Ирка окончила дневной МГИМО и вышла замуж, - без росписи, - за еврея. Родила неземной красоты белокурого и талантливого ангелочка, попав в моем советском внешторговском мире в разряд матерей-одиночек. Это означало, что и уволить ее не могли, - «оступилась» она уже после зачисления на должность в конъюнктурном отделе, - но и роста никакого, а тем более, за границу - ни-ни. Волчий билет наполовину.
Предшествовала неправильной жизни учеба Ирки на дневном. Я стала ее сослуживицей, поступив в тот же ВУЗ спустя лет десять. Мы стали приятельницами, и было интересно слушать байки о тех же преподах с их похождениями в молодые годы, о легендарном институтском лагере в Форосе: палатки, море, юмор, романтика и никакой гадости.
Никто никогда не писал об этом: вышедшие оттуда люди были всегда так загружены по макушку серьезными делами, что ещё и писать мемуары было бы странно. Поэтому устные рассказы моих современников были уникальны.
Там царил мир рок-н-ролла и джаза. Ирка была танцевальной от природы. На курсе, спустя десять лет, в моей спаянной экзаменационной группе были подружки Таня и Валя, ездившие с «дневниками» в Форос. Они тоже были королевами головокружительного рок-н-ролла, твиста, шейка, медисона, и в унисон с Иркой-сослуживицей, уже спустя десять лет, восхищались тем лагерем, где остроумие, хулиганство, талант, музыкальность были традиционным стилем, лишенным пафосности, снобизма и прочей пены.
Лирическое отступление.
Честно говоря, нынешний взгляд на МГИМО, выпускающее Собчак и золотую молодёжь, которая давит насмерть прохожих своими Ламборгини, весьма мрачен. Были и в моем потоке блатные (в биографии я упомянула об этом). Место пресловутой дамочки С. в мое время на дневном занимала какая-то девица Капица, про которую в институте острили в капустниках, благо рифмовалась легко и поводы давала обильно. Но было много умных, стремящихся к делу.
Есть они и сейчас: берут умников и умниц - победителей телевизионного конкурса, даже некоторые обеспеченные дети имеют интеллект. Ко мне, как репетитору, попадают каждый год абитуриенты и студенты, готовящиеся с языковому экзамену. Хотя глупых и бездарных среди них не было, разброс широк: распальцованная девочка с ногами садится на ваш диван при первой же встрече. Мальчик, задумавший слинять с арабского языка на итальянский, за три недели способен с блеском овладеть годовой программой и прорваться. Но к следующей сессии он уже уйдёт в загул со всеми вытекающими. Поверьте: языковая программа нынешнего МГИМО максимально напряжённа и насыщенна. Она доступна только особо одарённым.
Продолжу о сути. Моя старшая сослуживица и приятельница Ирка отучилась в дневном МГИМО и получила распределение в мою меховую фирму: маленьким клерком конъюнктурного отдела, где она готовила день за днём и год за годом обзоры рынков.
В запасе у неё была масса баек. Например, о сдаче экзамена по военделу...
- Я вытащила билет, о чем - не понимаю.
- Ты хоть читала или слышала что-то на эту тему?
- Ты что!?
- А как же тогда?... Шпоры?
- Ну буду я ещё время тратить!
- А как же сдала?
- Надела шпильки, вхожу, тяну билет, иду отвечать.
Он спрашивает: «Ну, расскажите, как идёт в разведку солдат перед боем?»
А я говорю: «На бронетранспорте-е-е-ре...».
Он второй вопрос задаёт: «Какую подготовку нужно провести перед атакой?
Я отвечаю: «А-а-атомную...».
А он говорит: «Идите, - пять!».
Я пошла, обернулась, а он привстал и на ноги мне смотрит.
Из сказанного нетрудно сделать вывод об иркиной внешности. Была она не нынешней профурсеткой, а личностью по-своему цельной. Это означает, что авантажной внешностью она никогда не торговала, - и это ее огромный моральный плюс. К ней неровно дышал учивший позже и нас преподаватель высшей математики Скребненков, - умнейший, обаятельнейший, с хриплым возбуждающим голосом. В Форосе - в лагере - у нее почти создался трагический треугольник: сын умнейшего математика тоже запал на Ирку. Драмы не вышло: слишком много тогда смеялись.
Вынуждена снова отвлечься: моя однокурсница, рок-н-рольщица Татьяна, там же, в Форосе, очаровала юного Градского. Забавно было вспоминать об этом спустя чуть не сто лет, когда мы трепались, загорая на пляже в Калабрии!
Вернусь к Ирке, которую звали кто Мещерой, исходя из фамилии, кто Пещерой - потому что она была неукротимо прожорлива. Это качество она объясняла голодным военным детством. Охотно верю, что это было комплексом, неврозом, компульсивностью, - какой-то остаточной аномалией от прошлых шоков. Ежедневно она совершала обход фирмы, и, увидев у кого-то съестное, всегда выуживала его под любым предлогом и сладострастно сжирала.
О своей, якобы неудачной, личной жизни Ирка рассказывала приятельницам охотно и со свойственным ей юмором. Повстречались они с суженным, испортившим ей анкету, где-то на лыжне. С диким хохотом она описывала:
- Он сказал, что я - драгоценная ваза.
- Что ж ты ржешь?
- Я же видела, куда он смотрел!
- Дура, - ты ж все равно уши развесила!
- Развесила...
У Ирки были формы Мерилин Монро и дальнозоркость +50. Это означало, что она была приговорена носить очки, увеличивающие глаза до невозможных размеров. Обязательные в те времена стрелки делали ее взгляд исподлобья, сквозь увеличительные стекла, волшебно непонятным и манящим. Шпильки и узкую юбку она была приучена носить чуть не с пелёнок. Драгоценная ваза, одним словом.
А родом она была из какой-то среднерусской деревни, где и пережила в детстве военный голод. Как попала в МГИМО? Я никогда не спрашивала.
У Ирки, официальной матери-одиночки, был сынок-ангел, Вова, белокурый, кудрявый. Она не была оголтелой матерью, как не была и одержимой женой и вообще фанатичкой чего-либо, кроме еды. Повседневностью ее правил юмор. Возможно и это определило выбор ее спутника-еврея, который нашёл в ней невероятную среднерусскую одесситку, а не только драгоценную вазу и пропорции ренуаровской модели.
Ренуар не случайно вспомнился: спутник жизни ее был художником, что объясняет во многом их историю. Сынок родился не только красивым, но тоже с талантом. Даже двумя: учился в художественной школе и играл в группе. Кое-что о новинках рока успела перехватить у него и я. В школу он ходил со Степаном, в то время заброшенным и неухоженным сыном Вертинской и Михалкова. Ангелок Вова не мог определиться, что важнее для него: музыка или живопись.
Мама рассказывала о ядовитых комментариях сыночка, который наблюдая, как она подрисовывала глаза, выводя стрелки, отмечал:
- Классно ты рисуешь, мама, - семейный талант!
Ирка могла есть бесконечно, не теряя идеальных пропорций, но не воспринимала алкоголя и временами страдала от мигрени, будто контуженный фронтовик. Тогда она вынуждена была затягивать туго платок или шарф на голове и отключалась от окружающего мира.
Особым ее свойством было всепроникающее любопытство. Она была эпицентром местной информации и сплетен. Втягивала она их как насос, и часто я ощущала трубу этого пылесоса, поднесённую к моей жизни. Хитро сформулированные перекрестные вопросы, холодное наблюдение за моей реакцией, - все это было оборотной стороной нашего приятельства.
Ирка вошла в конфликт со своей начальницей отдела, сумела перебежать от неё в соседний транспортный и выстроила долгосрочную стратегию мести. С годами у меня возникло подозрение в том, что она была стукачкой. Не то, чтобы она посылала кого-то на нары, но, при том излишнем любопытстве, информацию могла вполне добывать для досье. Я вспомнила спустя годы, что училась она на дневном там, куда простому человеку хода не было, например мне. Тем более ей, - деревенской девчушке без важных родителей, особой подготовки, без ярких способностей.
Она стала моей приятельницей не по моей инициативе, вплотную держа меня под контролем. Мне она не сделала ничего плохого, но с одной стороны я ощущала постоянно ее холодное любопытство, а с другой - манипулирование: я была позарез нужна ей в качестве подружки, чтобы дразнить ненавистную начальницу.
Жизнь научила меня противоречивости всего происходящего и сущего. В одном бывает заключено многое. Мерзкое и прекрасное, смешное и талантливое, низменное и высокое.
Неужели, завершая рассказ, и мне, как некоторым давно раскрученным европейским авторам, нужно использовать чужой финал: из «Кроткой» Фёдора Михайловича или “Ces gens-lа” Жана Бреля? Их находки универсальны: используй, - и могут сойти за свои...