог.
" ... Внутри души каждого из нас скрыто предостаточно Хаоса. Поскольку Хаос необходим. Он является основой всего ментального в человеке, того, что организовано и внешне выглядит вполне благопристойно. Из Хаоса строится Порядок. Но копать глубоко, погружая свое сознание в самые глубины своего сердца, крайне опасно. Чем глубже ты будешь спускаться в этот ад, тем меньше на твоем пути станет Порядка и тем Больше - Хаоса! И там, на самом дне себя, ты себя окончательно потеряешь! Поскольку Хаос деструктивно - заразен! С точки зрения мысли хаос и безумие - как минимум являются синонимами. А часто это просто одно и то же! Я полагаю, многие из тех, чьими талантами строилась Земная Культура, заглядывали в эти опасные глубины. И многие ... оттуда, из этого Дантова ада, не вернулись прежними. Показательна в этой связи печальная история В. Вульф. Ее "потоковое сознание" - это был тот самый ручеек, по которому она пустила бумажный кораблик своей души плыть в самые темные ее глубины! И, как все знают, дело это закончилось плачевно!
Единственным надежным проводником в мир своего Микрокосма может быть лишь Создатель. Ибо Его роль в человеке такова, какова она и во всем для человека внешнем. Это организация Хаоса. Творчество. Созидание. Поэтому идущий внутрь себя с Иисусовой Молитвой на устах никогда не потеряет рассудок. Молитва - это тот Исконный Божий Свет, который организует Хаос в Порядок, убирая со своего пути все неопределенности, все бестолковости и все отвратительное! Глубины души, озаренные Светом Молитвы, уже не бубут так мрачны и необузданно - безумны! Но напротив, Этот Свет соделает в тебе много нового, прекрасного, того, о чем ты раньше и не подозревал!
И ради всего святого, не путайте Хаос с Грехом. Грех - это этически-негативный порядок, являющийся к тому же результатом твоего свободного и реже - несвободного выбора. ... "
( "Исповедь Одинокого Странника, грядущего в ночи". О. С. Мадани - Гинзбург. Изд. "Река". М., 2223г. 391 стр., илл.)
Мы с моим любимым другом Лисенком стояли, задрав вверх свои пушистые и такие похожие хвосты, склонясь над раскрытым сундучком, в котором Елизавета Петровна держала свой Исторический Архив! Только мой хвост был большим и старым. А у Лисенка - молоденьким и совсем новым. Как с витрины магазина!
- Послушай, Веселый, - обратился ко мне мой друг, - Хозяйка должна прийти уже с минуты-на-минуту! -
- Да! Надо валить! - Сказал я, по-воровски озираясь по сторонам, хотя это было уже излишним. В однокомнатной квартирке Елизаветы Петровны кроме нас двоих никого больше не было! Хозяйка отсутствовала, ибо ушла в магазин, в соседний дом. У нее, как мы знали, были больны ноги. Она вообще едва ходила! И нас с Лисенком в связи с этим мучили угрызения совести. Получалось так, что ее болезнь, как медлительность при ходьбе, мы использовали в наших воровских делах! ... Да! Совсем забыл. Была еще тень Минотавра на стене за шкафом Елизаветы Петровны. Но эта тень из-за шкафа никак не могла видеть те безобразия, которые мы с Лисенком сегодня себе позволили! ... Если бы Минотаврова Тень это видела ... она бы аплодировала нам стоя! О, да!
Я подошел к окну и с нашего восьмого этажа увидел на углу дома Елизавету Петровну, спешащую домой.
- О чем ты ее попросил? - Спросил я Лисенка.
- Ну, так ... немного сырой курятины! - Ему было неудобно. Лисенок знал, что я вегетарианец! - Я бы и сам сбегал! Но Дамасних Петомцев в магазины не пускают. А с рук курятину покупать опасно! -
- Да! - Сказал я, роясь в чужом сундучке. -А то еще в воровстве обвинят! Или в скупке краденого! -
Я подошел к окну и открыл его.
- Хозяйка тебя заметит! - Чуть не завизжал от страха Лисенок, хватая меня за правую штанину моих огромных, пестрых штанов.
- Не заметит! - Сказал я Лисенку. - У нее минус семь. -
Он, конечно не понял, что означает "минус семь", но ногу мою бросил. А я стал поджидать одного моего знакомого, с кем я когда-то очень давно и очень люто враждовал, а сейчас уже полторы Петли дружу. Он был где-то здесь. Я это знал. Наконец, увидав, как мимо меня в нескольких сантиметрах от моего лица пролетела струя помета, я даже не стал поворачивать голову вверх.
- Лети сюда, Голубь Мира! - И вытянул вперед свою левую руку. Вслед за этим мне на мою руку откуда-то сверху спикировал огромный голубище. Он был величиной с орла и весил столько же. Но поскольку нам нужно было поговорить, а сесть ему было больше некуда, то мне приходилось держать его на своей руке.
- Что, ДжДж? Соскучился по старым друзьям? -
- По тебе так точно нет. - Сказал я. - Видишь вон ту тетку, которая еле переставляет свои нижние ветки? -
- Ну? - Сказал ГолуМир.
- Ее нужно притормозить на улице на пять минут! Пока я не срою отседова! -
ГолуМир Сидел и смотрел на меня, поворачивая свою огромную голову то влево, то вправо. Как будто не понимал, что у меня уже устала рука!
- А что я получу, Белка? - Задал он мне вопрос.
- Я тебя не расстрою. - Сказал я ему.
- И все же? -
Я подумал и сказал.
- Только не упади со стула, Кросавчег! Я тебе дам две странички рукописного текста из одной книги, автором которой являлась та, что когда-то была моей женой, и которую ты пытался у меня увести! Помнишь? -
При этих словах ГолуМир просто упал у меня с руки вниз. Но потом очнулся и взлетел вновь на высоту моего лица.
- Ну, если врешь! - Сказал он.
- Белки не врут! - Ответил я ему. - Особливо Веселые! -
- Заметано! - Ответил ГолуМир и стремглав улетел на перехват Елизаветы Петровны.
Лисенок тем временем карабкался на подоконник.
- Я хочу посмотреть! - Сказал он.
- Не стоит. - Ответил я ему. - Это зрелище ... не для твоих юных глаз! -
- Он ее не обидит? - С болью в голосе спросил меня Лисенок. Было заметно, что он совсем не доверял ГолуМиру.
- Нет. - Сказал я ему. - Не обидит. Только сильно обгадит. -
На улице тем временем стали слышны жалобные крики.
- Так, у нас времени совсем не осталось! - Сказал я своему закадычному другу и, как теперь выяснилось, своему подельнику! - Вот это я беру себе. Надеюсь, что она не заметит. И все быстро прячем назад под кровать! -
Я засунул себе в огромный накладной карман на штанах, в который я обычно прятал ворованные в столовой котлеты, две странички из книги некоей О.С. Мадани - Гинзбург. А остальное мы с Лисенком аккуратненько сложили в том порядке, как оно было изначально. После чего тихонько задвинули сундучок Елизаветы Петровны обратно под ее кровать.
- Все! - Сказал я своему другу. - Я убегаю! - И выскочил в двери, прихватив свои ботинки в руку, чтобы не топать ими по лестнице. Мне пришлось вместо того, чтобы сбегать вниз, подняться наверх, на площадку девятого этажа. Я ждал пока Елизавета Петровна не зайдет к себе в квартиру.
Ее тяжелое, прерывистое дыхание и ее всхлипы были слышны за три этажа до восьмого. Наконец, она подошла к своей двери, а я рискнул выглянуть сверху из-за перил.
Сказать "только сильно обгадит!" - значило ничего не сказать. С бедной Елизаветы Петровны стекали реки помета! Похоже, ГолуМир привлек к этой нашей затее всю свою огромную семейку!
"О, да!" - Подумал я про себя и бегом побежал по лестнице вниз. Мне нужно было расплатиться с тем, кто когда-то давно ... был ...