Patriotism is the last refuge of a scoundrel. Афоризм принадлежит британскому поэту, критику, издателю, магистру искусств Оксфордского университета Сэмюэлю Джонсону. Фраза была произнесена Джонсоном с споре в 1775 году, и сразу же приобрела известность.
Предположить, что Джонсон тем самым плюнул на само понятие "патриотизм" - такое может прийти в голову разве что идиоту илислететь с языка пройдохи.
Не лучше звучит и (как правило, с бодуна https://news.rambler.ru/…/39018468-putin-poshutil-nad-pop…/…) диаметрально противоположная версия. Будто бы патриотизм, как раскаяние и святое причастие, снимет грех даже с последнего негодяя. Искупит все грехи, мать их в гроб! Один из ликов Духа Святого - вошел, и не узнать кореша.
(Штрафные батальоны формировали совсем другим народом, в крайнем случае "мужиками". Блатота благополучно отсиделась в тылу и на жирной киче).
Мысль же Джонсона (если почитать его трактат о так называемом "лжепатриотизме") проста, ясна, холодна, где-то даже "математична". Что-то из теории множеств. Патриотизм - это такая всеобъемлющая и жизненно необходимая штука, что она накрывает все, в том числе, крохотную головку последнего негодяя. Может, конечно, и не накрыть, но, как правило, накрывает, входит в систему ценностей и негодяя из негодяев.
Патриотизм можно отыскать даже в душе негодяя. Потому что уж очень всеобъемлющее это чувство. Он - почти как земля, по которой мы ходим.
"Да, для нас это грязь на калошах,
Да, для нас это хруст на зубах.
И мы мелем, и месим, и крошим
Тот ни в чем не замешанный прах.
Но ложимся в нее и становимся ею,
Оттого и зовем так свободно — своею".
(Ахматова)
То есть, если перед вами последний негодяй, то вполне возможно, что он при этом, тем не менее, патриот и любящий сын. Маньяк (признанный экспертизой вменяемым) и тот может оказаться искренним славянофилом своего отечества.
Но за то это позволяет негодяя довольно легко распознать. Если падающего подтолкнет, ребенка обидит, женщину ударит, палачу выразит респект, в форточку влезет, а сам при громче всех орет: "Патриоты! Братушки казаки, держите вора!" - пятьсот процентов перед тобой негодяй. Пусть и высоко патриотичный.
Джонсон говорит лишь о том, что и последний негодяй может оказаться патриотом. И это, конечно, возвеличивает патриотизм как чувство, способное воспламенить и отсыревшее гнилье. Но вряд ли это чувство, безусловно прекрасное, может оправдать чье-либо негодяйство.
Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин: «Почти на каждом шагу приходится выслушивать суждения вроде следующих: „правда, что N ограбил казну, но зато какой патриот!“».
***
В первом издании своего словаря английского языка (1755) Джонсон определил слово «патриот» следующим образом: «тот, чьей руководящей страстью является любовь к своей стране». Однако, поскольку термин активно использовался вигской оппозицией в политической полемике и для собственного позиционирования, в четвёртом издании (1774) Джонсон сделал добавление: «также иногда используется для фракционных нападок на правительство».
Patriotism having become one of our topicks, Johnson suddenly uttered, in a strong determined tone, an apophthegm, at which many will start: «Patriotism is the last refuge of a scoundrel.» But let it be considered, that he did not mean a real and generous love of our country, but that pretended patriotism which so many, in all ages and countries, have made a cloak of self-interest.James Boswell, Edmond Malone. Life of Samuel Johnson, LL. D. J. Sharpe, 1830. p.269