Подпольный человек – это который живет под полом. Под полом – значит, под полом, под паркетом. Там он живет, и его никто не видит. Когда начинается утро, частью себя он выходит из-под пола. И эта часть начинает фотографироваться, обниматься, улыбаться, участвовать в разговорах, сидеть за письменным столом. А оставшаяся часть так и скрывается под полом, никто и никогда ее не видел, и не увидит.
Действующий с утра подпольщик – очень симпатичный человек. У него человеческая улыбка, добрые глазки, мягкий говор. Хоть рану им бинтуй. То, что осталось от него сидеть в подполье – злое, бешеное, завистливое, ненавидящее людей крысо.
А он, верхний, выходящий на обозрение - так и переселится отсюда в никуда тихим симпатягой. О нем будут вспоминать – душка! Такой душка был!
В чем же секрет?
В том, что симпатяга осуществляется через словесные сплетения. Несколько даже завораживающие,да. А сплетения эти ему подсказывает его подпольная часть, крысо. Не было бы этого дикого давления снизу, из-под пола, симпатяга ни слова бы не произнес. Зачем? Кругом и так положительно, красиво, доступно, мирно, взаимолюбно. Но счастье бесцветно. Пышут разными ослепительными стеклышками горе, несчастье, угольные головешки.
Только нижнего крысо разносят эмоции, разносят в пух и прах, разрывают, раздирают, бьются, рвутся. Пол в доме подпольного, если приглядеться – пучится. Встает дыбом. Но только, когда никто не видит.
Наружный подпольняга изо всех сил скрывает себя второго, настоящего.
Для этого он изобрел мимикрирующий язык. Он переназывает черные вещи белыми именами. Вот он кого-то убил. Нет, не убил. Кто сказал – убил? Пусть отсохнет у того язык! Он не убил, он проходил мимо, а человек упал. Он не стал вмешиваться, пошел себе дальше.
Или верхний симпатяга кого-то избил. Ну, да! Так уж и избил! Он просто находился поблизости, а тот вдруг… наверное, с ним что-то случилось. А может, и нет. Он не видел, не знает.
Наружный подпольный больно-больно щипанет кого-то, аж тот умрет от боли. Крысо ему помог, крысо со страшными зубами из него выскочил незаметно, и насладился. А внешний человек только спросит участливо: с вами что-то случилось? Что с вами случилось?
И свободной рукой в такт вопросу всадит ржавый гвоздь в беззащитное место.
Перепад, вот этот перепад между невидимым подпольным убийцей и видимым сладкопевцем рождает звук. Тот самый звук осуществления. Художественный звук совершенства. Притягивающий слух. Притягивающий слух многих.
Сирена такая морская. Ультразвук.
Один раз подошла к нему укушенная им старушка – а она его разгадала – и говорит: пусть твоя подпольная часть обнаружит себя, выйдет на прямой поединок. Знаю, шансов избежать смертельного укуса у меня мало, но все равно не боюсь! Выходи на смертный бой, выходи!
Крысо очень смиялсо. Дура старушка! Он-то выйдет, но его ж не видно! Как она узнает, что он вот уже тут, навис над ней. Просто окачурится, и все.
Так и случилось.
Но правило было такое: окачурившиеся, но разгадавшие, потом оживали. Премия такая им выписывалась за смелость.
Старушка, уходи подобру-поздорову! Тебе уже с присвистом навесили. Сколько можно?
А она не уходит. Вроде хочет уйти, и не может. Потому что нижний подпольный держит ее за всю кожу сразу. Не выскочит же она из кожи вон? Сверху незаметно, а на самом деле старушка вся в плену. Сколько раз выйдет на бой – столько раз помрет от ядовитых укусов. А потом опять оживет. И цикл этих воскрешений бесконечен.
-Ладно, убей еще раз, - говорит старушка. - Тебе же хочется. Ну, убей. Смотри, как крысо неистовствует, смотри, как поднимает паркет!
ОТМ (Открой Тот Мешок, или что-то другое) – это пароль. Ты знаешь – пароль ОТМ? Там тебя ждут, крысо, подпольный убийца, там тебя всегда ждут. Не умрешь – не воскреснешь. Такая сцепка. Не разорвать. Помни – ОТМ. Ждут.