Ох и суматоха тогда началась! Ещё бы, мой полет не мог остаться незамеченным! Это было эффектно и, несомненно, Ваш покорный слуга в сей момент стал гвоздем программы.
Итак, Гарольд, споткнувшись о вездесущего спаниеля, плюхнулся прямиком под ноги главы семейства Фицпатрик, и, наткнувшись на препятствие, кубарем отскочил в сторону. Мягкой посадки, господин Оливье! Вы сегодня не скисли и даже спасли чью-то жизнь! Браво!
Стоит ли отрицать, друзья мои, как хорошо решился вопрос? На табло минус одна тайна, которую мог бы хранить верный мажордом, минус один труп и минус одно расследование. Жаль... я мог бы стать прекрасным детективом. Но, позвольте заметить, какое чудесное стечение обстоятельств! Не отклонись мы от маршрута, кто-то из гостей, наверняка, отведал бы из отравленной посудины. И уж поверьте мне, смерть на Новый год - не самое приятное из занятий.
Тем временем Нинель стояла в расстерянности. Нервно впиваясь острием каблука в паркет, она сверлила взглядом вдовий живот. Всё шло наперекор её коварному и чрезвычайно убийственному плану. А ведь она даже предусмотрела мой уход после того, как цель будет достигнута. Пожалуйте к краешку стола, господин Оливье! Извольте пилотироваться, господин Оливье! ... Миг спустя я увидел раскаяние и облегчение в глазах Нинель. Ох уж эти женщины!
Наполированный до блеска паркет уже не был так хорош. Судорожно пытаясь встать, Гарольд скользил, всё больше размазывая по полу мои майонезные останки. Каталина Васкес хохотала во весь рот. Соломон, закашлявшись от увиденного, выронил сигару. Ему было смешно, но, как воспитанный в строгих канонах джентльмен, он отчаянно старался держать лицо. Остальные молча и неподвижно ждали дальнейшего развития событий.
И только дядюшка Бак истерически повизгивая нёсся к Моцарту:
- Ах, мой бедный пёс! Ну что за неуклюжая прислуга у вас, господа! Моцарт! Моцарт!
Я даже не успел опомниться, как Гарольд отполз в сторону, привел себя в порядок и подозвал горничную. Через минуту меня уже соскребали с пола, через две - вытряхнули в мусорный мешок.
"Первый провал за всю историю службы в "Черной розе" ... растянулся, как дряхлый слизняк! Как это прекрасно!" - радовался дворецкий. "Я больше не раб Ваших секретов, мадам Пибоди! Я свободен!" - ликовал он всем своим нутром. Конечно, это не тот колоссальный план, что был задуман, но ушастый спаситель действовал наверняка.
Только представьте себе развитие сей новогодней истории, свершись месть Нинель! Вот она подходит к столу, погружает ложку и с лихвой накладывает на тарелку. "Вот <•••>, это твой любимый салат! Ах, как на кухне старались, как вдохновенно повар выбирал ингредиенты, как самозабвенно нарезал! Скорее, ты должен попробовать, сегодня он как никогда свеж! Я приложила все усилия, чтобы ты остался доволен!" Он пробует. Ложка за ложкой я исчезаю в гортанной пропасти и ... и ничего не происходит. Рассеянная Нинель стала бы грешить на память, решив, что спутала названия ядов. Она ожидала немедленные конвульсии, паралич и сердечный приступ, а вместо этого он, восторгаясь, продолжал есть. Неожиданно.
Наверное, Вы уже поняли, что с самого начала дело было далеко не таким простым, каким казалось с первого взгляда. Олеандр - вот, кто должен был стать моим соседом на сегодня. Но он остался в лавке. Подглуховатый и что немаловажно, жуликоватый травник, не имея ни возможности, ни желания продать смертельный олеандр, подсунул отравительнице омелу. Самое страшное, что могло случиться с предметом мести Нинель - незамедлительное и звучное расстройство кишок.
Поэтому оба сценария привели бы к одному и тому же исходу. А теперь и Гарольд похоронил эту тайну в пучине мусорного мешка. Никто не узнает. Никто, кроме меня.