В это морозное рождественское утро ни что не предвещало беды. На дворе стояла зима 1819-го. Соломон и Нинель - большие театралы и приверженцы теории Дарвина - вдоволь нагулявшись в Сочельник, готовились к встрече гостей.
К столу подавался жареный гусь, запеканка из телячьих почек, сыр "Кеббен", брюссельская капуста под клюквенным соусом и во главе стола - самый что ни на есть французский "Оливье". От изысканных блюд ломился стол. Вечер обещал стать идеальным, ведь среди гостей ожидались весьма интересные личности: двоюродный дядюшка Бак в компании с пучеглазым спаниелем Моцартом; Каталина Васкес - известная актриса, а по совместительству - сестра Соломона в паре с Людвигом ван Бергеном - самым завидным женихом Саскатуна и любовником Нинель в одном лице; несколько коллег из кружка по интересам; прикатившая из Испании вдова Скелтон; шотландская орава Фицпатрик и несколько знакомых из близлежащего Грэхам-Боука.
Лишь ближе к вечеру что-то пошло не так. Слуги сновали из угла в угол, лишь бы не попасть под гневные и полные боли взгляды хозяйки. Снаружи послышался каретный скрип - вот и гости. Нинель, статная дама лет 35, встретила всех в необычайно дорогом, пошитом лучшими французскими мастерами наряде. Сегодня она была особенно хороша. Поприветствовав друг друга, компания устремилась в каминный зал, где их уже ожидал накрытый всевозможными яствами стол. Пушистая ёлка, привезенная и украшенная лишь накануне вечером, была свежа и красива, гости сверкали драгоценностями, особенно дамы. Они, как заправские дурочки хворсили своими одеждами из бархата, шелка и тафты, но я несомненно был шикарнее всех.
Пробило 7 часов вечера, слугам было велено подать аперитив, а затем горячее. Нинель всегда была подозрительна, но сегодня, как я заметил, она особенно пристально смотрела на гостей. Вдова Скелтон больше всех привлекала её внимание. Та всё пуще и пуще налегала на солёные огурцы, как говаривали на кухне - по рецепту матушки Нинель, а я всё уменьшался. Слава Богу, слуги успевали подложить новую порцию, иначе эта история так и осталась бы нерассказанной.
После плотного ужина часть гостей переместилась в гостиную. Оставшимся в каминном зале подали десерт - апельсиновый пудинг и горячий глинтвейн. Нинель, подсев поближе ко мне и миссис Скелтон, с генеральским напором пыталась прознать в чем же причина столь ярого налегания на соленое. Несомненно, я ей нравился больше, чем огурцы. Несколько часов разговоров вскользь не принесли никакого успеха. Гости разъехались, а хозяйка осталась с носом, так и не узнав желаемого.
К моему удивлению, на Новый год компания собралась в том же составе. Ваш покорный слуга, как и всегда, стоял во главе стола. Но то, что случилось в преддверии праздника застало меня врасплох.
Во первых, вдова Скелтон была на сносях. Сначала я подумал, что это плод нашей страсти, но её огромных размеров живот и стройная в остальных чертах фигура была подтверждением того, что здесь поработал кто-то ещё.
Во вторых, я никак не ожидал от Нинель поступка, который в одночасье перевернул всю мою жизнь. Незаметно для всех она пробралась на кухню и добавила в мой состав секретный ингредиент. В тот момент, когда я познакомился с этой коварной Омелой, я понял, конечно, оооо, для кого-то Оливье де Салат станет роковым в эту ночь.
Несколько месяцев подряд, когда по ночам Нинель приходила заедать мной своё горе, я был её лучшим другом и слушал её признания. Как оказалось, Нинель любила не только меня, она до душевной дрожи обожала их обоих: своего мужа и этого отвратительного Людвига. Чёртова нимфоманка! Неужели меня ей было недостаточно? Подозрения и ревность Нинель привели к тому, что сегодня, кто-то расстанется с жизнью.
Моя прекрасная муза никогда бы не смогла убить ребенка, поэтому, применив дедуктивный метод, я решил, что предназначался вовсе не вдове Скелтон. Я прекрасно знал, что смерть кого-то из мужчин не облегчит сердце Нинель и страдать она станет ещё больше, но было уже поздно. Мне также было известно, кто является отцом ребенка, но как салат может сказать об этом? Приправленный ядом я отправился на стол.