Вот представь - ты гладишь кошку. Сидишь мирно на скамеечке и гладишь кошку, которая тоже мирно сидит на скамеечке. Она, кошка, делается тут же ласковая, лезет тебе на коленки, заглядывает в глаза, лижет ручки, играет с шарфом. Мурчит как паровоз на твоих коленях, ластится, нежится в твоих руках. Она, может быть, думает, что ты - единственный и неповторимый, и потому так заискивающе нежна - ей не хватало твоих рук, не хватало твоих коленей. А ты ведь просто гладишь. Просто ждешь поезда или человека, просто занимаешь время. Потом ты уйдешь, оставив кошку на этой пресловутой скамейке, и будешь гладитт других кошек, другие руки, чужие лица и тела. А кошка может уже больше никогда не будет так ласкова. Глупая, глупая кошка.
Или другой случай. Та же скамейка, та же кошка. Ластится, мурлычет, заигрывает. И ты, может быть, думаешь, что ты особенный, заслуживший особенное расположение этой кошки, и что в кои-то веки хотя бы животное с тобой ласково и приветливо. Под насмешливые взгляды парня на соседней скамейке ты тискаешь этого котика, мурлыкаешь вместе с ним, не хочешь уходить. Но потом ты уходишь. А кошка остается. И приходят еще люди, и садятся на эту скамейку, и кошка так же примерно ласкова, так же огромны ее глаза, так же мягки лапки. А ты засыпаешь в надежде, что хоть кто-нибудь в этом мире любит тебя. Глупый, глупый ты.
А вообще все это - чепуха. Мы продолжаем гладить всех кошек подряд. И кошки - тоже мы - всегда до противного нежны с любым первым встречным. Мы забыли уже, как это - когда дома ждет своя, родная котейка с пятнышками у глаз, к которой хочется бежать сквозь все метели и гладить, согревать от студеного питерского ветра, закрывать от страхов и тьмы. Мы забыли, как это - иметь только своего, родного человека, у которого можно растянуться на коленках, тихо мурлыча, ткнуться теплым носом в холодную щеку. Бегаем по миру от скамейки к скамейке, а где-то парень все так же насмешливо улыбается на наши тщетные разгулы. Глупые, глупые мы.
Поэтому я заведу себе собаку. Метафорическую собаку. Она будет защищать меня, пока я сплю, а я буду гладить ее по утрам и целовать в большой влажный нос.